Хронология изобретений танков

[blacktiger]

"Не знаю про какой первый бой Тигров и Т-34 вы имеете ввиду"
Не Тигров, а Тигров-2, бой лейтенанта Оськина в районе деревеньки Оглендув.
"Ленфронте где они повязли в болоте и были захвачены"
Не надо утировать, немцы не идиоты, чтобы в болоте просто так повязнуть. Перед этим был таки бой, и первому Тигру снесли башню из 122мм корпусной пушки.
"45 танков поражены ПТУР и гранатами РПГ, всего в танки попала 51 ракета2
У Вас нет разделения между ПТУРами и РПГ. Вот помнится, в 2006г. израильтяне много вознмущались по поводу "нечестных" РПГ-7 и отмечали их высокую результативность. А про Корнеты и пр., как раз наоборот, говорилось, что их не было у Хезбаллы.

[Maksim_ok]

А хто утрирует? Я так и сказал, что проверить нужно
Где то я такое уже читал. О,точно. Еще в детстве. книжка "Рыцари брони"1976 г.)))
"Эпизод, связанный с необычным применением знаменитой пушки, приводит в своих воспоминаниях маршал артиллерии Г. Ф. Одинцов, в прошлом командующий артиллерие Ленинградского фронта. Вот что он пишет:" В январе 1943 года наши войска уже прорвали блокаду и вели упорные бои по расширению прорыва у знаменитых Синявинских высот. Огневые позиции одной из батарей 267-го корпусного артиллерийского полка находились в болотистой местности, замаскированные зарослями густого кустарника. услышав впереди рев танкового мотора, старший на батарее, не сомневаясь, что танк нам, и опасаясь, как бы он не раздавил пушку, решил предупредить водителя. Но, став на лафет, он увидел, что прямо на орудие движется огромный, незнакомых очертаний танк с крестом на башне... Выстрел был произведен с каких-нибудь 50 метров. Снаряд буквально снес расколовшуюся башню, а ее куски с такой силой ударили по броне второго, идущего следом танка, что его экипаж бежал, даже не успев выключить двигатель.... Исправный "тигр" прошел по улицам осажденного Ленинграда.."
И скажите на милость причем тут Т-34? был какой то другой первый бой?

[Maksim_ok]

У Вас нет разделения между ПТУРами и РПГ. Вот помнится, в 2006г. израильтяне много вознмущались по поводу "нечестных" РПГ-7 и отмечали их высокую результативность. А про Корнеты и пр., как раз наоборот, говорилось, что их не было у Хезбаллы.

Нет разделения. Но не у меня, а у источника которым я пользовался
Но заметьте, что безвозвратные потери танков именно от ПТУР и фугасов. Не от РПГ.... Кроме танки, где погиб хоть один член экипажа были поражены именно ПТУР. http://www.waronline.org/IDF/Articles/h ... index.html
Ссылку не дадите где израильтяне возмущаються и называют РПГ-7 нечестным оружием? Это не Красная звезда часом?
Насчет Корнетов были они родимые...
"В ходе Второй Ливанской войны (12.07.06 - 14.08.06) и после неё в израильской и мировой печати сообщалось о наличии у «Хизбалла» 7 типов ПТРК:
«Малютка» (AT-3 Sagger; Raad в Иране);
«Фагот» (9K111 «Фагот»; AT-4 Spigot);
«Конкурс» (9К113 «Конкурс»; АТ-5 Spandrel; Towsan-1 в Иране);
«Тау» (BGM-71 TOW; Toophan-1/2 в Иране);
«Милан» (Missile d'infanterie leger antichar);
«Метис-М» (9К115-2 «Метис-М»; AT-13 Saxhorn-2);
«Корнет» (АТ-14 Spriggan).
http://www.waronline.org/IDF/Articles/2 ... index.html
Там и фотки трофеев..
Кроме этого были и РПГ-7,РПГ-29 и М72 LAW.
безоткатные орудия Б-10, Б-11 и М40А1, станковые противотанковые гранатомёты СПГ-9...
Много было всякого добра

[SRL]

Улетный сейф! И непопадучие БОПСы
http://ru.youtube.com/watch?v=T9Yd-Qpof ... re=related
Тигры и Пантеры http://ru.youtube.com/watch?v=2J43DMskbc0
http://ru.youtube.com/watch?v=2sqjTkrFM ... re=related
Кумулятивный эффект наглядно
http://ru.youtube.com/watch?v=iBp4eWqXfno

[Maksim_ok]

Промазали по сейфу...

[SRL]

Я и отметил... про непопадучие БОПСы... Пушчонка то зарубежная низит...

[Maksim_ok]

Этакую борозду пропахали рядом.
сколько там было, 2 км? Сейф не слишком габаритный. А какая точность в случае стрельбы по танкам на таком рассоянии считается нормальной?
Попали совсем рядом, если бы на месте сейфа находился танк, то закатали бы ему. За габарит бы не ушло мне кажется.
Но все равно, промазали. С места.... не очень хорошо как то..

[SRL]

Если Вы заметили они и пластитным (или фугасным, я их не различаю на вид) снарядом промазали первый раз. И снова занизили! Либо прицел не выставлен по пушке ...либо пушка по прицелу
Но в танк видимо попали бы. Поскольку целили бы видимо в центр "видимости", и снаряд попал бы в НЛД, либо если бы сбоку целили попал бы как раз бы по колесьям в район уже днища. В принципе нормально. По горизонтали то разброс не столь высок ИМХО. А целили бы в центр башни попали бы видимо точно по корпусу.

[Maksim_ok]

Модератор отдыхает
Насчет истинного морального состояния и повседневной жизни очень бы хотелось посмотреть...

[SRL]

Ок. Раз такие дела то надо спешить....

[SRL]

Жизнь советского народа до Второй мировой войны.
(Краткая переработка фундаментального труда Е. Осокиной «За фасадом сталинского изобилия» ).

ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ, ЖИТЬ СТАЛО ВЕСЕЛЕЙ.
Согласно самой объективной в мире советской историографии, с развитием социалистической торговли кризисы и нормирование исчезли. В ней нельзя отыскать даже упоминания о голодных кризисах снабжения 1936-1937 гг, 1939-1941 гг, о неофициальных карточных системах второй половины 1930-х гг.
В лучшем случае советская историография ссылается на некие «временные трудности» и «отдельные извращения советской торговли».
Какова же была счастливая и веселая жизнь россиян до войны?
Нормированное распределение продуктов и товаров всегда было одной из значимых примет повседневной жизни россиянина. И особенно в 20-м веке.
Карточки на продовольствие впервые ввели в России в ходе первой мировой войны - летом 1916 г, а затем, после установления в России самой лучшей, прогрессивной справедливой власти в мире карточки вводили на протяжении целого ряда этапов советской истории страны: в годы гражданской войны, голода 1921-1922 гг, в годы Великой отечественной и первые послевоенные годы.
Первые советские карточки «на еду» были отменены после победы «самой мудрой и справедливой власти на планете Земля» в 1923 г.
Рецидивы нормированного распределения и возрождение его в локальных масштабах были и и накануне войны когда «мирной жизни россиян» никто не препятствовал, а также на излете советской эпохи - с конца 1970-х годов.
Но в наиболее "совершенном", "классическом" виде карточная система распределения началась в «самой лучшей и справедливой стране мира» в 1928-1935 годах, когда сворачивание нэпа, частного производства и торговли привело к нехватке продовольствия и дефициту промтоваров.
Отметим, что отрасли пищевой промышленности царской России (идеализируемой теперь некоторыми неумными людьми), доставшиеся в наследство советской власти, в массе своей не имели никакого отношения к придуманному на Западе понятию «технический прогресс» и представляли мелкие и кустарные предприятия - мельницы, крупорушки, маслобойки, пекарни, кондитерские, колбасные мастерские, дедовские бойни, где ручным способом, в антисанитарных условиях забивали скот.
Даже в 1930 г, в СССР только треть из 75 наиболее оборудованных боен имели водопровод, пятая часть - канализацию. Американские специалисты, которые в 1930-х гг, провели две недели на московских бойнях (лучших в стране), в ужасе заявили, что такого хаоса они нигде не видели. Политбюро только приступало к созданию мясной промышленности. По его заказу в Америке начали проектировать Московский и Семипалатинский мясокомбинаты.
Создание пищевой индустрии России началось в только в СССР в годы нэпа. В 1925 г, построили первый хлебозавод в России.
Но даже к концу нэпа пищевая промышленность России выпускала продукции меньше, чем перед первой мировой войной. В конце 1920-х гг, на человека в год производилось около 5 кг. мяса и рыбы, 8 кг. сахара, 12 кг. молочных продуктов, полкило животного и 3 л. растительного масла, менее одной банки консервов.
До 1927 г, авторы описывают изобилие рынков и еду в достатке, затем по всей стране устанавливается однообразный и скудный рацион: черный хлеб да постные капустные щи.
Всего за несколько лет относительное благополучие нэпа сменилось карточками и голодом.
По мере роста денежных доходов населения начала сказываться ограниченность производства и торговли: к концу 1920-х гг, уже остро ощущался дефицит промышленных товаров!. Однако следует признать, что во время нэпа голод не угрожал стране. Питание населения улучшалось год от года, что фиксировали регулярные обследования, проводимые ЦСУ.
Высшей точкой расцвета нэпа стал 1926 г.
Здесь мы не будем рассматривать, почему именно нэп кончился.
И вдруг..
По воспоминаниям иностранцев, первое впечатление от столицы зимой 1928-1929 г, было таково - в стране свирепствует голод. Однако прошло еще три бедственных года, прежде чем этот относи+тельный, по сравнению с обеспеченным Западом, «голод» сменился голо+дом в российском смысле слова, когда умирали миллионы людей.
Уже в 1928 г, начался отпуск хлеба по карточкам на Украине. Зимой 1928-1929 г, в стране стояли длинные очереди за хлебом, порой дело доходило до разгрома хлебных будок, драк в очередях. Люди, наученные горьким революционных голодных лет, запасали хлеб впрок: сушили сухари.
Зимой же 1928-1929 г, Политбюро приступило к оформлению всесоюзной карточной системы на хлеб.
Хлеб, как известно был основным продуктом питания русских, так как другой еды простой человек в России практически не знал.
За завтраком рабочий съедал от 0,5 -до 1 кг, ржаного черного хлеба.
Сначала нормирование продовольствия вводилось стихийно - "снизу" и санкциями местных властей. К началу 1929 г, власти страны вынуждены были ввести карточную систему во всех городах СССР.
Вначале был нормирован хлеб, а потом и другие дефицитные продукты - сахар, мясо, масло, чай и пр.
Постановлением лучшей в мире власти был установлен предельный размер хлебного пайка. В Москве и Ленинграде для рабочих и служащих фабрично-за+водских предприятий он составлял 900 гр. печеного хлеба в день; для членов семей рабочих, служащих и их семей, безработных и прочего трудящегося населения - 500 гр.
В остальных промышленных городах и фабрично-заводских поселках - соответственно 600 и 300 гр. Карточки должны были быть введены не позже 1 марта 1929 г.
Сводки ОГПУ свидетельствуют, что карточки на основные продукты питания существовали в 1930 г, во всех городах и рабочих поселках, хотя официально в стране были введены только всесоюзная карточная система на хлеб (февраль 1929 г.) и мясо (июль 1930 г.), а также нормирование основных продуктов питания для жителей Москвы, Ленинграда, Донбасса (октябрь 1929 г.) и Кузбасса (лето 1930 г.).
Норма отпуска мяса в столовых и по карточкам была предусмотрена такая: для фабрично-заводских - 200 гр., для остальных - 100 гр. на человека в день. Начиная с сентября 1929 г, нормировалась продажа сельдей: рабочим 800 гр., членам семей рабочих, служащим и членам их семей по 400 гр. в месяц. С октября молоко получали только дети до 8 лет по 0,5 л. в день. Яйца выдавались по талонам: детям до 8 лет - 25 штук, рабочим и служащим-пайщикам - по 15 штук в месяц. Были снижены нормы продажи масла: пайщикам - 600 гр, непайщикам - 300, детям - 200 гр. в месяц.
Впрочем, далее нормы только снижались, например мясные нормы для индустриальных рабочих стали составлять от 150 гр., выдаваемых 15 дней в месяц, до 100 гр. в течение 10 дней, нормы служащих - от 100 до 75 гр. в течение 10 дней в месяц.
Вот как описывается положение рабочих в в Донбассе, где как и по всей стране наступал голод. далее ухудшилось. Центральный комитет профсоюза горнорабочих СССР сообщал, что «рабочих форменным образом душат черным, сырым хлебом. О мясе и овощах абсолютно не приходится говорить». По отзывам самих рабочих: «Нет ни мяса, ни картошки, а если и бывает, то не добьешься, потому что кругом очередь».
В результате росли прогулы, отлив рабочих из отрасли, угроза срыва производства. О какой работе могла идти речь, если рабочие практически не спали, «с 2-3 часов ночи с подушками отправлялись к продуктовым лавкам»
Для трудящегося населения ситуация в 1930 г, осложнялась еще и тем, что правительство провело перетарификацию во всех отраслях промышленности - нормы выработки продукции были повышены, а расценки понижены
В результате зарплата сократилась в 1,5-2 раза.
Токарь в меха+ническом цехе после перетарификации стал получать 48 руб., тогда как раньше зарабатывал 100 руб., зарплата литейщика вместо 90 руб. стала 50-60 руб.
В 1930 г, промышленность самого справедливого в мире государства рабочих и крестьян перешла на непрерывную рабочую неделю.
Люди работали 4 дня, пятый день отдыхали. Выходные дни у членов семьи не совпадали. Субботы и воскресенья, как дни совместного отдыха, исчезли. Часто люди затруднялись сказать, какой шел день недели, для них это были 1-й, 2-й и так далее день непрерывки.
Счастливые «социалистические живые существа» начинали строить себе самую счастливую жизнь.
В июле 1930 г, Политбюро официально ввело карточную систему на мясо. Назвать ее всесоюзной, хотя она и определяла принципы снабжения городского населения всей страны, довольно трудно. Всего лишь 14 млн. человек из более чем 160 млн. населения СССР получали мясо по карточкам из государственных центральных фондов.
В наилучшем положении находились рабочие Москвы и Ленинграда,
а также шахтеры и рабочие горячих металлургических цехов.
Им полагалось по 200 гр. мяса в течение 20-22 дней в месяц, служащим тех же предприятий - по 100 гр. Остальные города далее делились по степени индустриальной важности
Мясные нормы для рабочих в них составляли от 150 гр, выдаваемых 15 дней в месяц, до 100 гр в течение 10 дней, нормы служащих - от 100 до 75 гр. в течение 10 дней в месяц
Скудость государственного снабжения создавала иерархию бедности. Сводки ОГПУ о снабжении предприятий и промышленных районов показывают, в чем реально состояли преимущества индустриальных рабочих, по сравнению с остальными плановыми потребителями. Рабочие получали не 300, как остальные, а 600-800 гр черного хлеба плохого качества, по 100-200 гр мяса в «мясные дни». Но что это было за мясо - конина, солонина. Частенько мясо заменялось воблой, рыбой, консервами.
Другие продукты - крупа, сахар, масло, чай, сельдь, макароны - продавались с перебоями. В лучшем случае рабочая семья получала в месяц по 0,5-1 кг. сахара и крупы да бутылку растительного масла.
Дети составляли особую группу, но и их снабжение зависело от того, в каком городе они жили и где работали их родители. До такой людоедской системы не додумались даже в фашистской Германии в момент введения там карточной системы во Второй мировой войне (см. ниже).
Еще более скудным было государственное снабжение непродовольственными товарами. Даже в Москве потребность в чулках, носках, платках удовлетворялась лишь наполовину, потребность в одежде и обуви - в лучшем случае на треть, в нитках - на 10-20%.
Очереди за керосином были хроническими, а спичек выдавали - по 2 коробка в руки. Вот и весь ассортимент. О качестве, конечно, никто даже не заикался - люди хватали, что дают, давясь в очередях. Рабочие имели преимущества в получении товаров, но они выглядят смехотворными. Так, на 338 человек фабрики Гознак было получено 9 ордеров на женскую и 11 на детскую обувь
Другой пример, взятый из сводок ОГПУ: на одной из шахт Донбасса на 326 рабочих было выдано 15 ордеров на костюмы и обувь. После этого рабочие пытались избить членов комиссии по распределению талонов, «швыряли им в лицо членские книжки ЦРК». На следующий день треть не вышла на работу. Мотивировка простая - отсутствие одежды.

Еще один пример. На 175 рабочих кожзавода (Тифлис) было получено 50 катушек ниток; на 122 пайщика Гостипографии в Баку - 16 ордеров на полушерстяную ткань; на 190 пайщиков Литографии Полиграфтреста в Тифлисе - 29 ордеров на чулки и по 1 катушке ниток.
При скудном государственном снабжении даже для индустриальных рабочих крестьянский рынок превращался в спасительный оазис, где можно было выменять или купить продукты. Для тех же, кто не попал в число «плановых потребителей», рынок был единственной возможностью достать продукты. Но крестьянский рынок, подорванный коллективизацией, переживал тяжелые дни
Привоз сократился, цены кусались. При зарплате рабочих 60-90 руб. в месяц пуд муки на рынке стоил 20-30 руб. (3 руб. в кооперации), килограмм мяса - 3-4 руб. (70 коп. в кооперации), пуд картошки - 9 руб. (в кооперации - 8 коп. за килограмм), литр молока - 1 руб., килограмм сливочного масла - 7 руб. (1-3 руб. в кооперации), десяток яиц - 2 руб. (50 коп. в кооперации).

В 1932-1933 гг, карточки ввели даже на картофель.
Каждая область имела свою форму и порядок выдачи карточек.
В регионах СССР выстраивались огромные очереди в продовольственные магазины. Продуктов не хватало. К тому же вследствие коллективизации и бегства крестьян в города население города резко возросло.
Вышли постановления наркомата торговли СССР, по которому в рабочих районах вводилась карточная система - "заборные книжки" на хлеб.

Но хлеб выдавался не бесплатно: так, в 1932 г, ржаной хлеб по карточкам стоил 9 копеек за кг, а пшеничный - 20 копеек за кг.
«Заборные книжки» выдавались на семью. Хлебом обеспечивались рабочие, служащие, учащиеся, безработные, кустари, инвалиды, пенсионеры. "Нетрудовые элементы", лишенные избирательных прав, - снабжению вообще не подлежали.
«Заборные книжки» были трех категорий (и трех цветов).
К первой категории относились рабочие фабрично-заводских предприятий, на их заборную книжку (розового цвета) полагалось по 800 г. хлеба самому рабочему и по 400 г. иждивенцам - членам семьи. Причем, если и другие члены семьи были рабочими, они могли выписаться из семейной книжки и получать свои 800 г.
Служащие всех учреждений и предприятий - в том числе уборщики, кучера, относившиеся ко второй категории снабжения (обладатели синих заборных книжек), а также отнесенные к третьей категории остальные (обладатели зеленых заборных книжек) получали по 300 г хлеба на владельца книжки и по 300 г на иждивенцев.
В первые дни появлений «заборных кижек» образовывались огромные очереди за хлебом - люди боялись, что хлеба не хватит. Пайки постепенно уменьшались. Норма отпуска хлеба по розовым книжкам была снижена до 300 г. При этом в 1-ю категорию из 2-й были переведены слесари, плотники, столяры, рабочие учреждений, шоферы, кучера, полотеры, судомойки, рабочие, находящиеся на выборных должностях, оперативный состав работников ОГПУ, работники милиции, угро.
Нормирование продовольствия естественно было сопряжено с обычным российским криминалом: карточки подделывали, воровали, ими спекулировали. Газеты пестрели заметками о злоупотреблениях с хлебными карточками, как и с другими дефицитными продуктами.
Нередки были случаи подделки врачебных рецептов, по которым отдельным категориям населения выдавали дефицитные продукты - например, манная крупа выдавалась только больным детям по рецепту врача.
В конце 1930 - начале 1931 года решениями ЦК ВКП(б) установили два, а затем четыре списка городов, подлежащих централизованному снабжению. В 1931 г, все трудящееся население городов было разделено на группы по "классово-производственному" признаку. В первую группу наряду с рабочими входили военнослужащие, работники ОГПУ, милиции, оперработники угро, учащиеся и преподаватели ФЗУ. Ко второй были отнесены служащие, а также члены семей рабочих и служащих и "лица свободных профессий", к третьей группе - дети до 14 лет. Группы делились также и по "литерам".
Владельцев продовольственной карточки первой группы литеры "А", получавших 800 г. хлеба в день, называли "литер-А-торы".
Кроме них были еще "литер-Б-торы" (600 г.) и "кое-какеры" (300 г).
К "кое-какерам" относились, в частности, студенты дневных отделении: прожить на этот паек можно было только «кое -как».

На незанятое "общественно-полезным трудом" население карточное снабжение по-прежнему не распространялось. Они должны были выживать, как умели. В начале 1932 г. карточек были лишены все домохозяйки моложе 56 лет: чтобы получить карточки, они должны были устроиться на работу.
Особенно тяжелым на всем протяжении карточного снабжения было положение с мясом, жирами, молочными продуктами. С весны 1929 г. также стали ощущаться перебои с мясом и жирами. В июле 1930 г, в стране были введены карточки на мясо, но получили их только 14 миллионов жителей России. К тому же мясо часто заменяли воблой, ржавой селедкой, консервами израсходовавшими срок хранения.

В стране хронически наблюдались очереди за керосином - он был топливом для примусов, на которых готовила еду вся страна. Спичек выдавали лишь по два коробка в руки.
Даже по карточкам весьма недостаточно и нерегулярно снабжались служащие и учащиеся - учителя, врачи, студенты. Интеллигенция в массе своей, несмотря на норму, получала в начале 1930-х гг, всего по 100 г. хлеба.
Даже хлебный паек не гарантировался.
А крупа, сахар выдавались врачам и учителям нерегулярно - 2-3 раза в год по 400-500 г.
Зимой 1932-1933 гг, начался массовый голод, основной жертвой которого стало крестьянство, но страдало и население городов. В городах образовались большие очереди за хлебом, и он был не всегда. Гороховые и чечевичные каши и супы казались верхом роскоши.
Преподаватель работавший в 1930-е гг, в одном из вузов, вспоминал, что основное место в домашнем питании занял картофель. Даже в праздники главным блюдом был "вареный картофель с капустой провансаль". Завтракали обычно вареной картошкой или варили кашу, обед был обычно из двух блюд, а по праздникам - даже с киселем или компотом, иногда со спиртным. На улицах появились голодающие, прибывавшие из самых бедственных районов, многие из них умирали прямо на станциях, на улицах городов.
«Самое лучшее в мире» государство не справлялось со снабжением.
Оно призвало предприятия и организации искать источники самообеспечения: вести самозаготовки в глубинке, заключать договоры с колхозами, заводить собственные свинарники, молочные фермы, фабрики-кухни, столовые, огороды. Свой огородик со спасительной картошкой старалась завести и каждая городская семья.
Всячески развивались и пропагандировались формы общественного питания. В стране существовала целая иерархия столовых: на одном и том же предприятии и в учреждении разные столовые обслуживали рабочих, служащих, инженеров; свои столовые (и спецмагазины) полагались ударникам. Существовали закрытые столовые для местных советских и партийных работников, военных, учителей, врачей, милиции, ученых.
Обед из двух блюд в рабочей столовой, стоил в 1929 г, около 25-36 копеек ,что считалось очень дорого.
Но цены в общепите росли. В мае 1933 г, средняя цена обеда для рабочих составляла уже 84 копейки, инженерно-технических работников - 2 рубля 08 копеек, студентов - 87 копеек, школьников - 57 копеек. Крестьяне и лишенцы могли питаться только в дорогих коммерческих столовых, средняя стоимость обеда в которых была 5 рублей 84 копейки.
В начале 1930-х гг, в стране сформировалась система спецснабжения.
Ею охватывались в первую очередь работники партийно-советского аппарата, но также персональные пенсионеры, краснознаменцы и бывшие политкаторжане, красноармейцы, научная элита и некоторые другие категории специалистов.
В магазинах в начале 1930-х гг, практически ничего не было: ненормированные продукты - сыр, колбаса, творог, конфеты, сметана - появлялись крайне редко, а когда появлялись, также продавались по нормам.
Овощные магазины отсутствовали. В обиходе появилась "авоська" - вязаная сумка с дырочками, с которой россиянин шел в магазин в надежде "авось что-то выбросят".
И слово "магазин" почти исчезло из употребления: его заменили слова "закрытый распределитель" (ЗР), "закрытый рабочий кооператив" (ЗРК), "отдел рабочего снабжения" (ОРС).
Устарело и слово "продавец" - его заменил "резчик", так как главной обязанностью продавца стало нарезать пайки.
В городах появилось большое количество ведомственных магазинов и спецраспределителей -железнодорожные магазины, магазины швейников, милицейские магазины, магазины для геологов, комсоставские магазины НКВД, на улице закрытый профессорские распределители.
Нормирование коснулось не только продовольствия. Еще до официального введения карточек на промтовары в марте 1929 г, "для удобства рабочих и служащих" ввели товарные абонементы на мануфактуру.
Отрез сатина на портки раз в год, да и то только «ударникам».
А в апреле 1929 г, дефицитные товары было решено отпускать только членам Центральной рабочей кооперации, инвалидам и пенсионерам. К дефициту, помимо некоторых ненормируемых продуктов, а также хлопчатобумажной мануфактуры, суконно-шерстяных тканей, кожаных изделий, галош, были отнесены кровельное и сортовое железо, гвозди, хозяйственное мыло.
Промтовары теперь нельзя было прийти и купить просто так, необходимо было получить ордер.
Так, для примера, в ноябре 1930 г, студентам Казанского университета было выдано 300 ордеров на покупку валяной обуви, 250 - на "ватные пиджаки", 75 - на пальто и 800 - на "мелкие вещи" (а всего в Казанском университете тогда обучалось более 2 тысяч студентов).
Политбюро отказалось взять на себя ответственность за ухудшение про+довольственной обстановки в стране. Начался поиск «козлов отпущения».
О ГПУ по заказу Политбюро «раскрыло» контрреволюционную организа+цию «вредителей снабжения», которая якобы ставила цель «создать в стра+не голод и вызвать недовольство среди широких рабочих масс и этим содействовать свержению диктатуры пролетариата».
Во главе организации якобы стояли профессор Рязанцев и Е.С.Каратыгин, в прошлом чиновник министерства финансов и главный редактор «Торгово-промышленной газе+ты». ОГПУ провело аресты в основных ведомствах, занятых снабжением населения, и расстреляло 48 человек.
Сообщение о расстреле появилось в газетах 25 сентября 1930 г. Сталин подстегивал ОГПУ и лично принял решение о расстреле арестованных и публикации «показаний».
Дело «вредителей снабжения» стало частью большой кампании, которую ОГПУ вело с конца 20-х гг, против научно-технической интеллигенции, сваливая на нее неудачи пятилетки.
«Вредители по мясу, овощам, консервам и прочие» были расстреляны, но продовольственное положение, как того и следовало ожидать, не улуч+шилось. Такие компании по расстрелу «вредителей по питанию населения» затем неоднократно повторялись. Таким незамысловатым власть «снимала с себя вину» за нечеловеческие экономически отношения.
Единственной опорой власти коммунистов в России была армия и органы. Поэтому их снабжение, на протяжении существования нормированного снабжения, было наилучшим.

В 1930 г, по красноармейскому пайку в сутки полагалось: 1 кг. хлеба, 150 г.
крупы, 700 г. овощей, 250 г. мяса, 50 г. жиров, 35 г. сахара.
В период военных
лагерей и маневров дополнительно полагалось ежедневно 100 г. белого хлеба и по
200 г. сахара, кондитерских изделий и рыбы. Излишки «маневренного сахара» красноармейцы отправляли в деревню, что позволяло существенно поддержать голодающее гражданское население осуществляющее мен этого сахара на другие продукты.

Стоимость красноармейского пайка по
кооперативным ценам составляла 17 руб. 14 коп., но Военно-хозяйственное управление отпускало его по цене 12 руб. 45 коп. В это же время стоимость лучшего рабочего пайка
была 13 руб. 97 коп.
Тем не менее в конце 1932 г, суточная норма мяса даже в красноармейском пайке была снижена с 250 г. до 200 г, а в 1933 году - до 175 г. Однако по сравнению с другими группами населения мясные нормы для армии оставались высокими 4-5 кг. в месяц. Приказом Микояна было запрещено отпускать на снабжение «военных потребителей» второстепенные виды мяса - конину, верблюжину, зайчатину, мясо диких животных, т.к. «это могло вызвать нездоровые настроения среди красноармейцев». В то же самое время другим «централизованным потребителям» не столь ценным для власти Микоян разрешил выдавать даже продукты переработки скота (сбои).
В начале 1931 г, Политбюро официально ввело всесоюзную карточную систему на основные продукты и товары, только узаконив и упорядочив регио+нальные карточные системы, уже существовавшие в стране!.
К середине 1931 г, нормирование промышленных товаров было введено официально по всей стране. Одежды и обуви не хватало катастрофически.
Иностранцы, приезжавшие в СССР, отмечали, что люди одеты кое-как, одежда в основном коричневого или черного цвета, почти не встретить нарядную женщину. Люди имели по 1-2 платья, 1-2 рубахи, 4-5 смен белья.
Приглашенный летом 1931 г, на совещание по улучшению работы общепита М.Веббер пытался рекламировать американский опыт: «В США все школы, больницы, гостиницы, клубы, рестораны и магазины снабжаются из одних и тех же, снабжающих баз. Вы должны решить, хотите ли вы установить такую же практику, или вы предпочтете выделить отдельные базы для каждой потребляющей группы».
Естественно, что российская власть выбрала не честный и порядочый американский способ распределения, а лживый способ хитрых восточных сатрапий.
Летом 1931 г, Наркомснаб утвердил следующие нормы снабжения в закрытых
распределителях ответственных работников (литера «Б» ): зимнее, демисезонное пальто, плащ, костюм, брюки, толстовка, 3 рубашки, 4 пары белья, 24 м2, ткани, 6 пар носков, 12 кусков туалетного мыла, 2 пары обуви, 2 пары галош, 2 простыни на
человека в год.

Ко времени отмены карточной системы руководящим работникам
(литера «А» ) полагалось товаров на 300 руб. в квартал, ответственным работникам
(литера «Б» ) - на 250 руб.
Вот еще один из примеров спецпайка.
Его получали летом 1932 г, жившие в Доме правительства на Болотной площади в Москве. Месячный паек включал 4 кг. мяса и 4 кг. колбасы; 1,5 кг. сливочного и 2 л. растительного масла; 6 кг. свежей рыбы и 2 кг. сельди; по 3 кг. сахара и муки (не считая печеного хлеба, которого полагалось 800 гр. в день); 3 кг. различных круп; 8 банок консервов; 20 яиц; 2 кг. сыра; 1 кг кетовой икры; 50 гр чая; 1200 штук папирос; 2 куска мыла; а также 1 литр молока в день. Сытно, но, если не считать икры, без излишеств. В ассортименте были также кондитерские изделия, овощи и фрукты. Перебоев с продуктами в спецраспределителях, как правило, не было. Нормы могли варьироваться, одни продукты заменяться другими, но всегда существовал выбор.
Для руководителей рангом пониже существо+вали свои нормы в общепите и свои столовые.
Паек для ответственных работников (литера «Б» ) был скромнее литеры А. В конце 1931 г, он
включал: 2 кг. мяса и 3 кг. колбасы, 3 кг. рыбы, 2 кг. сельди, 0,5 кг кетовой икры, 5 банок консервов, по 1 кг. жиров и сыра, по 1,5 кг. сахара и сухофруктов, 10 штук яиц в месяц, а также 1 л. молока в день.
Стоит отметить, что приведены пайки немногочисленной элиты (см. ниже) страны «социалистических существ», такие пайки по сравнению с пайками простых «существ» представлялись просто царскими.

Расход мяса, например, в столовых
для руководящих работников Московской области в 1931 г, составлял 4,5 кг в
месяц на человека. Это было выше даже пайковых норм для рабочих золото-платиновой промышленности, работавших в тяжелейших условиях цианистых и ртутных паров, и находилось на уровне специального усиленного красноармейского пайка для Примонгольских и Тувинских трактов.
Советская власть создала уникальную для 20-го века систему в которой главным фактором существования было питание (т.е. жратва, без которой не может существовать ни одно «живое советское существо» ).
Чем нужнее власти были эти «советские живые существа» тем лучше и больше им давался корм.
Эти нужные власти живые существа жрали тайно:, в закрытых столовых АН СССР, союзов советских композиторов, архитекторов, писателей, художников, Домов ученых, высших школ, университетов, различных академий, в столовой Большого театра, сануправления Кремля, и множестве других составлявших вторую, так называемую академическую группу «спецобщепита» и частично третью группу, которая обслуживала среднее звено работников центральных учреждений.
Среди них были, например, закрытые столовые начальствующего состава РККА в Москве, столовая ОГПУ-НКВД и многие другие.
Иерархия столовых определялась их местом в общей иерархии государственного снабжения «нужных». На одном и том же предприятии или учреждении разные столовые обслуживали рабочих, служащих, инженеров. Для ударников полагалось отводить особые «ударные столовые» с белыми скатертями, цветами и музыкой или по крайней мере отдельные столы. Обеды для них должны были стоить дешевле. Свои закрытые столовые существовали для местных партийных и советских работников, милиции, учителей, врачей, военных.
Чем выше были пайковые нормы индивидуального снабжения той или иной группы, тем выше были ее нормы и в общепите.
Естественно «ненужные» (т.е. крестьяне, рабочие, «лишенцы» ) в литерные обжираловки не допускались строгими вахтерами тщательно проверявшими пропуска. Этим «низшим советским существам» приходилось искать подножный корм самим.
Килограмм икры в правительственном распределителе стоил 9 руб., а в государственном коммерческом магазине - 35 руб. Сыр, доступный большинству населения только в коммерческих магазинах, стоил там 20-24 руб., а в правительственном распределителе - 5 руб. килограмм
Параллельно нормированному распределению существовали коммерческая торговля, Торгсин (Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами), а также колхозный рынок. Особенно нуждались в коммерческих, торгсиновских магазинах и рынке те категории населения, которым не давали (или давали с ограничением) карточки, - лишенцы, крестьяне, интеллигенция.
В коммерческих магазинах цены были в несколько раз выше, чем по карточкам.
Здесь не рассматривается питание крестьян СССР, положение которых равнялось фактически положению рабочего скота.
Хуже положения сельского населения в период карточной системы было разве что положение заключенных ГУЛАГа, хотя никто пока не подсчитал, где смертность была выше - в ГУЛАГе или в деревне во время голода 1932-33 гг. Исключение в скудном сельском снабжении составляли политработники МТС, которые получали красноармейский паек через закрытые распределители «двадцатки» (районных руководящих работников).
Однако поток жалоб от «нужных 3-го уровня нужности» свидетельствует, что даже их нормы и пайки позволяли поддерживать только биологическое существование.
Впрочем, не стоит думать, что разница между питанием «нужных низших уровней» и «почти не нужных» существенно отличалось. Жратва заменялась просто статусом «нужности»!
Американский инженер Джозеф Томсон, который работал в Свердловске в годы первой пятилетки, вспоминает, что единственным преимуществом в питании ударников, по сравнению с другими рабочими, была тарелка горячих постных щей, которую они получали сразу же при перевыполнении нормы. Значит, по существу, реальную разницу в этой стратификации представляла всего лишь тарелка кипятка, в котором сварили капусту!
Единственной разницей в рационе советского инженера и рабочего на Магнитке было то, что инженер получал на обед 300 г, а рабочий - 200 г. хлеба. Но зато инженер в полном соответствии с заслуженным статусом «живого советского существа» сидел в отдельной столовой, и не стоял в очередях за ложками и тарелками.
Централизованное распределение непродовольственных товаров повто+ряло иерархию продовольственного снабжения, с той лишь разницей, что здесь товарные ресурсы государства были еще более худосочными. Бюджеты фабрично-заводских рабочих СССР за 1932-1933 гг, являются свидетельством нищеты советского пролетариата
В среднем в год на одного члена рабочей семьи покупалось (включая государственную торговлю и рынок) около 9 м2. ткани, в основном ситец. Реально это могло материализоваться в два летних платья или две-три рубахи в год.
Шерстяные ткани практически отсутствовали - 40 см. в год на человека.
В соответствии с бюджетами, на одного члена рабочей семьи приходилось в год менее пары кожаной обуви (0,9), одна галоша (0,5 пары), а также кусок мыла (200 гр.) и немногим более литра керосина в месяц.
Кроме того, рабочий в месяц приобретал около 12 кг угля для отопления жилья и немного дров (0,03 куб. м).
«Теперь уже довольно холодно, а в Сталинграде есть тысячи людей, не имеющих даже сапог, не говоря уже о теплом платье. Они одеты в лохмотья, да и те так обтрепаны, как мне еще не случалось видеть ни на одном <тряпичном карнавале», - сообщал в конце 1930 г. немецкий рабочий в письме своему другу.
Мебель, хозяйственные вещи практически не покупались. Расходы на них составляли около одного рубля на человека в месяц, столько же, сколько тратилось на покупку мыла.
В целом на непродовольственные товары в 1932-1933 гг, уходило всего лишь 10% расходов в бюджете рабочей семьи.
Сколь ни ничтожны эти данные, но не все из перечисленного обеспечивалось государственным снабжением.
На рынке покупалось 40-45% дров, 20% кожаной обуви, 10-15% швейных изделий, мыла, 7% угля. Только керосин и ситец поступали почти исключительно от государства.
Самыми «крутыми» из индустриальных рабочих были, конечно, московские рабочие. Но в чем реально состояли их преимущества? В 1932-1933 гг, московский пролетарий, по сравнению со средним промышленным рабочим в СССР, получал из государственных фондов на каждого члена своей семьи в год на 2 м2, ситца больше, кусок мыла в месяц весом не в 200 гр, а в 350 гр, керосина на 2,5 л. больше.
Плачевны были и жилищные условия «советских живых существ».
Официально индустриальный авангард имел преимущества при распределении жилья. Но опять же практически реализовать их было трудно - города переживали острый жилищ+ный кризис. Средняя душевая норма по стране составляла менее 4 кв. м на человека, хотя во многих местах было и того хуже. В Донбассе, например, 40% рабочих имели менее 2 м2, жилой площади на человека.

Население в городах жило скученно, главным образом, в коммуналках - квартирах, где семьи имели отдельные комнаты, но общую кухню и ванну.
Каков же было средне-ежедневное меню «советского существа» в 1932-1933 гг?
Бюджеты свидетельствуют, что усилиями всей семьи, с учетом всех источников снабжения, примерное ежедневное меню члена рабочей семьи, выглядело так:
Треть буханки черного хлеба, два-три ломтя белого, тарелка каши, слегка сдобренная постным маслом, тарелка овощного или рыбного супа с крошечным кусочком рыбы в 30 гр., две-три картофелины с кусочком мяса в 40-70 гр., стакан молока каждые четыре дня, которое отдавалось в семье детям, кипяток практически без заварки, не+сколько кусков сахара, горстка дешевых конфет.
Лучшая в мире власть позволяла «существам» даже торговать чтоб не умереть с голоду.
Инструкция Наркомфина СССР от 10 июня 1934 г, позволяла финорганам выдавать частным лицам разрешение только на мелкую торговлю с рук
и лотков такими товарами, как:
«: мелкая галантерея, замазка, сода, синька, вакса, мелкие железо-скобяные изделия, щепные изделия для хозяйственных нужд, игруш+
ки самодельные, фрукты, ягоды, орехи, семечки, прохладительные напитки, сладости, сырки, простокваша, варенец, СТАРАЯ (значит, бывшая в употреблении) одежда и обувь».
Вот только один из примеров существования самых гордых в мире «существ».
Опрос рабочих Челябинского тракторного завода
в 1935 г, показал, что 6 человек покупали одежду в комиссионках, 8 - по ордеру
в закрытом распределителе, 180 - в коммерческих магазинах, а подавляющее большинство - 512 человек - на толкучке.
Как раз там где власть лучшего в мире общества позволяла торговать обносками.
Впрочем купить себе одежду для защиты от холода «существа» могли и в государственном комиссионном магазине. Цены в комиссионных магазинах назначались, даже выше цен государственной коммерческой торговли. Хромовые мужские ботинки в магазине стоили 76, а в комиссионке шли за 143-172 руб. ; 3 метра импортного бостона, которые в магазине стоили 550 руб., в комиссионке продавались за 1000 руб. Стоимость трех метров сукна в универмаге составляла 600, а в комиссионке - 945 руб. Из прибыли 100 рублей шло поставщику, 245 - государству рабочих и крестьян. Несмотря на высокие цены, товар в комиссионках раскупался быстро, ведь в других магазинах за ним нужно было гоняться и стоять часами в очередях.
Товар в комиссионные магазины поступал в том числе и от кустарей. Например, магазин N 23 на Красной Пресне за 1934 г, и два месяца 1935 г, продал электронагревательных приборов (плиты, печи, кипятильники и т.п.) на сумму 150 тыс. рублей. Эти приборы изготовлял кустарь Каменев, который имел мастерскую во дворе магазина. Материалы и сырье он покупал в государственных организациях по доверенности магазина. Деньги от прода+жи магазин переводил на текущий счет Каменева, который к тому же был освобожден от уплаты налогов, так как имел от психиатра справку о том, что он душевнобольной.
Торговать в СССР сподручнее всего, таким образом, было только душевнобольным со справкой. Ни одно нормальное «существо» на такой подвиг могущий легко кончиться в ГУЛАГе идти не хотело.
В октябре-ноябре 1934 г, Пленум ЦК ВКП(б) постановил отменить карточную систему.
Знаменательна речь Сталина на ноябрьском пленуме ЦК 1934 г, объявившего об отмене карточек на хлеб:
«В чем смысл всей политики отмены карточной системы ? - Прежде всего в том, что мы хотим укрепить денежное хозяйство... вовсю развернуть товарооборот, заменив системой товарооборота нынешнюю политику меха+нического распределения продуктов. Мы стали на почву товарооборота. Вот основной смысл предпринимаемой нами реформы».
7 декабря появилось постановление СНК СССР, отменявшее карточки на хлеб, крупы и макароны с 1 января 1935 г. В сентябре 1935 г, вышло постановление, отменившее с 1 октября карточки на мясо, сахар, жиры, картофель. В 1936 г, были отменены карточки на промышленные товары.
«Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее»
Сказал т. Сталин.
И советская власть как всегда держала свое слово!
Правда народный фольклор тут же исправил слово «лучше» только на слово «легче».
На месте закрытых распределителей открывались магазины, доступные для всех. Образцовые универмаги, фирменные магазины тканей, одежды, обуви, посуды, электротоваров, специализированные продовольственные магазины - «Бакалея», «Молоко», «Гастроном» - стали приметами нового времени. Начал расцветать крестьянский рынок.
Делегации «живых существ» Наркомторга поехали за границу перенимать опыт торговли. Отчеты о командировках свидетельствуют, что буквально все бралось на заметку - торговое оборудование, реклама, методы обслуживания, ассортимент, рационы питания. По отзывам самих «существ», заграничная торговля, особенно в США, произвела ошеломляющее впечатление - сотни тысяч наименований товаров, удобные прилавки и технические приспособления, чистота, культура обслуживания, покупатель всегда прав!
«Подумайте, - говорил Микоян после одного из своих путешествий в Америку, - выпущена шпилька для завивки волос. И вот, стоит целый день женщина в магазине, рвет себе волосы шпильками, показывая их в действии, и шпиль+ки быстро продаются!»
«Овощи в колоссальном ассортименте, много мяса, несколько тысяч наименований бакалейных товаров», «нет квартиры, где бы не было электрического, газового или обыкновенного холодильника, набитого льдом!
<Живые советские существа» первый раз разглядели Америку и впервые ей сильно позавидовали. С этого момента начались вечно неудачные попытки «догнать и перегнать».
Попытки совершенно бессмысленные поскольку в Америке жили не «существа» а нормальные люди.
Тем не менее товарищ Сталин провозгласил «советским существам» радоваться жизни. В этой новой партийной линии облик процветающего гражданина становился символом процветающей страны. Прививался вкус к хорошим вещам и веселому досугу.
Мосторг продавал вечерние платья и даже смокинги!
То, что советская пропаганда ранее объявляла буржуазной роскошью, становилось желательным и даже обязательным: украшения, косметика, дамские туалеты, перманентная завивка, маникюр, лакированные туфли.

Всего лишь несколько лет назад комсомолка с накрашенными губами вызвала бы гнев и ужас и была бы исключена из комсомола за моральное разложение, но времена изменились Великий Сталин все решил.
Казалось бы:.развитие машиностроения - одна из основных целей первой пятилетки - создавало базу для обеспечения легкой и пищевой промышленности отечественным оборудованием, что позволяло сократить его импорт, казалось бы: за счет стимулирования посевов технических культур государство улучшило сырьевую базу легкой и пищевой промыш+ленности.
Казалось бы:была ослаблена, а в некоторых случаях преодолена зависимость от импорта сырья, казалось бы:крупная швейная, кожевенная, трикотажная, обувная индустрии получили свое начало.
Казалось бы:в стране появились «развлекательные» отрасли - музыкальная, кинопромышленность, производство фотоаппаратуры, пате+фонов, казалось бы: развивалась пищевая промышленность создаваемая по американским образцам и в конце второй пятилетки в стране появилось даже мороженое!
Хлеб являлся основным продуктом питания в годы карточной системы, что делало отмену хлебных карточек символичной.
Руководство стремилось провести большой всенародный праздник. Экономическое мероприятие превратилось в политическую кампанию. В ней участвовали не только торговля, но и все партийное и советское руководство, пресса, милиция. Одним из главных организаторов кампании стал НКВД.
С началом свободной продажи хлеба отряды милиции и сотруд+ники НКВД совершали рейды по магазинам, проверяли ассортимент, цены, время торговли, качество хлеба, наличие очередей, собирали инфор+мацию о настроении населения. Рапорты с мест поступали в Москву, в НКВД на имя Ягоды, откуда сводки затем шли наверх - Сталину и Молотову.
Сводки НКВД о свободной продаже хлеба более походили на фронтовые донесения. В первые дни торговли они были чуть ли не почасовые - «По состоянию на 13 часов... », «По состоянию на 22 часа... ». Они шли вне очереди, под грифом «совершенно секретно», с пометкой крупными буква+ми «ХЛЕБ», «ДОЛОЖИТЬ НЕМЕДЛЕННО», отчеркнутой красным карандашом.

Штамп «ДОЛОЖЕНО» свидетельствовал о том, что Сталин имел полную картину о ходе кампании в регионах, знал фамилии людей, выска+завших то или иное мнение в очередях, фамилии работников торговли и хлебозаводов, виновных в плохом качестве хлеба, повышении цен, позднем открытии магазинов, рецидивах карточного распределения. Информация была детальной, вплоть до указания того, какой сорт хлеба отсутствовал в магазине N 5 Первомайского района, или был ли хлеб черствым в магази+не N 32 Ленинского района. Виновные в нарушениях предавались суду. От года до двух лет лишения свободы можно было получить за самовольное повышение хлебной цены на 10 коп.
Отношение населения к отмене хлебных карточек было очень конкретным и пестрым. Оно зависело от того, принесла ли реформа облегчение данной семье или нет.

Довольно общим являлось недовольство ценой на хлеб. Оно слышалось не только от крестьян («Хлеб мы сдавали по 1 руб. 20 копеек за пуд, а нам продают по рублю за килограмм» ), от малообеспе+ченных, многосемейных, но и от высокооплачиваемых индустриальных рабочих, которые привыкли получать хлеб по низкой цене («Если при карточной системе мне на семью паек обходился в месяц 42 руб, то теперь за 4 пуда хлеба я должен отдать 160 руб. » ).
Хотя с отменой карточек население получило прибавку к зарплате (индустриальные рабо+чие - наибольшую по сравнению с другими группами населения), это не компенсировало полностью возросших затрат на покупку хлеба. Недоволь+ны были и те, кто придерживал хлеб до весны, чтобы подороже продать его. Жалобы на цены, однако, не означали, что у людей не хватало денег на покупку хлеба.

Донесения НКВД свидетельствуют, что население, устав за годы карточной системы от черного хлеба низкого качества, повсеместно покупало дорогой белый хлеб из муки высшего помола, что вызвало в некоторых местах затоваривание черствым черным хлебом.
О разбросе мнений свидетельствуют сводки НКВД:
Киев: «С отменой карточек получилось совсем не так, как писали. Факти+чески получилось, что вздорожал хлеб и никаких 17 сортов хлеба нет, а самое главное, нет ни круп, ни муки, ни макарон, которые обещали в неограниченном количестве по пониженной цене (одновременно с хлебными карточками отме+нялись карточки на муку и крупу). Сахар тоже исчез».
Кривой Рог: «Первые два дня после отмены хлебных карточек было ничего, а потом у каждого магазина стали возникать очереди. Сначала с 5-ти часов утра, затем с 2-х часов ночи, затем всю ночь, а затем говорить страшно. Содом и Гоморра. Когда подходишь к магазину, то невольно вспоминаешь штурм Зимнего дворца.
Тысячная толпа всей массой прет на магазин, звон стекла, треск дверей и стоек в магазине. Продавцы влезают на стойки, прижатые к стене. В толпе и над толпой - ругань и крики. Бабий пронзи+тельный крик, вырвавшись раз, больше не повторяется - она затоптана. Сколько их передавили, плюс детей. Часто вызывают вооруженную часть войск ГПУ. Милиция ничего не может сделать - ее бьет и гонит озверелый народ. На весь Кривой Рог, Кривстрой и окружающие железнодорожные станции хлебозавод выпекает 8 тонн муки».
Каменское: «У нас народ требует, чтобы опять выдали хлебные карточки... Когда едет повозка с черным хлебом (с хлебозавода в магазин), то народ сопровождает ее, как покойника. Бегут один за другим вперегонку сломя голову»
Запорожье: «Да, без карточной системы стало плохо. Нужно ежедневно по 4-6 рублей на хлеб. Так что житуха плохая».
Смоленск: «У нас в Смоленске стало хорошо после отмены карточной системы. Магазины загружены первосортными товарами и продуктами, цены понижены (видимо, по сравнению с коммерческими, так что жизнь стала много легче»
Северный Кавказ: «Отмена хлебных карточек для нас очень хорошо. Хлеб продают свежий, бери сколько хочешь».
Щебекино, завод «Профинтерн»: «Открылась свободная торговля хлебом. Открыли 7 лавок, большой булочный магазин. Хлеба много и разный. В лавках красиво - стоят столы, пальмы, вода в графинах. Хлеб возят специальные извозчики в халатах и фанерных фургонах. Хлеба много в лавках, но людей мало. Построили новую пекарню, да и старая работает».
Донесения НКВД о поведении людей в период перехода к открытой торговле свидетельствуют о неверии большинства в продолжительность «эксперимента».
Люди старались использовать момент и сделать запасы на случай новых затруднений, в наступлении которых мало кто сомневался. Как обычно сушили сухари.
Вскоре началась новая напасть. Крестьянский хлебный! десант появился в городах не сразу. Вначале прибыли разведчики - представители колхо+зов, дабы убедиться, действительно ли хлеб продается свободно. Затем города заполнили уполномоченные сельских обществ, снабженные деньга+ми от односельчан и разрешениями сельсоветов на поездку.
В их команди+ровочных удостоверениях так и было записано: «Цель поездки - приобретение хлеба»
У одной из таких крестьянских групп милиция обнаружила 600 рублей и сотни килограммов хлеба. Крестьяне приезжали на закупки хлеба! целыми семьями.
Сотни человек с подводами оставались ночевать на улицах, чтобы занять очередь с утра. Скупали хлеб мешками, обходя подряд все магазины. Часть хлеба отправлялась по железной дороге багажом. На станции Винни+ца, например, НКВД обнаружил 30 мешков с печеным хлебом - 1613 кг.
К середине января 1935 г, свободная продажа хлеба почти повсеместно прекратилась:..
В Рязани, например, только за три дня свободной торговли в январе продали 66% месячного лимита хлеба. Дневная норма распродавалась за пару часов. Хлеб стали отпускать не более чем 2 кг. в одни руки.
Нужно было ждать новых фондов, которые не могли поступить в торговлю ранее следующего месяца. К концу января практически повсеместно, вопреки желаниям Политбюро, возродились карточки. «Наторговались, хватит, проторговали две недели и сгорели, все запасы вышли, обеднела советская власть», - говорили люди.

Праздника не получилось.
Вновь огромные очереди, драки, рост социального недовольства. Фактически сво+бодная продажа хлеба сохранялась только в Москве и то благодаря тому, что Политбюро постоянно выделяло для столицы дополнительные фонды.
Донесения НКВД за январь - апрель 1935 г, полны сообщениями о рецидивах карточной системы.

Директора предприятий, отделы рабочего снабжения, торги, райкомы то там, то тут вновь вводили нормы, прикрепления к магазинам, списки. Установленная для открытой торговли норма продажи хлеба (2 кг. в одни руки) повсеместно снижалась и колебалась от 300 гр. до 1 кг. на человека. В некоторых местах открытая торговля вообще была свернута, там вернулись к нормам и иерархии снабжения 1931-1935 гг, и даже к старым пайковым ценам.
На предприятиях вновь восстанавливались закрытые распределители, колхозники удалялись из магазинов. Дальнейшее расслоение разворачивалась по уже известному сценарию - обеспечение промышленных рабочих достигалось за счет ухудшения снабжения врачей, учителей, служащих
Поскольку восстановление карточек шло «снизу», стихийно, нормы и принципы распределения в разных регионах отличались.

В одних регионах местные власти следовали уже известной им по временам карточной системы модели снабжения, в других местах появились новые стратификации: промышленные рабочие получали по 1 кг. хлеба, рабочие, связанные с сель+ским хозяйством, по 500-600 гр; или хлеб выдавался производственным рабочим, строители его не получали; или холостяки получали 1 кг, малосемейные - 1-1,5 кг, многосемейные - 3-4 кг.
В ряде мест доходило до крайностей - паек выдавался только при выполнении рабочей нормы.
Открытой торговли не получилось. Вопреки решениям пленума и дирек+тивам партии страна вновь сползала к нормированному распределению.
Однако руководство страны твердо держалось принятого решения - карточки должны быть отменены. Правда сама власть «существ» прекрасно пользовалась благами, которые для нее назывались не карточками а «нормами».
В 1935 г, нормы питания в литерных столовых Москвы и Ленинграда для ответственных работников власти составляли 6-7,5 кг мяса; 7,5 кг рыбы; 700 г. сливочного масла; 5 яиц в месяц. На ужин, проголодавшимся от ночных расстрельных дел ответработникам полагался легкий сухой паек из расчета 2 кг масла; 1,5 кг сыра; 20-30 яиц в месяц.
Не в состоянии обеспечить открытую тор+говлю экономически, Политбюро пыталось репрессиями остановить стихийное возвращение к карточной системе.
К уголовной ответственности привлекались не только те, кто обвешивал покупателей, воровал, самоволь+но повышал цены, пек плохой хлеб, но и те, кто нарушил постановление правительства о свободной продаже хлеба - вводил несанкционированные нормы и карточки.
По таким случаям НКВД вел следствие.
Даже простое объявление на двери магазина: «Хлеба нет и не будет», считалось провокацией и было достаточным основанием для ареста и привлечения к уголов+ной ответственности. Проводились аресты «подстрекателей и провокаторов» в очередях. Репрессии, однако, являлись плохим средством в борьбе с товарным дефицитом.
Вслед за хлебными, с 1 октября 1935 г, отменили карточки на мясные и рыбные продукты, жиры, сахар и картофель, а к концу второй пятилетки с 1 января 1936 г, и карточки на непродовольственные товары.
Обе реформы прошли с помпой и политическим шумом, как и отмена хлебных карточек.
Монопольным производителем в стране по-прежнему оставалась госу+дарственная промышленность. Хотя за годы первых пятилеток легкая и пищевая индустрия не стояли на месте, общий уровень производства был недостаточным для удовлетворения потребностей населения. К концу тре+тьей пятилетки, в 1940 г, легкая промышленность производила в год на душу населения всего лишь 16 м2 хлопчатобумажных, 90 см. шерстяных и 40 см. шелковых тканей, менее трех пар носков и чулок, пару кожаной обуви, менее одной пары белья.
В 1937 г, в стране производилось всего 2 часов на каждые сто человек населения; 4 патефона, 3 швейные машины, 3 велосипеда, 2 фотоаппарата и 1 радиоприемник на каждую тысячу человек; 6 мотоциклов на каждые 100 тысяч человек.
Государственная пищевая промышленность, хотя и расширила объемы производства, выпускала в год (1940 г.) на душу населения всего лишь 13 кг. сахара, 8-9 кг. мяса и рыбы, около 40 кг. молочных продуктов, около 5 кг. растительного масла, 7 банок консервов, 5 кг. кондитерских изделий, 4 кг. мыла.
Приведенные цифры - это всего лишь данные о размерах производства.
В магази+ны попадало гораздо меньше, так как значительная часть продукции шла на внерыночное потребление - снабжение государственных учреждений, изготовление спецодежды, промышленную переработку и прочее. Во второй пятилетке внерыночное потребление несколько сократилось, но с началом третьей вновь стало быстро расти.
За весь 1939 г, в розничную торговлю в расчете на одного человека поступило всего лишь немногим более полутора килограммов мяса, два килограмма колбасных изделий, около килограмма масла, порядка пяти килограммов кондитерских изделий и крупы.

Треть промышленного производства сахара шла на внерыночное потребление. Рыночный фонд муки был относительно большим - 108 кг. на человека в год, но и это составляло всего лишь около 300 гр. в день.
Товарный дефицит обострялся не только уменьшением рыночных фондов, но и быстрым ростом денежных доходов населения. За исключением тяжелой индустрии зарплата в промышленности росла быстрее, чем произ+водительность труда.
Точно так же как и 21-м веке «существа» радовались прибавлению зарплаты, но работать лучше без розог и приказов не стремились.
Дефицит бюджета все также покрывался денежной эмиссией. Общее количество денег в обращении к концу 1940 г, выросло по сравнению с началом 1938 г, почти вдвое, тогда как физический объем товарооборота снизился и в расчете на душу населения упал до уровня конца второй пятилетки.

В обострении товарного дефицита играла роль и политика цен. Правительство искусственно сдерживало рост цен на товары наибольшего спроса: хлеб, муку, крупу, макароны. С октября 1935 г, до сентября 1946 г, несмотря на кризисы и войны, цены на эти продукты практически оставались неизменными.
С ноября-декабря 1936 г, в Москву в НКВД из секретно-политических отделов его местных управлений потоком пошли спецсообщения «о продовольственных затруднениях в колхозах». Из НКВД сводки поступали в ЦК ВКП(б) (Сталину, секретарям и в сельхозотдел) и в СНК СССР (Молотову).
География спецсообщений о начавшемся хлебном кризисе обширна - Воронежская, Горьковская, Кировская, Курская, Куйбышевская, Оренбургская, Саратовская, Сталинградская, Челябинская, Ярославская области, Ставрополье, Мордовская, Чувашская АССР, АССР Немцев Поволжья, Башкирия
Засуха и недостаток зерна породили мясную проблему.
Из-за отсутствия кормов осенью 1936 г, началось истребление скота. До октября корова в Ярославской области стоила 700-800 руб., а в ноябре - 150-200 руб.
Как и при голодоморах в царской России никаких запасов зерна на случай неурожаев самая пргрессивная власть в мире не создавала. Их просто не из чего было создавать. Доказательством служит факт, что при голоде 1937 г, не резервы зерна, а только часть вывезенного в период заготовок хлеба была отправлена назад в колхозы виде продовольственной и семенной помощи.
Рабочую лошадь отдавали за бесценок - за 3-12 рублей.
Крестьянам стало выгоднее забить скот и получить страховку - 1000-2500 руб., чем содер+жать его или даже продавать на рынке. По сообщениям НКВД, обеспечен+ность кормами осенью 1936 г, составляла 1,5-2 месяца. У колхозов не было денег, чтобы покупать корма. К концу осени скот кормили соломой, снимаемой с крыш.

В колхозах ликвидировали животноводческие фермы: резали скот (мясо распределяли на трудодни или продавали его), раздавали общественное стадо в индивидуальное пользование.
Вот один из результатов истребления скота. Весной 1937 г, НКВД провел негласную проверку состояния животноводства в 23 районах Яро+славской области. Она показала угрожающее снижение поголовья.
«По предварительным данным за 1936 г. в Ярославской области забито и разбазарено 37 686 голов крупного рогатого скота, забито и уничтожено припло+да 18 896 голов, пало молодняка 17 324 голов и крупного рогатого скота 20 400 голов». По сравнению с 1935 г, падеж скота в Ярославской области увеличил+ся на 73%.
Распродажа мяса за бесценок на рынках осенью 1936 г, в ряде райо+нов наступившей весной сменилась мясным голодом.

По мере развития хлебного кризиса социальное недовольство в деревне росло. В спецсводку НКВД по Ярославской области, которую подписал капитан госбезопасности Рассказчиков, попало сочинение тринадцатилетнего школьника Алексея Соколова. Обычная школьная тема - «Как я провел каникулы». Сочинение доставили в ЕКВД бдительные учителя.
«Я, ученик 6-го класса группы <Г» Пречистенской средней школы, провел зимние каникулы очень нерадостно. Когда я пришел в школу, то учителя стали говорить: «Давайте, ребята, заниматься с новыми силами». Я за каникулы потерял все силы. Мне некогда было повторять уроки и прогуляться на свежем воздухе. Мне приходилось с 3-х часов утра вставать и ходить за хлебом, а приходил человеком 20-ым или 30-ым, а хлеб привозили в 9-10 утра мне мерзнуть на улице по 5-6 часов (дело происходило в январе 1937 г).
Хлеба привозили мало. Стоишь, мерзнешь-мерзнешь, да и уйдешь домой вечером с пустом, ни килограмма не достанешь. Я думаю, что другие ученики тоже провели так же, как и я, каникулы. Если не так, то хуже моего... Судя по этому можно сказать, что Советская власть нисколько не улучшила жизнь крестьянина, а наоборот, еще ухудшила. Быть может, мое сочинение не подходит под тему, но в этом я не виноват, так как я ничего не видел, кроме обиды. Я - пионер и школьник и пишу то, что видел и делал. Так провел я каникулы>.
Убили ли «существа» этого мальчика или его родителей неизвестно.
Высказывания крестьян становились все более резкими. Сводки НКВД сохранили их в избытке:
«Что это за жизнь, если был бы Троцкий, то он руководил бы лучше Сталина» (за этим высказыванием следует многозначительная и роковая для сказавшего это отметка НКВД - «разрабатывается.
<Я 5 лет работаю в колхозе, а никогда не был сыт, потому что наши правленцы стараются перед районом быть передовыми, и весь хлеб на корню отдают на элеватор».
«Соввласть и Сталин действуют методами крепостного права. Как раньше крестьяне работали на барина, так и сейчас колхозник работает до упаду неизвестно на кого, а хлеб не получает».
«Гитлер заберет не только Советский Союз, но и весь мир будет под его властью, и тогда будет настоящая жизнь. А сейчас живет только головка».
«Царь Николай был дурак, но зато хлеб был пятак и то белый и без очереди, сколько хочешь
<Рабочим и служащим есть защита, а колхозников зажали».
«Скорее бы началась война. Я первым пошел бы с оружием против советской власти».
В газетах самой справедливой и честной власти на Земле конечно были другие отклики крестьян на улучшение счастливой жизни.
Бунтов однако не было. Против родной власти «советские существа» бунтовать не смели.
Наиболее резким из актов неповиновения, зафиксированных в спецсводках НКВД, кроме появлявшихся листовок против советской власти, были собрания колхозников, где под лозунгом «правления без коммунистов» переизбирали сельское руководство.
Актом отчаяния, а не борьбы являются случаи, подобные этому: в марте 1937 г, колхозник села Анучино Бековского района Саратовской области Ерунов Л.С. (6 детей, хлеба нет), вооружившись большим столовым ножом, ходил по дворам колхозников и путем угроз вымогал хлеб и другую еду.
В конце зимы и весной 1937 г, в целом ряде районов начался голод.
В пищу пошли суррогаты: в муку добавляли головки от льносемени, жмых, дуранду, толченую лебеду, желуди, траву. Ели кошек, собак, трупы павших, больных животных. Люди нищенствовали, пухли от голода, умирали.
Зарегистрированы случаи самоубийства из-за голода. Школы не работали, учителя бедствовали, да и опухшие дети не посещали занятий. Выросла детская беспризорность. Эпидемии - спутник голода. В Ярославской области и Мор+довской АССР весной 1937 г, вспыхнул сыпной тиф. Названия голодав+ших колхозов - «Путь к сознанию», «Залог пятилетки», «Мечты Ленина», «Красная Заря» - на фоне страшных сообщений получают трагический подтекст.
Наиболее тяжелое положение сложилось на Волге. К началу весны 1937 г, 60 из 87 районов Куйбышевской области были охвачены так называемыми «продзатруднениями». В 36 районах НКВД отмечал случаи употребления в пищу суррогатов, в 25 - опухания от голода, в 7 - зарегистрировано 40 случаев смерти от голода.
Вот некоторые описания смертельных случаев, которые дает спецсводка УНКВД:
«:В деревне Донынино Поимского района за январь-февраль 1937 г, умерло 60 человек, из них 27 по причине голода".
Семья единоличника Кинякина. Сам Кинякин умер в декабре 1936 года. В январе умерли: жена его 36 лет, дочь 15 лет и сын 13 лет.
Семья единоличника Потемкина. Сам Потемкин выехал на заработки. В деревне остались жена с 6 детьми. Из них в январе 4 умерли, а остальные опухли.
Семья единоличника Любаева, 3 детей. Умерли дочь 17 лет, сам Любаев. Жена и остальные дети опухли.
Семья единоличника Ведясова состояла из 4 человек: жена 37 лет, дочь 15 лет и сын 8 лет. Все умерли:
По числу голодавших и опухших от недоедания выделялись также Саратовская область и республика Немцев Поволжья.

Там первые случаи опухания были отмечены в декабре 1936 г. В феврале 1937 г, в Саратовской области голодало 47 семей (7 районов, 201 человек), в начале марта - 111 семей (21 район, 486 человек). В республике Немцев Поволжья в январе 1937 г, голодало 7 семей (3 кантона, 26 человек), в феврале - 40 семей (8 кантонов, 177 человек), к началу марта - 106 семей (409 человек), в марте - 111 семей (447 человек). Сводка описывает случаи голода:

В Саратовской области, Макаровский район.
В колхозе <12 лет РККА» колхозники вырывали из земли на скотомогильниках трупы павших животных и употребляли их в пищу.
В колхозе «Ленинский путь» колхозница Морозова ходила по селу и собирала падаль. Ее дети от недоедания опухли. Полученные ею 99 кг. хлеба на 99 трудодней были израсходованы раньше. Колхозница Жижина беременная, больная, двое ее детей находились в опухшем состоянии. Старшая дочь ходила по селу, собирала падаль. Завхоз колхоза Юдин «отпус+тил для питания» Морозовой и Жижиной голову павшей лошади.
В колхозе им. Пугачева завхоз Уваров выдал конюху Зайцеву мясо павшей лошади на общест+венное питание. Извлечен из петли колхозник Елисеев В.П., 25 лет, попытка к самоубийству связана с отсутствием продовольствия и т.д.
Сердобский район. Колхозник Сидоров П.В., семья из 6 человек, в том числе 4 детей, с 11 февраля совершенно не имел хлеба, жена и дети опухли
Колхозник Абрамов И.Е., семья из 3 человек, заработал 177 трудодней, хлеба нет, его дочь опухла и т.д.
Балтийский район. В колхозе им. Кагановича колхозница Графина А.Я., 60 лет, 2 детей, «за неимением хлеба убивала кошек, мясо которых употребляла в пищу».

Фатюшкина А.К., 65 лет, 3 детей, питалась мясом лошади, павшей от желудочно-кишечного заболевания.

Катаев Г. Г. с семьей из 4 человек употреблял в пищу павших кур, которых собирал по селу. Семья его сильно истощена, один ребенок болен
Бековский район.

Колхозница Белова, 3 детей, ударница - за лето заработала 350 трудодней. Полученный за трудодни хлеб израсходован, 2 детей ходят по селу и нищенствуют, а сама Белова и ее старший сын лежат в постели больные от недоедания.
АССР Немцев Поволжья. Франкский кантон. В селе Кольб Рейбер П.Г. питался мясом павших на ферме поросят. В селе Франк семьи колхозников Шефер К. и Геймбихнер А., не имея никаких продуктов питания, употребляли в пищу мясо павшей лошади.
Зельманский кантон. Колхозник села Прейс Сафенрейтер И.П. за 1936 год заработал 476 трудодней, на которые при окончательном расчете ему причи+талось только 8 кг хлеба, т.к. остальной хлеб ему был выдан раньше авансом... Сафенрейтер отправился в село Зелъман, где нищенствовал, собирал милосты+ню, набрав, таким образом, за 3 дня около 8 кг хлеба, 5 кг картофеля и 2 кг муки.
Красно-Кутский кантон. В селе Шейндор насчитывалось около 20 многосе+мейных колхозников, не имевших хлеба. В селе Розенталь 50 семей испытывали нужду в хлебе, 47 детей не посещали школу и т.д.
Случаи голодных смертей НКВД зарегистрировало также в Воронежской и Челябинской областях.
Голод в 1937 г, как показывают сегодняшние исследования был.
Но голодомор аналогичный 1932-1933 гг, не разразился.
Объяснения этому факту следует искать учитывать то, что социально-политическая обстановка в деревне изменилась. Вместе с коллективизацией исчез «частник-саботажник». Вместо него появился «родной» социалистический колхозник. Понятие «социалистический колхозник» на деле являлось такой же пропагандистской ложью, каким было и понятие «крестьянин-саботажник» в период коллективизации.
Колхозники прекрасно саботировали работу в колхозах, тогда как частник был отменным тружеником. Но коллективизация изменила политическую ситуацию и, вместо того, чтобы оцеплять голодающие деревни, обрекая их на вымирание, как это было в 1932-33 годах, Политбюро помогло крестьянам.

Часть вывезенного в период заготовок хлеба была отправлена назад в виде продовольственной и семенной помощи.
НКВ

[SRL]

Часть вывезенного в период заготовок хлеба была отправлена назад в виде продовольственной и семенной помощи.
НКВД, держащий руку на пульсе «социалистических существ» забил тревогу уже при первых признаках продовольственных затруднений.
Он информировал Политбюро и местное руководство.
Шла скрытая от печати и публики переписка. В голодающие колхозы командировались пред+ставители партийных и советских органов, а также оперативные работники НКВД.
Они должны были не только выявить причины неурожая, падежа скота, бегства колхозников, но и информировать центр о поведении местных исполкомов, парткомитетов, от которых требовалось немедленное оказание помощи нуждающимся. Ни в одном из донесений не было выдвинуто обвинений против крестьян. Продссуда выделялась уже с конца осени 1936 г. Политбюро предоставило льготы бедствовавшим колхозам.
Вновь проявилась роль кнута и пряника, которую распределение играло в социалистической экономике. Правления колхозов манипулировали продссудой.
Распределяли понемногу и придерживали хлеб до начала сева - выдавать только тем, кто будет работать. В ряде районов правления не выдавали хлеб даже остронуждавшимся, если они плохо работали. Ярче обозначилась и социальная стратификация. Сельское руководство, бригадиры пользовались правом преимущественного и первоочередного снабже+ния, получая по 1,5-2 кг на трудодень, в то время как рядовые колхозники довольствовались остатками.
Этот порядок распределения, с ведома и по распоряжению районных партийных и советских организаций, навязывался колхозникам как безоговорочный и не подлежащий обсуждению на общих собраниях. Политбюро и НКВД в данном случае не поддержали местное руководство.
Последовало официальное объяснение причин продовольственных затруднений - вредительство. И начались репрессии.
Политбюро дало указания НКВД выявить и арестовать организаторов «контрреволюционной деятельности» в распределении доходов в колхозах, в животноводстве, в торговле хлебом. В связи с кризисом только в Саратовской области в январе-феврале 1937 г, НКВД «ликвидировал 88 дел», по которым арестовал 189 человек, и «наметил к ликвидации 41 дело» с арестом по ним 186 человек.

«За непринятие мер к предотвращению заболеваний и опуханий колхозников» поплатились своими креслами многие местные партийные, советские, колхозные руководители. Но это была только прелюдия драмы. Ее основной акт состоялся осенью 1937 г. Прошла серия показательных судов.
На скамье подсудимых оказались представители сельского руководства - секретари райкомов, председатели райисполкомов, сельских Советов, колхозов. Кризис миновал, но нужно было предъявить народу его «организаторов».
Осенью после получения урожая в 11 областях и краях Российской Федерации прошло по меньшей мере 30 судов против районного и сельского руководства.
Обвинителями на судах выступали крестьяне. Необычным в этих судах было отсутствие традиционных обвинений в шпионаже и связи с иностранными разведками.
Главными были именно экономические претензии. Факты голода, конечно, не попали на страницы газет, но обвинения в истреблении скота, роспуске колхозов, безграмотных агротехнических планах, низкой оплате трудодней присутствовали.

Наиболее суровые приговоры включали расстрел и 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Исследователи не связывают эти суды с хлебным кризисом, а рассматривает их в широком контексте массовых репрессий в стране и поиска «виновных» в экономических неудачах пятилеток, или напрямую связывает «перетряхивание» сельского и районного руководства, а также кадров Наркомата земледелия в июне 1937 г, с хлебным кризисом.
Хлебный кризис ударил не только по сельским жителям, но и по горожанам. Крестьяне, голодные и те, кто хотел запастись хлебом на случай голода, хлынули в города. На железнодорожных станциях образовались «людские пробки».
География «хлебных затруднений» расширилась. Они охватили промышленные центры Ивановской, Калининской, Ленинградской, Свердловской и других областей. «Хлебный крестьянский десант» появился в городах уже в октябре-ноябре 1936 г. Далее ситуация ухудшалась.

В городах начали снова выстраиваться огромные очереди. Сводки регистрируют драки, несчастные случаи с тяжелыми телесными повреждениями. Стояли целыми семьями, вплоть до малолетних детей, чтобы взять хлеба побольше. Приезжие скупали хлеб десятками килограммов: сушили сухари, срочно начиали откармливать им скот (стоимость хлеба и сена в СССР была примерно одинаковой!: 10 кг хлеба стоили 8 руб. 50 коп., 16 кг. сена - 10-12 руб. Овса в продаже вообще не было).

Торговля продолжалась всего несколько утренних часов, потом
торговать уже было нечем. Хлебный ажиотаж усилился после правительст+венного постановления о запрещении продажи ржаной муки. Подскочили цены на базарах. Мука продавалась не пудами и килограммами, а блюдца+ми по 200 гр., от 75 коп. до 1 руб. за блюдце.
Как всегда в периоды продовольственных затруднений, распространи+лись слухи о скорой и даже о начавшейся уже войне с Германией, о массовых голодных выступлениях. Кто-то добавлял, что хлеб вывезли в Испанию, и не только в Испанию: «Нашим хлебом кормят и Китайскую Красную Армию, а также и другие государства, которые нуждаются в помощи». Существовала и версия, что «очереди у магазинов правительст+вом созданы, чтобы испытать политическую благонадежность населения».
НКВД начал аресты «активных враждебных элементов» в очередях и «хлебных спекулянтов»
Началось стихийное, не санкционирован+ное руководством страны, возрождение карточной системы. Цель - гарантировать снабжение «своего» городского населения, защитить его от наплыва иногородних покупателей. Местное руководство «прикрепляло» людей к магазинам, создавало закрытые распределители на производстве, устанавливало нормы.
Расслоение снабжения опять и снова вновь резко обозначилась. Парткомы, исполкомы, руководство предприятий организовали для себя развозку хлеба на дом и закрытые распределители при ведомственных буфетах и магазинах.
В иерархии снабжения «простых людей», в соответствии с индустриальными приоритетами, в первую очередь обеспечивались работавшие на промышленных предприятиях. Остальное население городов должно было довольствоваться тем, что останется.
На низшей ступени государственного снабжения вновь оказались крестьяне, перед которыми закрывались двери городских магазинов.
НКВД, Наркомторг информировали Политбюро о стихийном возрождении карточной системы в стране. Почти на всех сводках НКВД стоит: «В ЦК ВКП(б)», «Сообщить в ЦК», «Срочно сообщить в ЦК».
Политбюро на этот раз не поддержало местной инициативы по введению карточек на хлеб. Дела на виновных «в нарушении закона о свободной торговле хлебом» передавались в прокуратуру.
Политбюро отказалось узаконить также закрытые распределители местной номенклатуры. За их организацию наказывали так же, как и за организацию закрытого рабочего снабжения. События показывали, что Политбюро хотело всеми средствами сохранить открытую торговлю. Декретами и угрозами ее, однако, было не удержать. Торговля как обычно вращалась в круге товарного дефицита и нормированного распределения.
В 1937 г. руководство страны панически боялось повторного неурожая.
Об этом свидетельствуют публикации центральных и местных газет.
Этого, к счастью, не произошло.
Урожай был рекордным, и начавшийся было голод отступил. Но даже убирая прекрасный урожай, колхозники не верили, что получат выращенный хлеб. Ползли слухи, что хлеб вывезут, а колхозникам скажут: «Плохо боролись за урожай. Вам и этого хватит». Крестьяне говорили: «Если в этом году и по пуду уродится на каждом колосе, и то нам ничего не достанется».
Во время уборочной страды на Волге, в Саратовской области появилась легенда. Она быстро разошлась среди волжских крестьян и перекинулась в соседние области. Содержание и стремительность ее распространения на+сторожили местные органы НКВД, которые тут же взяли и саму легенду, и тех, кто ее рассказывал, «на карандаш».
В материалах НКВД рассказы крестьян получили таинственное и даже зловещее название - «Легенда о мешке с хлебом, луже крови и таинственном старике».
Здесь мы не будем пересказывать легенду подробно, тем более, что в материалах НКВД имелось пять вариантов легенды, пересказываемой в разных местах.
Легенда интересна тем, что во всех ее вариантах в центре повествования неизменно оставался неподъемный мешок с хлебом, который вроде бы и лежит на виду посреди дороги, да взять его крестьянин не может. Впрочем, даже «простые социалистические живые существа» могли понять, что вдоволь еды им никогда советская власть не даст.
Не пришлось долго ждать, чтобы грустные пророчества «существ» сбылись. Осенью 1939 г. в стране вновь начались продовольственные трудности.
Апогей последнего предвоенного кризиса снабжения пришелся на время «финской кампании».
Но не война породила кризис. Его первые признаки появились до войны. В 1938 г, сводки НКВД и отчеты Наркомвнуторга сообщали о снова появившихся многотысячных очередях в крупных промышленных центрах, куда стекалось население со всего Советского Союза покупать ширпотреб.
В 1939 г, огромные очереди выросли и за продо+вольственными товарами. Сообщения о перебоях в торговле продолжали поступать и после окончания финской кампании, вплоть до самого нападения Германии на СССР
Советско-финская война и другие «военные конфликты» 1939-1940 гг, лишь обострили те диспропорции, которые существовали на всем протяжении 1930-х гг.
Новый виток в форсировании тяжелой индустрии и рост военных расходов, рост денежной массы в обращении, как следствие политики повышения зарплаты и постоянных эмиссий, обострил дефицит и инфляцию. Массовые репрессии 1937-1838 гг, породив хаос в экономике и вызвав падение промышленного производства, также внесли свою лепту.
Массовые поставки сырья и продовольствия в фашистскую Германию, которые СССР вел после заключения пакта о ненападении, также обостряли дефицит на внутреннем рынке.
Товарный дефицит приводил к тому, что в открытой торговле сохраня+лось нормирование.

СНК СССР установил «нормы отпуска товаров в одни руки».
В 1936-1939 гг., покупатель не мог купить больше 2 кг мяса, колбасы, хлеба, макарон, крупы, сахара, 3 кг рыбы, 5 кг. картофеля , 500 гр. масла и маргари+на, 100 гр. чая, 200 штук папирос, 2 кусков хозяйственного мыла, пол-литра керосина
Политбюро решило остановить «разбазаривание социалистической собственности». Летом и осенью 1939 г, в колхозах проводились обмеры земель и все излишки сверх установленной уставом нормы отбирались у крестьян и возвращались в лоно общественного землепользования. Обмеры дезорганизовали уборочную и осеннюю посевную кампании и больно уда+рили по приусадебному хозяйству - главному источнику самообеспечения крестьянства и рыночной торговли.
Из 8 млн. га приусадебной земли было отрезано около 2 млн. 1. Обрезка усадеб повлекла за собой сокращение скота в личном пользовании.
Удар по рыночному хозяйству в то время, как государственные заготовки росли, а централизованное снабжение населения ухудшалось, обострил продовольственную ситуацию.

Фактором, деста+билизирующим сельскохозяйственное производство, были также массовые насильственные переселения крестьян для освоения восточных регионов, которые по решению Политбюро проводились на рубеже 1930-1940-х гг.
В эту неблагополучную картину ухудшения товарного и продовольственного положения в стране внесли военные кампании (советско-финская война, вторжение в Польшу, Румынию, Прибалтику), съедавшие и так ничтожные продовольственные ресурсы СССР.
Начавшаяся вторая мировая война и объявленная в сентябре 1939 г, частичная мобилизация вызвали к тому же нездоровый покупательский ажиотаж.
17 сентября Молотов врал по радио о том, что «страна обеспечена всем необходимым и может обойтись без карточной системы в снабжении», а люди знавшие не по наслышке о умении партии врать бросились в магазины. Соль, спички, крупы и другие «стратегические» продукты снова были сметены с полок магазинов.
С началом финской кампании экономика вошла «в штопор».
Несмотря на обычное для России правительственное вранье Молотова про «обеспеченность всем необходимым» с 1 декабря 1939 г, правительство же и запретило продажу муки, а затем и печеного хлеба в сельских местностях.
С декабря 1939 г, в магазинах исчезли хлеб и мука, начались перебои с другими продуктами. Взлетели цены на рынке. Из-за дороговизны кило+граммы и литры, как меры веса, исчезли из рыночной торговли - молоко мерилось стаканчиками, картофель продавался поштучно или «консервными банками», мука - блюдечками.
Даже Москва нормируемая по особой статье переживала продовольственные трудности.
Покупатели брали все подряд, пытаясь вложить обесценивавшиеся деньги во что-то весомое и надежное. В архиве НКВД сохранился увесистый том материалов о продовольственном положении в Москве в конце 1930-х-начале 1940-х гг.
Документы свидетельствуют о серъезном ухудшении московского снабжения по причине огромного наплыва ино+городнего населения и нездорового продуктового ажиотажа москвичей и жителей Подмосковья.
Относительное благополучие Москвы держалось только за счет постоянного выделения дополнительных фондов товаров.
В 1940 г, в НКВД поступали сообщения о том что, например, магазин спецторга N 2 (Кузнецкий мост, Москва) продал 700 кг. масла за полтора часа, 3,5 т. мяса - за 4 часа. Магазин N 18 продал 1,8 т. сахара за 7-4 часа. Магазин N 7 продал 750 кг. картофеля за 1 час.
По заявлению директора магазина «Гастроном» на Кузнецком мосту, магазин каждый день продавал по 10-12 бутылок старого вина, стоимостью 275-335 руб. бутылка. Икру паюсную стоимостью 60 руб. кг. брали килограммами. На полный торговый день даже дорого+стоящего товара, недоступного «советским существам» по определению не хватало.
Сельские «советские живые существа» по недоразумению называемыми крестьянами как всегда бодро, с мешками за плечами устремились в города за хлебом.
В заявлениях на отходничество они писали: «Хлеба нет. Кормиться нечем, и жить больше невозможно». «Учел себя в том, что не могу ни в коем случае прокормить свою семью. Хлеба нет. Дом продал». «Хлеба не имею. Дети доносили последнюю одежду. Скота не имею. Существовать больше нечем». Многие уходили из деревни самовольно без всяких объяснений с советской властью.
Тысячные очереди опять и снова выстроились по всей стране.
Бедствовали не только обыватели, «трудности снабжения» затронули армию и военно-промыш+ленные объекты. Зимой-весной 1940 г, положение было наиболее тяжелым.

Этому способствовали неудачи на фронте - Красная Армия не могла взять линию Маннергейма.
Докладные записки и донесения, кото+рые поступали в ЦК из Наркомвнуторга, НКВД, промышленных наркоматов, от местного партийного руководства, свидетельствовали о нарастающем тяжелом положении в тылу: острая нехватка продуктов, огромные очереди, рост массового недовольства, производство на грани срыва.
Вместе с сухими казенными донесениями к руководству страны шел поток тревожных писем от населения.
Эмоции в них перехлестывали через край, картина вырисовывалась трагическая: голодные изможденные дети, дошедшие до предела отчаяния матери, драки, давка и убийства в магазинах.

Автору каждого отдельного письма воспитанному в стойком духе «советского существа» трудности казались чисто локальными: «тяжелое положение в Сталинграде», «катастрофическое состояние торговли в Нижнем Тагиле», «безобразия в Казани», «небывалый в истории хлебный и мучной кризис в Алапаевске»... Но все вместе письма свидетельствовали, что бедствовала вся страна.
Только за январь-февраль 1940 г, в Комиссию советского контроля поступило более 100 писем и заявлений от граждан и организаций о перебоях с хлебом и очередях. В фонде СНК сохранился их перечень.

Наиболее интересные письма из фонда Наркомторга:
«Опять чья-то преступная лапа расстроила снабжение Москвы. Снова очереди с ночи за жирами, пропал картофель, совсем нет рыбы» (декабрь 1939 г.).
«Существа» все надеялись, что виноваты «враги народа» которых постепенно отловят.
«С первой декады декабря 1939 г. мы хлеб покупаем в очередь, в которой приходится стоять почти 12 часов. Очередь занимают с 1 и 2 часов ночи, а иногда и с вечера. Мы с женой оба работаем и имеем 3-х детей, старший учится. Часто по 2-3 дня не можем купить хлеба. ...В январе был холод на 50 градусов. Приходишь с работы, вместо культурного отдыха в такой мороз идешь в очередь, и невольно вытекает вопрос - лучше иметь карточную систему, чем так колеть в очередь» (январь 1940 г, Алапаевск, Свердловская область.
«Тов. Молотов. Вы в своем докладе говорили, что перебоя с продуктами не будет, но оказалось наоборот. После перехода польской границы в нашем городе не появлялось ряда товаров: вермишель, сахар, нет вовсе сыра и колбасы, а масла и мяса уже год нет, кроме рынка. Город вот уже четвертый месяц находится без топлива и без света, по домам применяют лучину, т.е. первобытное освещение. Рабочие живут в нетопленных домах... Дальше самый важный продукт, без которого не может жить рабочий, это хлеб. Хлеба черного нет. У рабочих настроение повстанческое» (январь 1940 г, Орджоникидзеград, Орловская область).
«Готовить не из чего. Все магазины пустые за исключением в небольшом количестве селедка, изредка, если появится колбаса, то в драку. Иногда до того давка в магазине, что выносят людей в бессознательности.
Иосиф Виссарионович, что-то прямо страшное началось. Хлеба, и то, надо идти в 2 часа ночи стоять до 6 утра и получишь 2 кг ржаного хлеба, белого достать очень трудно. Я уже не говорю за людей, но скажу за себя. Я настолько уже истощала, что не знаю, что будет со мной дальше. Очень стала слабая, целый день соль с хлебом и водой
Не хватает на существование, на жизнь. Толкает уже на плохое. Тяжело смотреть на голодного ребенка. На что в столовой, и то нельзя купить обед домой, а только кушать в столовой. И то работает с перерывом - не из чего готовить. Иосиф Виссарионович, от многих матерей приходится слышать, что ребят хотят губить. Говорят, затоплю печку, закрою трубу, пусть уснут и не встанут. Кормить совершен+но нечем. Я тоже уже думаю об этом... » (февраль 1940 г, Нижний Тагил).
«Вот уже больше месяца в Нижнем Тагиле у всех хлебных магазинов массовые очереди (до 500 чел. и более скапливаются к моменту открытия магазинов). Завезенный с ночи хлеб распродается в течение 2-3 часов, а люди продолжают стоять в очереди, дожидаясь вечернего завоза... Крупы разной в январе продали 27 тонн. Это на 180 тыс. населения! В феврале крупой еще не торговали. В магазинах, кроме кофе, ничего больше не купить, а за всеми остальными видами продуктов массовые очереди. Ежедневно в магазинах ло+мают двери, бьют стекла, просто кошмар. Трудно даже все происходящее описать... » (январь 1940 г.).
«Я хочу рассказать о том тяжелом положении, которое создалось за последние месяцы в Сталинграде. У нас теперь некогда спать. Люди в 2 часа ночи занимают очередь за хлебом, в 5-6 часов утра - в очереди у магази+нов - 600-700-1000 человек... Вы поинтересуйтесь чем кормят рабочих в столовых. То, что раньше давали свиньям, дают нам. Овсянку без масла, перловку синюю от противней, манку без масла. Сейчас громадный наплыв населения в столовые, идут семьями, а есть нечего. Никто не предвидел и не готовился к такому положению... Мы не видели за всю зиму в магазинах Сталинграда мяса, капусты, картофеля, моркови, свеклы, лука и др. овощей, молока по государственной цене... У нас в магазинах не стало масла. Теперь так же как и в бывшей Польше, мы друг у друга занимаем грязную мыльную пену. Стирать нечем, и детей мыть нечем. Вошь одолевает, запаршивели все. Сахара мы не видим с 1 мая прошлого года, нет никакой крупы, ни муки, ничего нет. Если что появится в магазине, то там всю ночь дежурят на холоде, на ветру матери с детьми на руках, мужчины, старики - по 6- 7 тыс. человек... Одним словом, люди точно с ума сошли. Знаете, товарищи, страшно видеть безумные, остервенелые лица, лезущие друг на друга в свалке за чем-ни+будь в магазине, и уже не редки случаи избиения и удушения насмерть. На рынке на глазах у всех умер мальчик, объевшийся пачкой малинового чая. Нет ничего страшнее голода для человека. Этот смертельный страх потрясает сознание, лишает рассудка, и вот на этой почве такое большое недовольство. И везде, в семье, на работе говорят об одном: об очередях, о недостатках. Глубоко вздыхают, стонут, а те семьи, где заработок 150-200 руб. при пятерых едоках, буквально голодают - пухнут. Дожили, говорят, на 22 году революции до хорошей жизни, радуйтесь теперь» (зима 1939/40 г.).
«В Евпаторийском гарнизоне чрезвычайно напряженное положение со снаб+жением начсостава и семей хлебом. В течение января и в феврале месяце имели место масса случаев, когда командиры и их семьи оставались по 2-3 дня без хлеба и нигде купить такового не могли» (февраль 1940 г.).
«Разве наши дети не такие, как в Москве и в Ленинграде? Почему наши дети не имеют сладкого и жиров совершенно, почему они обречены на гибель? В магазинах у нас буквально ничего нет. Дети вот уже больше года не имеют самого необходимого, они истощены до крайности. Какие же они <будущие строители коммунизма». Где забота о их здоровье?> (июнь 1940 г, Казань)
«Мы имеем к советской стране большой счет. Все люди равны. Разве только московские или киевские рабочие воевали за советскую власть? Другие города тоже боролись против буржуазии. Почему же они теперь должны страдать из-за отсутствия хлеба?.. В Бердичеве ни за какие деньги нельзя купить хлеба. Люди стоят в очереди всю ночь, и то многие ничего не получают. Приходится также стоять в очереди за кило картофеля, чтобы рабочий, придя домой, мог хоть что-нибудь поесть... Нужно себе отказывать во многом. Пусть нет сахару, соленого. Но чтобы не было хлеба!» (январь 1941 г, Бердичев).
Тревожные вести поступали и из колхозов.
Весной-летом 1940 года, по сообщениям НКВД Чувашской АССР и материалам проверки НКВД СССР, в ряде колхозов республики «создалось напряженное положение с хлебом». Из 1690 колхозов 651 не имели возможности создать семенной и фуражный фонды. В 532 колхозах на трудодень выдали не более 1 кг зерна, в 847 - не более 2 кг. В некоторых колхозах власти разрешили отпускать семенное зерно на питание.
Росли упаднические настроения, желание отказаться от руководства колхозами: «Надо избить кого-нибудь из колхозников, чтобы поскорее сняли с работы». Председатель Хымайлокосинского кол+хоза Кондратьев написал заявление об уходе с работы, повесил его на двери своего кабинета, а сам ушел на побочные заработка.
В апреле 1940 г, Л. Берия в донесении Сталину и Молотову информировал: «По сообщениям ряда УНКВД республик и областей за последнее время имеют место случаи заболевания отдельных колхозников и их семей по причине недоедания». В числе нуждающихся в помощи перечислялись Киевская, Рязанская, Воронежская, Орловская, Пензенская, Куйбышевская области, Татарская АССР. «Проведенной НКВД проверкой факты опухания на почве недоедания подтвердились». Колхозники ели мясо из скотомогильников, подсолнечный жмых и другие суррогаты, бросали работу и уезжали в другие районы.
Мешок, наполненный выращенным хлебом, так и остался для «советских крестьянских существ» легендой.
Реальностью было мешочничество - хлебный десант в ближние и дальние города
Руководство страны было вынуждено принимать меры.
Приоритеты государственного снабжения проявились вновь.
Политбюро официально восстановило систему закрытых распределителей для определенных групп населения.
Весной 1939 г, была создана закрытая система военторгов (Всесоюзное объединение по торговле и обслуживанию производственно-бытовых нужд РККА и флота (Центровоенторг) для снабжения комначсостава Красной Армии и Флота.
Кроме командиров доступ в эти магазины имели только рабочие и служащие военных строек. Летом 1940 г, доступ в закрытые военторги получили также сотрудники органов и начсостав войск НКВД. (постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 мая 1939 г, «Об улучшении обслуживания комначсостава Красной Армии, Военно-Морского Флота и рабочих и служащих военных строек» ).
Аналогичная по функциям организация - Всесоюзное объединение по торговле и бытовому обслуживанию контингентов НКВД (ДТПО НКВД) занималась обеспечением политической полиции России.
В воспоминаниях И.Чекалина говорится о материальном положении сотрудни+ков НКВД за период 1934-1941 гг. Порядка 70% сотрудников и служащих, хотя и жили лучше среднего советского гражданина, по мнению Чекалина, находились по материальному положению ниже среднего уровня рабочего в западном обществе. К концу 1930-х годов их зарплата была значительно выше чем зарплата самого квалифицированного рабочего и составляла в среднем 2 тыс. руб. в месяц. Кроме того, работники НКВД имели бесплатную форму (шерстяной костюм, шинель, фуражка на 2 года, хлопчатобумажный костюм, сапоги, 3 пары белья на год). Раз в год им полагалась бесплатнвя путевка на курорт и денежное пособие на отпуск. Для жилья семейным предоставлялось 2 комнаты, холостым - комната в коммуналке.
Высшее руководство НКВД к концу 1930-х гг, получало зарплату 3-4-тыс. рублей в месяц, денежные дотации из специальных фондов, квартиру из 3-4 комнат, государственную дачу и машину, бесплатное питание из особого ресторана- прямо в кабинет, продовольственные пакеты для семьи с доставкой на квартиру.
Пошив одежды осуществлялся в специальных мастерских. Раз в год - отпуск на советском курорте. Ни одна категория нквдистов, по словам Чекалина, не имела накопленных средств. Деньги вкладывались в импортные вещи, это был капитал на черный день, который мог придти к ним еще раньше чем к простым «существам».
Вслед за главной опорой «режима существ» армией и политической полицией закрытые распределители и столовые по решению Политбюро стали обслуживать предприятия, «работавшие на войну»: угольные шахты, торфоразработки, нефтепромыслы, медные рудники и медеплавильные заводы (с лета 1939 г.), а также железнодорожный транспорт (с 1 января 1940 г.). В течение 1940 г, и первой половины 1941 г, под нажимом наркоматов Политбюро постепенно вводило закрытую торговлю «на номерных объектах» - военно-промышленных предприятиях.

Доступ в закрытые распределители и столовые получили не только рабочие и служащие стратегических предприятий, но и работники их ведомственных больниц, детских садов, школ
В специальных инструкциях правительство разъясняло «советским существам», что закрытая торговля вовсе не являлась карточной системой. Люди, имевшие доступ в закрытые распределители, могли покупать товары в любое время, в любом ассортименте.
Размеры покупки регламентировались только:.. установленными СНК для всей страны нормами «отпуска в одни руки».

Смысл закрытой торговли состоял в том, чтобы создать наиболее благоприятные условия для снабжения «нужных» для дела защиты власти групп населения за счет прекращения доступа в закрытые магазины и столовые остальных людей.

Отказавшись от карточек как меры регулирования потребления, Полит+бюро не желало отказаться от «завоеваний социализма» хотя просьбы ввести карточки поступали отовсюду, и пыталось выйти из кризиса с помощью экономических мер, которые должны были ограничить покупательский спрос.

В январе 1939 г, были повышены цены на ткани, готовое платье, белье, трикотаж, стеклянную посуду, в июле 1940 г, - на обувь и металлические изделия. В январе 1940 г, выросли государственные цены на сахар, в апреле - на мясо, рыбу, жиры, сыр, молочные продукты, картофель и овощи.
Быстро росли цены на винно-водочные изделия (впрочем, как и объемы их производства).

Вместе с тем на товары наибольшего спроса - хлеб, муку, крупу, макаро+ны - цены остались без изменения, что обостряло их дефицит.
СНК, пытаясь ограничить покупательский спрос, снова сократил «нормы продажи товаров в одни руки». В апреле 1940 г, они были уменьшены в 2-4 раза и снова уменьшены через несколько месяцев, в октябре. Расширился список нормируемых продуктов (см. таблицу).
Кроме официально установленных «норм отпуска в одни руки» правительством норм, существовали и неофициальные. Продавцы и люди, стоявшие в очередях, сами вводили их - «Больше килограмма в руки не давать!», «Отпускать не больше 5 метров в руки!».
Мудрое руководство страны «социалистических существ» не додумалась ни до чего более ценного чем призвать население самим заботиться о себе - копать огороды, заводить водоемы и фермы, ходить по грибы и по ягоды:.
Положение в государственной торговле, однако, не улучшилось.
Повышение цен не повлияло на спрос населения - деньги у людей были. По-прежнему люди покупали предельные нормы продуктов и очереди не исчезали. Магазины свою дневную норму выполняли за пару часов. Нормы покупок люди тоже старались обходить. В очередь становились целыми семьями, рыскали по городу и покупали во всех магазинах подряд.
Одновременно мудрое руководство страны «существ» предприняло действия, которые еще более обострили кризис.

Среди них - резкое сокращение торговли на селе, после чего поток сельских жителей хлынул в города. Введение закрытой торговли усугубило положение тех групп населения, которые не получили к ней доступа.
Организация закрытых распределителей не сопровождалась выделением дополнительных фондов - где их было взять? Товары поступали из общих фондов снабжения района, причем закрытая торговля поглощала львиную долю поступавших туда товаров. Так, в Сызрани закрытая торгов+ля, обслуживая только пятую часть населения, получала почти 90% товаров. В Молотовской области (ныне Пермская) в открытую торговлю, которая обслуживала 65% населения, поступало всего лишь 2-3% товаров, осталь+ное шло в закрытые распределителе.
Товарный дефицит не уменьшал даже рост числа заключенных ГУЛАГа не только обеспечивавших дешевую рабочую силу для строек социализма, но имевший экономический эффект ослабления товарного дефицита в стране - ведь число потребителей уменьшалось, а товарные фонды за счет включения личных веще репрессированных только росли. Ничего не производя, государство «существ» пополняло свой бюджет.
Тем не менее «существам» снова стало не до работы, их основной заботой вновь стал поиск хлеба.
Производство лихорадило - падала производительность труда, росли текучесть кадров, массовые прогулы, отказы работать, повальное отходничество, по сути, бегство из колхозов.
Экономическое бессилие власти перед кризисом породило насилие, цель которого была вернуть людей из очередей на производство, заставить их работать и подавить недовольство.
Как всегда не имея пряника, самой мудрое руководство в мире вновь пустило в дело кнут.
В течение 1940-го и в начале 1941 гг, была принята серия «драконовских» постановлений и указов. Центральным являлся указ от 26 июня 1940 г, который установил уголовную ответственность за опоздания и прогулы, а также запретил не санкционированный администрацией переход рабочих и служащих с одного предприятия на другое.
Ситуация острого товарного дефицита и высокого платежеспособного спроса требовала контроля над потреблением. Универсальным средством такого контроля, а также определенной гарантией получения продуктов и товаров являются только карточки. Если правительство не вводит их в острой ситуации, то карточки распространяются стихийно.
Вопреки желанию Политбюро в стране вновь началось возрождение карточной системы. Как и в период хлебных трудностей 1936-1937 гг, она создавалась инициативой людей и санкциями местного руководства (городские, районные, областные исполкомы и комитеты партии, торготделы). Были случаи, когда карточная система вводилась решениями СНК союзных и автономных республик, республиканских наркоматов торговли.
Тем группам населения, которые не получили доступа к закрытой тор+говле, приходилось самим заботиться о себе.
Население брало под контроль близлежащие к месту жительства магазины: наводили порядок в очередях, составляли списки, проводили проверки, устанавливали нормы продажи. Общественный и «рабочий» контроль задерживал тех, кто нарушал очередь или покупал больше, чем разрешалось.
«Чужаки» - крестьяне, жители других городов или даже других районов города - изгонялись местными жителями из очередей. Это делалось и с помощью грубой физической силы и более хитроумными путями. Например, составлялся список живущих в данном районе или карточки на каждого живущего, которые хранились в магазине.
Люди приходили, называли номер, брали продукты - карточка перекладывалась в другой ящик, чтобы не допустить повторной покупки товара одним и тем же «номером». Устанавливалось точное время для получения продуктов, опоздавшие уходили ни с чем. Были и другие способы. Утром, например, семья сдавала в «прикрепленный» магазин сумочку со своей фамилией и адресом, а вечером после работы забирала ее обратно с положенной нормой хлеба. Жители на свои деньги нанимали «учетчиков и приносильщиков», которые разносили хлеб по квартирам.
В результате активности населения магазины оказывались фактически «закрепленными» для обслуживания близлежащих улиц и кварталов".

Одновременно люди требовали от местного руководства принятия мер. Писали письма, осаждали кабинеты, били депутатов местных советов за бездействие, громили продовольственные склады, отказывались работать. По сообщениям с мест, «нездоровые политические настроения стали обычным явлением даже в рабочей среде»
.
Уже невзирая на Политбюро оказавшись между молотом и наковальней местные власти превращали буфеты и столовые на предприятиях в закрытые распределители, рабочие прикреплялись к магазинам, и снова:. устанавливались пайковые нормы.
Наиболее распространенной нормой хлеба было 500 гр. в день на человека, вместо 1 кг. по нормам отпуска СНК.
Местное руководство узаконило также систему списков, развозки по домам, талонов, созданную инициативой людей.
В условиях острого недостатка продуктов закрытая торговля, которая была создана по решению Политбюро для обеспечения стратегических производств, транспорта и военных, так же стихийно перерождалась в обычное карточное нормированное распределение. Архивные материалы изобилуют сведениями о плачевном состоянии закрытой торговли на военно-промышленных объектах.
В 1940 г, например, работавшие в авиационной про+мышленности получали на семью в месяц от 300 до 700 гр. мяса, 1 - 1,5 кг. рыбы, 300 гр. Масла.
В результате стихийных действий «снизу» карточная система распространилась по всей стране.
Политбюро и СНК не только не признали уже повсеместно существовавшие карточки де-юре, но и тупо боролись с их распространением. Это отразилось в мартовском (1940 г,) постановлении Экономсовета при СНК СССР "Об извращении принципов торговли хлебом и другими продовольственными и промышленными товарами".

В мае 1940 г, Прокуратура СССР возбудила дело по поводу введения в городе Кострове по распоряжению горисполкома карточной системы на хлеб.
Собственно прокуратура самого мудрого государства на Земле возбуждала уголовные дела по фактам введения карточной системы везде. Наркомторг отменял решения исполкомов, партийных комитетов, местных торготделов о создании карточного снабжения.
Он также пытался остановить стихийное перерождение созданной Политбюро закрытой торговли в нормированное распределение. Разговоры о возможном введении карточной системы, которые велись в очередях, расценивались правительством как провокация. НКВД арестовывал распространителей подобных слухов.
Плачевные итоги положения подвел в канун нового 1941 г, нарком торговли Любимов в своей докладной записке председателю СНК СССР Молотову.
Он писал, что закрытое нормированное распределение, по сути карточная система, с санкции местных партийных и советских органов распространилась по всей стране.
«Свободной» торговли в стране фактически не существует. Страна живет на норме 400-500 гр. в день на человека. Любимов вновь поставил перед ЦК ВКП(б) и СНК СССР вопрос о введении карточной системы (хотя бы на хлеб), а также о снижении нормы продажи хлеба в открытой торговле с одного килограмма до 400-500 граммов в день на человека.
Политбюро ЦК и СНК, хотя и отказались узаконить карточную систему, но все же понимали, что надо принимать какие-то меры. Прежде всего Центр попытался обеспечить потребности тех групп населения, которые были непосредственно связаны с подготовкой к войне.

В течение 1939 - первой половине 1941 года создается система закрытой торговли и общественного питания для начальствующего состава Красной Армии и Флота, рабочих и служащих военных строек и предприятий, угольных шахт, торфоразработок, нефтепромыслов, медных рудников, медеплавильных заводов, железнодорожного транспорта. Гарантированное снабжение было обеспечено союзному руководству (ЦК ВКП(б) и КПК, СНК СССР и его комитетам, союзным наркоматам и др.), а также сотрудникам органов НКВД.
Борьба со стихийным распространением карточной системы представляла сизифов труд.
Там, где по требованию Политбюро карточки отменялись, вновь у магазинов выстраивались длинные очереди, росло социальное недовольство, лихорадило производство, затем карточки стихийно появлялись вновь.
Рецидивы «разношерстной» карточной системы - с разными нормами, способами распределения, группами снабжаемых - не покидали социалистическую торговлю вплоть до нападения на СССР Германии. Официально же Политбюро ввело карточки только в июле 1941 года, когда уже шла Вели+кая Отечественная война.
Факт возрождения карточек в условиях падения экономики не является уникальным. Они сопровождали всю советскую историю всегда. Чем же объяснить столь резкое неприятие «мудрецами из Кремля» карточной системы в период кризиса 1939-1941 гг.?

Богатый опыт СССР в области "отоваривания карточек" показал, что они не панацея от всех бед. Карточное распределение "замораживало" товарооборот, а следовательно, сокращало денежные поступления в бюджет, что в свою очередь вело к уменьшению финансирования народного хозяйства, росту задолженности по зарплате.
В конечном счете требовались все новые эмиссии, которые усиливали инфляцию и обостряли дефицит. Таким образом, карточки превратились в тормоз экономического развития и стали рассматриваться даже правительством «существ» как чрезвычайная мера.
В течение 1938 г, поток иногородних покупателей нарастал, и к весне 1939 г, положение в Москве потребовало принятия мер.

НКВД рапортовал:
«В ночь с 13 на 14 апреля общее количество покупателей у магазинов ко времени их открытия составляло 33 тыс. человек. В ночь с 16 на 17 апреля - 43 800 человек и т.д.»!. У каждого крупного универмага стояли тысячные толпы. Очереди не исчезали. Они выстраивались сразу же после закрытия магазина и стояли ночь до откры+тия магазина. Товар раскупался в течение 3-4 часов, но люди продолжали стоять в очередях - «на следующий день».

Сводки НКВД:
«Дзержинский универмаг. Скопление публики началось в 6 часов утра. Толпы располагались на ближайших улицах, трамвайных и автобусных остановках. К 9 часам в очереди находилось около 8 тыс. человек».
«В последнее время Столешников переулок превратился в нечто вроде Ярославского рынка».
«Картина такова: на остановке трамвая толпится 100-150 чел. За углом же - тысячная толпа, мешающая трамвайному движению, ввиду чего милиционеры выстроились шпалерами вдоль трамвайных путей. Часов в 8 толпа у остановки, возросшая уже человек в 300, вдруг с криком бросилась к забору, являющемуся продолжением магазина, и стала там строиться в очередь».
«Мосторг N 2 (М. Колхозная ул., д. 8). К 7 час. 30 мин. началось скопление публики, ходившей взад и вперед по М. Колхозной улице, попутно интересующейся тренировкой частей РККА к 1 Мая. К 8 час. утра была установлена очередь, насчитывавшая 2500-3000 чел. В магазине в наличии имелись лишь х/б ткани».
«Мосторг N 101 (ГУМ, Красная пл.). До 8 часов утра очереди как таковой не существовало, но по улице Куйбышева и Ветошному пер. прохаживалась масса народа, которая, по всем признакам, дожидалась открытия ГУМа. При открытии магазина масса, находящаяся на улице и переулке, ринулась к дверям и быстро заполнила ГУМ».
«Небольшие скопления скупщиков по 10-12 чел. маскируются под видом прогулки по улицам в расположении магазинов, а некоторая часть использует ночные гастрономические магазины и под видом покупателей простаивает в них до утра, пытаясь к открытию торговли первыми попасть в магазин».
«Начиная с 7 часов утра некоторые ожидающие открытия магазинов маскируются под покупателей мяса, молока и других продуктов. Они имеют для виду бидончики под молоко, но, подходя к магазину, молоко не покупают, а опять становятся в очередь... Стоят в очереди за мясом в целях маскировки от милиции».
«По всей улице где расположен магазин вдоль домов прохаживались небольшие группки и отдельные единицы».
«Очереди начинают образовываться за несколько часов до закрытия магазина во дворах соседних домов. Находятся люди из состава очереди, которые берут на себя инициативу, составляют списки. Записавшись в очередь, часть народа расходится и выбирает себе укромные уголки на тротуарах, дворах, в парадных подъездов, где отдыхают и греются. Отдельные граждане приходят в очередь в тулупах, с ватными одеялами и другой теплой запасной одеждой». Приносили табуретки, чтобы не стоять, а сидеть в очереди>.
«Магазин Главльнопрома (ул. Горького). На рассвете около магазина можно наблюдать сидящих на тротуаре людей, закутанных в одеяла, а поблизости в парадных - спящих на лестницах. Перед открытием магазинов очереди со двора начинают пропускаться в магазин, причем в этот момент очереди нарушаются. Все стоящие в очереди неорганизованно бросаются к магазину, в результате получается давка, драка».
«Ленинградский универмаг. К 8 часам утра установилась очередь (тысяча человек), но нарядом милиции было поставлено 10 грузовых автомашин, с расчетом недопущения публики к магазину со стороны мостовой. Народ хлынул на площадку кинотеатра <Спартак», в образовавшуюся галерею между кинотеатром и цепью автомашин. Создался невозможный беспорядок и давка. Сдавленные люди кричали. Милицейский наряд оказался бессилен что-либо сделать и, дабы не быть раздавленным, забрался на автомашины, откуда призывал покупателей к соблюдению порядка. К открытию очередь у магазина составляла 5 тыс. человек>.
Из донесения Л. Берии Сталину и Молотову:
«У магазина <Ткань», против Зоопарка, 24 февраля один гражданин, стоявший в конце очереди, к моменту начала торговли подошел к самому магазину. Вскоре к нему присоединились четверо, и между ними произошел следующий разговор: «Сегодня ничего не выйдет. Я стою далеко». Другой говорит: «Надо прорваться», и тут же рассказал, как это им удалось в прошлый раз: «Милиционер схватил Ваську, Васька схватил милиционера, Гришка вступился в защиту, а мы вчетвером прорвались и сделали удачные покупки».
Удивительно но «лучший друг физкультурников», наряду со сводками по производству брони, танков и самолетов читал про приключения «Васьки и Гришки» в очередях.
Поскольку поведение этих товарищей было явно не советское. В попытке выжить «существа» начинали наглеть, и явным образом нарушать установленные в Кремле «правила поведения живых существ».

Подумав, и пососав трубку вождь всех народов нашел решение. Очереди стали просто:запрещать.
Программа правительства была изложена в постановлении «О борьбе с очередями за промтоварами в магазинах г. Москвы» (апрель 1939 г.).
Вско+ре, 1 мая, вышло такое же постановление в отношении торговли промыш+ленными товарами в Ленинграде. «Промтоварные» постановления вскоре были дополнены «продовольственными»: 17 января 1940 г, появилось постановление СНК СССР «О борьбе с очередями за продовольственными товарами в Москве и Ленинграде».

Весной и летом того же года Политбюро распространило его на длинный список городов Российской Федерации и других союзных республик. География постановлений свидетельствует, что Москва не была единственной жертвой массового наплыва покупателей. Ее судьбу в той или иной степени разделили все крупные города.
НКВД и НКПС были призваны очистить города от приезжих.
Милиция получила разрешение за нарушение «паспортного режима» «изымать» приезжих из очередей и вывозить их за черту города, а также на вокзалы, где для них должны были формироваться специальные составы.
Прямо как для приезжих восточных эмигрантов выловленных милицией в России в 21-м века.
Каждый крупный универмаг имел наряд милиции, который про+верял документы покупателей! и наводил порядок в очередях.
Использовалась и конная милиция.

«Сотрудники в штатском» собирали ин+формацию в очередях. Велось также патрулирование вокзалов и поездов. НКПС должен был ограничить продажу транспортных билетов, особенно в тех областях, жители которых были слишком уж частыми гостями столицы. Сельской администрации запрещалось выдавать крестьянам справки для поездки в города.

НКВД должен был отбирать справки у стоявших в очередях крестьян и передавать их в прокуратуру для привлечения к ответственности тех, кто их выдал. Незаконный приезд в город карался штрафом.

Одновременно были приняты меры по борьбе «со спекулянтами и закупщиками» - штрафы и уголовные наказания для тех, кто превышал нормы покупки. Милиция проверяла не только документы но и кошелки! у стоявших в очередях. Купленное сверх нормы изымалось и возвращалось в магазин. С 1 августа 1940 года в Москве запретили «торговлю с рук». Прошли показательные суды над «спекулянтами». По наиболее характерным делам приговоры публиковались в печати.
В конце концов мудрое руководство самой мудрой в мире страны мира просто запретило очереди чисто физически.
Очередь могла стоять внутри магазина в часы его работы, но за пределами магазина до начала торговли, или после закрытия магазина, или в часы его работы очередей не должно было быть, иначе штраф.

Изобретательности властям в борьбе с очередями было не занимать. Один из способов - «переворачивание» очередей. Перед самым открытием магазина прибывала милиция, порой конная, и перестраивала очередь так, что те, кто был в ее начале, оказывались в конце.
Однако аресты, судебные процессы, штрафы, конфискация товаров давали лишь скоротечный эффект. Острый товарный дефицит, как волшебный перпетуум мобиле, приводил в действие энергию «существ».
Когда правительство запретило собираться не только перед магазинами, но и в подворотнях, парках, скверах, очередь приобрела «диффузный» характер. Группы людей «ожидали трамвай» на остановках перед магазином или просто прогуливались перед ним, поддерживая очередность вопросом: «За кем гуляете?».
К 1940 г, показатели сельской торговли упали до уровня, существовавшего накануне отмены карточной системы, все возвращалось на круги своя:.
Естественно, что принятые меры ничуть не помогали, но здесь мы не будем рассматривать какими именно способами «существа» научились бороться с теми кто препятствовал им священному праву каждого живого существа (даже советского) выживать.

Борьба с очередями и наплывом покупателей - одно из доказательств того, что, создав экономику дефицита, тупое руководство страны попало в положение заложника.
Оно вынуждено было тратить огромные средства на борьбу с последствиями дефицита, вместо того чтобы вкладывать их в производство и социальные программы.
Это была не только дорогостоящая, но и бесполезная борьба.
Точно такая же бессмысленная как и в России 21-го века.
Она позволяла время от времени наводить внешний лоск, но проблем, рожденных товарным дефицитом, не решала.
Даже в периоды активных чисток, проводимых НКВД и милицией, люди находили лазейки. Когда же рейды по очистке городов и разгону очередей останавливались, все возвращалось «на круги своя» - толпы иногородних покупателей штурмовали универмаги, очереди лавинно нарастали. Документы свидетельствуют, что товарные десанты и огромные очереди продол+жались вплоть до нападения фашистской Германии на СССР.
Лидером в географии снабжения всей страны победившего социализма (хочется сказать «победившей глупости» ) оставалась Москва.

В столице проживало немногим более 2% населения страны, но в 1939-1940 гг, она получала около 40% мяса и яиц, более четверти всех рыночных фондов жиров, сыра, шерстяных тканей, порядка 15% сахара, рыбы, крупы, макарон, керосина, швейных изделий, шелковых тканей, резиновой обуви, трикотажа.
Фонды других товаров также не соответствовали доле столицы в общей численности населения страны и составляли порядка 7-10%.
Ленинград жил скромнее Москвы, но тоже занимал особое место в ряду городов. В 1939-1940 гг, он получал пятую часть рыночных фондов мяса, жиров, яиц.
По этим товарам два города - Москва и Ленинград «съедали» более половины всего рыночного фонда, хотя в них жило всего лишь несколько процентов населения страны.
Именно по этим городам советская историография и делала далеко идущий вывод о «сталинском предвоенном изобилии».
Называть «изобилием» даже положение в этих городах могут только лживые и циничные «существа на прикорме».
ХИЩЕНИЯ В СССР.
Естественно, что «советские живые существа» как и любой микроорганизм стремились выжить, даже в условиях жизни препятствующих в принципе.
Поскольку по своей рабской природе сопротивляться власти они не умели, принципом выживания стало воровство жизненно необходимого.
Основной урон государству наносили не банды, совершавшие вооруженные грабежи и налеты на поезда, склады, магазины, а «преступления по месту работы» - крупные хищения денег и товаров, которые совершались самой администрацией, и мелкое воровство простых работников. При пустых полках магазинов всякая мелочь имела цен+ность, «несуны» становились бичом социалистической экономики. «Несли» с работы то, что производили, либо то, что лежало без присмотра.
Вот лишь некоторые факты. На предприятиях легкой промышленности в 1930- х гг, стоимость украденных товаров на каждого рабочего в год превышала 150 рублей. На Горьковском автомобильном заводе машины исчезали прямо со сборочного конвейера, невзирая на лагерную систему организованную органами ОГПУ-НКВД. На заводе «Треугольник», выпускавшем галоши, в 1932 г, было украдено более 100 тысяч пар галош!
Бюджеты показывают, что член шахтерской семьи в Донецкой области имел в месяц более 70 кг. угля, в то время как в среднем по СССР рабочий всего 12,5 кг.
В 1932 г, в мясосовхозах было расхищено около 10 тысяч голов крупного рогатого скота, в овцеводческих совхозах тысячами пропадали овцы, в зерновых исчезали сотни тысяч пудов хлеба, десятки стогов сена и т.д.
«Живое существо СССР» постепенно привыкало жить воровством.
Воровство процветало даже в системе государственного нормированного снабжения.
Произведенная весной 1932 г, органами ОГПУ в Москве проверка показала, что в среднем ежесуточно со всех вокзалов мешочниками вывозилось до 17 тыс. пудов хлеба.
Источник хлеба - хищения из торговой сети потребительских кооперативов, хлеб из-под прилавка продавался без карточек.
По словам Микояна, проверка хлебных магазинов в Москве показала, что воровали по 12 вагонов в день. На совещании директоров ГОРТа в апреле 1932 г, он говорил:
«Воруют все, вплоть до коммунистов. Коммунисту легче воровать, чем другому. Он забронирован партбилетом, на него меньше подозрений.. ».
Вообще в СССР отсутствовали данные об общем количестве потерь по причине воровства, есть только фрагментарные сведения. Только за март-апрель 1932 г, по 11 областям и краям РСФСР потери от хищений составили около 5 млн. рублей. В 1933 году, по неполным данным, только по Москве и области, и только в кооперативной торговле, потери от воровства исчислялись суммой более 25 млн. руб. (что по покупательной способности соответствует около 111 млн. современных американских долларов).
Воровали и спекулировали все вплоть до элиты «живых существ».
В одной из автобиографических повестей Ю.М. Нагибин рассказывает о своеобразном бизнесе жены и дочери директора крупнейшего в Москве автомобильного завода И.А. Лихачева.
Для себя дамы шили одежду и обувь на заказ в закрытом ателье, а те вещи, которые получали в закрытом распределителе на Петровке продавали на Тишинском рынке: «На каждую (имеются в виду дочь Лихачева и домработница) напяливалось по две дамские шубы, через левую руку перекидывались мелкие вещи: кофты, платья, юбки, комбинации. Они шли на промысел
в кишащую глубину рынка... » Жена Лихачева осуществляла общее руководство и ожидала в это время в служебной машине.
Семья красного директора обеспечивалась хорошо и перепродавала вещи не из нужды. Жены других сановников также занимались «реализацией промтоварного лимита». Эпизод относится к 1945 г, но в 1930-х гг происходило то же самое.
Незаконная частная торговля стала головной болью для Политбюро и Совнаркома. Число постановлений по борьбе со спекуляцией все увеличивалось.
В августе 1934 г, была образована правительственная комиссия по борьбе со спекуляцией во главе с Рудзутаком. На борьбу были брошены НКВД, фининспекция, милиция. По словам Г. Ягоды, в начале 1934 г, милиция рассматривала около 10 тысяч случаев спекуляции ежемесячно. Это не включало крупную спекуляцию, которой занималось экономическое управление ОГПУ.
За первую половину 1934 г, за спекуляцию было привлечено к ответственности более 58 тыс. человек, за 1935 г, - около 105 тысяч человек!
По приказанию Политбюро как обычно устраивались показательные про+цессы с заранее известным приговором - расстрел.

Приведенные данные, скорее показывают результаты отдельных «рейдов» по чистке рынков и городов «от паразитического и чуждого элемента», чем действительные размеры незаконных продаж.
По признанию Г. Ягоды, несмотря на меры, рынки по-прежнему «были наводнены спекулятивным элементом».
Количество осужденных за экономические преступления общими судами РСФСР в 1927 г, и второй половине 1930-х гг, составляло порядка 700 тыс. человек в год, в период же 1929-1933 гг, более 1 млн. человек в год.
К «политике» эти цифры не имеют вообще никакого отношения.
Это чисто цифры уголовного (по советским законам естественно) воровства.
«Живые советские существа» учились выживать в самом замечательном обществе в истории человечества, в системе «наших ценностей», но некоторые попадались родной власти и в этом случае уже со спокойной душой шли умирать.

ТОРГСИН В СССР.
Торгсин (Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами) был вначале небольшой конторой Наркомторга, которая продавала антиквариат, продовольствие и дефицитный ширпотреб иностранным туристам. Вход «советским существам» в эти магазины был закрыт. Более того, островки изобилия засекречивались - не рекомендовалось прибегать к рекламе и выставлять в витринах ширпотреб.
Ситуация изменилась осенью 1931 г, когда власть открыло двери Торгсина «существам». Не от жалости конечно.
Просто с началом индустриализации остро встала валютная проблема.
Гиганты пятилетки ждали импортного оборудования.
Для покупки оборудования и сырья нужна была валюта.
Много валюты.
Между тем советский экспорт, главный источник валютных поступлений, в условиях мирового экономического кризиса становился убыточен так как заключался только в сельскохозяйственных продуктах, цены на которые в условиях мирового кризиса только падали.
Советские люди могли покупать товары в Торгсине при условии сдачи золота: ювелирных изделий, утвари, монет старого чекана.
Позже в Торгсине была разрешена сдача серебра, бриллиантов, произведений искусства. В обмен на ценности «сдатчики» получали деньги Торгсина - ордера, книжки, разовые талоны.
Другим каналом проникновения в Торгсин и средством выжить были валютные переводы от родственников и друзей из-за границы.
Здесь мы не будем рассматривать все перипетия работы Торгсинов так как это отдельное и большое исследование, а коротко обрисуем положение.

Голод гнал людей в Торгсин, доходы которого только возрастали по мере ухудшения продовольственной ситуации в стране. Торгсиновский «взлет» пришелся на страшный 1933 год голода.
Если в 1932 г, Торгсин продал товаров на сумму 49,3 млн. рублей, то в 1933 г, - в 2,5 раза больше - на 106,5 млн.

С января по май, когда голод достиг своего апогея, поступление валютных ценностей в Торгсин удвоилось.
Что же покупали? - Более 80% товаров, проданных Торгсином в 1933 г, составляли продукты.
Львиная доля (более 60%) приходилась на хлеб! А вовсе как многие думают на осетрину или черную икру.

Хотя доля наличной валюты и валютных переводов в платежах в Торгсине в абсолютном выражении и росла, однако относительно роста поступлений «бытовых» ценностей граждан (ювелирные изделия, монеты старой чеканки и пр.) она стремительно уменьшалась.
Таким был звездный час Торгсина: голодные люди меняли свои сбережения на хлеб. Именно в период голода резко возросла сдача серебра, люди несли в Торгсин и последние серебряные ложки.
ОГПУ-НКВД активно использовало Торгсин, который, как лакмусовая бумажка, выяв+лял крупных держателей ценностей и позволял «брать их с поличным».
Самое справедливое в мире государство хотело и рыбку съесть (получить средства для удержания своей власти) и на х.. сесть (арестовав всех кто ему в этом помогал).
Аресты сдатчиков золота при выходе из магазинов, обыски их квартир и конфискация купленных товаров были частыми явлениями в начале деятельности Торгсина.
Они сохранились в практике ОГПУ-НКВД и в последующие годы. Это грозило падением валютных поступлений.
Торгсин бил тревогу, требуя соблюдения прав владельцев валюты.
Партия потребовала от ОГПУ-НКВД проводить операции более тщательно, не дискредитируя Торгсин явным образом.
Государство наживалось на Торгсине. Поскольку практически любая предпринимательская деятельность, по официальной терминологии, явля+лась спекуляцией, то в истории с Торгсином советское государство показало себя самым большим спекулянтом в стране, да и в мире.
Цены в торгсиновских магазинах значительно превышали советские экспортные цены.
В 1933 г, цена животного масла в Торгсине составила 170%, растительного масла - 381%, сахара - 300% их экспортной цены. Государство «рабочих и крестьян» продавало товары рабочим и крестьянам в несколько раз дороже, чем за границу.
По признанию, сохранившемуся в одном документе, для выручки за границей по экспортным ценам привлеченной через Торгсин суммы валютных ценностей потребовалось бы вывезти на внешний рынок товаров экспортного качества в 3,3 раза больше, чем было продано через Торгсин.

По мнению работников Наркомснаба и отзывам иностранного дипкорпуса, который обеспечивался через Торгсин, товары в торгсиновских магазинах стоили дороже, чем в магазинах Польши, Германии, Франции, Японии, Китая.
Торгсин сыграл важную роль в снабжении населения в период карточной системы. В его магазинах покупали деликатесы те, кто жил безбедно, - дипломаты, иностранцы, советские ювелиры и зубные врачи, у кото+рых водилось золотишко.

Но чаще всего по статистике в Торгсин приходили именно простые люди за самыми обычными продуктами и товарами. Он спасал тех, кого государствооставило на произвол судьбы.

Но Торгсин не мог накормить всех. Его изобилие было относительным, товаров не хватало. Хронически повторялись перебои в снабжении, шла бездумная засылка товаров, несообразная с заявками и сезоном, при которой зонты и галоши попадали в Северный край, а валенки - в Закавказье.
Обладание книжкой Торгсина еще не означало получения желаемых продуктов. Мука, крупа, сахар - товары повышенного спроса в условиях голода были в особом дефиците. Люди стояли днями и ночами, чтобы получить их. Срок же торгсиновской книжки ограничивался, значит, надо было брать что-то другое.
Процветала практика «нагрузок» - чтобы получить муку, крупу, надо было взять добавочно мыло, галоши, селедку, а то и пионерский горн или бюст Калинина.
Как писалось в одном письме: «Круп мне не дали, сахару - тоже. Зато пришлось взять материи на рубаху, но шить ее нечем, так как ниток в продаже нет. Хорошо, что муки дали 5 кило».
Голодным людям Торгсин мог казаться островком изобилия.
Однако действительно великолепных магазинов, подобно тому зеркальному торгсину на Смоленском рынке в Москве, который описал Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите», было немного.

Проверки контор Торгсина показывали, что большинство из них являлись плотью от плоти советской торговли - мелкие грязные лавочки, с огромными очередями, ежедневными драками и привычной для советских людей грубостью.
Внешний вид самих работников немосковских торгсинов, например портовых был отталкивающим. Вот как выглядели торгсиновско-советские «существа» и торгсины по словам одного заведующего шипчандлерством (обслуживание иностранных судов в советских портах) Торгсина:
«Один ходит в обтрепанной или, еще лучше, в рваной кожаной тужурке, без подметок ботинки, подозрительного цвета и фасона фуражка. Другой - в пиджаке, сделанном из четвертого срока шинели без подкладки, с обтрепан+ными рукавами, и если воротник этого пиджака вытопить, то мыльный завод может получить пуда два сала. Или еще хуже - в темно-синих брюках, сзади серая заплата».
«Стойка в буфете, высотой с табуретку, покрыта старым куском линолеума, каким обычно в Англии покрывают полы в уборных. От этого получается, что англичане садятся на эту стойку и, повернувшись к буфетчице спиной, занимаются просто разговорами друг с другом».
Хотя правительство рассчитывало, что Торгсин продержится дольше, о чем свидетельствует план Торгсина на 1933-1937 гг, его убыточность заставила приступить к реорганизации.
Уменьшались торговая сеть и аппарат Торгсина, снижались валютные планы, свертывалось зарубежное пред+ставительство.
Бывшие магазины Торгсина становились невалютными, залежавшиеся на его складах товары передавались в обычную торговую сеть
С конца 1935 г, прекратился прием золота, серебра, драгоценных металлов, монет.

Всесоюзное объединение Торгсин официально прекратило свое существование с 1 февраля 1936 г, хотя оставшиеся на руках населения его книжки подлежали отовариванию до 1 июля.

Валютная торговля вернулась к своим истокам - торговле с иностранцами. Валютные магазины вновь стали недоступны советским гражданам.
За время существования Торгсина общая сумма «привлеченных через него ценностей» составила 287,2 млн. рублей.

В отчете об итогах работы Торгсина говорилось, что это немного превышало стоимость импортного оборудования для десяти индустриальных гигантов: Горьковского автозаво+да (42,3 млн. руб.), Сталинградского тракторного завода (35 млн.), автозавода им. Сталина (27,9 млн.), Днепростроя (31 млн.), «Господшипника» (22,5 млн.), Челябинского тракторного (23 млн.), Харьковского тракторного (15,3 млн.), Магнитостроя (44 млн.), Кузнецкстроя (25,9 млн.) и Уралмаша (15 млн.).

Дело было сделано.
«Существа» отстались без золотых и валютных накоплений, даже серебряные ложки у голодных «существ» были изъяты.
А русская власть получила в свое распоряжение заводы, на которых можно было клепать военную технику для защиты своих задниц от всяческих надуманных, или созданных ею же врагов.
Магазины Торгсина, исполнив свою миссию, закрылись.

Коммерческая торговля трансформировалась в образцовые универмаги. Якобы «по просьбам высокооплачиваемых групп населения» в них продавались товары «лучшего» качества по повышенным ценам.
Появился новый источник пополнения госбюджета - магазины «конфискатов». Появившись в 1937 г, они не рекламировались в прессе, не имели ярких вывесок, а незаметно располагались на улицах городов.

Это не были комиссионные магазины, хотя в них продавались ношеные одежда и обувь, бывшая в упот+реблении мебель, ковры, посуда, зеркала, книги, детские раскраски и игруш+ки, письма, семейные фотографии. Там находились груды сваленных в беспо+рядке не товаров, а вещей, когда-то означавших дом и семью, - их владель+цев поглотил ГУЛАГ.
«Июль 1937 г. Москва.
Сретенка.
Зеркальные стекла окон в густых белилах наглухо занавешены тяжелыми гофрированными шторами. Внутри магазина холодно и полумрак.
Он более похож на склад, чем магазин: созвездия угасших люстр, холодные шары абажуров, сосульки хрустальных подвесок, лабиринты книжных шкафов, павловских гардеробов, старинных диванов, громадных роялей, разрозненных сервизов, горы столовой посуды, в беспорядке разбросанные ковры. Обилие армейской одежды, гражданские костюмы теряются в беспорядке

[SRL]

<Июль 1937 г. Москва.
Сретенка.
Зеркальные стекла окон в густых белилах наглухо занавешены тяжелыми гофрированными шторами. Внутри магазина холодно и полумрак.
Он более похож на склад, чем магазин: созвездия угасших люстр, холодные шары абажуров, сосульки хрустальных подвесок, лабиринты книжных шкафов, павловских гардеробов, старинных диванов, громадных роялей, разрозненных сервизов, горы столовой посуды, в беспорядке разбросанные ковры. Обилие армейской одежды, гражданские костюмы теряются в беспорядке гимнастерок, кителей, френчей, бекеш, обувь как на плацу.
Никаких упаковок, этикеток, ценников, указаний размеров.
В петлицах кителей следы ромбовидных знаков:
Комдив? Комкор? Командарм? Сколько их? - Перемножить плечики на ряды? - Собьешься со счета. Неожиданное и страшное зрелище: детские платьица. Невесомые, как лоскутки облаков, они парили над прилавком... беспорядочно свисали отовсюду, как пестрые птицы в зоомагазине... ».
Удивительно но точно такие же магазины «конфискатов» появились и в России 21-го века. Дай только Бог, чтобы вещи в этих магазинах не были обильно политы кровью как в 1930-х гг.

ИНОСТРАНЦЫ В СССР.
Для стороннего наблюдателя из Западного общества, преимущества, которые обеспечивала российская государственная рас+пределительная система, казались смехотворными.

Но совсем по-другому оценивал эти преимущества человек, принадлежавший к обществу «живых существ».

В его слабом сознании лишний кусок хлеба и мяса, доступ в специальный распределитель (пусть даже его ассортимент мало чем отличался от других), лишний метр жилой площади, дополнительный рубль в зарплате могли
воспринимался как существенные различия и преимущества. Тем более, если об этом каждый день твердила официальная пропаганда.

Обладание лишним куском хлеба или мыла либо лишней парой штанов в обществе «живых существ» имело не меньшее значение, чем обладание лишней машиной или собственным домом в Западном обществе.
При этом абсолютно бесспорно, что центральное и местное руководство СССР пыталось со+здать для иностранных специалистов и рабочих наилучшие условия. Практически на любом предприятии они обеспечивались лучше своих советских коллег.
Среди иностранцев, работавших на одном и том же предприятии, инженеры и техники получали преимущества перед рабочими. Однако это была все та же иерархия в бедности.
В Карелии, например, на лесоразработках советские рабочие жили в бараках по 30 человек в комнате.
Для американцев, приехавших из Абердина, штат Вашингтон, власти создали лучшие условия. Они жили в отдельных комнатах всего лишь (!) по три семьи в каждой, пользуясь общей кухней.
Из специального распределителя, который находился в Петрозаводске, приехавшие абердинцы получали в месяц по килограмму масла, сала, макарон, 2,5 кг сахара, 3 буханки хлеба в день.
Периодически в их распределителе появлялись ветчина, сыр, копченый лосось, орехи, ликер, сигареты, конфеты, фрукты. На фоне того, что получали советские рабочие - буханка хлеба в день, немного сахара и масла, - снабжение иностранцев выгодно отличалось, но тем не менее оно было скудным и не обеспечивало сытой жизни.
По признанию американца Джэка Моррисея, который работал в Воронеже, власти старались дать ему лучшее из того, что имели. Проблема заключалась в том, что они не имели почти ничего.
Американец жил в гостинице. Обычный его рацион состоял из омлета, чая и черного хлеба на завтрак, жареной в жиру конины, водянистого картофельного пюре, политого растительным маслом, и чая на ланч.
Обед отличался от ланча только тем, что подава+лись капустные щи.

Это было лучшее в г. Воронеже. Коммунистические бюрократы, которые наполняли гостиницу, разделяли ту же, более чем скромную трапезу. Все остальное население получало только суп, черный хлеб и скудную порцию картофеля.
Когда американец пожаловался своей переводчице на плохое питание, та была неподдельно изумлена: «Но Вы получаете мясо дважды в день!» - воскликнула она.
Действительно - большая роскошь по тем временам, но, по сути, что это было за мясо - конина!
Впоследствии Моррисей был с этой же русской переводчицей в Москве и там вместе с ней (как он ее провел то туда!?) посетил московский американский распределитель.
По словам того же Джэка Моррисея, когда он привел туда свою голодную переводчицу, та просто разрыдалась при виде изобилия.

Но это была, по его же Моррисея словам, московская показуха, показуха уже даже не для «живых существ», а для иностранцев прибывающих только в Москву по делам! - на всей остальной территории, от Балтики до Владивостока, ничего близкого к этому не существовало.
Как отмечали иностранцы работавшие в СССР единственным продуктом, в котором не было недостатка в России была водка. Водкой «живые существа» лечили все без исключения издевательства самих себя над самими же собой.
О жизни иностранцев работающих по контракту в России здесь говориться не будет.

Это отдельная и большая история, поэтому приведем только одно письмо электромонтера немца работавшего в Сталинграде:
«Знаешь, Якоб к чему меня больше всего тянет? К кружке пива и ломтю лимбургского сыра. Эх, вы не цените условий, в которых живете! Лишений, которые мы здесь переживаем, не пожелаешь и врагу. У нас животное живет лучше, чем здесь человек. Чего тут только не делают, в этом <отечестве»! Для многих было бы неплохо посмотреть, как проводится на практике их теория>.
Общая культура «живых социалистических существ» описывается в интересном документе архива, американского инженера, который работал в в СССР в начале 1930-х гг. Это типографский текст любопытного приказа (Hoover Institution archives. Коллекция Уилларда Л.Гортона) , изданного комендантом одного общежития «существ»:
«Приказ 2».
Пункт 1:
«С сего числа строжайше воспрещается выбрасывать в окна и форточки и иным путем во двор дома и на улицу сор и очистки, также выливать помои и горшки, равно мочиться с балконов вниз, кои должны быть, как и окна, ввиду зимнего времени, наглухо закрыты во избежание порчи водопроводных труб, а также (выбрасывать) человеческие экскременты, завернувши в бумажку, как неоднократно было замечено и поступали жалобы ввиду бездействующих уборных, что совершенно недопустимо и источник заразы...

Пункт 2. Также воспрещается водить в комнатах кур, собак, поросят и всяких животных до медведей включительно, как было замечено, коих приказываю с сего числа ликвидировать бесследно.
Виновные в неисполнении замеченных проступков будут выселены в 24 часа и наложены административные
взыскания» .
Практически каждый иностранец, работавший в СССР в 1930-е годы, покидая страну, давал зарок никогда больше туда не возвращаться.
РЕЗЮМИРУЯ ИЗЛОЖЕННОЕ.
Зарплата политического руководства была наивысшей в стране.
Канули в Лету времена, когда партиец на руководящей работе не мог получить больше партмаксимума - средней зарплаты рабочего.
В октябре 1933 г, постановлением ЦИК и СНК были установлены твердые
должностные оклады работникам советских организаций. Так, председатели и секре+тари ЦИК СССР и союзных республик; СНК СССР и союзных республик, их замы; председатели краевых, областных исполкомов и горсоветов Москвы, Ленинграда, Харькова; наркомы СССР и РСФСР и их замы; председатели Верховного суда СССР, РСФСР, краевых и областных судов; прокуроры СССР, союзных республик, краев, областей; ректора Института Красной профессуры и ряда других университетов получали оклад 500 руб. в месяц.
Персональные зарплаты доходили до 800 руб.
в месяц.

Средняя зарплата рабочих в это время составляла 125 руб.
Лишь очень небольшой слой высокооплачиваемых рабочих имел заработок 300-400 руб. в месяц.

Зарплата учителей начальной и средней школы составляла 100-130 руб., врачей - 150-275 руб. в месяц.
Существовали в стране и оклады 40-50 рублей в месяц, которые получал, например, средний и младший медперсонал.
Руководству полагались и персональные пенсии. Существовали и другие дополнительные ис+точники денежных доходов. Так, для «помощи» руководящим работникам создавались «секретные денежные фонды».
Секретными их называла сама власть. Они появились еще в 1920-е гг, но в рассматриваемый период получили широкое распространение. Секретные фонды шли на оплату питания в закрытых столовых, спецбуфетах, покупку квартир, книг, пособий на лечение, оплату путевок, строительство закрытых домов отдыха и пр.
Однако в условиях скудной социалистической торговли и практически бесплатного государственного обеспечения деньги в материальном положении элиты не играли особой роли.
В 1933 г, в Наркомате снабжения СССР секретный денежный фонд для
помощи руководящим работникам составлял 600 тыс. рублей в год.
Из этих средств должны были выделяться дотации в столовую в размере 80 руб. в месяц на человека, книжные абонементы - 50 руб. на человека в квартал, лечебный фонд в размере 400 руб. на человека в год, а также 7 тыс. руб. в месяц - на содержание закрытых буфетов.
Мебель и прочая домашняя утварь покупались или выдавалась с матери+ального склада Кремля.
Основой товарного изобилия кремлевских складов были вещи и ценности расстрелянных и репрессированных.
Те, кто имел вкус и желание, могли из бывшего дворцового имущества создать роскошную обстановку. Квартира Рудзутака, например, по свидетельствам, напоминала музей.
Однако в 30-е годы стиль в Кремле задавал Сталин, квартира которого была скромной, почти спар+танской - «книги, несколько портретов, мебель простая, самая необходи+мая.
Единственный комфорт - это диваны, их всегда у него по несколько в каждой комнате, разных форм, а иногда и цветов».

Скромной была и квартира второго человека в государстве - Молотова.
Обстановка большинства кремлевских квартир, как свидетельствуют мемуары, была казенная, нежилая, не квартиры, а гостиничные номера. Мебель, утварь - сборные, разнокалиберные, безвкусно подобранные, старое дворцовое вперемежку с советским ширпотребом низкого качества. Для большинства руководителей квартира была местом, где ели и спали, все остальное время отдавалось работе, служебному кабинету.
В 1933 г, в разгар массового голода в стране, по словам официального документа, «ежемесячное потребление продуктов служебны+ми вагонами ЦК» составило: 200 кг сливочного масла, 250 кг швейцарского сыра, 500 кг колбасы, 500 кг дичи, 550 кг разного мяса, 300 кг рыбы (кроме того, 350 кг рыбных консервов и 100 кг сельдей), 100 кг кетовой икры, 300 кг сахара, 160 кг шоколада и конфет, 100 ящиков фруктов и 60 тыс. штук экспортных папирос.
Светская жизнь в западном понимании слова отсутствовала. Высшая политическая элита не ходила в рестораны и кафе, совнаркомовская столо+вая была ее рестораном.
Никаких публичных развлечений, за исключением театров - там существовали правительственные ложи. Сталин, как известно, любил кино. Однако просмотр кинофильмов был закрытый, для узкого круга людей.
Ни светских приемов, ни балов. Дипломатические приемы и правительственные банкеты по случаю советских праздников и в честь иностранных гостей представляли официальные мероприятия - скорее работа, чем развлечение.
Светская жизнь в Кремле ограничивалась вечеринками и «междусобойчиками», скорее напоминавшими чиновничьи вечеринки дореволюционного провинциального города. По свидетельствам мемуаров, никакой особой сервировки, украшений, ритуалов в обычном обиходе не было. Советская элита была лишена также еще одного развлече+ния западной аристократии - праздных путешествий.
Кроме ежегодного отпуска на советских курортах, все поездки по стране и за границу были служебно-деловыми. Не было и счетов в банках, вообще денежные накопления, как правило, отсутствовали
В оценке материального положения советской и западной элиты есть одно обстоятельство, которое затрудняет сравнение.
Советская элита практически ничего не имела своего.
Она жила на казенный счет. В этом состояло ее преимущество - в отличие от западной аристократии, жизнь ей практически ничего не стоила, была даровой.
Но в этом заключалась и огромная слабость советской номенклатуры - с потерей должности терялось все. «Вельможи», может, больше, чем нищие в стране, зависели от государства. Не случайно советские руководители держались за свои должности буквально до конца и уходили с них прямо на кладбище
Не стоит думать, что советской элиты было много. Иначе возникнет вопрос, а откуда бралось столько дополнительных благ в системе «внечеловеческой российской экономики»?
Реквизированных вещей убитых и расстрелянных не могло хватать на красивую неограниченной по численности элиты. Вещи практически переходили из рук одного репрессированного в руки еще не репрессированного, а затем цикл просто повторялся.
Увы, СССР была нищей страной практически сверху донизу.
Численность элиты, которой централизованное распределение в первой половине 1930-х годов обеспечивало сытую жизнь, была ничтожна.
В архиве есть данные о спецснабжении высшей союзной и российской номенклатуры.
Ко времени отмены карточной системы число руководящих работников центральных учреждений, получавших лучший в стране паек литеры «А», составляло всего лишь 4,5 тыс. человек; группа ответственных работников, получавших паек литеры «Б», включая областной, районный и городской актив Москвы и Ленинграда, - 41,5 тыс. ; высшая группа ученых - 1,9 тыс. человек (все данные приводятся без учета членов семей).
Если прибавить сюда персональных пенсионеров союзного и республиканского значения, политкаторжан, то число пользовавшихся спецснабжением возрастет до 55,5 тысяч семей, из которых 45 тыс. жили в Москве.
Советская элита покупала продукты в ведомственных буфетах, столовых, столах заказов, которые находились непосредственно в учреждениях и были недоступны для других групп населения. Здесь ассортимент и качество продуктов выгодно отличались от рабочих столовых или рядовых продуктовых магазинов, цены были ниже.

Для шитья одежды и обуви номенклатурные работники, титулованные деятели науки и искусства «прикреплялись» к специальным пошивочным мастерским, ателье, столам заказов крупных магазинов. Дополнительные возможности для покупки товаров давала наиболее высокая по сравнению с другими группами населения зарплата, а также различные государственные дотации на питание в столо+вых, отдых в санаториях, оплату квартир, транспорт и т.п. Расширилось строительство специальных номенклатурных жилых домов, санаториев, домов отдыха и дач.
Привилегированное положение в системе государственного снабжения в период открытой торговли сохраняла и армия и политическая полиция.

Рядовой состав по-прежнему обеспечивался по нормам красноармейского пайка. Командный состав хотя с отменой карточной системы и лишился бесплатных пайков, но его снабжение не пострадало. Система ведомственных столовых, буфетов, столов заказов, а также закрытых пошивочных мастерских обеспечивала нужды военных.
Расширилась система их льгот по налогам и сборам, в социальном страховании, обеспечении жильем, медицинском обслуживании, образований.
В условиях товарного дефицита несмотря на появление свободной торговли и увеличеие заработной платы натуральные поощрения на производстве продолжали выполнять роль кнута и пряника.
Лучший пример тому - стахановцы. За свой ударный труд они получали не только большие деньги, но и машины, одежду, возможность отовариваться в специальных бюро заказов и шить одежду в ателье крупных магазинов. Иерар+хия снабжения на производстве обеспечивалась через отделы рабочего снабжения (ОРСы). Официально Политбюро их ликвидировало 1937 г, но фактически они никогда не исчезали. В условиях дефицита и повторяв+шихся кризисов снабжение рабочих продолжало оставаться одной из ос+новных забот заводской администрации.
«Сталинское довоенное изобилие» было на поверку обычной российской фикцией и показухой.
За весь 1939 г, в розничную торговлю в расчете на одного человека поступило всего лишь немногим более 1,5 кг, мяса, 2 кг, колбасных изделий, около 1 кг, масла, пяти килограммов кондитерских изделий и крупы.

Треть промышленного производства сахара шла на внерыночное потребление.
Рыночный фонд муки был - 108 кг, на человека в год, что составляло всего лишь около 300 гр. в день.
Внерыночное потребление «съедало» и огромную часть фондов непродовольственных товаров. Только половина произведенных хлопчатобумажных и льняных тканей, треть шерстяных тканей поступали в торговлю.

На деле потребитель получал и того меньше. Потери от порчи и хищений на транспорте, при хранении и в торговле были огромны.

Показательно в этом отношении письмо вице-президента АН СССР О.Ю.Шмид+та, посланное секретарю ЦК ВКП(б) Г.М.Маленкову в январе 1940 г.
Письмо свидетельствует о недостаточном снабжении даже одной из главных элитных групп советского общества - академиков.
На нужды 125 академиков Наркомат торговли выделял 12, а после многократных ходатайств президиума АН - 20 ордеров в квартал.

Каждый ордер давал право либо сшить в специальном ателье что-то из одежды и обуви, либо купить что-то из предметов домашнего обихода. При существовавшем соотношении числа академиков и выделяемых ордеров, в лучшем случае в год академик мог получить один ордер. «Но так как большинство академиков нуждается одновременно в различных видах вещей, как-то: костюмах, обуви, пальто, постельном белье и т.п., то недостаточность отпускаемых Наркомторгом для Академии наук ордеров очевид+на», - писал Шмидт.
В президиум Академии наук СССР поступали от академиков устные и письменные заявления об оказании им помощи в приобретении предметов личного потребления. Так, например, А.Е.Ферсман, Н.Д.Зелинский, С.Л.Соболев, В.Ф.Миткевич, В.С.Кулебакин, А.Д.Сперанский, и известный всему миру П.Л.Капица обращались с просьбой выдать им ордера на пошив одежды и обуви, помочь с покупкой предметов быта.

Обеспечение продуктами также было недостаточным.
Академики С.А.Чаплыгин, А.А.Борисяк, М.А.Ильинский, например, обращались в президиум АН с просьбой помочь им купить:: сливочное масло и другие продукты питания.
Это и есть истинная цена «изобилию советских живых существ».
В Великую отечественную войну, еще до нового (военного) введения карточной системы страна вступила уже в состоянии обостренного товарного кризиса, с многотысячными очередями, вечного в России недостатка продуктов питания и промышленных товаров. Никаких особенных неожиданностей введение карточной системы и постепенное снижение норм потребления у «советских живых существ» не вызвало.

Народ СССР прошедший до войны десятилетие голодного существования и непрерывной борьбы за выживание был прекрасно и как ни один белый народ целого мира подготовлен к трудностям военного времени.

Практически все годы существования простых граждан (т.е. не руководящих) СССР от начала основания самого справедливого государства в мире в 1917 г, вплоть до начала Великой отечественной войны (да и после нее до начала бездумного разбазаривания нефтяных запасов страны в 1960 г,) представляла собой непрерывный марафон в поисках обыкновенного пропитания. В поисках еды. В поисках даже не еды в широком смысле слова, а в поисках единственно горбушки черного хлеба.
Все так называемое «функционирование» государства СССР было связано со словом «Хлеб».
В некоторые годы хлеба было мало а в некоторые годы больше чем мало. Но достаточно, и тем более «много» его не было никогда. В последующие за 1960 г, элементарный (и постепенно фактически выходящий из употребления на Западе как продукт именно питания) хлеб был, но зато не было других продуктов. Такое положение сохранено и сегодня в 21-м веке. Россия (как приемник СССР) как была не в состоянии обеспечить сама себя продуктами питания, так и не может по сию пору.

Конец главы 2-й части "Истории Брони".

[Maksim_ok]

Спасибо!Книжечку эту надо разьяснить.
Очень познавательно. Неплохо бы многим защитникам "эффективного менеджемента" с этим ознакомиться.
Маленькое добавление по поводу изымания валюты и всяких ценностей для нужд советской власти.
Метод называется "просвечивание".
"Просвечивание - это один из советских терминов, обогативших великий, могучий и свободный русский язык, Обозначает он вот, что.
В поисках валюты для социализации, индустриализации пятилетки в четыре года или, как говорят рабочие, пятилетки в два счета, советская власть выдумывала всякие трюки, вплоть до продажи через интурист живых или полуживых человечьих шкур. Но самым простым, самым примитивным способом, наиболее соответствующим инстинктам правящего класса, был и остается все-таки грабеж: раньше ограбим, а потом видно будет. Стали грабить. Взялись сначала за зубных техников, у которых предполагались склады золотых коронок, потом за зубных врачей, потом за недорезанные остатки Нэпа, а потом за тех врачей, у которых предполагалась частная практика, потом за всех, у кого предполагались деньги, ибо при стремительном падении советского рубля каждый, кто зарабатывал деньги, старался превратить пустопорожние советские дензнаки хоть во что-нибудь.
Техника этого грабежа быта поставлена так. Зубной техник Шепшелевич получает вежливенькое приглашение в ГПУ. Является. Ему говорят, вежливо и проникновенно: "Мы знаем, что у вас есть золото и валюта. Вы ведь сознательный гражданин отечества трудящихся (конечно, сознательный, оглашается Шепшелевич, как тут не согласишься?). Понимаете, гигантские цели пятилетки, строительство бесклассового общества. Словом, отдавайте по-хорошему".
Кое-кто отдавал. Тех, кто не отдавал, приглашали во второй раз, менее вежливо и под конвоем. Сажали в парилку и в холодилку и в другие столь же уютные приспособления, пока человек или не отдавал или не помирал. Пыток не было никаких. Просто были приспособлены специальные камеры то с температурой ниже нуля, то с температурой Сахары. Давали в день полфунта хлеба, селедку и стакан воды. Жилплощадь камер была рассчитана так, чтобы только половина заключенных могла сидеть, остальные должны были стоять. Но испанских сапог не надевали и на дыбу не подвешивали. Обращались, как в свое время формулировали суды инквизиции, по возможности мягко и без пролития крови.
В Москве видывал я людей, которые были приглашены по-хорошему и так по-хорошему отдали все, что у них было: крестильные крестики, царские полтинники, обручальные кольца. Видал людей, которые будучи однажды приглашены, бегали по знакомым, занимали по сотне, по две рублей, покупали кольца (в том числе и в государственных магазинах) и сдавали ГПУ. Людей, которые были приглашены во второй раз, я в Москве не встречал ни разу: их видимо не оставляют. Своей главной тяжестью это просвечивание ударило по еврейскому населению городов. ГПУ не без некоторого основания предполагало, что если уж еврей зарабатывал деньги, то он их не пропивал и в дензнаках не держал, следовательно, ежели его хорошенько подержать в парилке, то какие-то ценности из него можно парилке, то какие-то ценности из него можно будет выжарить. Люди осведомленные передавали мне, что в 1931-1933 годах в Москве ГПУ выжимали таким образом от 30 до 100 тысяч долларов в месяц. В связи с этим можно бы провести некоторые параллели с финансовым хозяйством средневековых баронов и можно было бы поговорить о привилегированном положении еврейства в России, но не стоит...
..Пришло ГПУ и сказало - пожалуйте. Пожаловали. Уговаривали долго и красноречиво, даже со слезой. Посадили. Держали по три дня в парилке, по три дня в холодилке. Время от времени выводили всех в коридор, и какой-то чин произносил речи. Речи были изысканны и весьма разнообразны. Взывали и к гражданским доблестям и к инстинкту самосохранения и к родительской любви и к супружеской ревности. Мужьям говорили: "Ну, для кого вы своё золото держите? Для жены? Так вот она что делает". Демонстрировались документы об изменах жён, даже и фотографии, снятые, так сказать, en flagrant delit.
Втянув голову в плечи, как будто кто-то занёс над ним дубину и глядя на меня навек перепуганными глазами, Данцигер рассказывал, как в этих парилках и холодилках люди падали. Сам он крепкий мужик, бинтюг, как говорил Фомко, держался долго. Распухли ноги, раздулись вены, узлы лопнули в язвы, кости рук скрючило ревматизмом. Потом, вот повезло, потерял сознание".Иван Солоневич "Россия в концлагере"

[SRL]

Просто были приспособлены специальные камеры то с температурой ниже нуля, то с температурой Сахары. Давали в день полфунта хлеба, селедку и стакан воды.

Хех. Я в советской армии когда служил (рабоче-крестьянской) сидел постоянно на губе. Сколько сидел не скажу.... Не поверите...
Так вот там у нас (дом родной) были холодилки (парилок не была... поскольку не было тепла... даже зимой.... поскольку даже в казарме зимой было 13 градусов Цельсия, а иногда и 7 градусов Цельсия....). Еще у нас были газкамеры (хлорные), еще у нас там были деревянные топчаны и днем лежать не разрешалось (впрочем мы обычно цемент грузили на станции так что не полежишь), у нас там вообще много чего было (не знаю вообще умело ли это НКВД ). Вряд ли. Поскольку в тюрьме например не надо подшиваться каждый день, а на губе надо. А как подшиваться без подшивки, иголок и ниток никто не рассказывал. а кто не умел получал по трое суток дополнительно. Учились быстро... . У нас вообще вольготно было отцам командирам, навешивать суток губы. Ком. взвода давал от имени ком. роты... ком роты от имени ком. полка, а ком. полка от имени... ком. корпуса! К счастью ком корпуса у нас редко бывал но баяли что он давал от имени министра обороны Ебанько. Еще у нас давали на обед червивое мясо (натурально, с червями настоящими но вареными ! . Так я узнал что броненосец "Потемкин" это не зверство а русская армейская традиция...
У нас вообще интересно было. Кстати характерно что главного палача (нач. губ) фамилия была Рудый. Т.е. рыжий. А точнее красный.
Я все хотел повесть написать "Как я стал ненавидеть....." но потом раздумал. Подумаешь откровение какое.... Все это почти прошли видимо.
Кстати завтра наверное дам главу: "Броня ленд-лиза". Много интересных цифр.

[Maksim_ok]

Не,напишите! Интересно же личный опыт почитать...
Про хлорные сразу вспомнился Суворов "Освободитель". Описания порядков в Киевской губе...

[Змеюка]

Обязательно напишите повесть "Как я стал ненавидеть"

[SRL]

Не точно не буду. Может мне просто в жизни не повезло. Не то время родился и не в том месте. В принципе это даже от страны не зависит. Везунчикам везде хорошо бывало и Сталине и при Гитлере и при ком угодно и где угодно.

[SRL]

БРОНЯ ЛЕНД-ЛИЗА.
Вот какую оценку американским поставкам по ленд-лизу дает маршал Г.К. Жуков:
::А сколько они нам гнали листовой стали. Разве мы могли бы быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью::
А сейчас представляют дело так, что у нас все это было свое в изобилии>.
(Запись прослушки, из донесения председателя КГБ В.Семичастного -- Н. С. Хрущеву; гриф «совершенно секретно» ).
Это не единственные слова Г. Жукова о стали союзников. Так, Жуков в беседах с писателем К.М.Симоновым, состоявшихся в 1965-1966 гг, в частности, сказал: «Говоря о нашей подготовленности к войне с точки зрения хозяйства, экономики, нельзя замалчивать и такой факт, как последующая помощь со стороны союзников. Прежде всего, конечно, со стороны американцев, потому, что англичане в этом смысле помогали нам минимально. При анализе всех сторон войны это нельзя сбрасывать со счетов. Мы были бы в тяжелом положении без американских порохов, мы не могли бы выпускать такое количество боеприпасов, которое нам было необходимо.
Без американских <студебеккеров» нам не на чем было бы таскать нашу артиллерию. Да, они в значительной мере вообще обеспечивали наш фронтовой транспорт. Выпуск специальных сталей, необходимых для самых разных нужд войны, был тоже связан с рядом американских поставок... Мы вступили в войну, еще продолжая быть отсталой страной по сравнению с Германией>.
Ну насчет «листовой стали» маршал не точно выразился. В танках этой стали максимум полик да перегородка: да еще раз два да обчелся. А полики еще не во всех наших танках стояли:.
Маршал имел ввиду конечно сталь броневую т.е. катанный броневой лист. А в остальном:
«:.Разве мы могли бы быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью:» он е ошибся. Сказал правду.
Даже он сказал, хотя правдивостью он как раз и не отличался:
Сколько же броневой стали было поставлено в СССР по ленд-лизу?
Отечественные источники дают цифру (плиты броневые) 5786 коротких (судовых) тонн, т.е. 5249 метрические тонны.
Однако по оценкам США нам было поставлено всего от союзников 912000 коротких тонн, т.е. 827366 метрических тонн.
827366 т из общего количества поставленных сталей в 1 млн. 160 тыс. т.
827,366 тыс. т. брони.
Имеется и другая цифра: « 2,5 млн. т. поставленной стали». В принципе не столь большая цифра из оцениваемого общего количества грузов, поставленного по ленд-лизу в 17,5 млн. т.
По утверждению заместителя председателя СНК (1941-1946 гг.) Н.А. Вознесенского («Военная экономика СССР в период Отечественной войны», за которую он получил Сталинскую премию), за первые два с половиной года войны советские ресурсы броневой стали возросли на 350 тыс. т, а в 1942 г. производство броневой стали в восточных районах (а в других в это время ее и не делали) в 1,8 раза превзошло производство броневой стали на всей территории страны в 1940 г.
Т.е. в 1942 г, было выпущено 135 тыс. тонн броневой стали (75 тыс. т. х 1,8 =135 тыс. ).
Эти данные противоречат сведениям о производстве броневой стали, содержащимся в справочнике «Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», где динамика производства броневой стали представлена следующим образом (в тыс. т):
1940 - 75, 1941- 294, 1942 - 527, 1943 - 446, 1944 - 588, 1945 - 510.
Итого в 1942 г, не 135 тыс. т, а :.. целых 527 тыс. т.
Откуда же взялись недостающие 392 тыс. т.?
Указанный справочник, подготовленный еще в 1959 г. под грифом «секретно», включал также данные о производстве вооружения и боевой техники, согласно которым производство танков и САУ, на изготовление которых и шел главным образом броневой лист во время войны, составило с июля 1941 г. по август 1945 г. 102,8 тыс. единиц.
Скорее всего, несоответствие между истинными данными о производстве броневой стали и производстве танков бросилось в глаза либо составителям справочника, и данные о производстве броневой стали были скорректированы в сторону увеличения.

Поскольку во втором полугодии 1941 г. из-за остановки и эвакуации заводов производство броневой стали значительно сократилось, оно наверняка было меньше среднего полугодового производства 1940 г., т. е. меньше 37,5 тыс. т. Насколько меньше?
Всего за три недели войны танки Вермахта, пройдя до шестисот километров, и выйдя 12 июля на так называемую "линию Сталина" оставили позади территорию СССР, где до оккупации производилась треть всей валовой продукции страны. Именно там вырабатывалось 50% черных металлов, и добывалось 60% угля, без которых нарастить производство брони в неоккупированных районах было физически немыслимо.
К ноябрю 1941 г, была оккупирована территория где до войны производилось 63% всей довоенной добычи угля, 68% всей выплавки чугуна, 58% всей выплавки стали.
До войны броневой стальной лист катали в Мариуполе и в на Ижорском заводе в районе Ленинграда. Новые крупнейшие заводы - Магнитогорский, Тагильский на Урале и Кузнецкий завод в Сибири - таких станов не имели, броневой стали не плавили, броню не катали.
Значит, максимум броневой стали, которое могла произвести страна за второе полугодие 1941 г, в неоккупированных областях примерно равно 50% от 37,5 тыс. т. то есть примерно всего: 18-19 тыс. т.
В 1942 г, согласно справочнику «Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» указан выпуск броневой стали в 527 тыс. т. то есть больше чем в 1941 г. в неокуппированных областях (18-19 тыс. т.) в:
27,73 - 29,27 раз!
Все знают, что лживая советская историография творила чудеса, но волшебное чудо увеличения в военное время продукции которой и до войны уделялось одно из важнейших значений почти в 30 раз!....это уже явный перебор во вранье.
Н.А. Вознесенский сказал, что за первые два с половиной года войны советские ресурсы броневой стали, возросли на 350 тыс. т. Мобилизационный запас броневой стали в СССР перед войной был невелик, а именно не покрывал даже 6-месячных потребностей промышленности (а в 1940 г. выпуск броневой стали составлял 75 тыс. т.). С учетом этого мы оцениваем его не более чем в 38 тыс. т., максимум 50 тыс. т.
Тогда в 1943 г. могло быть (если бы она не перерабатывалась):
18-19 тыс. + 38-50 тыс. + 135 тыс. + 135 тыс. (за 1943 г.) = 326-339 тыс. т. броневой стали.
Что очень совпадает с цифрой Вознесенского в 350 тыс. т. увеличения ресурса. Однако Вознесенский мог и не учитывать мобилизационного ресурса.
Тогда искомая цифра в 350 тыс. т. увеличения ресурса получается по другому : 18-19 тыс. т + 135 тыс. т. + 196 тыс. т. (за 1943 г.).= 350 тыс. т.
Такой расклад гораздо реальнее, так как выпуск броневой стали за 1943 г, вероятнее всего был все же больше чем в 1942 г, когда эвакуированные и перестраиваемые предприятия не вышли на полный режим работы.
Таким образом, максимальное количество броневой стали, которое мог иметь СССР до конца 1943 г, было не более:
350 тыс. + 50 тыс. = 400 тыс. т.
Даже считая по самому большому допустимому максимуму, получается: 18-19 тыс. т. брони, в 1942 г, + 135 тыс. т, в 1943 г, + даже 466 тыс. т. (как в справочнике «Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», чему просто нельзя верить), + 50 тыс. т. мобзапаса = 670 тыс. т. (макс.).
Между тем только в период с июля 1941 г. и до конца 1943 г. в СССР, согласно официальной статистике, было выпущено 53,3 тыс. танков и САУ, в том числе не менее 30 тыс. танков Т-34, каждый из которых требовал до 20 т. броневой стали т.е. 600 тыс. т.
Вес брони для самоходок считая всего по 5 т. на СУ-76/75M и всего по 20 т. на СУ-122 (не учитывая СУ-152 вообще ) равен 130 тыс. т. Итого 600тыс. + 130 тыс. =730 тыс. т. Это по минимуму. А по максимуму вероятно не менее 800 тыс. т.
Таким образом, недостает по минимуму - 730 тыс. т. - 670 тыс. т. = 60 тыс. т. броневой стали.
И по максимуму - 800 тыс. т. - 400 тыс. т. = 400 тыс. т.!!! броневой стали.
Откуда же взялась эта недостающая сталь?
Официальная цифра поставки броневой стали по ленд-лизу составила, всего: 5249 т. Великая помощь!
Впрочем считая от выпуска собственной броневой стали первого полугода войны почти 28 %. Но эти официальные советские 5249 т, никак не помогают понять откуда взялось в СССР недостающие от 60 тыс. т. до 400 тыс. т.! броневой стали.
А главное советская историография не говорит, когда и как эта так недостающая фронту броня была поставлена в СССР.
Уже на второй день нашей собственной войны, 23 июня 1941 г, Рузвельт официально обещал СССР помочь всем необходимым.
Редкая оперативность.

И когда только американский президент успел придумать все дальнейшие коварные планы как ограбить нашу страну ленд-лизом? Видно заранее знал планы Гитлера.
25 июня 1941 г, хитрый Рузвельт не только вполне определенно заявил о поддержке Советского Союза, но и предложил помощь, которую тот запросит. Обещания вскоре были подтверждены снятием для СССР ограничений, предусмотренных законом о нейтралитете, что давало, в частности, возможность доставлять грузы американскими судами в порты Дальнего Востока. Кроме того, США отменили блокирование советских финансовых операций. Все продумал стремящийся к наживе президент США. Продумал будущую наживу, плюнул даже на нейтралитет США, и на очень плохое мнение о СССР американских банкиров.
И даже не спросил разрешения у какого-то Конгресса, без которого в США в отличие от страны, где все решал единолично «лучший друг физкультурников» шагу нельзя было сделать местному «вождю».
28 июня 1941 г, после проведенных уже до того! (снова жуткая оперативность проклятых капиталистов учуяли запах наживы и возможность ограбить государство «рабочих и крестьян» ) предварительных консультаций с уже прибывшими в Москву английскими военной и экономической миссиями, СССР передал Англии заявку на первоочередные закупки.
В числе военной техники, начавшей первоочередно поступать в Россию еще до всяких официальных «протоколов» были самолеты, полученные англичанами по своему английскому ленд-лизу из США. Таким образом «Закон о Ленд-Лизе» США был нарушен бездуховными англичанами "неформально" и распространился на СССР задолго до до принятия официального решения по этому вопросу в США.
А 30 июня 1941 г, на стол госсекретаря США С. Уэллеса
легла и первая советская массовая заявка переданная послом СССР в Вашингтоне К.Уманским на скорейшую (быстрей, быстрей сволочи капиталистические!!!) поставку 3.000 бомбардировщиков, такого же количества истребителей, 20.000 зенитных пушек, 50 тысяч тонн толуола, а также оборудования для военных предприятий на общую сумму, как подсчитали американцы, $1 миллиард 837 миллионов долларов.
Основную часть суммы СССР предполагал оплатить в счет будущего 5-летнего льготного кредита (которую ему УЖЕ предоставил по капиталистически жадный и коварный президент Рузвельт), остальную часть - по бартеру. О распространении на СССР закона о ленд-лизе тогда и речи не было: советская сторона опасалась подвоха, американская - отрицательной реакции внутри страны.
О эта отрицательная реакция! Какого-то там народа! Реакция без спроса у «вождя», партии и правительства США!
Впрочем, в США жили не «социалистические существа», а просто свободные люди. И эти не «существа», а люди согласно опросу общественного мнения, проведенному службой Гэллапа уже 24 июня 1941г., (снова редкая оперативность проклятых жадных буржуев) выразили свое мнение следующим образом:
Только 35% американцев высказались за помощь
СССР, а 54% нагло не желали иметь с СССР никаких дел.
Не любили по неизвестной нам причине кровавых режимов и постоянного «кидалова» (см. историю отношений СССР с США до войны).
Что же мешало скорейшему (такому же как оказанная уже с 28 июня 1941 г, СССР экстренная неформальная помощь Англии) подписанию официальных договоров на массированную помощь Советскому Союзу?

А мешал тот факт, что правительства Великобритании и США просто боялись, что добрый, предобрый СССР просто заключит сепаратный мир с Германией.
Т.е. устроит такое предательство, как уже устроил однажды в 1918 г, выйдя из войны с Германией и тем самым косвенно оказав Германии помощь.
Такой перспективы особенно опасались в Англии, где прекрасно знали, что главный (и «официальный» ) враг СССР, была вовсе не фашистская Германия а именно Англия .

США и Англии было необходимо время, чтобы оценить поведение СССР от которого в любой момент можно было ждать любых непредвиденных действий каковую возможность доказали все агрессивные действия СССР от начала финской войны и до захвата Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Бессарабии.
28 июля Гарри Гопкинс - советник и самый близкий друг Рузвельта, в кулуарах получившего прозвище "president's otherself" ("второе "Я" президента"), прибыл в Москву и был принят лично Сталиным.
Г. Гопкинс предложил разделить помощь США на две части: оперативную, которую его страна сможет оказать уже в течение ближайших двух недель, и на помощь, рассчитанную на все время войны.
После встречи со Сталиным Г. Гопкинс в своем послании от 31 июля 1941 г, сообщал в Белый дом, что «:Сталин полагает невозможным без американской помощи Великобритании и СССР устоять против материальной мощи Германии:»
Подробные откровения Сталина Гопкинс подробно изложил и в своем отчете президенту после возвращения из Москвы.
1 августа, перед отлетом в Архангельск Г. Гопкинс направил президенту вторую телеграмму: "Я очень уверен в отношении этого фронта... Здесь безграничная решимость победить".
Фактически Гопкинс заверял президента личным мнением, что Советский Союз продержится до осени и ему следует срочно оказать помощь. Военный министр Г. Стимсон тут же согласился отправить 200 шт. истребителей Р-40, несмотря на то, что после этого в США оставалось лишь 8 шт. боеготовых самолетов этого типа.
15 августа 1941 г, Черчилль и Рузвельт заверили Сталина, что снабдят воюющую Россию "максимальным количеством тех материалов, в которых вы больше всего нуждаетесь. Многие суда с грузом уже покинули наши берега, другие отплывают в ближайшем будущем".

Скорейшей организации решения США и Англии создать официальные договоренности способствовало уже отчаянное письмо Сталина У.Черчиллю от 3 сентября 1941 г, моментально доведенное премьер-министром и до американского президента.
В послании Сталина говорилось о смертельной угрозе, которая нависла над Советским Союзом и которую можно снять лишь открытием второго фронта и срочной отправкой в СССР 30 тысяч тонн алюминия, а также минимум 400 самолетов и 500 танков ежемесячно.
В такой отчаянный для Сталина момент возможность заключения СССР сепаратного мира с Германией , по мнению У.Черчилля, становилась реальностью.
Крайне важно было удержать Россию от этого опрометчивого шага хотя бы поначалу обещаниями
о массированной помощи.
Главой британской делегации, направляемой в Москву, был назначен министр по делам снабжения лорд У.Бивербрук. Президент США поручил возглавить американскую миссию в Москву А.Гарриману - известному бизнесмену, координатору ленд-лизовской помощи Великобритании.
Однако визит американской делегации в Москву мог состояться лишь после прохождения в Конгрессе "программы победы", предусматривавшей увеличение
военного производства минимум в два раза.
В этот критический для России момент американский президент пошел на рискованный шаг.
Не успев получить формальную поддержку Конгресса, на свой страх и риск, Рузвельт по сути перенес на СССР действие закона о ленд-лизе под видом помощи Великобритании.
А 11 сентября 1941 г, Конгресс предварительно одобрил военную программу США.

И уже 13 сентября 1941 г, А. Гарриман вылетел в Лондон для обсуждения вопросов перераспределения военной помощи.
Англо-американские переговоры о взаимопомощи начались 15 сентября 1941 г, и носили весьма напряженный характер. Перераспределение военных ресурсов в пользу СССР сильно затрагивало британские интересы.
Определение размеров поставок не могло не вызвать затяжной полемики. Конференция продолжалась почти неделю и закончилась согласием лишь потому, что обе стороны признали, что только быстрой помощью захватываемой с катастрофической скоростью СССР можно удержать его в войне.
Именно поэтому, наставляя делегацию на Московскую
конференцию, А. Гарриман говорил:
"...давать, давать и давать, не рассчитывая на возврат, ни каких мыслей о quid pro quo" (получения чего-либо взамен).
28 сентября А. Гарриман и Г. Стэндли с лордом У. Бивербруком прибыли в Архангельск, откуда самолетами - в советскую столицу к которой с фантастической быстротой приближался фронт.

Конференция начала свою работу 29 сентября 1941 г.
Уже на следующий день руководители всех шести комиссий, организованных по видам поставок (авиационной, армейской, военно-морской, транспортной, сырьевой и медицинской) представили согласованные материалы.
1 октября А. Гарриман, У. Бивербрук и Молотов подписали Первый (Московский) Протокол о снабжении Советского Союза до конца июня 1942г.
Согласно этому документу США и Великобритания обязались в течение ближайших девяти месяцев поставить 3600 самолетов, 4500 танков, 12700 пушек, 1800 противотанковых ружей, 18 тыс. тонн алюминия, 63 тыс. тонн свинца, 1,5 тысячи тонн олова, 2700 тонн молибдена, 11250 тонн толуола и 9 тыс. тонн броневых листов, и сотни тысяч тонн различного оборудования, сырья, продовольствия и материалов. Броня входила в перечень материалов, однако первичная цифра 9 тыс. т ни о чем не говорит прежде всего потому, что цифры поставок неоднократно изменялись (и как правило в стронцу увеличения), а во вторых потому, что поставки необходимого СССР шли вовсе не только по ленд-лизу .
Еще до того, как Конгресс США распространил в ноябре 1941 г, действие закона о Ленд-Лизе на СССР, поставки военной техники из США много лет выполнялись путем обычных коммерческих закупок через советско-американское акционерное общество Амторг (Amtorg Trading Corporation).
Амторг основанный в 1921 г, (официально в 1924 г.) был внеправительсвенной (якобы частной) фиктивной и выгодной США и СССР организацией по обделыванию совместных грязных торговых дел, без контроля американской общественностью.
Амторг выполняя поручения советских внешнеторговых объединений, однако не подчинялся наркомату Внешторга, поскольку сочетал в себе еще функции «американского разведотдела ОГПУ-НКВД» о чем естественно властям США было прекрастно известно. Фактически статус Амторга в США не был определен до 1949 г, пока в связи с ухудшившимися донельзя отношениями Минюст США не потребовал зарегистрировать эту организации как положено по закону. Что и было сделано только в 1949 г.

Количество закупок произведенным Амторгом для СССР в 1941-1945 гг, вообще неизвестно, известно только только, что Амторг параллельно и в полном контакте с официальной «Советской правительственной закупочной комиссией» (СПЗК или ПЗК) по поставкам ленд-лиза. Работал с ней но продолжал и отдельную от СПЗК торгово-разведывательную деятельность. Что и сколько Амторг закупил в США неизвестно.

Кроме того, совершенно отдельно и от СПЗК и от Аторга в США производил военные закупки Вешторг СССР. Архивы Внешторга в части ленд-лиза продолжают оставаться закрытыми по сию пору.
Подписание 1 октября 1941 г, Первого протокола по ленд-лизу было крайне своевременно. Мало кто знает, что 5 октября 1941 г, немецкий танковый корпус прорвался на стыке обороны 33-й и 43-й армий и 6-10 октября дошел до Медыни (44 км. от Москвы).
Защищать Подольск и Москву было просто некому: Как докладывал нач. кафедры авиации академии имени Фрунзе полковник Власов, посланный для проверки сообщения о немецких танковой колонне прущей по Варшавскому шоссе на Подольск:
«..мною установлено, что внутри города, кроме двух (!) милиционеров никакой военной охраны нет:.».
5 октября 1941 г, командующего истребительной авиацией Московского военного округа генерала Н. Сбытова, чьи истребители-разведчики и обнаружили движущийся на Москву фашистский танковый корпус, уже как паникера и труса : допрашивало НКВД.
А в Кремле в этот момент шло экстренное заседание ГКО, «вожди советских существ» все же поверив Сбытову лихорадочно думали, а что же собственно делать????
Продумали всю ночь!, и утром отдали именно выпущенному из НКВД генералу Сбытову бить немцев!
Поскольку бить их было больше некому. Сбытов начал немцев бить штурмовой авиацией и в первый же день уничтожил до 120! танков и до 300 машин с пехотой.
А в бой решили бросить необученных подольских курсантов аж с двумя! противотанковыми пушками. Курсантов немцы не испугались и положили их 3500 человек только убитыми с 6 по 10 октября.

Но дуракам как известно везет. Повезло и тогда. Немцы просто не понимая, почему нет реального сопротивления думали что их заманивают в мешок. Двигались крайне осторожно не более чем по 10 км., в сутки.
Историю замяли, снабдили высшим грифом секретности «Особая папка» и похоронили в архиве.
По результатам подписания Первого протокола Рузвельт только предварительно сообщил, что американские поставки будут осуществляться под беспроцентный заем на сумму $1 миллиард с оплатой в течение десятилетия, начиная с шестого года после окончания войны. Но через несколько дней система расчетов была изменена...
Американцы оказались благородней чем о них думал «отэц советских существ».
Считавший себя знатоком «буржуазной бездуховности и хищнического сознания » Сталин через своего посла в США Уманского предложил оплачивать предполагаемую помощь США пятилетним кредитом, поскольку боялся странного и непонятного иностранного слова «ленд-лиз».
Уманский (кстати говоря, обычный шпион ОГПУ-НКВД) посчитал приказ Сталина руководством к действию, сопротивляться (спорить о лучшем варианте расчетов за поставляемую помощь) Сталину как образцовый экземпляр «советского живого существа» не посмел, подписал документы о кредите, а значит часть помощи США (т.е. $50 миллионов см. ниже) пришлось оплатить, вместо того чтобы взять даром.

После переговоров об оплате, длившихся до середины августа, Рузвельт подтвердил советский запрос о первоочередных военных поставках на $145 миллионов. В счет погашения этой суммы СССР обязался поставить марганцевой и хромовой руды, асбеста, платины и других материалов на $100 миллионов. $10 миллионов оплачивались золотом. $50 миллионов передавались в виде ссуды.
Тогда-то Уманский и заявил госсекретарю К.Хэллу, что "сделал самую большую ошибку в своей жизни", сам отказавшись от ленд-лиза.
«Пожалеть» об ошибке ему пришлось в обычном для «советских существ» духе. После такого разора для СССР он впал в немилость Сталина, а в 1945 г, ему была устроена маленькая, но показательная для других «существ» авиакатастрофа прямо заграницей.

Что касается американского правительства, то ему было вообще все равно, что подписывать (кредит, или ленд-лиз), поскольку на любую из таких форм помощи необходимо было запрашивать Конгресс.
Исключение составляли лишь расчеты золотом или по натуральному бартеру.
Весь июль и август 1941 г, Рузвельт в беседах с представителями прессы и радио отрицал распространение ленд-лиза на СССР. В то время, когда в Конгрессе шли напряженные дебаты о помощи Советскому Союзу, правительство вело кропотливую работу по подготовке общественного мнения в пользу русских.
В прессе всячески подчеркивалось, что помощь России поступает отдельно от ленд-лиза, по бартерному соглашению и в обмен только на советское золото.
Когда "изоляционисты" (противники помощи СССР) в Конгрессе в очередной раз высказались против передачи оружия России, мотивируя отсутствием в этой стране свободы совести, в СССР по просьбе Рузвельта была развернута мощная кампания в поддержку церкви.

Сам Ф. Рузвельт направил в Ватикан представителя с целью "нейтрализовать" влияние католиков в США и "уломать папу по вопросам СССР".
Врочем, самым важным фактором в пользу СССР были тревожные сводки с русского фронта: немецкие танки быстро приближаются к Москвы.
Для затыкания ртов «изоляционистов» Рузвельт! попросил Сталина проявить хоть каплю сочувствия к верующим «советским существам». Что затем было выдано за великий шаг Сталина по «объединению всего Русского народа в борьбе с фашистскими захватчиками».
Увы. Великое объединение «существ» произошло вовсе не от их ума или воли, а :единственно по вынужденным обстоятельствам (т.е. необходимости получить массированную иностранную помощь), и ума:..американского президента.
Деваться коммунистам было просто некуда, власть надо было удержать любой ценой и Сталин, дал приказ «существам» уважать церковь и объединяться:.
Тут же буквально в два дня, были закрыты и газета «Безбожник» опускающая верующих во все дыры аж с 1922 г, с тиражом по 500 тыс. экз., и журнал «Безбожник» с тиражом по 200 тыс. экз., занимающийся тем же опусканием с 1925 г.

Запад оценил такие неожиданные шаги «существ» к свободе совести.
Факторы наличия немецких танков уже под Москвой и смягчения отношения к верующим определили изменение общественного мнения в пользу Советского
Союза. Согласно опросу службы Гэллапа, проведенному в сентябре 1941 г., 49% населения высказалось за помощь СССР и 44% - против. И, как следствие, - подавляющее большинство конгрессменов высказалось в поддержку билля о распространения ленд-лиза на Советский Союз.
Следующее к слову сказать большое событие по «свободе совести существ» произошло, 5 сентября 1943 г. когда в "Правде" впервые за много лет на первой странице было опубликовано краткое сообщение о встрече фарисеев Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) с «лучшим другом попов и физкультурников».
А ровно три месяца спустя в той же "Правде" было опубликовано правительственное сообщение о безвременной и таинственной кончине «профессора антирелигиозных наук живых существ» Емельки Ярославского, председателя «Союза воинствующих безбожников» (у «существ» была и такая государственная организация), инициатора создания газеты «Безбожник» и ее ответственного редактора на протяжении почти двадцати лет, гениального автора известного в мире пятитомного сборника "Против религии и Церкви". Емельку Ярославского, верой и правдой служившего власти, профессионально как «живого клопа» обработали ядом сделав «неживым», в тот момент когда он стал сильно мешать «лучшему другу попов и физкультурников», самим фактом своего существования в пору «налаживающимся дружественным отношениям» с США и Англией.

А в сентябре 1943 г, произошло странное для «существ» событие. Неожиданно и в спешном порядке из Ульяновска был доставлен в Москву митрополит Сергий (Страгородский).
4 сентября ему позвонил начальник 4 отдела III управления НКВД (по борьбе с церковно-сектантской контрреволюцией) Г. Карпов. Карпов известил митрополита о желании правительства принять высших иерархов Русской Церкви в любое! удобное для них время. Естественно что «удобное время» нашлось в этот же день! Кроме владыки Сергия, присутствовали еще два митрополита: Ленинградский Алексий и Киевский Николай.

Сталин любезно сообщил, что Церкви разрешено открыть учебные заведения (до этого в течение 25 лет вообще не было возможности готовить смену духовенству), издавать печатный орган, создать Синод. Но особенно партии «существ» нужно! чтобы был выбран Патриарх. В любое удобное для них время :но лучше сегодня или максимум завтра.
Удивительную доброту проявил «величайший вождь существ». Забыл даже как 12 апреля 1923 г, вместе с другими «великими вождями» на Политбюро ЦК ВКП(б) принял решение: "Поручить Секретариату ЦК вести дело Патриарха Тихона со всею строгостью, соответствующей объему колоссальной вины, совершенной Тихоном". Т.е. 12 апреля фактически «вожди» дали указание суду на необходимость вынесения смертного приговора Патриарху и дало поручение Трибуналу официально вынести этот приговор. Почему не вышло отдельная история.
Иерархи удивленные столь большой добротой «вождя» предложили провести Собор через месяц, но Сталин , улыбнувшись таинственной усмешкой в усы предложил усиленно думать не 30 а 3:! дня. И существа пошли куда указано партией (т.е. думать), и слать гонцов во все концы Руси великой.
8 сентября 1943 г, в Соборе приняло участие 19 иерархов: 3 митрополита, 11 архиепископов и 5 епископов - весь епископат, оставшийся:.. в живых. Все 19 архиереев единогласно проголосовали за избрание митрополита Сергия Патриархом Всея Руси.
12 сентября уже вышел первый номер возобновленного Журнала Московской Патриархии, тиражом 15 тыс. экземпляров. И тут же был организован «Совет по делам Русской Православной Церкви», который возглавил полковник, а впоследствии генерал НКВД Карпов, исполнявший эту должность до 1960 г.
А 19 сентября случается главное событие для которого собственно и были проведены все предыдущие действия.
В новом здании, переданном партией существ Патриархии, Патриарх Сергий принимает прибывшую из Великобритании делегацию Англиканской Церкви во главе с архиепископом Йоркским Кириллом Гарбеттом. Это была как бы «общая проверочная комиссия Западной Церкви» которая хотела своими глазами увидеть и оценить положение верующих людей в СССР.
Вот им и представили свежеиспеченного Патриарха, Синод, возрожденные церковную печать и духовное образование. Дельце было обтяпано как всегда точно и в срок.
Почему это произошло именно тогда, а не раньше? Чем вызвана такая неприличная поспешность?

Предстояло целых два важнейших события.

Первое и главное событие это предстоящий штурм фашистского «Восточного вала», прорыв обороны немцев на Днепре, которое должно было решить исход войны. Нужно было оружие, много оружия, много еды, много материалов для обеспечения советской армии. Необходимо было усилить ленд-лиз.
Перекачать как можно больше необходимого из США, Англии, Канады. Второе событие, намеченное на ноябрь открытие Тегеранской конференции, и «вождь физкультурников» хотел предстать на ней легитимным правителем, отцом народов со «свободной совестью», с которого сняты обвинения в преследовании граждан по религиозным мотивам.
Наконец, в октябре 1941г. президент особым
указом преобразовал агентство по ленд-лизу в Администрацию ленд-лиза - OLLA ("Office of Lend-Lease Administration"), во главе которой был утвержден бывший председатель правления директоров "Ю.С. Стил корпорейшн" и вице-президент "Дженерал моторс" Эдвард Р. Стеттиниус.
28 октября 1941 г, Первый протокол подписал уже Рузвельт. К этому времени СССР успел закупить в США оружия и материалов почти на всю сумму предоставленного ему займа в 1 млрд. долларов.
Массированные же поставки военного снаряжения и материалов для нужд СССР начались благодаря тому, что в 7 ноября 1941 г, Рузвельт подписал документ о распространении «Закона о Ленд-Лизе» на СССР.
В 1942г. в связи с переносом действия закона о ленд-лизе на 1 октября 1941 г. т.е. время подписания Первого Протокола, поставки с 1 октября по 7 ноября 1941г. были переведены на условия ленд-лиза. Платить стало не нужно.
Оставшиеся $105,3 миллиона в счет поставок до 1 октября 1941 г, России надлежало оплатить по бартеру или золотом. Но и эта сумма к концу войны была почти полностью списана.
Еще до конца 1941 г, года американцы направили в СССР вооружений и техники на сумму $0,545 млрд., в том числе первые 256 ленд-лизовских самолетов.
Уточняя когда же именно начались поставки помощи (в. т.ч. вероятно и брони) и интересно рассмотреть записка Сталину и Молотову ответственного за ленд-лиз наркома Внешторга А. Микояна который среди прочих сведений о начавшемся ленд-лизе доносит:
«..Первые поставки в Советский Союз по ленд-лизу начались уже в октябре 1941 г.:.».
«:.Кроме того, Наркомвнешторг закупил ДО Конференции, (т.е. до 29 сентября - 1 октября 1941 г.) и завез в страну 500 грузовиков <Форд»:>.
«:Нефтепродуктов полагалось поставить за три месяца - 60 000 тонн.
Поставлено за период июль - декабрь 1941 г. - 200 601 тонн.
Однако эти поставки проходили не в счет обязательств по протоколу Конференции (т.е. до 1 октября 1941 г.), а по РАНЕЕ имевшейся договоренности с США о поставке ими 200 000 тонн нефтепродуктов:»
«:.План поставок из США подошвенной кожи на 3 месяца составлял - 4500 тонн. Поставлено - 1537 тонн. Из них завезено в Союз - 1113 тонн. Армейских ботинок при плане в 600 тыс. пар. поставлено - 28,4 тыс. пар:.»
Из этих «проговорок» видно, что помощь СССР пошла, вовсе не как принято считать лживой советской историографией с 1 октября 1941 г, (а по некоторым особо рьяным «источникам» даже в 1942 г!) а уже после 28 июня 1941 г, когда СССР передал Англии заявку на первоочередные закупки.

Цифра же 28, 4 тыс. пар ботинок преуменьшена в несколько раз в донесении «товарища Микояна». Это доказано документально. Из чего следует, что и остальным цифрам в доносах верить можно только тщательно все проверяя.
Донося на «неправильный американский ленд-лиз» Сталину и Молотову, «товарищ Микоян» пишет понятным главным вождям языком «борца с врагами народа»:
«:.Некоторые случаи следует рассматривать как диверсионные акты. Так, например, на пароходе <Файер Рок», который вышел из Нью-Йоркского порта 21/Х с военными грузами (танки, автомашины и др.), произошла течь в трюмах без каких либо видимых причин.
Пароход должен был вернуться, разгрузиться и встать на ремонт. В результате отправка грузов была задержана на 1/2 месяца. Пароход «Африкандер», вышедший 18.XI.41 г. из Бостона на Архангельск с грузами самолетов, танков, автомашин, при подходе к Сиднею сел на мель получил пробоину и вынужден был встать на ремонт. Задержка с отправкой этого парохода произошла на полтора месяца.
В Нью-Йоркском порту на пароходе «Баллот», стоявшем под погрузкой 25 декабря 1941г. начался пожар, замеченный нашим дежурным и своевременно ликвидированный. При расследовании установлено, что налицо был поджог, найдены в ряде трюмов банки с керосином. Пароход «Маломак», вышедший из Бостона на Архангельск 18.XII. 1941 года с грузом самолетов-истребителей, танков, автомашин и др., 3-го января вернулся в Бостон из-за саботажа команды.
Пароход «Меридиан», вышедший 29/Х 41 г. из Нью-Йорка в Архангельск, по сообщению английского адмиралтейства, погиб при невыясненных пока обстоятельствах.
Изложенное позволяет сделать вывод, что означенные акты не являются отдельными выступлениями тех или иных враждебных элементов, а есть действия определенной организации. В целом поставки США проходят явно неудовлетворительно. Представители Американского Правительства щедро дают обещания и бесцеремонно нарушают свои обязательства. Причем срыв поставок американцами не объясняется только саботажем отдельных враждебных нам элементов. И не объясняется объективными трудностями. Срывают наши поставки Военное и Морское министерства, конечно, не без ведома правительства.
Наши неоднократные сообщения о всех фактах срыва представителям Американского Правительства не привели до сих пор к улучшению положения.. >.

Доносящий «товарищ Микоян» плоть от плоти «советских живых существ», даже предположить не мог, что «диверсионные акты» выполняемые «отдельными враждебными элементами», были реакцией американского народа, который, судя по опросу службы Гэллапа далеко не весь страстно желал помогать СССР предчувствуя последующие приключения на свои задницы которые незамедлительно и последовали сразу после окончания войны, когда американцы стали не нужны.

Микояну страны «живых советских существ» > в страшном сне не могло присниться что какой-то там народ!, смеет САМ! без ведома правительства!, что то там срывать и устраивать диверсии! Микоян просто поверить не мог, что какой-то там американский народ нельзя запросто отвести на цугундер, отправить в ГУЛАГ на перевоспитание, или просто по быстрому расстрелять.
Далее Микоян снова «жалится» Сталину и Молотову:
«:.Из цветных металлов США поставили лишь молибден в количестве - 1000 тонн при плане в 900 тонн. Поставка молибдена произведена по заказу, выданному ДО Московской Конференции. Поставок алюминия, никеля и цинка из США не производилось вовсе, хотя по этим металлам имеются конкретные обязательства США.
Поставлены дюралюминий, латунный прокат и дюралюминий, латунный прокат, трубы и др. изделия из меди (радиаторные трубы). Совсем не поставлялись в течение октября броневые листы для танков:.».
Поставлялись эти «листы для танков» или нет, еще требует проверки.
Поскольку и армейские ботинки по отчетам Микояна в нужном количестве «не поставлялись». Однако из доноса «или <отчета»? «товарища Микояна» за три месяца с 1 октября до декабря 1941 г.) видно, что броневые листы для танков были заказаны одними из первых в общей массе заказов именно ленд-лиза.
А вот что было заказано до официального договора о ленд-лиза остается за рамками документов о ленд-лизе. Только верхушка айсберга «неофициальных поставок» видна из «проговорок», (причем только по договорам с США) но и она существенна.
Одни только 500 грузовиков «Форд», о многом говорят.

[blacktiger]

По броневой стали как-то очень сомнительно: технология производства, хим. состав и толщина нашей и американской брони не совпадала. В 41-ом амеры не особо катали броневую сталь даже для своих танков, предпочитая броневое литьё. Может речь идет о легирующих элементах для производства брони? В это можно поверить.

[SRL]

Все может быть. Я и не утверждаю, что американцы поставили нам 400 тыс. т. броневого проката. Однако постановления ГКО о установке американской брони на легкие танки имеются, имеются данные о установке американской брони на бронепоезда. Ее толщина значит соответствовала необходимой?
Состав брони? Если броня лучше (а американская броня была однозначно лучше советской, что даже в доказательствах не нуждается... разве это плохо для наших танкистов? Толщина не соответствовала? Если она лучше то могла быть "соответственно"...тоньше. Да и невелика задача для американских инженеров .... переставить расстояние между вальцами...
В данной главе даже не броня главное, а рассмотрены значительнейшие! несоответствия официальной историографии истине. Раскрыто реальное время начала помощи союзников (а не высосанный из пальца "объективными источниками" 1942 г...
Раскрыты истинные причины якобы "доброй воли и ума" Сталина о "разрешении верить в Бога", и соответсвенно начало ленд-лиза.
Про легирующие элементы (и о их "незначительных" количествах я отдельно расскажу когда про ленд-лиз напишу не на двух страницах а на 100 примерно.
Следующая глава будет о условиях существования немецких рабочих во время войны (и советских, в том числе конечно и в металлургии брони. Рабочее название "Труд рабов". (Это про немцев конечно... )
А вообще во второй части "Истории брони" поднята очень значимая и никогда (и нигде) не затронутая столь полно тема за счет чего мы победили. Но не просто от балды а в наших же цифрах и наших же документах!
Конечно и по конкретно броне будут новые данные.

[altyn41]

Приветствую всех!
Подскажите, пожалуйста, когда и где на танке появился зенитный пулемёт?

С уважением , Алтын.

[SRL]

О объективности "источников".
Сообщение Совинформбюро от 25 ноября 1941 г.

.......Для характеристики потерь немцев и наших войск за 5 месяцев войны приведём следующие неопровержимые данные:

ПОТЕРИ НЕМЦЕВ:
Около 6.000.000 человек
убитыми, ранеными и пленными
Танки - более 15.000
Самолёты - около 13.000
Орудия - до 19.000
НАШИ ПОТЕРИ:
2.122.000 из них:
убитыми - 490 тыс.
ранеными - до 1.112 тыс.
пропавшими без вести - 520 тыс.
Танки - 7.900
Самолёты -6.400
Орудия -12.900
К 25 ноября 1941г, уже 15000 немецких могучих Тигров догорали в полях и лесах России... Обломки 19000 немецких самолетов усеяли веси... 19000 немецких орудий разбитыми в хлам валялись вдоль обочин, а 6 млн. трупов немцев служили доброй пищей для гордых советских ворон.
Прекрасный образчик повально, генетического вранья.

[Bajonet]

Уважаемый SRL, разве в ноябре 41го Тигры были?
А что до вранья ,так ведь все ждали, что вот-вот Левитан объявит о начале победного наступления...

[SRL]

Да я шучу. Какие Тигры... в 1941 г?
Что до вранья... это только из одной сводки... побед... А они выпускались каждый день и два раза в сутки...
Если все это вранье поднять то уши завянут. Я так... для примера привел...,

[blacktiger]

2 SRL
"Все может быть"
Спросил М. Свирина про ленд-лизовскую броню, Вот, его ответ в двух словах:
"Катаную вряд ли. Это же геморрой какой? Представьте себе, как везти листы брони пусть даже малых размеров - длиной 20 м и шириной 12 м? Ладно, если эти листы тонкие. Скажем толщиной 10, пусть 15-мм. Но даже 30-35-45-мм? Их тоже в трубочку? А они высокой твердости. Все при транспортировке полопаются. Так каких везти, на чем? На корабле, скажем, они доплыли до Мурманска, а от Мурманска?
Отливки они поставляли точно. Но катали (переливали) наши их как правило, тут. Поставляли они и листовую бронесталь, но малой толщины. Скажем, броню для самолетов Ил, бронеспинки для пилотов истребителей, броневые нагрудники и кирасы для "панцерной пехоты", броневые щитки для пулеметов, прокат для орудийных щитов. Их мы точно получали в 1941-1943 от американов в виде проката. Причем получал их именно Наркомат танкостроения, который и варил эти самые бронекоробки, комплектовал бронеспинки и т.д. и т.п. Дальше. Сепараторная сталь для подшипников шла у нас по разряду "спецстали". У них по "броневой". То же самое - по бетонной арматуре. Короче, это тема отдельная...
...ВСЕЙ броней в войну ведал ТОЛЬКО наркомат танковой промышленности, а к этой броне относились и нагрудники и стрелковые щитки и щиты к максимам и пушечные щиты, и бронекорпуса ИЛов.
Но вообще вклад лендлиза в наше броневое производство до 1944-го был громадным. В 1943-м множество легирующих компонентов для брони применяли иностранной выработки. Первые башни для ИС были отлиты из металла заокеанской плавки..."
Надеюсь, Вам это пригодится.

[lobster]

О объективности "источников".
ПОТЕРИ НЕМЦЕВ:
«...»
НАШИ ПОТЕРИ:

А ведь наши потери похожи на правду...
Возможно., что составители сводки искренне верили в свои цифири...
Исключая, может быть, 6000000 чел.
Судят-то по себе...

[SRL]

blacktiger. Спасибо за инфу. Но возникли вопросы к М. Свирину.
Если у Вас есть связь со Свириным, то будьте добры спросить его как он в таком случае комментирует распоряжение ГКО N3056 от 19 марта 1943 г.
Считает ли он что для Т-70, Т-80, СУ-12 и бронирования поездов применялся лист только в 10-15 мм толщиной?
ИМХО я в этом сомневаюсь.
Далее. Прокатать лист длиной 20 м. и шириной 12 м. невозможно даже сегодня. Тут вообще ошибка, или описка либо Ваша либо Свирина.
В то же время лист толщиной 35 мм, например длиной например 5м и шириной 2 м, (средний броневой стан, которые и у амеров наверняка были), это компактная пачка толщиной в 20 листов (около 700 мм, чуть больше на смазку и пр. грязь) имеет вес около 55 тонн. Очень аккуратная и компактная пачка которую легко грузить (да и вообще употреблять например в качестве балласта для Либерти, уже при строительстве, в связи с очень низким центром тяжести). Вес пачки не более паровоза. Никаких повреждений вязаной пачки при транспортировке быть не может.
Сделать пачку вообще любых (а не как в примере) габаритов для амеров трудности не было, в чем я лично уверен.
В чем проблема вязки и погрузки таких пачек? Перевозиться такая пачка обычной платформой, которые во время войны грузили вообще вдовое! против расчетного веса груза. Это известно.
Заодно если не трудно не спросите Свирина о рецептурах нашей брони?
P.S.
Я проверил имел ли "Либерти" твердый балласт. Да имел до 500-1000 т.
Кроме того и часть жидкого балласта в части кораблей могла заменяться на твердый. Общий балласт мог составлять до 3000 т.
Проверил имел ли "Либерти" краны указанной грузоподьемности да имели от двух до трех кранов 50 т. Броню вместо чугунных чушек возить было просто выгодно, чтоб не возить бессмысленный чугун.

[SRL]

А ведь наши потери похожи на правду...

Нет. По нашим потерям наши источники" наврали еще больше.
По самолетам уже в конце августа 1941 г наши потери были 10.000 самолетов.
А в начале декабря
наши потери:
Убитыми ранеными и попавшими в плен составляли 8 млн. человек!
Танки - почти 28.000 !
Орудия и минометы..... -101.000 !!!!!!

[Maksim_ok]

Уважаемая Ланка. Документы с личной подписью тов. Сталина и его распиской, что все истинная правда подойдут?
Если серьезно, то берем такой вполне официозный и советский по камментам труд:
"РОССИЯ И СССР В ВОЙНАХ XX ВЕКА".Статистическое исследование. Под общей редакцией
кандидата военных наук, профессора АВН генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева
Смотрим главу 5 ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА
(окончание)
Вооружение и боевая техника. Производство и потери
Согласно табл. 186 и продолжению таблицы 186
На конец 1941 года потеряно:
Танков и САУ - 20.5 тыс.
Бронемашины, - 3 тыс.
тягачи, другая
бронетехника
Орудия и минометы - 101.1 тыс. шт
Боевых самолетов - 17,9/10,3 тыс.
Стрелкового оружия- 6,29 млн. шт.
(вкл. крупнокал. пулеметы,
противотанковые ружья)

http://www.rus-sky.com/history/library/ ... Toc2489828