Erikmaster писал(а):
Нет, что Вы.
Просто как нас учит тот же Маркс - период начального накопления капитала всегда сменяется его перераспределнием.
вот оно родимое и шло.
Глупо. В рамках сталинской эпохи этим капиталом всё равно нельзя было распорядиться - хорошо описано у Ильфа и Петрова в "Золотом телёнке" на примере судьбы миллионера Корейко.
Или вы считаете, что следователи НКВД потом имущество жертв по табельному списку распределяли?
Поэтому рассматриваю этот процесс именно, как борьбу с антисистемой.
Пока Лаврентия Павловича во главе НКВД не поставили - процесс даже в самом НКВД шёл перманентно. А вот после ареста Берии я что-то не помню скандала по поводу "эшелонов награбленного".
Erikmaster писал(а):Кроме того мне вот крайне интересно - а с чего бы это вдруг частный капитал не стал финансировать полеты в космос или вакцину против рака?
что - длинный срок окупаемости?
ну и что?
детям достанется слава. Да и прибыль. А хоть и внукам - ну и что?
Да вот хочется же, чтобы финансировал - а он не финансирует, хоть ты тресни.
Нет, не без того, что в случае, если проект зрелищен и показателен (типа Space Ship One), то в него вкладываются.
А вот проекты, которыми надо заниматься годами без всякого зрелищного прорыва - тут желающих уже гораздо меньше, если есть вообще.
Erikmaster писал(а):
Это ошибка.
как раз интересен маленький человек, ибо курочка по зернышку....
Крупный капитал вообще может обойтись без денег - пустит в оборот векселя, акции, расписки, придумает новый инструмент не попадающий под учеты.
а вот простой квартиросьемщик - такой возможности не имеет. Следовательно в конце концов - будет платить втрое.
Я уж не говорю про то - какое раздолье для воров - нашел бомжа, от его имени запросил про всех кто снимет кэш, потом бомжу стакан паленой водки - и по адресам, лупить по головам старушек - пенсиолнерок
богатая идея, насчет ликвидации анонимности))))))
все воры мира скинутся на памятник
Поясните, плз, как бабушку можно "стукнуть по голове", если деньги в таком мире будут в любом случае 100% электронные, да ещё и привязанные к владельцу (персонифицированные)? В такой системе ведь краеугольным камнем является персонификация денег.
Причём - не надо даже бороться с последствиями нелегального бизнеса - например, отлавливать "кровавые алмазы". Получает "дедушка Ротш" или "папа Рокф" доход от "Сан Педро Хуанитас" через "Кайман офшор холдингс", а на каждой бумажке - электронная подпись - "переведено в уплату за поставки оружия в Конго" фирмой "ХУZ амунишн системз".
И не отмажешься.
А на счёт "придумает инструменты" - так для этого и существует общественный договор, называемый "государство". Вы же знаете, что систему оффшоров можно закрыть в течении недели - была бы воля "большой семёрки" на это. Запретить переводы 01.01.2011 и - вуаля - пишите письма на Науру.
А вообще - я же не революционер.
Всё так или иначе в мире именно к такому сценарию и идёт
Рраз:
http://www.litru.ru/?book=36318&page=2
Два:
http://17ur.livejournal.com/260005.html#cutid1
"Вира.
Поговорку о том, что полностью вкус жизни изведал тот, кто знал бедность, любовь и войну, Виталий Глухов никогда не слышал лично. С ней он был знаком опосредованно, через рассказ О'Генри.
Рассказ был читан Виталием ещё в школе, в рамках факультативной программы по американской литературе, после чего благополучно забыт. Однако речение всплыло на поверхность памяти в этот мартовский день сразу, как только за спиной лениво хлопнула дверь отделения милиции.
Виталий с опаской спустился по ступенькам. Откуда-то возникла уверенность, что сейчас на него с ясного неба упадёт сосулька, или он переломает ноги на льду, или окружающее мироздание предпримет ещё какие-нибудь меры по устранению из себя чрезмерно счастливого человека, ощущающего полный вкус жизни прямо сейчас.
Именно полный. Человек влюблён по уши, намеревается выиграть за явным преимуществом некую войну и, вдобавок ко всему, беден. Беден, слышите вы? И останется таковым ещё минут двадцать, в которые может случиться всякое.
Виталий потрогал куртку у сердца жестом клянущегося киногероя. Рассуждая цинично, потерять свежевыправленный ордер со всеми его голограммами и дактилоблямбами стало бы неприятностью, хоть и не фатальной. Конечно, сочтут в кредитном столе отделения спятившим от счастья раздолбаем - вполне возможно, справедливо сочтут. Выправят новую бумагу - хотя какая это бумага, пластик он теперь даже в Африке пластик. Раззвонят этот анекдотец в будущих неизбежных интервью - ну и ради бога. Только лучше, конечно, не надо.
Сосульки истаяли заблаговременно, машин на улице в утренний час буднего дня было мало, а лёд убоялся то ли тепла, то ли реагентов и жидко слил, обнажив серые фигурные плитки тротуара. Виталий простучал по ним до остановки маршрутника и запутался в карманах, добывая студенческую карту. Водитель скосил на счастливого парня глаза и покачал головой. Виталий идиотски улыбнулся в ответ, добыв искомое и приложив его к сенсору.
В салоне он оказался единственным пассажиром.
На выходе Виталий ухитрился зацепиться какбыкожаным рукавом за автоматическую дверь. Мир снисходительно напомнил, что эйфория всё же должна иметь пределы. Виталий принял напоминание к сведению и в помещение банка вошёл почти собранным, имея в уме план грядущей кампании по переживанию счастливейшего дня своей жизни. До сих пор, во всяком случае.
«Мне виру», - бросил он телекамере. Прозрачные двери, ведущие в один из карманов операционного зала, послушно разъехались.
В пустом отнорке, освещённом лампами дневного света, расположились, благоухая моющим средством, три терминала. За толстостёклым окном кассы скучала кассир среднего возраста с габаритами стеллеровой коровы. Виталию она внимания не уделила.
Виталий весело пожалел женщину, которая пришла сюда работать, наверное, ещё в возрасте Оксанки, да так и прижилась в широком кресле, всё плотнее заполняя его кормой. Нет уж, Оксанка такой не будет, увольте. Впрочем, обручальное кольцо у дамы присутствовало, да ещё, похоже, и по размеру. Виталия это почему-то порадовало. Сейчас его радовало всё.
Главное - не торопиться. Сперва милые обязательные мелочи, гражданский долг, а уже потом: потом:
Виталий уселся в кресло терминала, дыхнул на пальцы правой руки и возложил их на сенсор. Терминал проснулся. Виталий поудобнее расположился в кресле и стал играться с камерой, двигая её на коленчатой ножке и косясь на экран: «вот этот лыбящийся идиот со взъерошенными волосами - я».
Лет семь-восемь назад здесь пусто не оказалось бы. Тогда на виру в банках стояли трёхчасовые очереди, люди приезжали издалека, потому что сеть работала даже не во всех губернских столицах. Столицы как раз тогда закончили выносить из крупных городов: но тут терминал проснулся окончательно, и Виталий вопросил его о себе.
«Так:»
Заклятый друг всё-таки решился на боевые действия, внеся на Виталия виру в начале месяца. «Лишили меня девственности», - подумал Виталий. - «Распечатали счёт». Конечно, до сколько-нибудь опасных, знаковых величин вире было ещё расти и расти. Напрягал факт: с самого совершеннолетия на Виталия ещё никто ничего не вносил. Хуже того, заклятый друг уговорил ещё семерых сделать то же самое. Соперник, так его. Конкурент.
Подумав, Виталий расценил событие как блеф и вызов: четыре виродателя Виталию знакомы не были, и зуб на него отрастить они не могли по определению. Их вирам было суждено полежать на Виталии пару месяцев, после чего свои денежки они отзовут.
С остальными тремя Виталий решил связаться сегодня вечером. Если, конечно, не окажется занят с телевидением, и если официальные лица республики не решат связаться с ним самим. Пора бы уже. Что-то они молчат.
Согнанная было ухмылка выползла обратно на лицо.
Затем Виталий проверил собственные виры. Всего он держал двадцать восемь вир, в основном на персон известных: обычное тщеславие маленького человека, дорвавшегося до осуществления своих гражданских прав. Что-то вроде курения, помогает выглядеть взрослым. Помянёшь этак в компании: «я вношу на этого юмориста две сотни в месяц, заколебал он меня своими шутками». Уже тема для трёпа, особенно с теми, у кого представитель реликтовой профессии почему-то не вызывает эстетического отторжения.
Не говоря уже о том, что многовирье есть признак известной состоятельности, тем более для студента-третьекурсника.
Для студента-третьекурсника Виталий и был состоятельным, систематически подхалтуривая на стороне. Студенту технического училища такое было технически же сложно, гайки закручивали с каждым учебным годом, оправдывая это повышением стипендии. Однако кому и когда денег бывало достаточно? Разве что сейчас, но опять-таки, не будем забегать вперёд, удержал себя Виталий.
Двадцать восемь вир, каждая из которых, помимо чистого расхода, ещё и «прогибала крышу»: на ту же сумму понижался порог собственного счёта, за которым внесённая на Виталия совокупная вира начинала действовать. Если, конечно, Виталий своевременно не «поднимал крышу», платя такие же деньги республике.
Глядя на астрономическое расстояние от «крыши» своего счёта до той жалкой семидесятичервонной виры, образовавшейся на нём сегодня, Виталий не видел нужды в таком подъёме. Даже не принимая во внимание, что: так, стоп, терпим. Ликовать надо обстоятельно.
Уже упомянутый в мыслях Виталия юморист своими гонорарами легко «держал крышу», спасаясь от взносов своих недоброжелателей и доставляя хлеб насущный новостным агентствам и глянцевым сайтам. «Это до поры», - предсказал самому себе Виталий. Мысли положено было окраситься в мрачно-угрожающие тона, однако увы - та же эйфория окраску предотвратила.
Все двадцать восемь вир Виталием нынче были накормлены на предельные согласно действующего регламента суммы. Ради праздничка. Тот же регламент ограничивал пополнение виры и «поднятие» своей или чужой «крыши» одним взносом в месяц. «Так что не будем терять момент», - решил Виталий и процитировал про себя уличный плакат социальной рекламы, спонсированный кредитным управлением правительства: «Каждый гражданин республики должен знать свою кредитную историю». Виталий знал.
Заодно он поинтересовался кредитной историей Оксанки. Если заклятый друг, это взбаламученное Отелло, ещё и на неё наехал в пароксизме страсти, то «крышу» девушке своей мечты надо бы поднять. Не наехал, хватило ума. Или не хватило денег.
Следующим шагом, отдаляющим тот сладостный момент: нет, не думать о нём: стала проверка тех счетов, где Виталий «поднимал крышу». Левый крайний «Спартака»: потом любимый Оксанкин певец, весьма похожий на самого Виталия, что отрадно: или нет?.. ладно, отсыпем бездарю, чем мы не атланты: ещё эти, на которых южане собирают взносы по своим диаспорам: а вот вам хрен, положили ребята ваших главняков, по праву положили, вира меру превзошла, так их, так что не замайте: Вроде всё.
Виталий медленно выдохнул. Стеллерова кассирша лениво посмотрела на нескладного студента, поднявшегося из-за терминала и едва ли не парадным шагом движущегося к кассовому окну.
Через две минуты её пухлое лицо было бледно, а глаза - огромны. «Проявилась тургеневская барышня», - констатировал Виталий. Ордер она погасила, отделила от него и отдала квитанцию, а потом, когда Виталий отправился обратно за терминал и вновь начал играться с камерой, тут же стала куда-то названивать. То ли подругам, то ли в новости.
Вызов прошёл и стал отвечаем. Так как с началом семестра лабораторный день ещё не был заполнен, заклятый друг был дома. Он сидел за своим компьютером и смотрел куда-то в сторону - то бишь не куда-то, а на экран. Камера у него не закреплена, по-сиротски стоит на системном блоке, вспомнил Виталий.
- Глухов, тебе чего? - сказал заклятый друг. Ждёт, когда я начну разоряться по распечатанному счёту, со сладкой внутренней дрожью подумал Виталий. Ну-ну.
- Проведать тебя решил, - ласково сказал в камеру Виталий. - Как ты живёшь-можешь?
- Ты в банке, что ли, Глухов? - спросил заклятый друг и откинул со лба длинную прядь светлых волос.
- В ней. В консервной. Зашёл узнать свою кредитную историю. - Виталий со смесью научного интереса и садистского любопытства пронаблюдал ухмылку собеседника.
- И как? - после паузы спросил заклятый друг.
- Неплохо, - сказал Виталий. - Мне понравилось. Вот, кстати, можешь посмотреть.
И Виталий протянул квитанцию, ранее бывшую частью ордера, к бесстрастному глазку камеры.
- Что это? - спросил заклятый друг, вряд ли вчитываясь. Виталий убрал руку и просмаковал момент.
- Квитанция. Выдана в том, что ордер на виру погашен.
Кассирша что-то азартно рассказывала телефонной трубке за своим стеклом и размахивала свободной рукой. Заклятый друг у себя в комнате постепенно начал осознавать.
- Так ты что, Глухов: человека убил?
Виталий благостно ощерился:
- Какого человека? Изгоя. Того, чья мера переполнилась да-авным-давно.
- Да ты: ты:
- Вот только не надо мне сейчас рассказывать про ценность человеческой жизни и про то, что её никто не может отобрать, - сухим паскудным голосом распорядился Виталий. - Изгой не человек. Он сам себя лишил этого статуса своими делами в глазах достаточной части населения, готовой заплатить виру за его смерть. Ты сам сегодня мой счёт распечатал. А если бы вира под самой «крышей» была бы, ты бы денежек туда долил, соперник в любви, а?
Заклятый друг опять посмотрел в сторону.
- Ты мне в глаза смотри! - рявкнул Виталий. Не вмешалась бы охрана за резкость, встревожился он. А потом сообразил, что собеседник и смотрит ему в глаза на своём экране.
- Так долил бы? - переспросил Виталий, не желая терять набранный импульс. Заклятый друг помотал головой. Виталий дожимал:
- Чтобы я потерял гражданские права, включая права на жизнь и собственность, и чтобы ты: впрочем, ты, сударь одноклассник, у нас пацифист, ты бы подстрекнул кого-нибудь мне башку проломить: Ведь награда знатная, совокупная вира идёт тому, кто прибил изгоя. Вот как я нынче. А Оксанка тебе.
- Хорош, ты. - Заклятый друг попытался выстроить хоть какую-то, хотя бы и символическую линию обороны. - Я же знал, что ничего такого: Это ж сколько народу сколько времени должно регулярно платить, чтобы под «крышу» всё заполнить:
- Чего хорош-то? - вежливо спросил Виталий. - Кстати, «крыша» у этого изгоя была такая высокая, что тебе и не снилась. Это тебе не обычная гражданская, которую считают по средней зарплате и трудовому стажу. Этот дедушка в своё время её так поднял, что ого-го: ещё до республики, в федерацию. Как раз когда решили вместо расстрелов и люстраций сделать «виру для гражданского миру». Он сбежать не успел, да и везти его отсюда никто не хотел, ну и рванул «крышу» до небес, а потом, когда стало ясно, что вира всё равно «крышу» догонит, пошёл в прятки. Хороший был дедок, заслуженный. Долгожитель. За него по сю пору платили. И многие. А ещё он был хитрый. Я его месяц тропил.
Виталий блаженно развалился в кресле. Наступил момент общего торжества и, чего уж там, ликования над поверженным соперником. Причём поверженным навсегда. Сумма в новых рублях, украшавшая свежепогашенный ордер и только что переведённая Виталию, была столь многозначна, что даже не осознавалась как те самые деньги, которыми расплачиваешься за скоропищ или, скажем, ботинки: «куплю себе какой-нибудь остров», - решил Виталий. Мысль, только что бывшая непрочной и мягкой, как всякая наполовину шутка, неожиданно налилась смыслом и затвердела: «Да, остров. Оформлю патронат Республики: Даже не обязательно там, где тепло. В средних широтах. А если вдуматься, то придётся такими проектами заняться, что так меня и так: Положение обязывает. Ведь обожрусь до смерти, если ни на что высокое не потрачусь: И так всю жизнь». Торжество оборачивалось чем-то столь огромным , что на мгновение показалось нестерпимо жутким из-за одних своих размеров.
- Знаешь, так вот: он в старых дачах прятался. Сделал себе лёжку. Стоит на нашей стороне городка один ободранный, но неутилизированный коттеджный укрепрайон, там всё ещё кирпичное, «Бригантина» - ты должен знать, да: вот этот дед там тихарился. Я древнее железо искал для техлабы, засёк его пару раз, сперва внимания не обратил, потом как-то увидел фотку у себя в газетных подшивках, бабка зачем-то собирала, они бумажные ещё: Ну прифигел, а потом пошёл - сперва с камерой. Фотил его издали, искал изображения в Рунете, сличал, сличал, сличал всем этим новым Адобом... мне ведь тоже по-своему тихариться пришлось, догадайся кто о причине моего интереса - утянули бы деда из-под носа. Получилось. «Точно он», как в том анекдоте. Всё равно, поджилки тряслись: не дай бог не того оприходую, посадят ведь навсегда, а если ещё и родственники найдутся дело крутить, виру собирать:
Заклятый друг угрюмо внимал. Не будет тебе Оксанки, вторым слоем мысли подумал Виталий Глухов. Деньгами и романтической серенадой можно добиться гораздо большего, чем просто романтической серенадой. Мы в круиз на Луну отправимся. А потом на Марс, если дела с той линией пойдут, как обещано. А не пойдут - подгоним:
- :Тогда я его и пристрелил своим разрешённым. Гуманно, в затылок. Он не мучился даже. В отличие от меня. - Заклятого друга на экране терминала передёрнуло. Виталий оскалился. - А я не шучу. Ты прикинь, слил я фотки всего этого дела в Рунет на комиссию, с датой, местом, всеми делами - как оно и положено, чтобы никто ничего не присвоил. Потом милицию вызвал, жду. Сейчас-то они сами приезжают, это раньше можно было головы отпиливать для представления: варварство, конечно. И вот меня там трясло тебе не понять как. Приехали, скрутили. Стали разбираться. И в самом деле - он.
- Да кто? - Без любопытства спросил заклятый друг. Он же и в истории не силён, вспомнил Виталий и вновь вытянул руку с квитанцией к глазку камеры. Кассирша за стеклом, невзирая на разность габаритов, готова была влезть в телефонную трубку, не замечала ничего вокруг и, похоже, находилась в экстазе.
- Ты имя пальцем закрыл, - проворчал заклятый друг. - Только и видно, что какой-то «айс», как в скоропище. Нерусский, что ли?
Виталий убрал палец.
- А, этот, - не сменил тона заклятый друг. Сохраняет, зараза, лицо. - Слышал о нём.
- Слышал он. Учи историю. И отвали от Оксанки. Это слышишь, сударь одноклассник?
- Нет, не слышу, - сказал заклятый друг. - Перетопчешься, Глухов. Ты что думаешь, если много народу записало живого человека в изгои, а ты его убил и тем разбогател, то тебе всё можно?
- Не-а, - беззаботно ответил Виталий. - Мне не всё можно. Я просто теперь больше могу, чем ты, понял? И насчёт изгоя: меня, конечно, совесть мучает уже два дня, но ведь бывает и хуже. Например, когда многих людей объявляют изгоями и с того богатеют. Впрочем, ты не поймёшь. Учи историю, как и было сказано.
Важно было прервать связь до того, как заклятый друг найдётся с отповедью, однако дав ему сотрястись в судороге поиска. Виталий в этом преуспел.
Поднявшись с кресла, он салютовал кассирше, которая салюта не заметила: она, похоже, по телефонной книге своих обзванивает, решил Виталий. Не теряя пыла. Он покинул отнорок банка, где с граждан республики взимали виру. Вот кассирши в главном операционном зале и охрана - те да, те помахали в ответ. Один охранник показал Виталию большой палец.
На улице Виталия встретили солнце, шум, капель с навеса, переполненная парковка и человек пятнадцать новостников в фирменных куртках и с телекомбайнами. Начинается, подумал он. Точнее, продолжается. Теперь главное - выдать им достаточно, чтоб отвязались хотя бы на время, и домой на частнике. А по пути позвонить Оксанке. Он ещё не знал, что именно скажет ей, но был уверен, что нужные слова обязательно найдутся.
Жизнь обещала быть совершенно прекрасной."
(извините за ЖЖ - не у всех он есть)
