Первый медведь на Камчатке

[Bodula]

'Серьёзная охота является подлинной наукой. В ней всё должно быть учтено, принято во внимание к сведению на будущее. Кроме того каждый новый день охоты даёт новые познания, а каждый новый - хотя бы и варьированный - эпизод прибавляет опыта и увеличивает навыки'. 'Счастье копится'. Ю.М. Янковский.
На пути в к первому медведю. (2009г.)
Весна. Камчатка.
Сопровождали нас на охоте в этот раз наши опытные проводники Юрий и Александр. Юрию - под шестьдесят. Роста чуть выше среднего слегка картавит и постоянно отпускает в чей-либо адрес колкие, но не обидные шуточки. Он много лет охотился в этой местности и знал все особенности поведения медведей при выходе из берлоги. Саша был моего возраста и провёл со мной уже ни одну серьёзную охоту. Невысокого роста, голубоглазый охотовед с высшим образованием жил своей профессией и с любовью относился к природе. С такими ребятами, как говорится, можно идти в разведку.
На охотничьем кордоне нашу слаженную кампанию дополняла Татьяна - наш повар. С Татьяной мне тоже уже приходилось работать. Невысокая голубоглазая женщина средних лет казалось, источала доброту и обходительность. Не будучи профессиональным поваром, она очень хорошо готовила разнообразнейшие блюда. В походных условиях охотничьего лагеря она умудрялась приготовить нам не только различные кулинарные изыски, но и печь блины, пирожные и даже торт. За ту скорость, с которой она всё делала, я прозвал её 'ракетой'. Создавалось впечатление, что она не ходит, а летает от кухни к нашей гостиной, где мы трапезничали и проводили свободное время. Татьяна всегда пыталась создать хорошую атмосферу домашнего уюта в нашей охотничьей берлоге. И ей это прекрасно удавалось.
Сразу же после прилёта в аэропорт Елизово на Камчатке мы отправились в район охоты. Путь лежал по единственной на тот момент дороге связывающей юг и север Камчатки между Восточным и Срединным хребтами. Охотничий кардон находился у подножия Срединного хребта.
За разговорами в машине быстро пролетели 3 часа дороги и вот мы уже пересаживаемся на снегоходы в небольшой деревушке Ганалы, чтобы продолжить путь длинной в 12км по долинам и предгорьям бассейна реки Немтик. На открытых пространствах ветер и солнце так уплотнили снег, что порой казалось, что ты едешь по асфальтированным кочкам до полуметра высотой. Каждый раз когда нарты, прицепленные сзади снегохода падали с очередного такого холмика в яму перед следующим бугром наши внутренние органы с такой же скоростью устремлялись вниз, и порой приходилось удивляться, как они всё это выдерживают. Но такое испытание организма длилось недолго. Когда наезженная снегоходами кошма плавно перетекла в типичный камчатский лес, состоящий из редко растущих берёз, ольхи, местами ели и массой различных кустарниковых форм, мы почувствовали себя немного комфортнее и смогли в очередной раз полюбоваться красотами камчатских пейзажей. Перед нами во всей красе предстал Восточный хребет с его заснеженными вершинами на фоне голубого неба. Яркое весеннее солнце выбивало из ледяных кристаллов на вершинах гор ослепительный фонтан отражённых лучей переливающихся всеми цветами радуги.
Вскоре мы перевалили небольшой склон и чарующая красота гор сменилась на более приземлённые краски кедрового стланика и местами открытой водной глади Немтика. По дороге пришлось форсировать пару ручьёв и один небольшой подвесной мост, что было мастерски проделано нашими проводниками Юрой и Сашей на снегоходах с прицепленными нартами.
Наконец наш караван прибыл в расположение небольшого егерского охотничьего кордона, состоявшего из основного строения с кухней, гостиной и несколькими спальнями, и недостроенной баней. На подъезде нас встречал радостный лай собак. Это были верные помощники Саши по кличке Байкал и Кай. Байкал был уже в преклонном, по собачьим меркам, возрасте - около 12 лет. Но Саша продолжал брать его с собой в лес на охоту. Имея такого же возрастного к тому времени пса дома, я прекрасно понимал, что значит для охотничьей собаки быть там, где охотился всю жизнь. Нахождение в угодьях продлевает собаке жизнь. И мы часто берём их с собой, при первой же возможности, даже если пёс нам уже не может помогать в процессе охоты.
Сразу по прибытии начали распаковывать багаж. Быстро перетащили вещи в одну из комнат. В доме было прохладно. Сердцем любого жилого помещения является его очаг, который даёт тепло и создаёт уют. На кухне оживлять очаг взялся Саша. Юра помогал Татьяне переносить кухонную утварь и продукты. Я принялся за разведение огня в очаге.
Вскоре жилище ожило. В мгновение ока Татьяна приготовила небольшой перекус. Во время приёма пищи мы с проводниками Юрой и Сашей обсудили возможность выезда на разведку и теперь настала пора рассказать о том, что ожидало лично меня на пути к моему первому трофею камчатского медведя.
Я готовил своё снаряжение, фото- и видеоаппаратуру для предстоящей охоты. Ребята изучали местность недалеко от базы. Вдруг я услышал звук приближающегося снегохода. Дверь распахнулась и Саша, как истый азартный охотник, буквально выпалил, обращаясь ко мне: 'Есть медведь! Поедешь?!' Вопросительные интонации в данном случае были абсолютно неуместны. Конечно же я был готов ехать.
Тысячу раз проигрывая в сознании различные варианты охоты на медведя я наконец получал возможность дотронуться до своей сокровенной мечты руками. Трудно передать , что может чувствовать профессиональный охотник в тот момент, когда мечта об этой охоте близка к воплощению.
Всё снаряжение и оружие было практически готово. Я сам оделся для охоты с молниеносной быстротой, но, привычной для любого серьёзного охотника, тщательностью. Часть пути, около 10км, предстояло проехать на снегоходе и, по словам Саши, до медведя нужно было идти ещё около 5-6км на лыжах. Пока я одевался, Саша приторочил лыжи к нартам, я накинул рюкзак с аппаратурой, необходимыми вещами, взял карабин и буквально вылетел из дома. Тут, наверное, уже Татьяна смогла бы назвать меня 'ракетой' про себя подумал я. Но она только успела крикнуть нам в след, по обычаю, 'Ни пуха ни пера!', а мы с Сашей уже почти растворились на пути к нашей цели, по той же традиции, послав Татьяну 'К чёрту'.
Путь пролегал по заболоченной долине небольшого ручья. Снег в дневные часы уже раскисал от воздействия солнечных лучей и, по этому иногда приходилось вытаскивать из плена снежной каши нашего железного помощника - снегоход. Особых проблем на пути не возникало: как нам казалось. Настроение бодрое. Рвёмся вперёд к нашей цели.
Как всегда всё самое непредвиденное и неприятное случается неожиданно. Но кто мог ожидать, что на том месте у ручья, по которому уже ни один раз проехали и снегоход, а за ним и сани, обломится огромная глыба льда. Конечно, проводникам в таких опасных местах следовало бы быть внимательнее и чаще смотреть назад, но, к сожалению, их охотничий азарт порой превалирует над здравым смыслом. Всё случилось в доли секунды, но в сознании это всё происходит как при замедленной съёмке. Снегоход проезжает по краю ледяного тороса, намёрзщего за зиму. Сани наезжают на самый край этого тороса. Под правой лыжой саней откалывается огромная глыба льда. Сани переворачиваются, и я лечу вместе с ними в кристально чистую, ледяную воду. Я люблю холодную воду и даже с удовольствием окунаюсь в прорубь зимой или ныряю в снег, но только после того как прогрелся в бане и без одежды. А тут без бани, в одежде, с оружием!!! Тот, кто прошёл через это, может представить моё ощущение бодрящей прохлады в ботинках и на всём теле. Стоя почти по колено в воде, я лишь успел вытолкнуть на высокий обледенелый берег свой карабин.
Мой рюкзак со всей аппаратурой и вещами был пристёгнут к спинке сиденья на санях и по этой причине полностью находился в воде. Так как я был в самом эпицентре свершившегося, то из лёгкого оцепенения я вышел быстрее своего проводника. Последний, увидев это зрелище, казалось, не мог в это поверить, а убедившись, что это всё же произошло, не мог двинуться, чтобы помочь мне. Да и казалось, что Саша уже так растерялся, что не знал, что же ему самому необходимо делать. Саша смотрел на меня, на сани и, казалось, не мог понять, что произошло. Вывел его из оцепенения, очевидно, мой крик: 'Саша, сани!' . Отдавая отчёт тому, что в отличие от живых существ фото- и видеотехника вместе с аккумуляторами абсолютно не приемлет водных процедур, равно как и оружие, то первое о чём я подумал, оказавшись в воде и обезопасив от купания свой карабин, это о фотоаппарате, объективах и видеокамере. Когда очнувшись от оцепенения, Саша кинулся помогать мне переворачивать и вытаскивать из воды наши сани, то из моего рюкзака, где находился весь мой скарб, уже текла вода. И ни мокрая одежда, ни в миг остывшие ноги в ботинках полных водой не повергли меня в шок, как сознание того, что вся аппаратура оказалась всё же в воде, и я останусь без возможности заснять свою охоту или хотя бы сфотографироваться со своим трофеем в случае удачи.
Выбравшись на твёрдый лёд я первым делом стал разбирать свой рюкзак. Я доставал по очереди все футляры и, к моему ужасу, приходилось буквально выливать оттуда воду. Оставалось надеяться лишь на то, что вода не проникла в самое сердце аппаратуры - электронику. Но надежды эти были довольно призрачными. Я тут же отсоединял все аккумуляторы и открывал все створки, которые возможно было открыть для проверки на предмет попадания воды внутрь. Было очень обидно, что я уже отснял интересный видеофильм и сделал несколько хороших снимков во время охоты. И всё это могло исчезнуть.
Частично разобравшись с аппаратурой (позже я просушивал её в течение двух суток в тёплом помещении) я начал разбираться со своей одеждой. Мокрым было абсолютно всё от ботинок до куртки. Зато шапка была абсолютно сухой! За маскировочный костюм, который был на мне сверху я не переживал, т.к. знал, что он просохнет быстро. Всё остальное надо было выжимать. Занятие, конечно, интересное, но не при температуре - 10 градусов. Саша всё это время молча созерцал весь этот процесс, очевидно, не зная, что сказать или посоветовать, сознавая свою ответственность за произошедшее. Я посмотрел на его серое от напряжения лицо, больше похожее на маску, выдавил из себя подобие улыбки и сказал: 'Не переживай! Прорвёмся!'. Забравшись на сиденье снегохода я стал по очереди выжимать свои вещи. Шерстяные носки, зимняя охотничья обувь вобрали в себя столько влаги, что мне приходилось выжимать их по несколько раз. Со стороны, наверняка, всё это выглядело довольно смешно. Но передо мной возникала дилемма - продолжать охоту дальше или возвращаться в лагерь? Продолжать охоту в таком снаряжении означало массу неудобств и опасность для здоровья. Никто не может знать, где и в каких условиях ты можешь оказаться, и сколько тебе придётся находиться в сырой одежде. Вернуться сейчас на базу, оставив очередную попытку добыть своего первого медведя, означало для меня проявить малодушие и слабость как профессиональному охотнику. Да, можно было вернуться, просушиться и через день снова отправиться на охоту, но как поётся в песне Владимира Высоцкого 'И можно свернуть, обрыв обогнуть, но мы выбираем трудный путь опасный как военная тропа!' Вот и я в этот и в очередной раз выбрал тот самый трудный путь, но путь, который ведёт к моей многолетней цели. И отступать я уже не имел морального права, прежде всего, перед самим собой. Я рассудил так, что даже в мокрой одежде, постоянно находясь на ходу, я не замёрзну. Ну а то время, которое, возможно придётся пережидать при подходе к зверю, я надеялся, не будет очень долгим. К тому же была уже вторая половина дня, а солнце садиться на Камчатке очень быстро. И в случае неудачи, мы просто вернёмся обратно на базу, в тепло и уют, где сможем обсудить дальнейшие планы.
Подъехал Юра, обеспокоившись нашим долгим отсутствием. Он дожидался нас с Сашей в условленном месте. Немая сцена повторилась во второй раз. Как рассказали мне ребята позже, такого в их практике до моего случая не было. Я уже заканчивал выжимать свою одежду, когда Юра заглушил свой снегоход и в воздухе вдруг повисла 'оглушительная' тишина, прерываемая только лишь журчанием воды в ручье. Казалось, мы смогли бы услышать писк мыши под снегом на близлежащей поляне.
Тишину нарушил Сашин вопрос: 'Ну, что будем делать?' Эта фраза повисла перед всеми нами подобно всемирно известной 'Быть, или не быть?' Не надеясь особо на продолжение охоты, ребята подумали, что мы все поедем обратно в лагерь. Пытаясь сохранить спокойствие в голосе и в слегка сотрясающемся от лёгкого озноба в теле, я перевёл глаза на Юру, всё ещё находившегося в состоянии лёгкой прострации, и спросил его: 'Где медведь?'. Надо было видеть его лицо. До селе мрачное выражение лица большого и добродушного человека в мгновение сменилось на азартное и обуреваемое охотничьей страстью профессионала. Он не задумываясь ответил: 'Там. На месте. Лежит на склоне'. До медведя нужно было пройти около 5-6км на лыжах. Но сначала необходимо было доехать на снегоходах до того места, откуда мы смогли бы пойти на лыжах. Езда на снегоходе в мокрой одежде не вызывала у меня никакого восторга. Пришлось расстаться со своей очень мокрой, и по этой причине, очень тяжёлой курткой. Я повесил её у ручья на сук ольхи, чтобы забрать на обратном пути. Там же остались висеть рукавицы и мягкий чехол для карабина. Юра дал мне свою рабочую куртку. Она была чёрная с синим. Но цвет уже не играл роли, так как сверху я надел маскхалат. 'Лёгкий' морозный ветерок весело обдувал меня по пути следования до пункта назначения. Благо, что этот пункт находился не так далеко, и мы ехали всего около 15-20 минут. В этой сложной ситуации меня здорово выручили мои охотничьи брюки с мембраной. Именно мембрана не позволяла продувать ноги насквозь, а мягкая подкладка, даже будучи влажной, всё же оставалось тёплой благодаря теплу моего тела.
Очередной сюрприз ожидал меня на конечном пункте следования снегохода. Когда стали отвязывать лыжи от саней, то выяснилось, что именно мои лыжи из двух пар, оказались сломаны, вернее одна из лыж, в самом ответственном месте, где конец лыжи загибается. Но нам ничего не оставалось, как идти на таких лыжах. Устранить эту поломку в походных условиях нельзя было. Приходилось постоянно думать о том, чтобы не сломать лыжу ещё больше, особенно на спусках.
Итак, в путь. Берёзовый лес. Небольшие ручьи. Спуски, подъёмы. Наш путь пролегал вдоль ещё одного ручья по самому низу долины, между двух горных склонов. И тут в самый неподходящий момент у моих многострадальных лыж разрывается брезентовый ремешок удерживающий ногу в креплении лыжи. Катастрофа для меня. Через такое пройти, думал я, и остановиться из-за какого-то брезентового ремешка. Но тут уже Саша со свойственным ему спокойствием сказал, что это всё поправимо. Он достал из своего рюкзака 'аварийный набор' и зашил ремешок всего за 5 минут, за что я был ему безмерно благодарен. Мы снова продолжили путь к нашему медведю.
Моя лыжная подготовка со школьной поры и постоянная практика охоты зимой на лыжах по зайцу позволяли мне быстро передвигаться вслед за моими проводниками. Единственное о чём я в то время мечтал, это чтобы поскорее согреться. На это ушло около получаса постоянной ходьбы. Конечно же, неприятно было идти в мокрой одежде, но, по крайней мере, мне не было холодно. Юра ушёл чуть вперёд, чтобы отслеживать ситуацию на противоположном правом склоне. Мы же с Сашей продвигались вперёд по правому склону и наблюдали за левым склоном. Именно на этом склоне лежал медведь, к которому нам необходимо было подойти на дистанцию выстрела. С расстояния в 3-4км мы могли различать только лишь маленькую тёмную точку, в которой Юра, благодаря своему огромному охотничьему опыту смог признать медведя с расстояния в 5-6км. Медведя можно было видеть практически только тогда, когда он вставал, чтобы сменить положение. Он лежал на небольшой полке прямо на горном склоне. Нам была заметна лишь одна пятая часть всего туловища. Такая способность местных проводников замечать зверя с большого расстояния всегда меня удивляла, но вместе с тем заслуживала самого большого уважения.
Мы были уже не так далеко. Приходилось постоянно контролировать медведя, чтобы не выдать своего присутствия. Не смотря на то, что все мы были в маскхалатах и двигались очень осторожно, зрение, слух и обоняние зверя всегда в несколько раз острее, чем у человека. И даже не обладая хорошим зрением, медведь может нас обнаружить гораздо быстрее, чем мы можем себе это представлять. Когда мы вышли на расстояние около километра от нашего медведя, то немногим ближе к нам увидели ещё одного. Первоначально его было трудно заметить, т.к. он наполовину находился в берлоге, и выдавало его только движение передних лап или головы. Но этот медведь определённо был меньше и для нас интереса он не представлял. Проблема состояла в том, что он мог заметить нас и оповестить, каким-либо образом, другого медведя. Тогда всё было бы напрасно и нам пришлось бы развернуться и идти на базу. Мы собираемся все вместе, выстраиваемся друг за другом плотной вереницей и стараемся двигаться максимально осторожно и бесшумно. Задача состояла в том, чтобы пройти участок открытой местности, где не за что было спрятаться, и подойти ближе к нашему медведю. Вот наконец мы достигли кустов в 400-х метрах от мишки. За кустами протекал ручей, и это было нам на руку. Ручей создавал естественный шумовой фон, который скрывал неизбежное шуршание наших лыж о снег. Сразу же за ручьём начинался крутой подъём, а в 300-х метрах выше возлегал косолапый.
Мне было трудно выбрать место для выстрела. В кустах ты менее заметен, но стрелять на предельной дистанции в 300 метров, которые разделяли нас с топтыгиным, было проблематично. Оставаться и ждать на открытом месте - не самое лучшее решение, так как в любой момент ты рискуешь быть обнаруженным. И всё же я выбрал второй вариант. Рассчитывал, прежде всего, на свой опыт умения находится в засидке пусть даже и на открытом месте. Но зато эта позиция давала лучший обзор в условиях ограниченной видимости.
Я выбрал место за небольшим редким кустиком тальника. Кроме снега вокруг - ничего. Сидеть мокрому, да к тому же на снегу перспектива не из приятных. Я положил на снег свои охотничьи перчатки, мокрые рукавицы пришлось оставить у ручья, и сел на них. Установил карабин рядом со своим посохом, который мы используем при движении на лыжах. Я не брал в этот раз ни дальномер, ни бинокль, рассчитывая только на оптический прицел. Так я делаю часто, когда охочусь сам в тех условиях, где расстояние возможно определить на глаз, а трофей смогу разглядеть и в оптику прицела. На мой взгляд, расстояние до медведя было около 300 метров, может быть чуть меньше. На этой охоте я использовал свой верный и проверенный SAKO 75 HUNTER калибра 300 WIN. MAG. Патроны RWS для BLASER с пулей CDP весом 10,7 грамма. С таким оружием и патронами я могу уверенно поражать и останавливать любого крупного зверя России, что мне приходилось испытать на серьёзных охотах на Камчатке, в Якутии и на Алтае. Дело оставалось за малым - дождаться, когда медведь встанет и произвести точный выстрел. Но не бывает ничего предсказуемого на охотах. Саша оставался справа от меня. Юра что-то буркнул себе под нос про время и растворился слева от меня. Как потом оказалось, он хотел подстраховать на случай, если медведь будет уходить вниз к ручью. Но ветер дул как раз с той стороны и возникала, вероятность, что медведь может его причуять, и тогда мы потерпим фиаско, а я останусь без выстрела и без трофея.
Потянулось время ожидания. В прицел я отчётливо видел часть головы медведя, которой он постоянно двигал, то ли вылизывался, то ли просто раскачивался. Но стрелять при такой ситуации, ни в коем случае было нельзя. Велика вероятность того, что в момент выстрела медведь двинет головой и будет либо промах, либо подранок. Оба этих результата крайне не желательны.
Шли минуты. Надо было иметь в виду и тот факт, что накануне наши лица и губы здорово обгорели на солнце. И в данном случае, как говориться сошлись сразу лёд и пламень в одном теле. Ноги уже стали замерзать. Руки я старался держать подмышками. Прошло уже около 20-ти минут с момента нашей остановки. Моё тело начало уже замерзать. Я особенно переживал за то, что сильно замерзнут руки, и мне трудно будет чувствовать движение указательного пальца на спусковом крючке. Пришлось сразу же вспомнить армейскую подготовку при стрельбе на 30-ти градусных морозах в Забайкалье, где офицеры учили нас 'любить' оружие и стрелять без варежек.
Только предельная концентрация в самый нужный момент может помочь в ситуациях, подобных той, в которой я оказался. На память сразу же пришёл один информационный материал из телепередачи об английских спецназовцах. Скажи спецназовцу, что он не сможет этого сделать, и он сделает это. На фоне усталости и переохлаждения организма боец спецназа стрелял лучше, нежели в спокойной обстановке, благодаря всё той же концентрации воли. С каждой минутой я замерзал всё больше и мне не оставалось ничего, кроме того, чтобы подготовиться к той высшей степени концентрации в самый нужный момент. На кону стоял мой долгожданный трофей.
Вдруг медведь резко встал, направил морду в сторону, куда ушёл Юрий. Очевидно, ветер сделал своё дело. Мы обнаружены! Медведь оценивающе осмотрел всю доступную его взору часть ущелья. Я прильнул к окуляру прицела, и сразу понял, что выстрел вряд ли получится. Медведь, будучи хитрым и при необходимости очень умным животным, стоял практически весь закрытый с одно стороны густыми ветками кустарника, с другой стволом берёзы. Я чётко видел в прицел его огромную голову и лапы. Корпуса видно не было. Стрелять на таком расстоянии по такой малой цели, да ещё находящейся за кустом было чревато опасностью испортить последний на тот момент шанс. Выдержка, расчётливость и отсутствие суеты в действиях это - качества присущие настоящим охотникам. Этому я учусь всю мою охотничью жизнь. Могу сказать, что немного в этом преуспел. Вот и в этот раз эти качества сыграли свою положительную роль. Медведь двинулся в полсклона вправо от меня и исчез за снежным барханом. Выругав про себя Юрия за чистой воды разгильдяйство или нарочитое пренебрежение мерами предосторожности я надеялся, что смогу перевидеть медведя, когда он появится.
Я оказался прав. Из-за бархана появился бурый горб, потом и весь медведь. Надо было спешить с выстрелом, т.к. мишка мог снова исчезнуть всё за тем же барханом. Тут же забыты и мокрая одежда и холод, добравшийся уже до костей, и дрожь по всему телу. В сознании только концентрация на цели и выверенные движения. До медведя чуть меньше 300-метров. Перекрестие прицела в доли секунды оказалось за лопаткой медведя на позвоночнике. Пуля на таком расстоянии опустится на 20см и должна попасть в область сердца.
Указательный палец выверенным движением сделал свою работу со спусковым крючком. Звук выстрела понёсся гулким эхом по долине ущелья. Медведь опять исчез за снежным барханом. Я быстро перезарядил карабин, но был абсолютно уверен в том, что я попал. Мишка снова появился из-за снежного бархана и уже двигался по открытому месту. Он не бежал и двигался тяжело. Было видно, что пуля сделала своё дело. Но зверь был ещё на ходу. Второй выстрел замедлил зверя ещё больше. Он продолжал двигаться, правда, шёл уже только под гору. Это всегда говорит о тяжёлом ранении. Медведь кувыркнулся, но снова встал на все четыре лапы. Стреляю ещё раз, перезаряжаюсь. Медведь падает. В прицел вижу большие пятна алой крови вокруг зверя. Раздаётся дикий рёв огромного хищника, от которого по телу пробегает лёгкая дрожь. Медведь крутится на месте, падает и снова встаёт, пытаясь удержаться, разворачивается задом вниз по склону. Было видно, что силы его на исходе. Я посылаю последнюю пулю медведю под рёбра с левой стороны. Очевидно, она прошла через всё туловище и прекратила агонию этого монстра. Медведь обмяк и покатился вниз по направлению к ручью. По дороге туша медведя разносит в пыль огромное гнилое дерево в обхват толщиной. На наше счастье затормозили безжизненного медведя только четыре стоявшие вместе берёзы, которые выросли на голом склоне. Иначе нам пришлось бы вытаскивать мишку из ручья.
На мгновение воцарилась тишина. Казалось, что даже ручей затих. Ушло напряжение от морального и физического напряжения. Возвращались все земные ощущения. И первым своё место занял холод. В пылу 'атаки' я не заметил, что снаружи моя одежда покрылась лёгкой коркой льда. Хоть этого и не было заметно через маскхалат, но я убедился, когда начал двигаться. Мне показалось, что все мои суставы заскрипели, когда я начал вставать. Находившийся неподалёку Саша поздравил меня с хорошими выстрелами и трофеем и тут же двинулся по направлению к склону, на котором лежал медведь.
Но для этого необходимо было перейти через наш ручей глубина, которого составляла около 40-50см. Проводники всегда ходят в болотных сапогах, и Саше не составило особого труда форсировать эту водную преграду. Юра уже нёсся по склону с другой стороны. Мне же было не так легко перейти на ту сторону. Движения в силу переохлаждения были скованными и неуверенными. Мозг тоже работал не на полную мощность. И вместо того, чтобы просто перекинуть лыжи на другой берег, а самому быстро по камням перейти ручей, я потащился со всем своим скарбом в охапке: лыжами, карабином и посохом по скользким камням. Результат был прогнозируемым. Водная стихия в очередной раз приняла меня в свои нежные объятия. Я упал задом в одну из ям. Хорошо ещё, что не на камень. Но тогда мне уже было всё равно. Самое главное я добыл своего медведя, а то, что вымок, так это можно пережить. Когда я подошёл в очередной раз мокрым к ребятам, которые были уже около медведя, они поглядели на меня, и мы все дружно рассмеялись. Судьба?! Я осмотрел трофей. Вблизи медведь производил впечатление огромного монстра созданного убивать. Огромные клыки и когти, казалось, способны были разорвать любую плоть. Не позавидуешь тем, кто оказывался в лапах такого хищника.
Расслабляться было некогда. Необходимо было снять шкуру и вернуться на базу. Начинало уже смеркаться. Мне хотелось всё же сфотографироваться на память с моим трофеем. Моя аппаратура осталась разложенной и накрытой для просушки на санях снегохода. Выручил маленький фотоаппарат Саши. Мы втроём с трудом вытащили огромную тушу медведя на открытое место, сгребли и подложили с одной стороны снег, чтобы мишка не укатился со склона в ручей и сделали несколько снимков. Когда мы проводили эту фотосессию пошёл небольшой снег и подул холодный ветер. Так и не согревшись толком после 'войны' с медведем я стал замерзать дальше. Мне пришлось снова выжимать всю свою одежду. Благо мне было уже не привыкать. В это время Юра с Сашей раскинули скатерть-самобранку, где главным для меня блюдом были 50-ти градусная фирменная настойка приготовленная Юрой для таких случаев и домашнее сало. Это меня и согрело, и дало сил, чтобы вместе с ребятами заняться снятием шкуры с медведя.
Привычную операцию сделали быстро. Шкуру оставили на снегу мездрой вверх, чтобы забрать её на следующий день. Дружно тронулись в обратный и уже не такой лёгкий путь.
Вот тут уже при полном отсутствии серьёзной мотивации организм расслабился, ноги стали ватными и мне потребовалось приложить много усилий, чтобы снова согреться. Но, так или иначе, всё когда-нибудь заканчивается. Подходил конец и моим испытаниям. Ну а что ещё было бы вспоминать кроме выстрела, если бы не купание в камчатском ручье?
Мы добрались до снегоходов. Собрали все вещи, лыжи, аппаратуру и тронулись в обратный путь уже в густых сумерках. Так как сиденье, на котором я сидел в санях, тоже было мокрое, Юра выделил мне овечью шкуру, чему я был безмерно рад и благодарен Юрию за шикарный подарок в столь сложной ситуации. Конечно, встречать холодный ветер и снег, сидя в мокрой одежде в санях снегохода не очень приятно, но меня согревала изнутри мысль о тепле, в котором мы неизбежно окажемся через некоторое время.
Проезжая мимо до боли знакомого ручья мы забрали куртку, рукавицы и мягкий чехол для карабина и продолжили свой путь на базу. Не будет очень большим откровением то, что я был вымотан и морально и физически за весь этот день. Искупаться в холодной воде причём дважды, пройти в мокрой одежде в общей сложности более 10 километров на лыжах, одна из которых была повреждена, просидеть не снегу около получаса и за всё это время постоянно думать о том, чтобы медведь не ушёл, и помнить о необходимости передвигаться по сложному рельефу местности с аккуратностью дикой кошки - это всё не может не утомить любого, даже самого крепкого и подготовленного человека. Вопрос только в том, как каждый из нас переносит все эти испытания. Я до сих пор не могу не испытывать чувство гордости за то, что я не только добыл столь почётный трофей камчатского медведя, но и прошёл на пути к нему через такие испытания.
Снегоход и сани прыгали по многочисленным бугоркам замёрзшего снега, а у меня в голове звучали слова из песни Андрея Макаревича: ':Хорошо, что есть на свете это счастье путь домой!'

[Bodula]

[Alvoroinbox.ru]

Сильно!
С Полем!!!

[Хуан Муан]

С полем! Достойный трофей!

[Fin2019]

С Полем!