Наверное, это сейчас в тему будет. Простота с которой на свет являешься царем, а уходишь усталым бродягой и вслед тебе никто рукой не махнет, это ж... Так это.
...Не уходи и не возвращайся, потому что тебя нет. Как нет прошлогоднего снега и света луны, уплывшего ночью с водою реки - в никуда. Тебя нет, как нет воздуха там, где есть звезды. Тебя не было никогда. Был только сон. В нем ты пил из груди матери свою жизнь, летал там, где нет облаков, и тебе снились вечность и твое бессмертие. Ты был придуман людьми, что снились тебе, и они любили тебя, потому что знали: это всего лишь сон, и прощали тебя, как прощает мать за то, что ты есть. Тебе снилась женщина, давшая тебе все, кроме любви, и ты устал жить, когда она больше не видела себя в твоих зрачках...
Но ты летал во сне. Видел звезды. И они жили, пока ты видел их свет, даже если они погасли раньше, чем родилось солнце. Ты видел цветы, те, что оплакивал дождь еще до того, как опали их лепестки. Тебе говорили слова, после которых невозможно дышать, а только смотреть сквозь слезу и видеть свое сердце. Ты слышал о людях, имевших смелость не спать, когда спали все, и ты хотел стать таким, но не стал. Ты спал. Тебе снился сон, как мама поет тебе песню. Ты не помнишь слов этой песни, но знаешь, что слышишь ее до сих пор...
©АТ
Охота. Воспоминания. Мы ими живем.. + легкое продолжение
-
Старый МЕТИС
- Сообщения: 46
- Зарегистрирован: 02 июл 2021, 18:32
Копытце мое.
Помню, вечер, зимний, тайга, Алтай, где-то в районе урочища Сюрля, там где-то... Стою на номере, жду гостей, загонщика ещё не слышно, он поехал без ружья, так просто, криком кричит да по веткам поводом хлещет погромче. Тишина, заснул бы, второй день уж ходим, а все пустые, только что устали, набегались скакать по камням, так вот прям тут бы на снег мягкий голову положил, и на вечернем солнышке закемарил, да то никак, делом занят, гостей ждать надо, загон идёт.
Передо мной, метрах в тридцати несколько кедрушек, и что выше в горку я не вижу, а только чую вдруг, в этой тишине зимней снежной, кто-то копытцем аккуратно так ступает, а там россыпь, камушки сланца, плоские как стёклышки битые, и вот копытце это по ним, с шорохом и чуть звенит как то стекло. И чую, ветер на меня, чую запах его, нюхом господь не обделил, да и ветер от него и на меня прямиком. Запах явный, как рядом стоит, даже его тепло под шкурой слышу слегка, и копытце о плоские стекляшки камушки шорохом идёт... Я и так молчал, без ветра, тихо совсем, а тут напрочь дышать перестал, жду, как появится мое копытце серебряное из-за кедрушки, оттуда он ко мне...
Но... Тихо вдруг стало, он остановился, хотя копытце не совсем молчит, слышу, как он с ноги на ногу переминается, не рискует, что-то его насторожило, я не дышу, а он тоже встал. Стоит, слушает тайгу, загонщик ещё далеко. Молчим, я дышу через три раза открытым ртом, рукой чуть прикрываюсь чтобы звук разбить помельче от дыхания, а он все с ноги на ногу, в задумчивости. Так вот мы с ним минуты три четыре стояли, ждали кто куда как себя поведет. Он запаха моего точно не слышал, воздух в мою сторону с горы стекал, а вот шумнул я может лишнего? Так мы и стояли, у меня ствол в кедру уставился замер, а тот копытом голову чешет... Тишина. Вечер чудесный, солнце ещё за гору не упало, косым но светит вовсю ещё, такой день и помирать, кому охота? И что-то меня под руку толкнуло, вздохнул я откровенно и громко, как вздыхают сожалея... И пошло мое копытце немедля с места в галоп от меня вверх, как ходит не битый зверь, сильный и красивый, не подранок, живой. Стою, слушаю как лихо он копытцами камни озвучивает и вверх звук, в скальник, в обход, мимо... Я стою и думаю, ишь ты как оно, мы ж рядом были, я даже тепло его слышал, запах как рядом стояли, будто знакомый мой. Осторожный, неглупый, прыткий и живой. А охота?... Да, к самому вечеру случилась и охота. Санька Кокос начал козой, Колька вторую следом шла, Вовка гон гнал, да пропал вдруг за горой, и с пустым магазином в эсксэсе приехал, надо, мол, сходить, бычка забрать, маралы гуляли по солнапёку на противной стороне, отстрелялся и бычок лег совсем отдыхать, забрать, мол, надо, в два коня со Славой подбирать ушли, волоком приперли. А там чуток дальше кабанчика встретили и сто с лишком для багажника добавилось. За пару часов все с мясом от пуза. А мой... Копытце мое верхами ушло, поцокало в камушки, как в погремушку дитё, и ушло. День был не для него, пусть цокает. Мы ж не без мяса, так что... Никому не сказал, отругали бы за гринпис, а так, мы только вдвоем с этим копытцем правду про тот день знаем, какая она, когда солнце по косой ярко, кедрушки в снегу, камушки в россыпь и жизнь в жизнь.
©АТ
Помню, вечер, зимний, тайга, Алтай, где-то в районе урочища Сюрля, там где-то... Стою на номере, жду гостей, загонщика ещё не слышно, он поехал без ружья, так просто, криком кричит да по веткам поводом хлещет погромче. Тишина, заснул бы, второй день уж ходим, а все пустые, только что устали, набегались скакать по камням, так вот прям тут бы на снег мягкий голову положил, и на вечернем солнышке закемарил, да то никак, делом занят, гостей ждать надо, загон идёт.
Передо мной, метрах в тридцати несколько кедрушек, и что выше в горку я не вижу, а только чую вдруг, в этой тишине зимней снежной, кто-то копытцем аккуратно так ступает, а там россыпь, камушки сланца, плоские как стёклышки битые, и вот копытце это по ним, с шорохом и чуть звенит как то стекло. И чую, ветер на меня, чую запах его, нюхом господь не обделил, да и ветер от него и на меня прямиком. Запах явный, как рядом стоит, даже его тепло под шкурой слышу слегка, и копытце о плоские стекляшки камушки шорохом идёт... Я и так молчал, без ветра, тихо совсем, а тут напрочь дышать перестал, жду, как появится мое копытце серебряное из-за кедрушки, оттуда он ко мне...
Но... Тихо вдруг стало, он остановился, хотя копытце не совсем молчит, слышу, как он с ноги на ногу переминается, не рискует, что-то его насторожило, я не дышу, а он тоже встал. Стоит, слушает тайгу, загонщик ещё далеко. Молчим, я дышу через три раза открытым ртом, рукой чуть прикрываюсь чтобы звук разбить помельче от дыхания, а он все с ноги на ногу, в задумчивости. Так вот мы с ним минуты три четыре стояли, ждали кто куда как себя поведет. Он запаха моего точно не слышал, воздух в мою сторону с горы стекал, а вот шумнул я может лишнего? Так мы и стояли, у меня ствол в кедру уставился замер, а тот копытом голову чешет... Тишина. Вечер чудесный, солнце ещё за гору не упало, косым но светит вовсю ещё, такой день и помирать, кому охота? И что-то меня под руку толкнуло, вздохнул я откровенно и громко, как вздыхают сожалея... И пошло мое копытце немедля с места в галоп от меня вверх, как ходит не битый зверь, сильный и красивый, не подранок, живой. Стою, слушаю как лихо он копытцами камни озвучивает и вверх звук, в скальник, в обход, мимо... Я стою и думаю, ишь ты как оно, мы ж рядом были, я даже тепло его слышал, запах как рядом стояли, будто знакомый мой. Осторожный, неглупый, прыткий и живой. А охота?... Да, к самому вечеру случилась и охота. Санька Кокос начал козой, Колька вторую следом шла, Вовка гон гнал, да пропал вдруг за горой, и с пустым магазином в эсксэсе приехал, надо, мол, сходить, бычка забрать, маралы гуляли по солнапёку на противной стороне, отстрелялся и бычок лег совсем отдыхать, забрать, мол, надо, в два коня со Славой подбирать ушли, волоком приперли. А там чуток дальше кабанчика встретили и сто с лишком для багажника добавилось. За пару часов все с мясом от пуза. А мой... Копытце мое верхами ушло, поцокало в камушки, как в погремушку дитё, и ушло. День был не для него, пусть цокает. Мы ж не без мяса, так что... Никому не сказал, отругали бы за гринпис, а так, мы только вдвоем с этим копытцем правду про тот день знаем, какая она, когда солнце по косой ярко, кедрушки в снегу, камушки в россыпь и жизнь в жизнь.
©АТ
-
Старый МЕТИС
- Сообщения: 46
- Зарегистрирован: 02 июл 2021, 18:32
Жизнь))
Однажды
Однажды, летним вечером, когда солнце уже попрощалось с небом, пролетавший мимо случайный ветер забрал с собой облака раскрашенные остатками заката, и нечаянно уронил в реку большие звезды. Они были такие яркие, и так светились из воды, что было абсолютно непонятно, зачем они живут там, на пролитом каким-то ротозеем холодном молоке нашей галактики, когда здесь, среди камыша и уснувших на ночь кувшинок им явно уютней?..
©АТ
Однажды
Однажды, летним вечером, когда солнце уже попрощалось с небом, пролетавший мимо случайный ветер забрал с собой облака раскрашенные остатками заката, и нечаянно уронил в реку большие звезды. Они были такие яркие, и так светились из воды, что было абсолютно непонятно, зачем они живут там, на пролитом каким-то ротозеем холодном молоке нашей галактики, когда здесь, среди камыша и уснувших на ночь кувшинок им явно уютней?..
©АТ
-
Старый МЕТИС
- Сообщения: 46
- Зарегистрирован: 02 июл 2021, 18:32
Далеко
Где-то там, далеко и недостижимо, лежит земля, где все живущие на ней счастливы уже потому, что они - Люди, и не позволяют себе забыть об этом... Там река, всегда течет туда, куда плывет лодка… Там птицы вечером говорят о том, что ушло, а утром, они поют так, словно мир только что родился… Там солнце заходит тогда, когда ты закрываешь глаза, чтобы уснуть… Там ночь, пахнет луной и росой на траве, а звезды не гаснут никогда, чтобы ты случайно не заблудился в этом мире… Там горы, такой высоты, что взойдя на вершину ты сможешь взлететь, даже если у тебя нет крыльев… Там женщины пахнут цветами, которые красивы настолько, что у них даже нет названия, а мужчины там крепче камня, и дети там не умеют плакать… Там старики никогда не умирают, они просто перестают жить, чтобы немного отдохнуть, и снова родиться, когда придет время… Где-то там… Далеко…
©АТ
Где-то там, далеко и недостижимо, лежит земля, где все живущие на ней счастливы уже потому, что они - Люди, и не позволяют себе забыть об этом... Там река, всегда течет туда, куда плывет лодка… Там птицы вечером говорят о том, что ушло, а утром, они поют так, словно мир только что родился… Там солнце заходит тогда, когда ты закрываешь глаза, чтобы уснуть… Там ночь, пахнет луной и росой на траве, а звезды не гаснут никогда, чтобы ты случайно не заблудился в этом мире… Там горы, такой высоты, что взойдя на вершину ты сможешь взлететь, даже если у тебя нет крыльев… Там женщины пахнут цветами, которые красивы настолько, что у них даже нет названия, а мужчины там крепче камня, и дети там не умеют плакать… Там старики никогда не умирают, они просто перестают жить, чтобы немного отдохнуть, и снова родиться, когда придет время… Где-то там… Далеко…
©АТ
-
Старый МЕТИС
- Сообщения: 46
- Зарегистрирован: 02 июл 2021, 18:32
Я тут подумал, бывает, текст какого-то рассказа или иного текста посвящают кому-то, а этот текст был написан сразу по следам той охоты, когда Серьга, мой старый добрый дружище приезжал к нам на Алтай и мы имели счастье уйти в горы. Так вот, сейчас я думаю, что если бы не Серёга тогда, если бы он не приехал, была бы другая охота, лучше, хуже, неважно, она была бы иной, это главное. Так что та охота и этот текст я вполне могу Серёге и посвятить, кто не знает Серёгу, поясняю, Серьга, в миру ганзейском его кучу чёртову лет знают как Сибирского ВОЛКА) Серый, это тебе посвящается) Тебе выздоровления, и неболения, и... Серёж, ты сам придумай чего тебе ещё надо) И ещё спасибо за тогда, когда мы в Тюмени смогли у тебя немного прийти в себя, это без подробностей, мы с тобой поняли и ладно)
ОХОТА НА АЛТАЕ ч.1 (Лицензия)
До охоты четыре дня.
Четыре утра. Шляпа. Бензоколонка. Чуйский тракт. Горы.
Туман. Его так много, что кажется, он даже в машине. Туман заслоняет собой круглую Луну, висящую низко над вершинами. Иногда она выходит из под серого одеяла и тогда видно горы, деревья и кустарник по берегам Катуни вдоль которой тянется трасса. Пейзаж будто написан на сером шелке серой тушью, и только Луна, как брошенная на шелк новая монета.
В прогалинах тумана и разрывах зарослей видна тускло блестящая, по-осеннему спокойная вода реки, и там где эти разрывы большие, отражение Луны несется со скоростью машины, не отставая и не пытаясь обогнать меня. Мы наверно играем с ним.
Я подъехал к дому проводника минут на сорок раньше времени. Не желая будить спящий дом с темными окнами, оставил двигатель включенным, разложил кресло и вышел с сигаретой на покрытую изморозью траву возле машины. Большая Луна рядом. Можно протянуть руку и коснуться ее. Возле дома проводника скала. Она тяжело стоит надо мной, отсекая огромный кусок, светлеющего неба сплошь исколотого звездами. Какая-то большая звезда висела на самом краешке скалы, и пока я курил, упала за камни.
Вздремнуть получилось не больше получаса. Будильник телефона дал знать, что пора. Мне налили чай, дали на оранжевом блюдце устоявшийся мед и горячие, со сковороды, пирожки с картошкой. Ем обжигаясь.
После завтрака садимся с проводником в машину и едем в Чемал, за лицензиями на косулю. В том кабинете, где должен сидеть человек выдающий лицензии, никого нет и спросить когда будет, не у кого. Едем в Администрацию, там должна, 'по идее', проходить планерка с участием нужного человека, которого зовут Эльнар. Он охотовед, у него неплохая иномарка, его трудно поймать, а сдвинуть с должности, в которой он себя неплохо чувствует, вообще не представляется возможным по причине близкой родственности кому-то Там... Проводник сетует, что если бы даже он отучился на охотоведа, все равно не смог бы получить соответствующую работу. Хлебная должность.
Наконец находим Эльнара. Почти пробегая мимо нас по коридору, он говорит, что скоро будет на месте, у себя. Едем обратно. Поздно. У Эльнара уже полный кабинет народу и мы курим на улице. Наконец, Эльнар зовет моего проводника. Виталий скрывается за дверью, которая остается неплотно прикрытой. Говорят на языке предков, но я не знаю алтайского. Виталий высовывается из дверей и зовет меня. Кабинет с двумя мешающими друг другу столами и тремя стульями возле полутора метров свободной стенки. Четвертый стул, стоит посреди комнаты и на него садится Виталий, я, у стенки. Люди в кабинете, человек шесть, говорят, постоянно переходя с русского на алтайский и обратно. Я не прислушиваюсь, мне нужны лицензии. Тем временем, выясняется, что лицензий было пять штук, и они уже ушли по начальству. Прискорбно. Даю Эльнару свою визитку, и всем своим видом показываю, что на меня в случае чего, можно положиться. Впечатления на Эльнара, необходимого мне, визитка не производит. Тогда перестаю обращать внимание на количество народа в комнате и уже недвусмысленно даю понять охотоведу, что, когда у него возникнет необходимость строиться, моя фирма будет ему очень кстати. Азиатский тип лица Эльнара, не позволяет разглядеть отклик на мое предложение, но то, что он снова взял в руки визитку, до этого отложенную в сторону, и внимательно осмотрел ее с обеих сторон, внушило слабую надежду. Лицензию на пушнину (других нет, а с паршивой овцы… ), выписывают сначала Виталию, потом мне. С Виталия спрашивают деньги за выписанную лицензию, говорю, что оплачу я. Начинаются шутки про спонсорскую помощь Виталию, и прозрачные намеки на отсутствие бензина в служебной машине. Я делаю понимающий вид и, взяв быка за рога, сообщаю Эльнару, что мне необходима еще одна лицензия, но, ни человека, для которого она нужна, ни его документов здесь нет. Говорю, что я готов позвонить, и по телефону узнать у Сергея (Сибирский Волк) все необходимое для выписки лицензии. Номер охот. билета, прописку и все что потребуется. В воздухе начинает пахнуть неизбежностью спонсорской помощи. Весь мой вид, показывает, как я буду, счастлив, незамедлительно стать спонсором господ охотоведов. На бензин?...Пожалуйста. И, я выкладываю три цены на каждую лицензию. Никто, даже из вежливости не пытается меня отговорить. Зато! Телефонный звонок Сергею, и через 1,5 минуты у меня в руках третья зеленая бумажка. Откланиваемся со словами благодарности не знающей границ. Теперь, мы с охотоведом добрые друзья. И, слава Богу. Мало ли, в тайге на тропке пересечемся, глядишь, не обратит внимания на выросшие у 'пушного' зверя, рога. Ну мало ли, с кем не случается. У зверей тоже, не все гладко в личной жизни...
17.10.2005г. АТ.
Главка 2 (маленькая)
Завтра едем на охоту.
Сергей (Сибирский Волк), почти без приключений добрался до Бийска. Встретились на въезде в город, заскочили в охотничью лавку и взяли недостающее снаряжение. Ботинки Сергею. Выбирали недолго. Забрали с витрины один левый, и пошли глянуть на патроны. Тем временем девочка, охранявшая до этого прилавок, отважно нырнула в темноту подсобки, в поисках пары, потерявшись там навсегда. Сергей, по достоинству оценил аппетиты хозяина лавки, увидев ценники на патронах, и у него сразу пропал интерес к дальнейшим покупкам. Сгинувшая в подсобке девочка, наконец, подала признаки жизни и второй ботинок. Примерив, на всякий случай, правый, Сергей, дает ей на жизнь денег, и мы выходим на улицу. Пока курили, Сергей достал из машины мой подарок, большую копченую рыбину, завернутую в газеты. Пахнет, как положено, пахнуть такой рыбе, душевно и правильно. Чуть-чуть правда, газетой, но это добавляет шарма. Жаль, не пью пива, но рыбку, тем более Такую (!), ем. Еще как!
Мы выдвигаемся на выход из города. Договорились ехать не быстро, что бы у Волка была возможность разглядеть пейзажи по дороге. Вечер. Начало седьмого. Темнеет быстро. Включаем свет, и, не больше девяноста на спидометре. Предгорья. В воздухе или пыль или туман, непонятно. Горы уже видно, смутно и тонко на фоне неба. Красное Солнце плотно застряло в зарослях ивняка на берегу Катуни и из-за марева освещает только само себя. Начинаются повороты, а Серый за этот день дал почти тысячу, ему непривычно по горной дороге и мы сбрасываем скорость до шестидесяти. Почти доехали до места. Останавливаемся, и я показываю Сергею Луну, выкатившуюся слева из-за вершины горы. Она немного не круглая, пошла на убыль, но яркая. Смотрю на Волка, он в восторге. Спрашиваю, бывал ли он в горах. Да, где-то на юге, но там...Обещаю, что будет еще не то!... Подъезжаем к дому проводника. Нас уже заждались. Баня готова. Ужин горячий, на плите. Серега загоняет в ворота свою машину. Садимся ужинать. Мне еще обратно сегодня пылить, а время полдесятого, и я откланиваюсь. Еду, обгоняя редкие машины. Туман, откуда-то вдруг взялся непонятно, но его клочья заставляют иногда сбрасывать скорость, почти до полной остановки. То крадусь, то еду вполне быстро. Наконец туман становится ровным и густым. Гаишники, перед самым городом, показывают мне радар с неприличной цифрой, но я не в настроении, а перспектива стать спонсором ГИБДД не манит вовсе. Отпускают восвояси после того, как доказываю несостоятельность их радара. Им лень спорить. Стоянка возле дома. Завтра на охоту. Спать.
20.10.2005г. АТ.
...Алтай. Осень. Дождь. Невидимый, частый. Его даже не слышно. Просто нескончаемый шорох. Под ногами желтые листья на жухлой траве. Пропитанная водой земля, сочащийся влагой мох на мокрых камнях, и шелест дождя. Сухо только под кедром, его длинные иглы не пускают воду вниз, и под этим деревом можно сидеть, пережидая дождь, без боязни промокнуть. Не слышно птиц. Они прячут свои голоса от дождя, в камнях скал, и кронах, еще не полностью раздетых ветром деревьев. С дождем никто не спорит, один только ветер пытается возразить, слабо трогая, друг о дружку, голые ветки кустов и деревьев. Дождь. Осень. Воздух тот же, что бесконечно далеко от нас, вдыхали воины Чингиз-Хана, терпкий прелой травой, сырой, быстрый. Слабый отзвук дыма далекого костра, рождает в душе покой и желание быть ближе к огню. Конь идет, поскрипывая сбруей, в такт шагам. В мокрой гриве репейник и желтые хвоинки. Дорога и дождь. Путь тянется длинно, повторяя все волны изгибов, подъемов и поворотов тропы. Камни изломанных временем скал, порой так близко, что сдавливают тропу к самому краю, и заставляют смотреть вниз, где за серым дождем скрывается глубина ущелий. Дождь. Он не дает разглядеть даль, прячет горы вокруг в тонкие линии наброска карандашом, не дает взгляду насладиться деталями и увидеть снег на самых далеких вершинах. Лишь иногда, он вдруг стихает немного и открывает глубину пространства, в котором тонешь всем существом своим. В такие секунды понимаешь, что летишь. Нет коня, тропы, тебя самого. Растворяешься в запахе травы и дождя, и, летишь. Внутри тебя все звенит от полета, сердце останавливается, чтобы не мешать тебе, и ты летишь. В дождь. В даль, которую невозможно просмотреть до дна. Летишь, переставая быть собой, становясь частью дождя, ветра и дыма костра, который тебя ждет... Мокрая лапа пихты бьет по щеке. Ты, снова на тропе. Конь дышит гулко. Он устал. Идти еще далеко. Дождь. Осень. Алтай...
25.10.2005г АТ
Охота на Алтае. Вечер первый.
...Мы отъехали из Аюлы вечером на уазике, погрузив снаряжение и сделав контрольные звонки по телефону тем, кто их ждал. Древняя боевая машина охоты издает различные звуки, которые озадачат любого автомеханика своим изобилием и витиеватостью. Отъезжаем от села пару километров, останавливаемся у ключа и пьем воду, которая месяцами не портится из-за громадного количества серебра в ней. Поскольку первый вечер запланирован без охоты, участникам мероприятия требуется не только вода, а еще и некоторое количество народного средства, для улучшенного и адекватного восприятия окрестностей освещаемых ранней Луной. В качестве народного средства выступает барнаульская водка с перцем 'ВОРСИН'. Как на грех, машина не полностью оборудована и публика, обрезав горлышко пластиковой бутылки, получает возможность причаститься из импровизированного стакана. Стакан, правда, без дна, крышку в темноте не нашли, и приходиться поддерживать ладонью отверстие, быстро выпивая налитое. Серега пьет порцию и проливает немного. Толик не может себе такое позволить и поэтому пьет прямо из горла 'ворсина'. Водила и его напарник тоже не хотят проливать. У Виталия 'завязь'. Я просто, вообще не пью. Садимся в авто и едем. Курим и перемещаемся в салоне , как Бог пошлет, на каждом камне попадающем под колеса Уаза. Ехать недалеко, километров двенадцать, но есть по дороге одно место... Доезжаем до этого места. Подъем сразу после спуска к реке. Довольно крутой. Хорошо пропитанная водой земля на подъеме, густо замешана с галькой. Пассажир рядом с водилой, двумя руками держит 'раздатку', она каждые две секунды 'выскакивает', машину дергает как в параличе, но она, что удивительно, поднимается.
Приехавшие прощаются с водилой, и он уходит в ночь на своем драндулете, издающем загадочные звуки, пугающие тайгу. Желающие, берут свечку и отбывают в баньку стоящую рядом с ручьем. Здесь нет электричества, только аккумулятор для магнитофона и лампочки в избушке. В избушке, кроме магнитофона есть печка и двухъярусные полати, что важнее музыки. Пока Виталя, его работник Сергей (в миру Иваныч) и я, готовим трапезу, появляются избитые веником Серега и Толик. Ужинаем, начиная с 'ворсина'. У меня, как обычно, чай. Сало и любимая ягода охотников, чеснок, крупный, зубастый. Опять чай, уже с пряниками, и тепло теперь не только от печки. Разговор. Длинный, как вечер и половина ночи. Тут и про охоту, про тайгу, снова про охоту, опять про горы, чуть-чуть про женщин (не к ночи будь помянуты), и снова тайга, люди, охота...
День второй.
Утром следующего дня трезвонит будильник моего телефона. Спросонок долго ищу его в кармане бушлата, лежащего у меня вместо подушки, наконец, давлю кнопку, которая должна называться 'заткнись!', и телефон успокаивается. Ненадолго. У него что-то заклинило внутри и будильник через минуту начинает свою песню заново. Терпеливо ищу ту самую кнопку, давлю. Стихает. Тут же начинает орать будильник. Все проснулись и с любопытством ждут, что я буду делать. Давлю кнопку еще несколько раз. Кажется, заткнулся. Лежу. Народ по очереди выскакивает на улицу по утренней нужде, и умыться в ручье. Наконец, я тоже нахожу в себе силы встать и идти к ручью. Вода, только что лед не плавает. Настраиваюсь и...ма-ма! Лицо как будто кипятком ошпарили! Вроде, как и не спал вовсе! Спасибо, мать...природа! С пробуждением Саша!
Иваныч топит печь и варит чай. Завтракаем. Водки, ни-ни! Охота! Только сало и любимая ягода! Чай. Виталя с Иванычем уходят седлать коней, мы с Серегой и Толиком снаряжаемся. Не все вещи, взятые с собой, пригодятся, а потому выбираем только необходимое и укладываем в арчимаки. Кони готовы. Развешиваем арчимаки, садимся в седла. Пошел!
Дружок идет с нами и метров через сто уже показывает белку на пихте. Толик при ружье, но белку не видит в густых ветвях, как впрочем, и остальные. Виталик отбирает оружие у Толика и палит в крону, чтоб спугнуть зверька. Спугнуть у него получилось, лошади шарахаются, видно, тоже не проснулись толком, но белка перепрыгивает на соседний ствол и теперь ее видно. Ружье у Виталика забираю я, и палю в белку. Ее перекидывает кувырком, но она остается на дереве. Стреляю второй раз. Готова. Падает. Пока белка падает, задевая ветки, Виталя с криком 'Дружок, нельзя!' летит на перерез псу, который имеет свои виды на эту белку. Виталий по праву сильного отбирает добычу, и сует ее в свой арчимак. Едем дальше.
Подъем вдоль ручья длинный и по местным меркам пологий. Доходим без приключений до перевала через седловину горы, и начинается спуск вниз. Конь, приседая, почти скребет задом по камням на тропе, в то время как передние ноги делают шаги не шире лошадиного копыта. Такое чувство, что конь приплясывает под тобой и придуривается, а не идет. Но это неправильное чувство. Это понимаешь сразу, как только пытаешься представить себя идущим по этой тропе, где каждый камень под ногой, шевелится, как живой. У тебя всего две ноги, на всякий случай еще две руки и хватит ли этих конечностей для прогулки по такой тропке, это большой вопрос... В такие моменты начинаешь уважать коня, и относиться к нему как к напарнику, и другу. Спускаемся вниз, к небольшой речке и четыре всадника едут вдоль нее вниз по течению. Слева от нас гора, с которой мы только что спускались. Ничего особенного, снизу она выглядит вполне безобидно и даже красиво. Солнце, утреннее и яркое, смешивает траву и камни на склоне, в один желто-серый цвет. Только клыки скальных выходов, отсвечивают породой, белесой патиной и цветами лишайника. Впереди Виталий, за ним Серега, я, и Толик. Подняв в очередной раз глаза в сторону горы, вижу, по склону вверх медленно уходит чей-то зад украшенный белым кругом вокруг хвоста. Марал! Пс! Пс! Пс! Пытаюсь позвать Серого с нарезным и Виталика с карабином. Они в пяти метрах впереди, но не слышат из-за шума реки. Мне почему-то кажется, что я не достану из гладкого. Зад тихонько поднимается и вот вот скроется за скальник и березы. Меня кое-как услышали. А толку? Зад, с круглым пятном вокруг хвоста, такая классная мишень, уже не виден. Маячу Серому, тычу стволом, но пятно скрылось за серыми ветками. Вот, черт! После драки... Когда рассмотрели толком ситуацию, выяснилось, что это был козел. Только у него зад с белым пятном, у марала задница желтая. Ну, может он и козел, а болван-то, я! Приятно, аж не могу! Спутал козла с маралом по неопытности, и расстояние из-за разницы в размерах животных оценил не правильно. Был верный выстрел! Семьдесят - восемьдесят метров, не больше! Это притом, что на стоянке палил на сто пятьдесят (по дальномеру) в чайник, из мурки, пулей и не мимо. Верный выстрел! Однако я все-таки Чайник! С большой буквы. Надо было палить, дураку! Чего уперся в возможности нарезного? Стрелял бы сам, дубина!
Чувства расстроены, едем дальше. Рассказываю себе разными словами, какой я охотник и почти не смотрю вокруг. Зря конечно. Есть на что смотреть. Серега не пришел в себя, ему еще диковато, он почти в шоке оттого, что с ним происходит. Я его понимаю. Помню, как сам в первый раз в горах по тайге на коне ехал...
Добираемся до охотничьего домика в Кандабу, что в вольном переводе с Алтайского значит 'Кровавое место', а точнее, 'много дичи, крови, охоты'. Пока расседлываются и путаются кони, мы выкладываем вещи из арчимаков и топим печку, что бы сварить чай.
После чая жизнь налаживается. По дороге к нам присоединился еще один проводник, Алексей. Алтаец. Работал по конным маршрутам с туристами, горы знает хорошо, не пьет родимую вовсе, по причине, 'закодировался на хрен!'. Сергей выходит пристрелять своего 'Вепря'. На столбик загона для скота повесил бумагу (вот только не пойму никак, где он взял чистый лист бумаги в этой дикомани), и пуляет, каждый раз бегая к листку проверить попадание. Виталий смотрит на листок в бинокль, остальные стоят здесь же. Высит влево. Щелчки. Вроде нормально. Я сам завелся и сходил за муркой. Меряем расстояние дальномером, и, по чайнику. С третьего патрона прямое попадание. Душевно! В организме возникает удовольствие и держится не проходя. Кайф!
Снова по коням. Едем 'гартапить'. То бишь 'в загон'. Один из проводников уходит влево по гриве, другой вправо, нас троих рассаживают по логу. Ждем-с! Козлы, а другого слова не находится для этих тварей, игнорируют нас. Леха видел двух, которые поднялись, было, и пропали мимо номеров. Козлы! Народ фотографируется и обсуждает нестандартную ориентацию пропавших косуль.
На верху гривы, где мы стоим, ветер заметно качает деревья и шумит травой. Воздух невесомый настолько, что его не хочется портить сигаретой. Солнце горячее если бы не ветер. Где-то далеко, у края неба, вершины, украшенные иглами снега, которые как будто втыкаются в небо, смешиваясь с ним цветом. Облака, тончайшие и редкие мазки на голубом небе. Внизу жеманится изгибом поворота Катунь, нефритовая лента. Такое украшение порадует нежную шею любой красавицы. Птицы не для охоты, мелкие, поют и летают чуть не над головой. Внизу, между грив, на северном склоне, уже лежит снег, от него тянет свежестью осеннего камня. В тени горы, цвета глухие, почти серые. Только не до конца облетевшие березы на склонах, выделяются рыжими пятнами. Ветер, иногда долетающий снизу, доносит аромат прелой травы и желтых листьев, плывущих в ручье между скал внизу. Вдох, и хочется остановиться, не дышать, а только слышать птиц и видеть небо. Рядом конь. Он стоит привязанный к стволику молодой лиственницы и не о чем не просит, он просто стоит и смотрит. Ему тепло от Солнца...
День второй. (прод.)
Гартапим дальше, в другом логу. Результат тот же, правда Алексей со своей гривы стреляет пару раз, но мажет. Гулять надоело. Обдышались воздухом по самое не хочу. Устали и хочется есть. Наохотились. Спускаемся вниз, в домик. Вечер. Солнце быстро теряется за вершинами, как будто проваливается куда-то в камни. Тени начинают ползти наверх по склонам, по пути заглатывая рельеф скал. Темнеет. Кони расседланы, спутаны. Только Серегиного Ветерка ставят на 'прикол', длинная веревка к передней ноге и железный штырь в землю поглубже.
На тропе возле дома, появляется Эдик на коне. Алтаец. С лайкой. Без ружья, потому что его обычно прячут до подъезда к домику если оно... не того, в общем...Мало ли, кто в теремочке сидит... Вяжет коня к изгороди и заходит в избушку. Аккурат к ужину поспел.
Огонь в печи, с громкими щелчками, рвет розовые, кедровые дрова. Те, что наколоты загодя, лежат аккуратной поленницей рядом с кирпичным боком печки и сохнут, подтекая смолой. Приятная суета перед ужином, которого все уже заждались. Наверное, ужин от слова уже... На стол летит все, что находится в арчимаках съестного. Главное, сало, есть! Чугунная сковорода звякает об печку, рядом с закипающим чайником. Не дав ей толком накалиться, Толик вываливает в посудину из консервных банок армейский деликатес, перловку с мясом, и следом тушенку. Один к одному, чтобы перловке не было скучно. Серый с Толиком вдруг вспоминают, что еще есть, и что их тут всего двое, то есть, им будет хорошо! Достают 'хорошо', с любовью завернутое в ватники, чтоб не дай Бог, не разбилось, со дна арчимака и делят кружки, которых мало. Ну? Вздрогнули. Ложка за ложкой ныряют в сковородку. Перловке и, правда, не скучно! Летит шелуха от чеснока. Горка сала тает на разделочной дощечке. Уф! Чай! Пряники! Еще есть семечки, но это уже лежа на топчанах, вперемешку с сигаретой. Разговор. Правильный, долгий, интересный...
На улице большая Луна светит, как роскошный торшер. Светло. Из окна, рядом со мной, торчит, упираясь в пол, столб света смешанного с дымом сигарет. Его можно потрогать, но мне лень. Печь, щелкает о чем-то своем... Тепло. Я слушаю, как мужики, словно им только что развязали рты, наперебой рассказывают случаи с охот. Говорят в основном Леха и Виталя. Иногда Эдик вступает в разговор и добавляет что-то свое. Сквозь сон что-то пытается вставить Серега. Толик храпит в углу. Потом, позже, Леха переходит на приколы с туристками. У него этих случаев, завал! Через пару часов, я пытаюсь заснуть, но будит столб дыма. Закурили насмерть! Прошу Леху не частить и выхожу на двор, открыв дверь для проветривания. На улице, после протопленной печки, зябко. Делаю то, ради чего поперся на холод. Смотрю на звезды. Мамочка моя! Небо как расстрелянное бекасинкой и, чуть, картечью. Луна, немного корявая, но еще большая и яркая, ярче, чем через затянутое дымом окно. В избе спят только Серый и Толик, потому что им хорошо. Леха не иссякает. Наконец, Эдик просит завязывать, время до фига! На охоту завтра рано! Леха, кажется, умолкает не скоро, потому что я засыпаю и уже не слышу...
27.10.2005г АТ
С добрым утром! Эдик уехал. Один, без собаки. Он привязал скулящую лайку к жердине ограды. Что бы не мешала на охоте. Странно, а зачем он ее с собой вообще припер? Потом только, до меня дошло, на Эдике мощные линзы очков, он просто боялся по незрячести, убить своего пса. Если позже, он из девятого Лося, промахнул марала метров на восемьдесят, то, скорее всего, догадался я правильно.
Наши, уже встали. А я, кажется, немного проспал. Чувствую, что простуда, с которой я приехал сюда, стала слишком заметной. Горло. Кашель какой-то, тяжелый. Навыворот. Кое-как встаю. Иду умываться, к висящей вверх отрезанным дном на стенке сеней, пластиковой бутылке. Той самой, из которой 'запивал' родимую, Михалыч в свой приезд сюда. Немного легче. Тут выясняется, что Ветерок, вырвав прикол из земли, вместе с веревкой, ушел к своим кобылам. Сие означает, что среди всадников появился пешеход. Интересно. Пока завтракаем, сообща придумывается, чего делать дальше и как нам жить без одного коня, для которого кобылье подхвостье, оказалось важнее охоты. Мало того, он еще и горя хапнет, пытаясь протащить через тайгу веревку, длиной метров двадцать, с железным штырем на конце. Дубина! В каждой развилке можно застрять, а волки есть, и хотят есть! Вроде жеребец, но баран бараном! Виталя берет своего коня, седлает, и, на поиски этого донжуана безголового. Что с нами, бабы-женщины, все-таки делают! Никакого житья! Нет бы, пастись тихонько на веревочке, травку оставшуюся с лета кушать, ни тебе заботушки, ни тебе напрягов. Нет! Надо на кобылу залезть! Через двенадцать верст тайги! Основной инстинкт. Пошутила мать-природа над мужиками! Ой, пошутила!
Едем втроем на трех оставшихся конях. Толик остался в избушке. Ходим до обеда. Без стрельбы. Залазим с Сергеем на скалу, с которой видно Чемал и звоним по делам, оставшимся дома. Антенны где-то в прямой видимости и связь хорошая. Вот она, цивилизация. Дожили. А козлов, нет. За все надо платить. Не только деньгами.
Возвращаемся в домик, обедаем и стреляем по чайнику. Вздремываем. Теперь едут те же и Толик. Вместо меня. Я ложусь. Болит голова. Эдик появился и уехал. Без собаки. Топлю печку и кипячу чайник. Навожу порядок на столе. Иногда выхожу во двор и смотрю на горы вокруг. Даю брошенной собаке кусок хлеба, она виляет хвостом, хотя не столько хочет, есть, сколько рада, что не одна. Прилетают сойки. Кричат чего-то. Шумит ручей. Негромко, с шелестом высохшей травы по его берегам. Вечер быстро набрасывает тень на все вокруг. Солнце, давно сбежало с неба. Потянуло холодом. Пахнет сырым камнем и снегом, который уже несколько дней лежит, не тая на окрестных вершинах. Еще, пахнет дымом из трубы. Я захожу в избушку, открываю дверцу печи, и смотрю, как огонь играет с деревом. Подкладываю пару поленьев, вижу, как огонь, сначала нехотя трогает холодные куски дерева, потом, привыкая к ним постепенно, начинает обнимать их все крепче и крепче. От этих объятий поленья сначала чернеют и, вдруг, начинают светиться изнутри, питая собой огонь. Его становится больше, он уже не умещается кирпичных стенах топки. В пламени появляется синие всполохи. Огонь рвется наружу через дымоход, оставленный ему печником, он постанывает от напряжения, как будто жалуется на неволю. Закрываю дверцу, оставляя огонь и дерево. Один на один. Кипит чайник. Тепло.
28.10.2005г. АТ
Заканчиваю отчет.
Перечитал написанное. Немного удивился. Многое, для меня самого, оказалось открытием в этом походе. Коротком. Как откровение.
Я увидел огонь. Ветер. Дождь. Слушал тайгу. Все, как обычно, но все в первый раз. У меня никогда не было этого года в моей жизни. Не было этой тайги, этих гор, и этот снег на вершинах я видел в первый и последний раз в своей жизни. Снег еще будет, но это будет другой снег. Та вода в ручье, что поила моего коня, теперь далеко, и я уже не смогу к ней прикоснуться, как бы мне самому не хотелось, утолить жажду и напоить своего коня. Огонь, который грел мои руки, уже остыл. Остался пепел. Серый, как дно забытого Солнцем ущелья. Ветер, поивший меня ароматом осени, сырым, прелым и желтым, уплыл по воде ручьев.
Ушло все. Осталась память. Она потом, позже, начнет дарить высоту скал и голоса птиц. Расскажет, что было и чего не было. Немного приврет. Я, прощаю ей эту слабость, заранее и говорю спасибо. За то, что она, вернет мне мой ветер, воду моего ручья и мое небо над горами, у которого нет дна...
29.10.2005г. АТ ©
ОХОТА НА АЛТАЕ ч.1 (Лицензия)
До охоты четыре дня.
Четыре утра. Шляпа. Бензоколонка. Чуйский тракт. Горы.
Туман. Его так много, что кажется, он даже в машине. Туман заслоняет собой круглую Луну, висящую низко над вершинами. Иногда она выходит из под серого одеяла и тогда видно горы, деревья и кустарник по берегам Катуни вдоль которой тянется трасса. Пейзаж будто написан на сером шелке серой тушью, и только Луна, как брошенная на шелк новая монета.
В прогалинах тумана и разрывах зарослей видна тускло блестящая, по-осеннему спокойная вода реки, и там где эти разрывы большие, отражение Луны несется со скоростью машины, не отставая и не пытаясь обогнать меня. Мы наверно играем с ним.
Я подъехал к дому проводника минут на сорок раньше времени. Не желая будить спящий дом с темными окнами, оставил двигатель включенным, разложил кресло и вышел с сигаретой на покрытую изморозью траву возле машины. Большая Луна рядом. Можно протянуть руку и коснуться ее. Возле дома проводника скала. Она тяжело стоит надо мной, отсекая огромный кусок, светлеющего неба сплошь исколотого звездами. Какая-то большая звезда висела на самом краешке скалы, и пока я курил, упала за камни.
Вздремнуть получилось не больше получаса. Будильник телефона дал знать, что пора. Мне налили чай, дали на оранжевом блюдце устоявшийся мед и горячие, со сковороды, пирожки с картошкой. Ем обжигаясь.
После завтрака садимся с проводником в машину и едем в Чемал, за лицензиями на косулю. В том кабинете, где должен сидеть человек выдающий лицензии, никого нет и спросить когда будет, не у кого. Едем в Администрацию, там должна, 'по идее', проходить планерка с участием нужного человека, которого зовут Эльнар. Он охотовед, у него неплохая иномарка, его трудно поймать, а сдвинуть с должности, в которой он себя неплохо чувствует, вообще не представляется возможным по причине близкой родственности кому-то Там... Проводник сетует, что если бы даже он отучился на охотоведа, все равно не смог бы получить соответствующую работу. Хлебная должность.
Наконец находим Эльнара. Почти пробегая мимо нас по коридору, он говорит, что скоро будет на месте, у себя. Едем обратно. Поздно. У Эльнара уже полный кабинет народу и мы курим на улице. Наконец, Эльнар зовет моего проводника. Виталий скрывается за дверью, которая остается неплотно прикрытой. Говорят на языке предков, но я не знаю алтайского. Виталий высовывается из дверей и зовет меня. Кабинет с двумя мешающими друг другу столами и тремя стульями возле полутора метров свободной стенки. Четвертый стул, стоит посреди комнаты и на него садится Виталий, я, у стенки. Люди в кабинете, человек шесть, говорят, постоянно переходя с русского на алтайский и обратно. Я не прислушиваюсь, мне нужны лицензии. Тем временем, выясняется, что лицензий было пять штук, и они уже ушли по начальству. Прискорбно. Даю Эльнару свою визитку, и всем своим видом показываю, что на меня в случае чего, можно положиться. Впечатления на Эльнара, необходимого мне, визитка не производит. Тогда перестаю обращать внимание на количество народа в комнате и уже недвусмысленно даю понять охотоведу, что, когда у него возникнет необходимость строиться, моя фирма будет ему очень кстати. Азиатский тип лица Эльнара, не позволяет разглядеть отклик на мое предложение, но то, что он снова взял в руки визитку, до этого отложенную в сторону, и внимательно осмотрел ее с обеих сторон, внушило слабую надежду. Лицензию на пушнину (других нет, а с паршивой овцы… ), выписывают сначала Виталию, потом мне. С Виталия спрашивают деньги за выписанную лицензию, говорю, что оплачу я. Начинаются шутки про спонсорскую помощь Виталию, и прозрачные намеки на отсутствие бензина в служебной машине. Я делаю понимающий вид и, взяв быка за рога, сообщаю Эльнару, что мне необходима еще одна лицензия, но, ни человека, для которого она нужна, ни его документов здесь нет. Говорю, что я готов позвонить, и по телефону узнать у Сергея (Сибирский Волк) все необходимое для выписки лицензии. Номер охот. билета, прописку и все что потребуется. В воздухе начинает пахнуть неизбежностью спонсорской помощи. Весь мой вид, показывает, как я буду, счастлив, незамедлительно стать спонсором господ охотоведов. На бензин?...Пожалуйста. И, я выкладываю три цены на каждую лицензию. Никто, даже из вежливости не пытается меня отговорить. Зато! Телефонный звонок Сергею, и через 1,5 минуты у меня в руках третья зеленая бумажка. Откланиваемся со словами благодарности не знающей границ. Теперь, мы с охотоведом добрые друзья. И, слава Богу. Мало ли, в тайге на тропке пересечемся, глядишь, не обратит внимания на выросшие у 'пушного' зверя, рога. Ну мало ли, с кем не случается. У зверей тоже, не все гладко в личной жизни...
17.10.2005г. АТ.
Главка 2 (маленькая)
Завтра едем на охоту.
Сергей (Сибирский Волк), почти без приключений добрался до Бийска. Встретились на въезде в город, заскочили в охотничью лавку и взяли недостающее снаряжение. Ботинки Сергею. Выбирали недолго. Забрали с витрины один левый, и пошли глянуть на патроны. Тем временем девочка, охранявшая до этого прилавок, отважно нырнула в темноту подсобки, в поисках пары, потерявшись там навсегда. Сергей, по достоинству оценил аппетиты хозяина лавки, увидев ценники на патронах, и у него сразу пропал интерес к дальнейшим покупкам. Сгинувшая в подсобке девочка, наконец, подала признаки жизни и второй ботинок. Примерив, на всякий случай, правый, Сергей, дает ей на жизнь денег, и мы выходим на улицу. Пока курили, Сергей достал из машины мой подарок, большую копченую рыбину, завернутую в газеты. Пахнет, как положено, пахнуть такой рыбе, душевно и правильно. Чуть-чуть правда, газетой, но это добавляет шарма. Жаль, не пью пива, но рыбку, тем более Такую (!), ем. Еще как!
Мы выдвигаемся на выход из города. Договорились ехать не быстро, что бы у Волка была возможность разглядеть пейзажи по дороге. Вечер. Начало седьмого. Темнеет быстро. Включаем свет, и, не больше девяноста на спидометре. Предгорья. В воздухе или пыль или туман, непонятно. Горы уже видно, смутно и тонко на фоне неба. Красное Солнце плотно застряло в зарослях ивняка на берегу Катуни и из-за марева освещает только само себя. Начинаются повороты, а Серый за этот день дал почти тысячу, ему непривычно по горной дороге и мы сбрасываем скорость до шестидесяти. Почти доехали до места. Останавливаемся, и я показываю Сергею Луну, выкатившуюся слева из-за вершины горы. Она немного не круглая, пошла на убыль, но яркая. Смотрю на Волка, он в восторге. Спрашиваю, бывал ли он в горах. Да, где-то на юге, но там...Обещаю, что будет еще не то!... Подъезжаем к дому проводника. Нас уже заждались. Баня готова. Ужин горячий, на плите. Серега загоняет в ворота свою машину. Садимся ужинать. Мне еще обратно сегодня пылить, а время полдесятого, и я откланиваюсь. Еду, обгоняя редкие машины. Туман, откуда-то вдруг взялся непонятно, но его клочья заставляют иногда сбрасывать скорость, почти до полной остановки. То крадусь, то еду вполне быстро. Наконец туман становится ровным и густым. Гаишники, перед самым городом, показывают мне радар с неприличной цифрой, но я не в настроении, а перспектива стать спонсором ГИБДД не манит вовсе. Отпускают восвояси после того, как доказываю несостоятельность их радара. Им лень спорить. Стоянка возле дома. Завтра на охоту. Спать.
20.10.2005г. АТ.
...Алтай. Осень. Дождь. Невидимый, частый. Его даже не слышно. Просто нескончаемый шорох. Под ногами желтые листья на жухлой траве. Пропитанная водой земля, сочащийся влагой мох на мокрых камнях, и шелест дождя. Сухо только под кедром, его длинные иглы не пускают воду вниз, и под этим деревом можно сидеть, пережидая дождь, без боязни промокнуть. Не слышно птиц. Они прячут свои голоса от дождя, в камнях скал, и кронах, еще не полностью раздетых ветром деревьев. С дождем никто не спорит, один только ветер пытается возразить, слабо трогая, друг о дружку, голые ветки кустов и деревьев. Дождь. Осень. Воздух тот же, что бесконечно далеко от нас, вдыхали воины Чингиз-Хана, терпкий прелой травой, сырой, быстрый. Слабый отзвук дыма далекого костра, рождает в душе покой и желание быть ближе к огню. Конь идет, поскрипывая сбруей, в такт шагам. В мокрой гриве репейник и желтые хвоинки. Дорога и дождь. Путь тянется длинно, повторяя все волны изгибов, подъемов и поворотов тропы. Камни изломанных временем скал, порой так близко, что сдавливают тропу к самому краю, и заставляют смотреть вниз, где за серым дождем скрывается глубина ущелий. Дождь. Он не дает разглядеть даль, прячет горы вокруг в тонкие линии наброска карандашом, не дает взгляду насладиться деталями и увидеть снег на самых далеких вершинах. Лишь иногда, он вдруг стихает немного и открывает глубину пространства, в котором тонешь всем существом своим. В такие секунды понимаешь, что летишь. Нет коня, тропы, тебя самого. Растворяешься в запахе травы и дождя, и, летишь. Внутри тебя все звенит от полета, сердце останавливается, чтобы не мешать тебе, и ты летишь. В дождь. В даль, которую невозможно просмотреть до дна. Летишь, переставая быть собой, становясь частью дождя, ветра и дыма костра, который тебя ждет... Мокрая лапа пихты бьет по щеке. Ты, снова на тропе. Конь дышит гулко. Он устал. Идти еще далеко. Дождь. Осень. Алтай...
25.10.2005г АТ
Охота на Алтае. Вечер первый.
...Мы отъехали из Аюлы вечером на уазике, погрузив снаряжение и сделав контрольные звонки по телефону тем, кто их ждал. Древняя боевая машина охоты издает различные звуки, которые озадачат любого автомеханика своим изобилием и витиеватостью. Отъезжаем от села пару километров, останавливаемся у ключа и пьем воду, которая месяцами не портится из-за громадного количества серебра в ней. Поскольку первый вечер запланирован без охоты, участникам мероприятия требуется не только вода, а еще и некоторое количество народного средства, для улучшенного и адекватного восприятия окрестностей освещаемых ранней Луной. В качестве народного средства выступает барнаульская водка с перцем 'ВОРСИН'. Как на грех, машина не полностью оборудована и публика, обрезав горлышко пластиковой бутылки, получает возможность причаститься из импровизированного стакана. Стакан, правда, без дна, крышку в темноте не нашли, и приходиться поддерживать ладонью отверстие, быстро выпивая налитое. Серега пьет порцию и проливает немного. Толик не может себе такое позволить и поэтому пьет прямо из горла 'ворсина'. Водила и его напарник тоже не хотят проливать. У Виталия 'завязь'. Я просто, вообще не пью. Садимся в авто и едем. Курим и перемещаемся в салоне , как Бог пошлет, на каждом камне попадающем под колеса Уаза. Ехать недалеко, километров двенадцать, но есть по дороге одно место... Доезжаем до этого места. Подъем сразу после спуска к реке. Довольно крутой. Хорошо пропитанная водой земля на подъеме, густо замешана с галькой. Пассажир рядом с водилой, двумя руками держит 'раздатку', она каждые две секунды 'выскакивает', машину дергает как в параличе, но она, что удивительно, поднимается.
Приехавшие прощаются с водилой, и он уходит в ночь на своем драндулете, издающем загадочные звуки, пугающие тайгу. Желающие, берут свечку и отбывают в баньку стоящую рядом с ручьем. Здесь нет электричества, только аккумулятор для магнитофона и лампочки в избушке. В избушке, кроме магнитофона есть печка и двухъярусные полати, что важнее музыки. Пока Виталя, его работник Сергей (в миру Иваныч) и я, готовим трапезу, появляются избитые веником Серега и Толик. Ужинаем, начиная с 'ворсина'. У меня, как обычно, чай. Сало и любимая ягода охотников, чеснок, крупный, зубастый. Опять чай, уже с пряниками, и тепло теперь не только от печки. Разговор. Длинный, как вечер и половина ночи. Тут и про охоту, про тайгу, снова про охоту, опять про горы, чуть-чуть про женщин (не к ночи будь помянуты), и снова тайга, люди, охота...
День второй.
Утром следующего дня трезвонит будильник моего телефона. Спросонок долго ищу его в кармане бушлата, лежащего у меня вместо подушки, наконец, давлю кнопку, которая должна называться 'заткнись!', и телефон успокаивается. Ненадолго. У него что-то заклинило внутри и будильник через минуту начинает свою песню заново. Терпеливо ищу ту самую кнопку, давлю. Стихает. Тут же начинает орать будильник. Все проснулись и с любопытством ждут, что я буду делать. Давлю кнопку еще несколько раз. Кажется, заткнулся. Лежу. Народ по очереди выскакивает на улицу по утренней нужде, и умыться в ручье. Наконец, я тоже нахожу в себе силы встать и идти к ручью. Вода, только что лед не плавает. Настраиваюсь и...ма-ма! Лицо как будто кипятком ошпарили! Вроде, как и не спал вовсе! Спасибо, мать...природа! С пробуждением Саша!
Иваныч топит печь и варит чай. Завтракаем. Водки, ни-ни! Охота! Только сало и любимая ягода! Чай. Виталя с Иванычем уходят седлать коней, мы с Серегой и Толиком снаряжаемся. Не все вещи, взятые с собой, пригодятся, а потому выбираем только необходимое и укладываем в арчимаки. Кони готовы. Развешиваем арчимаки, садимся в седла. Пошел!
Дружок идет с нами и метров через сто уже показывает белку на пихте. Толик при ружье, но белку не видит в густых ветвях, как впрочем, и остальные. Виталик отбирает оружие у Толика и палит в крону, чтоб спугнуть зверька. Спугнуть у него получилось, лошади шарахаются, видно, тоже не проснулись толком, но белка перепрыгивает на соседний ствол и теперь ее видно. Ружье у Виталика забираю я, и палю в белку. Ее перекидывает кувырком, но она остается на дереве. Стреляю второй раз. Готова. Падает. Пока белка падает, задевая ветки, Виталя с криком 'Дружок, нельзя!' летит на перерез псу, который имеет свои виды на эту белку. Виталий по праву сильного отбирает добычу, и сует ее в свой арчимак. Едем дальше.
Подъем вдоль ручья длинный и по местным меркам пологий. Доходим без приключений до перевала через седловину горы, и начинается спуск вниз. Конь, приседая, почти скребет задом по камням на тропе, в то время как передние ноги делают шаги не шире лошадиного копыта. Такое чувство, что конь приплясывает под тобой и придуривается, а не идет. Но это неправильное чувство. Это понимаешь сразу, как только пытаешься представить себя идущим по этой тропе, где каждый камень под ногой, шевелится, как живой. У тебя всего две ноги, на всякий случай еще две руки и хватит ли этих конечностей для прогулки по такой тропке, это большой вопрос... В такие моменты начинаешь уважать коня, и относиться к нему как к напарнику, и другу. Спускаемся вниз, к небольшой речке и четыре всадника едут вдоль нее вниз по течению. Слева от нас гора, с которой мы только что спускались. Ничего особенного, снизу она выглядит вполне безобидно и даже красиво. Солнце, утреннее и яркое, смешивает траву и камни на склоне, в один желто-серый цвет. Только клыки скальных выходов, отсвечивают породой, белесой патиной и цветами лишайника. Впереди Виталий, за ним Серега, я, и Толик. Подняв в очередной раз глаза в сторону горы, вижу, по склону вверх медленно уходит чей-то зад украшенный белым кругом вокруг хвоста. Марал! Пс! Пс! Пс! Пытаюсь позвать Серого с нарезным и Виталика с карабином. Они в пяти метрах впереди, но не слышат из-за шума реки. Мне почему-то кажется, что я не достану из гладкого. Зад тихонько поднимается и вот вот скроется за скальник и березы. Меня кое-как услышали. А толку? Зад, с круглым пятном вокруг хвоста, такая классная мишень, уже не виден. Маячу Серому, тычу стволом, но пятно скрылось за серыми ветками. Вот, черт! После драки... Когда рассмотрели толком ситуацию, выяснилось, что это был козел. Только у него зад с белым пятном, у марала задница желтая. Ну, может он и козел, а болван-то, я! Приятно, аж не могу! Спутал козла с маралом по неопытности, и расстояние из-за разницы в размерах животных оценил не правильно. Был верный выстрел! Семьдесят - восемьдесят метров, не больше! Это притом, что на стоянке палил на сто пятьдесят (по дальномеру) в чайник, из мурки, пулей и не мимо. Верный выстрел! Однако я все-таки Чайник! С большой буквы. Надо было палить, дураку! Чего уперся в возможности нарезного? Стрелял бы сам, дубина!
Чувства расстроены, едем дальше. Рассказываю себе разными словами, какой я охотник и почти не смотрю вокруг. Зря конечно. Есть на что смотреть. Серега не пришел в себя, ему еще диковато, он почти в шоке оттого, что с ним происходит. Я его понимаю. Помню, как сам в первый раз в горах по тайге на коне ехал...
Добираемся до охотничьего домика в Кандабу, что в вольном переводе с Алтайского значит 'Кровавое место', а точнее, 'много дичи, крови, охоты'. Пока расседлываются и путаются кони, мы выкладываем вещи из арчимаков и топим печку, что бы сварить чай.
После чая жизнь налаживается. По дороге к нам присоединился еще один проводник, Алексей. Алтаец. Работал по конным маршрутам с туристами, горы знает хорошо, не пьет родимую вовсе, по причине, 'закодировался на хрен!'. Сергей выходит пристрелять своего 'Вепря'. На столбик загона для скота повесил бумагу (вот только не пойму никак, где он взял чистый лист бумаги в этой дикомани), и пуляет, каждый раз бегая к листку проверить попадание. Виталий смотрит на листок в бинокль, остальные стоят здесь же. Высит влево. Щелчки. Вроде нормально. Я сам завелся и сходил за муркой. Меряем расстояние дальномером, и, по чайнику. С третьего патрона прямое попадание. Душевно! В организме возникает удовольствие и держится не проходя. Кайф!
Снова по коням. Едем 'гартапить'. То бишь 'в загон'. Один из проводников уходит влево по гриве, другой вправо, нас троих рассаживают по логу. Ждем-с! Козлы, а другого слова не находится для этих тварей, игнорируют нас. Леха видел двух, которые поднялись, было, и пропали мимо номеров. Козлы! Народ фотографируется и обсуждает нестандартную ориентацию пропавших косуль.
На верху гривы, где мы стоим, ветер заметно качает деревья и шумит травой. Воздух невесомый настолько, что его не хочется портить сигаретой. Солнце горячее если бы не ветер. Где-то далеко, у края неба, вершины, украшенные иглами снега, которые как будто втыкаются в небо, смешиваясь с ним цветом. Облака, тончайшие и редкие мазки на голубом небе. Внизу жеманится изгибом поворота Катунь, нефритовая лента. Такое украшение порадует нежную шею любой красавицы. Птицы не для охоты, мелкие, поют и летают чуть не над головой. Внизу, между грив, на северном склоне, уже лежит снег, от него тянет свежестью осеннего камня. В тени горы, цвета глухие, почти серые. Только не до конца облетевшие березы на склонах, выделяются рыжими пятнами. Ветер, иногда долетающий снизу, доносит аромат прелой травы и желтых листьев, плывущих в ручье между скал внизу. Вдох, и хочется остановиться, не дышать, а только слышать птиц и видеть небо. Рядом конь. Он стоит привязанный к стволику молодой лиственницы и не о чем не просит, он просто стоит и смотрит. Ему тепло от Солнца...
День второй. (прод.)
Гартапим дальше, в другом логу. Результат тот же, правда Алексей со своей гривы стреляет пару раз, но мажет. Гулять надоело. Обдышались воздухом по самое не хочу. Устали и хочется есть. Наохотились. Спускаемся вниз, в домик. Вечер. Солнце быстро теряется за вершинами, как будто проваливается куда-то в камни. Тени начинают ползти наверх по склонам, по пути заглатывая рельеф скал. Темнеет. Кони расседланы, спутаны. Только Серегиного Ветерка ставят на 'прикол', длинная веревка к передней ноге и железный штырь в землю поглубже.
На тропе возле дома, появляется Эдик на коне. Алтаец. С лайкой. Без ружья, потому что его обычно прячут до подъезда к домику если оно... не того, в общем...Мало ли, кто в теремочке сидит... Вяжет коня к изгороди и заходит в избушку. Аккурат к ужину поспел.
Огонь в печи, с громкими щелчками, рвет розовые, кедровые дрова. Те, что наколоты загодя, лежат аккуратной поленницей рядом с кирпичным боком печки и сохнут, подтекая смолой. Приятная суета перед ужином, которого все уже заждались. Наверное, ужин от слова уже... На стол летит все, что находится в арчимаках съестного. Главное, сало, есть! Чугунная сковорода звякает об печку, рядом с закипающим чайником. Не дав ей толком накалиться, Толик вываливает в посудину из консервных банок армейский деликатес, перловку с мясом, и следом тушенку. Один к одному, чтобы перловке не было скучно. Серый с Толиком вдруг вспоминают, что еще есть, и что их тут всего двое, то есть, им будет хорошо! Достают 'хорошо', с любовью завернутое в ватники, чтоб не дай Бог, не разбилось, со дна арчимака и делят кружки, которых мало. Ну? Вздрогнули. Ложка за ложкой ныряют в сковородку. Перловке и, правда, не скучно! Летит шелуха от чеснока. Горка сала тает на разделочной дощечке. Уф! Чай! Пряники! Еще есть семечки, но это уже лежа на топчанах, вперемешку с сигаретой. Разговор. Правильный, долгий, интересный...
На улице большая Луна светит, как роскошный торшер. Светло. Из окна, рядом со мной, торчит, упираясь в пол, столб света смешанного с дымом сигарет. Его можно потрогать, но мне лень. Печь, щелкает о чем-то своем... Тепло. Я слушаю, как мужики, словно им только что развязали рты, наперебой рассказывают случаи с охот. Говорят в основном Леха и Виталя. Иногда Эдик вступает в разговор и добавляет что-то свое. Сквозь сон что-то пытается вставить Серега. Толик храпит в углу. Потом, позже, Леха переходит на приколы с туристками. У него этих случаев, завал! Через пару часов, я пытаюсь заснуть, но будит столб дыма. Закурили насмерть! Прошу Леху не частить и выхожу на двор, открыв дверь для проветривания. На улице, после протопленной печки, зябко. Делаю то, ради чего поперся на холод. Смотрю на звезды. Мамочка моя! Небо как расстрелянное бекасинкой и, чуть, картечью. Луна, немного корявая, но еще большая и яркая, ярче, чем через затянутое дымом окно. В избе спят только Серый и Толик, потому что им хорошо. Леха не иссякает. Наконец, Эдик просит завязывать, время до фига! На охоту завтра рано! Леха, кажется, умолкает не скоро, потому что я засыпаю и уже не слышу...
27.10.2005г АТ
С добрым утром! Эдик уехал. Один, без собаки. Он привязал скулящую лайку к жердине ограды. Что бы не мешала на охоте. Странно, а зачем он ее с собой вообще припер? Потом только, до меня дошло, на Эдике мощные линзы очков, он просто боялся по незрячести, убить своего пса. Если позже, он из девятого Лося, промахнул марала метров на восемьдесят, то, скорее всего, догадался я правильно.
Наши, уже встали. А я, кажется, немного проспал. Чувствую, что простуда, с которой я приехал сюда, стала слишком заметной. Горло. Кашель какой-то, тяжелый. Навыворот. Кое-как встаю. Иду умываться, к висящей вверх отрезанным дном на стенке сеней, пластиковой бутылке. Той самой, из которой 'запивал' родимую, Михалыч в свой приезд сюда. Немного легче. Тут выясняется, что Ветерок, вырвав прикол из земли, вместе с веревкой, ушел к своим кобылам. Сие означает, что среди всадников появился пешеход. Интересно. Пока завтракаем, сообща придумывается, чего делать дальше и как нам жить без одного коня, для которого кобылье подхвостье, оказалось важнее охоты. Мало того, он еще и горя хапнет, пытаясь протащить через тайгу веревку, длиной метров двадцать, с железным штырем на конце. Дубина! В каждой развилке можно застрять, а волки есть, и хотят есть! Вроде жеребец, но баран бараном! Виталя берет своего коня, седлает, и, на поиски этого донжуана безголового. Что с нами, бабы-женщины, все-таки делают! Никакого житья! Нет бы, пастись тихонько на веревочке, травку оставшуюся с лета кушать, ни тебе заботушки, ни тебе напрягов. Нет! Надо на кобылу залезть! Через двенадцать верст тайги! Основной инстинкт. Пошутила мать-природа над мужиками! Ой, пошутила!
Едем втроем на трех оставшихся конях. Толик остался в избушке. Ходим до обеда. Без стрельбы. Залазим с Сергеем на скалу, с которой видно Чемал и звоним по делам, оставшимся дома. Антенны где-то в прямой видимости и связь хорошая. Вот она, цивилизация. Дожили. А козлов, нет. За все надо платить. Не только деньгами.
Возвращаемся в домик, обедаем и стреляем по чайнику. Вздремываем. Теперь едут те же и Толик. Вместо меня. Я ложусь. Болит голова. Эдик появился и уехал. Без собаки. Топлю печку и кипячу чайник. Навожу порядок на столе. Иногда выхожу во двор и смотрю на горы вокруг. Даю брошенной собаке кусок хлеба, она виляет хвостом, хотя не столько хочет, есть, сколько рада, что не одна. Прилетают сойки. Кричат чего-то. Шумит ручей. Негромко, с шелестом высохшей травы по его берегам. Вечер быстро набрасывает тень на все вокруг. Солнце, давно сбежало с неба. Потянуло холодом. Пахнет сырым камнем и снегом, который уже несколько дней лежит, не тая на окрестных вершинах. Еще, пахнет дымом из трубы. Я захожу в избушку, открываю дверцу печи, и смотрю, как огонь играет с деревом. Подкладываю пару поленьев, вижу, как огонь, сначала нехотя трогает холодные куски дерева, потом, привыкая к ним постепенно, начинает обнимать их все крепче и крепче. От этих объятий поленья сначала чернеют и, вдруг, начинают светиться изнутри, питая собой огонь. Его становится больше, он уже не умещается кирпичных стенах топки. В пламени появляется синие всполохи. Огонь рвется наружу через дымоход, оставленный ему печником, он постанывает от напряжения, как будто жалуется на неволю. Закрываю дверцу, оставляя огонь и дерево. Один на один. Кипит чайник. Тепло.
28.10.2005г. АТ
Заканчиваю отчет.
Перечитал написанное. Немного удивился. Многое, для меня самого, оказалось открытием в этом походе. Коротком. Как откровение.
Я увидел огонь. Ветер. Дождь. Слушал тайгу. Все, как обычно, но все в первый раз. У меня никогда не было этого года в моей жизни. Не было этой тайги, этих гор, и этот снег на вершинах я видел в первый и последний раз в своей жизни. Снег еще будет, но это будет другой снег. Та вода в ручье, что поила моего коня, теперь далеко, и я уже не смогу к ней прикоснуться, как бы мне самому не хотелось, утолить жажду и напоить своего коня. Огонь, который грел мои руки, уже остыл. Остался пепел. Серый, как дно забытого Солнцем ущелья. Ветер, поивший меня ароматом осени, сырым, прелым и желтым, уплыл по воде ручьев.
Ушло все. Осталась память. Она потом, позже, начнет дарить высоту скал и голоса птиц. Расскажет, что было и чего не было. Немного приврет. Я, прощаю ей эту слабость, заранее и говорю спасибо. За то, что она, вернет мне мой ветер, воду моего ручья и мое небо над горами, у которого нет дна...
29.10.2005г. АТ ©
-
Alvoroinbox.ru
- Подпоручик
- Сообщения: 3984
- Зарегистрирован: 10 авг 2009, 13:27
Эх.
-
Старый МЕТИС
- Сообщения: 46
- Зарегистрирован: 02 июл 2021, 18:32
Дорожка из света
Тишина то ли в окне где мимо машины редко, либо внутри, где ты в закате плывешь словно одна из волн залива, медленно, вместе с солнцем которое садится на воду, растекается золотом вдоль широкой воды, стелет тебе дорожку из света и ты плывешь по ней, будто часть заката и без тебя было бы пусто на горизонте... Я смотрю тебе вслед и волны меня тихонько качают, небо надо мной плывет мимо и несёт облака и остатки солнца и дня который - вместе, и я плыву по дорожке из света вслед за тобой, плыву, или лечу как чайка над тобой и кричу изо всех сил тебе вслед, кричу так что... Просто я тихо кричу...
И это снится мне как будто я сплю, а когда сплю то снится будто я не сплю и плыву по дорожке света на мягких волнах и тону в твоих волосах и руках, и в тебе, и сил не хватает, чтобы обнять тебя и закат, и кричать над тобой от горя, что мало, и надо ещё, и под небом тяжёлым становится тесно и душно, словно в жаркий день стало жарко друг от друга и мороз по коже от прикосновения случайно, а тепло горячее и воздуха мало, чтобы отдать...
Я. Ты. Мы. Где мы с тобой? В каком сне, или наяву это странное лето сразу после осени? Я это ты? А ты? Мы здесь, мы - здесь, мы - живём, и это не сон... Я сплю и меня несёт в волнах твоих волос золотом от света утра, и схожу с ума, оттого что солнце отрезало ночь от нас, и кровь течёт из сердца горячим ручьем и снова становится жарко от утра, заката, рассвета и ночи среди белого света утра... И крик чайки там, над водой, и она твоим голосом кричит что она... А ты здесь, со мной, и я плыву в твоих волосах и руках, к закату или в рассвет, зачем мне знать эти тонкости, ведь я плыву по дорожке из света в твоих волосах, к тебе...
И чайка кричит, а я только слушаю крик и пытаюсь понять, где я, разве это не сон? Разве бывает рассвет на закате? Почему встаёт солнце ночью, или это луна? Столько вопросов и нету ответа, да он и не нужен, я и так знаю всё. Как родится солнце ради утра, как закат растворяет день в ночной темноте, как приходит горячий сон, а сны снятся как наяву, как лечу по дорожке из света ушедшего дня, как солнце обходит вокруг ночи и возвращается утром, как ты возвращаешься, будто я не устал молиться чтобы это случилось...
И это есть. И я слышу это собой. Как ты услышишь мне недоступное и не расскажешь, потому что не знаешь сама, а я плыву в твоих волосах по дорожке из света прошедшего дня, я к тебе плыву, догоняю как ночной горизонт который нельзя увидеть, можно только однажды догнать и услышать как птица с твоим лицом кричит над моей головой, кричит обо мне про себя и как будет прошедшее рядом спать твоим голосом и твоими руками, а я буду плыть и пытаться догнать горизонт, который невозможно увидеть ночью...
Вода бьёт в берег волной, ветер пришел и несёт цвета лета и ночи в лицо, мы плывём по дорожке света в твоих волосах, мы вместе плывём к горизонту который ночью увидеть нельзя, можно только доплыть... По яркой дорожке из света утра в твоих волосах... Там мы есть и там нет ничего кроме нас...
Какой странный сон... Если бы не запах твоих волос... Если бы не крик чайки над моей головой...
Я плыву по дорожке из света в твоих волосах...
©АТ
Тишина то ли в окне где мимо машины редко, либо внутри, где ты в закате плывешь словно одна из волн залива, медленно, вместе с солнцем которое садится на воду, растекается золотом вдоль широкой воды, стелет тебе дорожку из света и ты плывешь по ней, будто часть заката и без тебя было бы пусто на горизонте... Я смотрю тебе вслед и волны меня тихонько качают, небо надо мной плывет мимо и несёт облака и остатки солнца и дня который - вместе, и я плыву по дорожке из света вслед за тобой, плыву, или лечу как чайка над тобой и кричу изо всех сил тебе вслед, кричу так что... Просто я тихо кричу...
И это снится мне как будто я сплю, а когда сплю то снится будто я не сплю и плыву по дорожке света на мягких волнах и тону в твоих волосах и руках, и в тебе, и сил не хватает, чтобы обнять тебя и закат, и кричать над тобой от горя, что мало, и надо ещё, и под небом тяжёлым становится тесно и душно, словно в жаркий день стало жарко друг от друга и мороз по коже от прикосновения случайно, а тепло горячее и воздуха мало, чтобы отдать...
Я. Ты. Мы. Где мы с тобой? В каком сне, или наяву это странное лето сразу после осени? Я это ты? А ты? Мы здесь, мы - здесь, мы - живём, и это не сон... Я сплю и меня несёт в волнах твоих волос золотом от света утра, и схожу с ума, оттого что солнце отрезало ночь от нас, и кровь течёт из сердца горячим ручьем и снова становится жарко от утра, заката, рассвета и ночи среди белого света утра... И крик чайки там, над водой, и она твоим голосом кричит что она... А ты здесь, со мной, и я плыву в твоих волосах и руках, к закату или в рассвет, зачем мне знать эти тонкости, ведь я плыву по дорожке из света в твоих волосах, к тебе...
И чайка кричит, а я только слушаю крик и пытаюсь понять, где я, разве это не сон? Разве бывает рассвет на закате? Почему встаёт солнце ночью, или это луна? Столько вопросов и нету ответа, да он и не нужен, я и так знаю всё. Как родится солнце ради утра, как закат растворяет день в ночной темноте, как приходит горячий сон, а сны снятся как наяву, как лечу по дорожке из света ушедшего дня, как солнце обходит вокруг ночи и возвращается утром, как ты возвращаешься, будто я не устал молиться чтобы это случилось...
И это есть. И я слышу это собой. Как ты услышишь мне недоступное и не расскажешь, потому что не знаешь сама, а я плыву в твоих волосах по дорожке из света прошедшего дня, я к тебе плыву, догоняю как ночной горизонт который нельзя увидеть, можно только однажды догнать и услышать как птица с твоим лицом кричит над моей головой, кричит обо мне про себя и как будет прошедшее рядом спать твоим голосом и твоими руками, а я буду плыть и пытаться догнать горизонт, который невозможно увидеть ночью...
Вода бьёт в берег волной, ветер пришел и несёт цвета лета и ночи в лицо, мы плывём по дорожке света в твоих волосах, мы вместе плывём к горизонту который ночью увидеть нельзя, можно только доплыть... По яркой дорожке из света утра в твоих волосах... Там мы есть и там нет ничего кроме нас...
Какой странный сон... Если бы не запах твоих волос... Если бы не крик чайки над моей головой...
Я плыву по дорожке из света в твоих волосах...
©АТ
-
Сибирский Волк
- Капитан
- Сообщения: 12346
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 16:46
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тюмень
Саня, вот что-то мне думается..
В один определенный момент, чтоб все не уехало совсем далеко и наглухо (в душе), надо сделать резкий шаг, вздох, крик, что-либо взрывное и неординарное.
И...отпустить ситуацию..
Иначе в такие моменты можно чисто случайно пройти мимо точки невозврата.
Это важно - понять и увидеть этот сверток, развилку.
Жизнь-то ведь многогранна, эмоциональна, интересна еще мнооогими своими проявлениями!
Ты подумай, времени на раздумья чуток еще есть....
В один определенный момент, чтоб все не уехало совсем далеко и наглухо (в душе), надо сделать резкий шаг, вздох, крик, что-либо взрывное и неординарное.
И...отпустить ситуацию..
Иначе в такие моменты можно чисто случайно пройти мимо точки невозврата.
Это важно - понять и увидеть этот сверток, развилку.
Жизнь-то ведь многогранна, эмоциональна, интересна еще мнооогими своими проявлениями!
Ты подумай, времени на раздумья чуток еще есть....
-
Старый МЕТИС
- Сообщения: 46
- Зарегистрирован: 02 июл 2021, 18:32
Изначально написано walker41:
Можно вам, ностальгаторам, иллюстраций))
.
Спасибо) Я бы рад был, да весь мой архив и негативы и слайды и кино и цифра все безвозвратно утеряно, только спасибо могу от себя)) Свежего нет ибо давно по охотничьему делу нигде не бродил по этим питерским пустыням((
А вот стих, хотя стихирь из меня тот ещё, но всё-таки публикну, не про охоту, про... Поймёте в общем)
Столетний
Мне бы выйти на воздух отсюда
Разглядеть звезду яркую летнюю
И послушать как птица певчая
Мне расскажет как быть столетним...
Снится мне простота ночи теплой
Снится женщина моя милая
Снятся руки ее терпкие
И луну вижу я полную
Что осветит нам ночь длинную
А
проснёмся мы светом утренним
Поцелую ее случайно
То ли в волосы, то ли за ухо
Я ещё не проснусь окончательно...
Будет день в ожидании ночи наш
Мы его терпеливо выживем
Снова ночь придет чтобы выслушать
Как она кричит словно умер я
Как она умрет чтобы выжило
Наше с ней и ещё стократное...
А потом отпущу ее в поле, голышом бродить
Будто ведьмою
По траве от росы сырой и от времени
Меж стволов берёз белых в темени
Позову ее после издали и навстречу ей сам отправлюсь
По сухим стеблям ноги вкровь порву
Но дойду, догоню, обниму ее
И стоять мы так вместе будем
Пусть луна вокруг нас катится
И пусть ночь эта не кончается
И пусть жизнью она полнится
Жизнью нашей кем-то придуманной
Чтобы мы эту ночь прожили
Чтобы мы о Луне помнили
Что свершает вкруг ход свой небесный...
Мы стоим и молчим друг для друга
Будто бог нас обнял сверху
Тишину и росу отдал щедро
Научил цветом ночи дышать истово...
Мы не будем ждать с нею утра
И дождемся следующей ночи
И от бога снова примем подарки
И друг другу их передарим
Так нельзя, но нам теперь можно
Мы свое уже сочинили
Мы уже не двое разных
Мы теперь одно даже с лишним.
Мы себя продлили надолго
И секрет мне столетний открылся
Я ее прижимаю как вечный
И она теперь вечною стала...
Мы проснёмся увидим свет утра
А в глазах ее будет тайна
У меня от нее нет секретов
Но она своего не знает...
Я проснусь.
Встану.
Сделаю кофе.
Сигарету зажгу чтоб проснуться
Не отпустит меня уже летний сон
Что ж теперь, быть столетним несладко...
© (АТ)
-
Старый МЕТИС
- Сообщения: 46
- Зарегистрирован: 02 июл 2021, 18:32
Изначально написано Ded Mazay:
Класс!
Может у кого ещё что есть за душой, кидайте мужики, это ж...
есть и хотел написать .
-
Сибирский Волк
- Капитан
- Сообщения: 12346
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 16:46
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тюмень
Изначально написано walker41:
Можно вам, ностальгаторам, иллюстраций))
.
чет не узнаю тебя, Дима;-))
-
Сибирский Волк
- Капитан
- Сообщения: 12346
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 16:46
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тюмень
Изначально написано Ded Mazay:
есть и хотел написать .
Вова, даеееешь!!!
Серёг , честно есть что выдать нагора в эфир, тоже немало воспоминаний личных охот начиная с казахстанских степей, армавирских полей,гор Северного Кавказа и средней полосы от Ростова по Ладогу. да и баек деда ,дядек , отца , друзей и тд.Сибирский Волк писал(а): Вова, даеееешь!!!
но как начнёшь вспоминать-настолько всё живо , по настоящему ... и запахи и звуки и ощущения присутствия..а откроешь глаза и волосы дыбом
что этого уже нет и никогда уже небудет. и всё ближе и ближе неминуемый конец радости жизни.
хотел было в жж выкладывать тут чтото сунулся ненай ду старых записейрифм и стихов. ну ладно значит так надо.
-
Сибирский Волк
- Капитан
- Сообщения: 12346
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 16:46
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тюмень
Изначально написано Ded Mazay:
Серёг , честно есть что выдать нагора в эфир, тоже немало воспоминаний личных охот начиная с казахстанских степей, армавирских полей,гор Северного Кавказа и средней полосы от Ростова по Ладогу. да и баек деда ,дядек , отца , друзей и тд.
но как начнёшь вспоминать-настолько всё живо , по настоящему ... и запахи и звуки и ощущения присутствия..а откроешь глаза и волосы дыбом
что этого уже нет и никогда уже небудет. и всё ближе и ближе неминуемый конец радости жизни.
хотел было в жж выкладывать тут чтото сунулся ненай ду старых записейрифм и стихов. ну ладно значит так надо.
А ты вот не гунди...
Создай тут же, на Ганзе, живую темку. Этот ресурс еще жив.
И поделишься впечатлениями, эмоциями, что нЕкогда испытывал - и нам будет приятно посмотреть, залезть в ТУ твою шкуру;-), Ну и т.д.
Совет, Вова - не тяни! У каждого из нас в загашнике СТОКО ВСЕГО!!
-
Сибирский Волк
- Капитан
- Сообщения: 12346
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 16:46
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тюмень
Изначально написано walker41:
Да как-то пока не мучает ни грусть ни ностальгий
а ты знаешь - вечер нагрянет так неожиданно и быстро, что и глазом не успеешь моргнуть;-) Прислушайся!
29.07 брат умер.Сибирский Волк писал(а): А ты вот не гунди...
22.07 его жена.
28.07 сестра двоюродная
по 75+ лет
да чёуж ...
вот напишу наверно как меня от медведя на берёзу друг подсаживал стоя начетверенъках, а я подпрыгивал на его спине так как недотянуться было до нижней ветки. а ветка всё выше и выше отменя. я говорю-Юрик чуть выше поднимись а то недотянусь-продолжая подпрыгивать
а Юрик хрипло-булькающе отвечает- Вовик,у меня руки по локоть в болоте, щас медведь выйдет и съест обоих!лезь скорей! а берёза в два обхвата -не подтянуться! ну коекак подъём переворотом с Тоз 34 с ремнём вокруг горла и ружъём в зубах...рюкзак давит на ружъё.ружъё затягивает ремень зубы скрипя чертят по металлу стволов выскальзывающего ружъя, в глазах уже звёзды поплыли
...через три часа... с соседней тонюсенькой осины -Вовик , слазь -медведъ ушёл!
точно ушёл?
ага!
нипизди! я второй раз незалезу!
придя домой поздно ночью в час, мама Юрика беря мою мокрую фуфайку произносит Ай Бо! чегож она такая тяжёлая?!
Юрик смеясь-а ты мам штаны его полЁгай!
... недели через две , в конце мая , кемаря в рейсовом автобусе В--а- Москва Юрик слышит разговор впереди сидящих пассажырок- а ты слыхала в деревне Павлово медведь охотников-москвичей на дерево загнал -чуть не съел! три дня слезть не могли!
давно хотел в журнале Охота напечатать в память о Юрике...да всё никак руки не доходят окультурить.
залезайте!Сибирский Волк писал(а): И поделишься впечатлениями, эмоциями, что нЕкогда испытывал - и нам будет приятно посмотреть, залезть в ТУ твою шкуру;-)
мне нежалко! -
Alvoroinbox.ru
- Подпоручик
- Сообщения: 3984
- Зарегистрирован: 10 авг 2009, 13:27
Сергей, дорогой, здоровья, удачи!
-
Сибирский Волк
- Капитан
- Сообщения: 12346
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 16:46
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тюмень
Изначально написано onemen:
Забухай,будь мужиком ))))
Саня, да эта.. с таблетками в горло не лезет и низзяя.....
Изначально написано Alvoroinbox.ru:
Сергей, дорогой, здоровья, удачи!
Алексей, спасибо тебе от всей широкой сибирской души..!
-
Сибирский Волк
- Капитан
- Сообщения: 12346
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 16:46
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тюмень
Побаяню. Тема вроде есть.
Закончившееся детство, начинающаяся ли юность.. В далекое-предалекое утро меня тогда сильно накрыло.
То, что, маме немного приврал - типа, папаня разрешил ружье взять, пусть останется на моей совести.
2-3 патрона, одностволочка-курковка ИЖ-18, которую оставил мой дед, померев за почти 10,5 месяцев до этого события, схватил не помню как- лишь бы вперед, через огород, в туманные августовские поля. Не до любований красот Матушки-Природы.. Туда, к заветному озерцу, которое расположено вдоль припойменного леса, самое крайнее от лугов с петляющей сильно рекой моего детства. Тут же впадает мелкая речка, и она еще более изогнутая и крученая во все стороны между изгибами реки Вагай. У малой речки название ласкает слух по сей день - Илиней.
....взвел аккуратно курок, без щелчка. Потому как увидел выплывающего из камышей МОЕГО красавца. Гулкое эхо выстрела подняло мнооого птицы на этом озерке - но кругом их, этих круглых, вытянутых, подковообразных, как позже оказалось ни много ни мало, а аж 37!
А МОЙ чирок захлопал крылом по воде, затихая. В то же мгновение бросаю ружье на бережку и опрометью в воду - за ДОБЫЧЕЙ. И вот она - в моих руках.
Это был МОМЕНТ счастья...
В деревню зашел с дальнего конца - руку с птицей немного вперед, на лице полнейшая серъезность, насколько это возможно было в тот момент.
Вот так я стал ОХОТНИКОМ в тот далекий августовский теплый день - 10 августа 1972 года
С огромным уважением к нашему сообществу, Сибирский Волк.
Закончившееся детство, начинающаяся ли юность.. В далекое-предалекое утро меня тогда сильно накрыло.
То, что, маме немного приврал - типа, папаня разрешил ружье взять, пусть останется на моей совести.
2-3 патрона, одностволочка-курковка ИЖ-18, которую оставил мой дед, померев за почти 10,5 месяцев до этого события, схватил не помню как- лишь бы вперед, через огород, в туманные августовские поля. Не до любований красот Матушки-Природы.. Туда, к заветному озерцу, которое расположено вдоль припойменного леса, самое крайнее от лугов с петляющей сильно рекой моего детства. Тут же впадает мелкая речка, и она еще более изогнутая и крученая во все стороны между изгибами реки Вагай. У малой речки название ласкает слух по сей день - Илиней.
....взвел аккуратно курок, без щелчка. Потому как увидел выплывающего из камышей МОЕГО красавца. Гулкое эхо выстрела подняло мнооого птицы на этом озерке - но кругом их, этих круглых, вытянутых, подковообразных, как позже оказалось ни много ни мало, а аж 37!
А МОЙ чирок захлопал крылом по воде, затихая. В то же мгновение бросаю ружье на бережку и опрометью в воду - за ДОБЫЧЕЙ. И вот она - в моих руках.
Это был МОМЕНТ счастья...
В деревню зашел с дальнего конца - руку с птицей немного вперед, на лице полнейшая серъезность, насколько это возможно было в тот момент.
Вот так я стал ОХОТНИКОМ в тот далекий августовский теплый день - 10 августа 1972 года
С огромным уважением к нашему сообществу, Сибирский Волк.
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 5 гостей
