Вот ведь как. Всяких там певцов ртом тут вспоминают, а то что сегодня, 21 июля 1899 года родился человек, которым уж на Ганзе то должны восхищаться, хотя бы за его образ жизни и не вспомнили.
Эрнест Хемингуэй. Человек без страха и упрека. Любитель охоты, рыбалки, оружия, девочек и большой специалист выпить. Писатель с большой буквы. Патриот и человек невероятной смелости. К стати, когда он работал, то не пил. А когда пил, то не работал
Ну и его классика. Если у вас мания преследования, то это совершенно не значит что за вами не следят.
Утром передача была по телевизору Про него. Он самоубился чтоли? Я проглядел, смену принимал. Вроде как философия его- мужчина не должен умереть в постели. Уважаю таких людей.
Изначально написано МаратКА:
Утром передача была по телевизору Про него. Он самоубился чтоли? Я проглядел, смену принимал. Вроде как философия его- мужчина не должен умереть в постели. Уважаю таких людей.
Да, самоубился. Переехал с Кубы в США, там его обвинили в том что он йобнулся, и симпатиям к коммунистам. У него развилась паранойя и мания преследования, считал что ЦРУ и ФБР следят за ним. Поместили в психушку и лечили путем битья электричеством, чем нанесли серьезные повреждения мозга. Он самоубился. А после смерти оказалось что таки да, следили и мужик был не псих и на самом деле опасался.
Праздник, который всегда с тобой.
Он любил жизнь. Любил истово, во всех ее проявлениях: женщин и дайкири, сафари и рыбалку, друзей и добрую драку, шестипалых котов, книги и уединение.
Его не взяли на Великую войну - он ушел добровольцем. Вытаскивал раненных и возненавидел войну навсегда.
Мог пить до утра, но ровно в шесть, свежим и собранным, встать за конторку (да, иногда он любил писать стоя) и выдать свои обязательные шестьсот слов. Великих слов, хотя сам их таковыми не считал.
Он - Эрнест Миллер Хемингуэй. Папа Хэм.
Журналист, писатель, лауреат Пулитцеровской и Нобелевской премий.
О том, как он работал над словом - написано и сказано много, сегодня - не об этом.
Где и в каких интерьерах, как менялись его предпочтения и кто мог на них повлиять - не менее интересно.
Писать, серьезно писать, он начал в Париже. Тогда было модно - в кафе.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Генри Миллер, Пабло Пикассо... список его друзей можно продолжать бесконечно.
Элизабет Хэдли Ричардсон, пианистка. Он сделал предложение в 1921 году. Начинающий журналист, он немногое мог ей предложить. Кроме любви.
Спустя два года после свадьбы у Эрнеста и Элизабет родился сын - Джон Хэдли Никанор - "Бампи".
5 округ Парижа, 74 Rue du Cardinal Lemoine - первое их жилье в городе. Хемингуэй прожил здесь с января 1922 по август 1923 года.
"Дома, в нашей двухкомнатной квартире, где не было ни горячей воды, ни уборной, только переносной туалет, не казавшийся неудобным тому, кто привык к дворовому сортиру в Мичигане, - но веселенькой и светлой квартире, с красивым видом и хорошим пружинным матрасом на полу под хорошим элегантным покрывалом, с любимыми картинами на стенах..."
Тогда. в Париже, в 20-х, Хемингуэй тратил свои скромные гонорары на аренду комнаты, где были лишь стол, стул и пишущая машинка. Здесь он работал.
'Праздник, который всегда с тобой' - о тех временах.
Он установил для себя правило: 'Работать в уединении'. Cледовал ему бескомпромиссно.
Паулин Пфайфер и Ки Уэст.
'Самый модный дом в городе был у Хемингуэев' - говаривали жители Ки Уэст, штат Флорида, те, кому довелось быть знакомыми с четой Хемингуэев времен его второй женитьбы на наследнице семьи американских фабрикантов - фармацевтов Паулине Пфайфер.
В 1926 году Хемингуэй встретил ее в Париже.
Паулина носила короткую стрижку, костюмы от Louiseboulanger (именно так, объединив имя и фамилию), работала помощником редактора отдела моды у основателя первого американского модного Дома в Париже Mainbocher Мейн Руссо Бокера.
На Ки Уэст Хемингуэй приехал в 1928 году и задержался.
Здесь он завершил роман 'Прощай, оружие!' Здесь Хемингуэи осели в 1930 году купив выстроенный в типично новоорлеанском стиле изрядно обветшавший дом.
Домом занималась Паулина - меняла потолочные вентиляторы на люстры венецианского стекла, везла из Парижа мебель: испанские кожаные стулья "под старину", фарфоровые статуи 'блэкамур' с подносами в руках, где гости оставляли визитки, и прочее.
Изголовьем кровати в их спальне стали... ворота испанского монастыря, возле кровати Паулина выставила три старинных родильных стула - затейница.
Хемингуэи завели няню, повара и прачку. Паулина родила двоих мальчишек, а глава семьи выбрал себе кабинетом второй этаж бывшей летней кухни.
Летняя кухня - обычное дело в жарком климате. У Хемингуэев она была основательной - двухэтажной. Паулина соединила ее подвесным мостом с жилым домом. Каждое утро Хемингуэй, практически из спальни, по подвесному мосту отправлялся в кабинет.
Здесь его окружали любимые книги, здесь были написаны 'Иметь и не иметь', 'Зеленые холмы Африки', 'По ком звонит колокол', рассказы, включая 'Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера', 'Снега Килиманджаро' и 'Смерть после полудня'.
Вечером - в бар Sloppy Joe или на морскую рыбалку.
Первый в Ки Уэст бассейн - у них. Ох, и скандал был... из-за цены вопроса...
Кстати, сам Хемингуэй тоже, случалось, баловался дизайном.
Когда его любимый бар Sloppy Joe в 1937 году переезжал на соседнюю улицу, и возле двери выставили что-то из мебели и оборудования, проходивший мимо Хемингуэй схватил писсуар и со словами 'я спустил в него столько денег, что он уже принадлежит мне' понес домой, чтобы поставить в сад. Поить котов.
Сегодня здесь - частый музей. Посвященный Хэму, его жизни и творчеству.
Он не стал стариком
Потом был 1936, когда в баре Sloppy Joe появилась облаченная в "маленькое черное платье" будущая третья жена Эрнеста Хемингуэя Марта Геллхорн. И Гражданская война в Испании, куда они отправились вместе.
В 1939 году с Мартой, которая стала его женой, Хемингуэй перебрался на Кубу. поселившись в отеле "Амброс Мундос".
Однако Марту, которая годами вела репортерскую кочевую жизнь, отельный быт тяготил, и чета перебралась на виллу Финка Вихия (Finca Vijia) в пригороде Гаваны, поселке Сан-Франсиско-де-Паула.
Дом в роще на холме. Вокруг - королевские пальмы, акации, фламбоян, гледичии, дубы, платаны и сосны.
Здесь Хемингуэй расстался с третьей женой, здесь обрел счастье с четвертой - репортером 'Чикаго дейли ньюс' Мэри Уэлш.
Здесь он чувствовал себя кубинцем.
Здесь были его коты, его книги - более 6 тысяч томов на 33 языках, охотничьи трофеи, фото с африканских сафари и коллекция охотничьего оружия, радиола и грампластинки с записями классики, джаза и латино.
Не смотря на оформленный Мери кабинет, с чучелами его охотничьих трофеев на стенах (например, голова антилопы куду, добытого им 15 февраля 1934 года в землях народа масаи в центре Танзании), он часто писал в буфетной, стоя босиком у конторки, или за столом в саду под открытым небом. Роман 'По ком звонит колокол' он написал в спальне. При этом принцип "творить в одиночестве" до поры соблюдался.
Мэри, сама страстная охотница, которая его искренне любила, воспользовавшись в 1947 году его отсутствием на Кубе, попыталась воплотить его мечты, как она их понимала. Выстроила для него трехэтажную белую башню, чтобы мог творить в уединении.
Первый этаж - для кошек, второй - для работы, третий, с телескопом - для работы, размышлений, ночлега гостей.
Шли годы, он пил, страдал от гипертонии, диабета, впадал в депрессии.
В американской клинике его лечили электрошоком, он терял память и больше не мог писать.
2 июля 1961 года он поставил точку.
Другой великий кубинец, Фидель Кастро, как-то сказал о Хемингуэе: "Он не из тех, кто живет в согласии с миром, который его окружает, а считает своим долгом изменить этот мир. Он хочет порвать с условиями и поэтому бросается в авантюру. И он очень быстро начинает понимать, (...) что мир, в свою очередь, изменит и его'.
От перевода много зависит конечно., тут пф прав. Это не Джек наш Лондон, там хоть как крути-смысл текста не поменяется. А сложные вещи уже сложнее понять.
Изначально написано МаратКА:
От перевода много зависит конечно., тут пф прав. Это не Джек наш Лондон, там хоть как крути-смысл текста не поменяется. А сложные вещи уже сложнее понять.
Да Эрнесту почему то не повезло с переводом в СССР, почему то самые издаваемые его книги получались унылым говном из-за убожества переводчика. Что не удивительно. Хотя попадались и отличные издания с художественным переводом, а не школьника со словарем.
А Джек Лондон наоборот, он писал про то что было давно, далеко и не правда и вообще приключения, про это можно сделать хороший перевод, а вот кто писал про практически сейчас, да ещё излагал версию несколько отличающуюся от официальной советской, то там с переводом надо помудрить и сделать не для всех интересным. Как с "по ком звонит колокол".
ArGeo писал(а):
Да Эрнесту почему то не повезло с переводом в СССР, почему то самые издаваемые его книги получались унылым говном из-за убожества переводчика. Что не удивительно.
Наверное, именно поэтому и из Хемингуэя не читал ничего...
Подожду, пока появится достойный перевод.
