Когда в начале пятидесятых во Франкфурте был открыт крупный международный аэропорт, то первое время там был очень жесткий график приема бортов. И вот прилетает какой-то грузовик из СССР. Ему дают добро на посадку, он начинает выполнять выход на глиссаду, но вдруг диспетчер видит, что тот идет не на указанную ему полосу, а на другую, в лоб взлетающему пассажирскому борту Люфтганзы. Естественно, посадку запрещают, грузовик отправляют на второй круг. Диспетчеры в панике - надо за две с половиной минуты полностью перекомпоновать график взлетов-посадок. В воздухе носится пчелиный рой из ожидающих посадку, у кого-то горючка на нуле, кому-то из-за тесноты эшелонов не хватает...
Кое-как, все в мыле, график перестроили. Кого-то приняли, кого-то выпустили. В эфире переговоры без пауз, все на одном канале, чтобы борты слышали друг друга и не столкнулись. Вот снова подходит очередь советского грузовика. Ему дают номер полосы. Он пытается зайти на глиссаду, но путается в номерах полос, сначала кидается на соседнюю, потом на свою, но не успевает довернуть, и снова уходит на второй круг. Диспетчеры рыдают, но опять весь график надо перестраивать. В эфире сплошные крики, все на нервах. Кто-то из пилотов пассажирских машин, который должен был садится сразу за нашим грузовиком, а по новому графику оказался засунут почти в конец, орет на весь эфир: "Борт ***, Вы что, никогда в жизни не были на аэродроме Франкфурта? Тыкаетесь как котенок!" Раздается одобрительный мат на английском и немецком. Затем абсолютно спокойный почти меланхолический голос с кошмарным рязанским акцентом отвечает на весь эфир: "Почему же, был пару раз. В 1944-м. Но тут полосы по-другому были, и мы тогда не садились..."