Плюс девять часов
-
- Рядовой
- Сообщения: 122
- Зарегистрирован: 26 мар 2012, 11:54
Всем бы так превосходно самоизолироваться!!!))) Класс!
Владимир, поздравляю Вас с днём рождения! Побольше впечатлений, и их воплощений в буквах. Это у Вас просто отлично получается!
Присоединяюсь к поздравлениям! Владимир,Счастья, здоровья, и добрых вам медведов!)
-
- Рядовой
- Сообщения: 122
- Зарегистрирован: 26 мар 2012, 11:54
Поздравляю!!! Здоровья!!! Счастья!!!
Присоединяюсь к поздравлениям!
-
- Штабс-капитан
- Сообщения: 7160
- Зарегистрирован: 29 фев 2008, 23:35
С Днем , Рождения, Вова.
Владимир С Днём Рождения! Крепкого здоровья, удачи, всех благ!!!
Владимир с ДР!
Здоровья!
Здоровья!
Владимир, с Днем рождения! Здоровья и исполнения поставленных задач!!!
Владимир, с Днём рождения!
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 750
- Зарегистрирован: 14 июл 2009, 07:51
Приятно зайти аж на следующее после праздника утро и увидеть, что на ганзе еще 21 апреля и поздравления продолжают поступать!
Коллеги! Я тронут вниманием! От души благодарю всех. Понятно, что аватарка переливается в этот день разноцветно, но все равно приятно ))).
Постараюсь соответствовать.
Коллеги! Я тронут вниманием! От души благодарю всех. Понятно, что аватарка переливается в этот день разноцветно, но все равно приятно ))).
Постараюсь соответствовать.
-
- Штабс-капитан
- Сообщения: 7997
- Зарегистрирован: 18 окт 2010, 19:48
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тамбов
Таких тем не много. Тем, в которые заходишь в предвкушении захватывающего рассказа или фотографий тех величественных мест. Благодаря таланту автора чувствуешь себя участником тех событий, сопереживаешь героям настолько, что порой не замечаешь как указательный палец сокращается давя невидимый спусковой крючок в кульминационный момент, как порой ощущаешь запахи и звуки, словно ты не перед монитором компьютера, а у чела берлоги...prostovova писал(а): Понятно, что аватарка переливается в этот день разноцветно, но все равно приятно
Так что дело не в переливах аватарки. С Днём рождения!
-
- Подпоручик
- Сообщения: 3983
- Зарегистрирован: 10 авг 2009, 13:27
Владимир, от души, с Днём Рождения!
Здоровья,крепкой памяти,удовольствия от жизни и писательского труда!
Здоровья,крепкой памяти,удовольствия от жизни и писательского труда!
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 750
- Зарегистрирован: 14 июл 2009, 07:51
Ребята, спасибо!
Партизан :. прямо не знаю :. если и палец дергается, то наверное - да :.
И мое почтение в ответ.
Партизан :. прямо не знаю :. если и палец дергается, то наверное - да :.
И мое почтение в ответ.
-
- Прапорщик
- Сообщения: 2551
- Зарегистрирован: 19 янв 2015, 10:11
Запаздало присоединюсь к поздравлениям ТС. Здоровья! Это нынче главный капитал.
Кхе-кхе
Кхе-кхе
Владимир присоединяюсь к поздравлениям. Всех благ, здоровья, благополучия с уважением Юрий.
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 750
- Зарегистрирован: 14 июл 2009, 07:51
В отпуске с понедельника. Нынче отпуск для себя, ну, то есть - для души. Давно такого не случалось.
Оставляю почитать. Начал про баранов, но не пошло чего-то. А это по сезону подходит. Правда торопился слегка ко дню, не обессудьте.
Критикуйте, если что.
Пара дней из прошлой жизни
Мы сидели в холодном еще доме и уныло обсуждали перспективы. Зернистый майский снег не таял на потертом линолеуме - чтобы запустить керосиновую печку надо было катить с вертолетки бочку с топливом и взгромоздить ее на эстакаду. Но сейчас было не до этого. Медведей возле дома не оказалось.
Конечно глупо было 24 мая рассчитывать на то, что они еще долеживают бока внутри берлоги. Прошлой осенью я построил ее в 10 метрах от дома, со всей заботой и старанием, на какие был способен. Сейчас она, пустая, выделялась неопрятным сырым провалом чела и испачканным перед ним снегом. Однако, с момента выгрузки прошло уже больше двух часов, а медвежата так и не объявились в пределах видимости. Это сулило крах всему предприятию: съемки фильма о канадском дедушке-воспитателе медвежат без этих самых медвежат накрывались медным тазом. Виноват, по моему глубокому убеждению, в первую очередь был сам Чарли: ему стоило отправить сюда меня одного на майские, на Ми-2, как я и предлагал, а самому спокойно решать визовые вопросы. Встретил бы их из берлоги и пас сколько надо. Он не сделал этого, скорее всего из ревности и опасения, что я заберу у него часть славы и расположения медведей. И вот теперь мы решали, как выпутаться из этой ситуации. Решали больше гости, мое предложение было простым: выждать с неделю, погода стоИт, прибегут еще может. Поискать походить вокруг.
Остаток дня я просидел на крыше, на специальной наблюдательной скамейке, упражняясь с биноклем в обозрении окрестностей. От бытовых забот ради этого важного процесса я был освобожден и поглядывал сверху, как главный по кино Джеф с ассистентом-чехом катали с вертолетки бочки и таскали на волокуше коробки с имуществом, а Чарли возился с ветряком.
Видно отсюда было на километры, на сколько хватало глаз. Снег лежал еще выше крыши, медведи по округе уже бродили вовсю, однако четверых подростков среди увиденных все не находилось. Монотонно, раз за разом, с периодичностью минут в 5-7 я менял направление обзора с востока на запад и обратно, заставляя себя дотошно разглядывать обшаренные десятки раз уже склоны Камбального вулкана, разводы кедрачовых зарослей вниз по Камбальной речке и залитую солнечным теплом котловину Камбального озера. Мишки могли мелькнуть в любом месте на снежной полоске и потеряться снова в черноте стланиковых гребней или в щелях снежных оврагов.
К заходу солнца от снежного блеска заслезились глаза. Я все чаще сидел, опустив веки. И совсем было уже приняв предложение Джефа спуститься попить кофе, вдруг разглядел в дрожащем мареве ровно очерченного объективом 'Пентакса' круга крошечных козявок на подножье вулкана. Было до них не меньше 5-7 километров, и если бы они не играли друг с другом непрерывно, борясь 'в обхватку', катаясь в снегу, я бы не рискнул утверждать, что это именно медвежата, а не занятые любовными играми самец с самкой. Было их не четверо, а всего двое, но и они могли быть нашими, и эта весть пролилась бальзамом на канадцев и украсила наш скромный ужин. План действий на завтра был утвержден.
Согласно ему, в шесть часов утра я уже шагал в сторону Камбальной Сопки, налегке, рюкзак с булькающим термосом и чаевкой почти не ощущался за плечами. Еще он похлопывал меня по спине пакетом подсолнечных семечек, пережаренных вчера после ужина - с их помощью я надеялся вернуть расположение зверей, если вдруг с восприятием меня ими возникнут какие-либо проблемы. Семечки были для них любимым лакомством, 'материнским молоком', и действовали магически. СКС оттягивал правое плечо потертым брезентовым ремнем куда ощутимее рюкзака, но это было привычно.
Снег застыл за ночь до паркетной твердости. Каблуки сапог лишь слегка царапали его, ноги сами срывались в бег, в голове мельтешили картинки моих школьных походов, когда во время весенних настов с восхода солнца до начала уроков я успевал отмерять с десяток километров по этому 'асфальту', забираясь на недоступные зимой без лыж гольцы и перевалы просто для воплощения безграничных пешеходных возможностей в это время.
Маршрут не был сложным - до подножья вулкана через две долины притоков Камбальной речки и чуть вдоль подошвы на запад до отрогов, где вчера веселились мишки. На котором из них они оставили следы, мне предстояло поискать.
Камчатка в этом месте выглядит ровной. Почти как стол, особенно с борта вертолета. Или при взгляде вдаль, километра на три. Продвигаясь же пешком, ты обнаруживаешь рельеф и вскоре понимаешь, как в поле зрения, 'из ниоткуда' то там, то тут появляются медведи, перебредают снеговые поля и снова теряются непонятно где. Они вылазят из складок, распадков, речных долин и озерных впадин на перевальные седловины, водораздельные плато, вершины возвышенностей, где и доступны недолго стороннему взгляду. Все эти спуски-подъемы, овраги, русла и гребни читаются только, когда я почти утыкаюсь в них. Наст помогает резать напрямую, изредка приходится обходить низом особо крутобокие холмы, и только лабиринты кедрового стланика, вытаявшие на возвышениях, остаются непроходимыми и в их хитросплетениях приходится разбираться, заглядывая вперед с плосковершинных горочек на гребнях полого стекающих в сторону Охотского моря отрогов.
До моря 15 километров, оно угадывается темно-синей полосой в дымке на горизонте, из которой призраком выглядывает конус вулкана Алаид. Это уже соседняя Галактика, Курилы.
Полет моих мыслей и воображения над южной Камчаткой прервало резкое 'ффух-ффух-ффух' где-то в такой досягаемой близи, справа-сверху, что я инстинктивно шарахнулся вначале влево, под горку, сдергивая с плеча ремень оружия и оглядываясь. Медведица средних размеров, проспавшая меня на узкой вытайке под нависшими вдоль верхушки гребня кедрачами, суетливо прорывалась сквозь них наверх, сигнализируя непрерывно своему крошечному пятимесячному чаду 'опасность!' и 'не отставай!', а тот не успевал за ней, путался в корявых стволиках, но карабкался упорно, как маленькая обезьянка, и они скрылись в секунды за нависающим снежным козырьком.
Почаще надо бы оглядываться.
Дело шло к обеду. Я прошел давно нижнюю точку своего маршрута - русло мелководной еще по-зимнему речушки, выбрался оврагом-притоком на полку правого берега и двигался теперь вдоль подошвы вулкана на запад, забирая все же понемногу в гору - оттуда открывался обзор на все обширное южное подножье. Снег отпустило, но валиться глубоко он не начал - был утрамбован свирепыми зимними циклонами и должен бы держать мой вес без проблем до самого вечера.
Наступающее через неделю лето сражалось с остатками зимы, и до победы в этой битве было еще ой как неблизко: солнце жгло лицо и шею, вынудило забросить в рюкзак пуховую жилетку, но стоило остановиться, спину начинал студить ветерок, а ноги - сахарный, набухший водой снег, которого здесь, на высоте, в широких разложинах между отрогами хватит до середины лета.
Снежники эти были исписаны цепочками медвежьих следов: свежие, вчерашние еще серебрились кромками, а все прочие оплыли уже и невозможно было понять - оставил их зверь пару дней назад или много раньше.
Перекус я достал, присев на белый мох на краю куртины кедрача, лицом к подножью уже метрах на 800-900 высоты. Стланик здесь был игрушечного роста, едва доставал мне, даже сидящему, до плеча и не закрывал от восточного ветерка. Я угрелся, только вытянувшись вдоль кустиков полулежа, жевал бутерброд, запивая чаем и поглядывая направо от себя на обширный снежник. Место выглядело ничем не примечательным. Но недолго.
Вначале, в сотне метров выше, на снег, аккуратно ступая, вышла из стлаников белесая короткохвостая кошка. Она постояла недолго в раздумье и, потешно задирая лапы, как будто ступая по мелководью, подергивая куцым хвостом с черным окончанием, размеренным шагом пересекла снежное поле. Я успел разглядеть в бинокль высокие кисточки на ушах и пышные бакенбарды. Рысь я в природе встретил впервые, поэтому воспринял это как добрый знак на остаток дня. Покончил с перекусом и принялся за чай.
Знакомое, неожиданное и непотребно близкое 'фффухх' ударило по ушам, от него кипяток выплеснулся в рукава и стаканчик отлетел в сторону! Я второй раз за день инстинктивно вцепился в карабин, извернувшись лежа, сбросил предохранитель и только потом окинул взглядом снежник справа: здоровый медведь разбрызгивая снег и оглядываясь, катился под уклон, ухая расстроенно! Он испугался не меньше моего, учуяв меня в тридцати шагах и теперь досадовал на себя за беспечность и за малодушие тоже.
Откуда он взялся я разобраться не успел. Выше по склону затрещали кустики кедрача и всего, что там еще росло, звук накатился прямо на меня сверху, молниеносно, так, что я не успел даже привстать оглядеться, лишь перекатился на левый бок, приподнял к плечу приклад и накрыл пальцем спуск - огромный медведище пронесся мимо, едва не втоптав в мох ствол вытянутого в его сторону СКСа, обдав меня терпким запахом зверя, брызгами снега и теплом своего не очень свежего выдоха :
Он уловил напоследок мой запах, замотал, не останавливаясь, рылом, однако не смутился заметно, не изменил направления и темпа движения, и увлеченно продолжил погоню за миновавшим мою лежку чуть раньше собратом. Тот маячил уже метрах в трехстах внизу, но его судьба меня мало занимала - следовало подумать о себе.
Я встал и огляделся. Подышал глубоко, как после резкой нагрузки. Повертел в руках карабин.
Чуть не стоптал меня. Я у склона прилег, ему по косогору скакать было неловко. Было же вон, у Матвеича, наступил на него медведь ... Хотя и наоборот было - проехал напарник по берлоге с жильцом на снегоходе. Так и лежал потом зверина с отпечатком гусянки бурановской на горбу :
Пожалуй хватит на сегодня созерцания и впечатлений.
Убрал чаевку и поскользил по медвежьей колее к полю кедрача далеко внизу, на кромке которого вчера, как показалось, боролись медвежата.
Пару раз остановился на подходе. Осмотрел тщательно окрестности, пока это позволяла высота.
Медвежата действительно были там накануне. Наши или нет - оставалось гадать, но я на всякий случай побродил по следам и еще поблизости, позаглядывал в заросли стланика, покричал по-английски 'Эй, медведи!' (по-русски они понимали только пару нелитературных изысков). Подумал и высыпал в двух местах в оттаявших куртинках кедрача по пол-пакета семечек. Они пахли жареным подсолнечным маслом на три километра по ветру и могли разбудить воспоминания о детстве у самого черствого медведя в округе. Выждал с полчаса - зверята панически боялись сородичей, самцов, которые гоняли друг друга с затуманенными гормонами мозгами, поэтому могли затаиться надолго в дебрях кедрача. И направился все же в сторону дома, до которого было отсюда километров пять. Малую долю семечек я оставил при себе, и сеял изредка щепоткой по своему следу.
Настроение потускнело. Находился уже за день, снег теперь прихватывал сапоги, подавался местами до голеностопа, и ход получался не скорым. Солнце назойливо лезло под козырек бейсболки и за фотохромные линзы очков, заставляя беспрестанно щуриться. Да и дневная миссия оказывалась проваленной. Я-то почти уверовал с утра, что вернусь с нашими медведями в обнимку, обрадую дедушку и себя, поскольку продолжу зарабатывать приличные и заслуженные средства. Перспективы теперь становились не такими уж и радужными - миссия могла прекратиться и завтра, и житейский вопрос - чем жить тогда до конца лета, - нагло отталкивая эфемерные романтические плюсы к карме от общения с природой, выходил на первый план.
Обходя на ветер следующего попавшегося мне мишку, неказистого, в клочкастой шкуре, я даже не стал доставать фотоаппарат из болтающегося на груди чехла, обдушил его и проводил, убегающего неторопливо, почти до речки.
Мой дополуденный встречный след в небольшом распадке на спуске к воде оказался затоптан не одним и не двумя уже медвежьими. Овражек этот был удобен для подъема от основного русла и летом здесь, скорее всего, проходила магистральная их тропа.
Я остановился передохнуть и разглядеть отпечатки, когда за грядой рослого кедрача вдоль левой кромки распадка раздалось басовитое сопение - очередной зверь пробирался зарослями в мою сторону. Он покажется где-то вот тут, напротив меня. Расстояние небольшое : кусты не мешают :. Убежит не сразу, пока сообразит :. поза будет естественной. Сфотографирую его, немного у меня снимков хороших медвежьих еще :
Я сунул в зернистый снег у носок сапог пластиковый приклад карабина, проверил привычно его устойчивость, расстегнул молнию чехла на груди и вынул на свет немудреный 'Кэнон', далеко не профессиональный, но вполне достаточный на таких дистанциях, как сейчас у меня. Объектив выехал с едва слышным шуршанием. Набросил лямку девайса на шею, глянул в видоискатель и чуть притянул зумом кадр - так будет поинтереснее. Эмоций почти не было - медведем больше или меньше в этот насыщенный и без того встречами день - особого значения не имело.
Верхушки рослых кустов закачались на виду, затрещали сушинки, пушистые лапки кедрового стланика разошлись там, где я ждал - круглая башка предсказуемо приличного размера застыла в прогале, мохнатые уши сдвинулись к макушке, сканируя эфир.
Косолапый несколько секунд оценивал обстановку. Меня он явно разглядел, нас разделяло меньше 30-ти метров, но с содержанием своей реакции пока не определился.
Затвор камеры отчитался электронным звуком о том, что оцифрованное изображение этой напоминающей трофейный медальон головы легло в глубины ее памяти.
Зверь принял какое-то решение, двинулся демонстративно шумно, освободился от оплетающих его тушу стволиков и задержался на самом краю снежника, шагнув вначале вправо, потом влево, поворачиваясь темно-бурым боком, странно кивая головой к самым передним лапам и уже не глядя в мою сторону.
Я с удовлетворением нажал на кнопку затвора раз и другой, и увидел вдруг в поле окуляра движение, услышав одновременно шипение разлетающегося под шершавыми подошвами водянистого снега :
Открыл прищуренный до этого левый глаз.
Медведь скакал ко мне под уклон легким галопчиком, чуть прокатываясь вперед на каждом прыжке, опустив морду и пристально вглядываясь прямо в объектив :. Он был уже неожиданно близко!
- Э! : Ты! : Ку :! - 'куда' не выскочило из меня, застряло в связках, и пока я глотал его обратно, в мозгу сверкнуло запоздалое - Это же он Н А П А Д А Е Т !!!
Левая рука поддернула СКС за ствол в воздух, правая перехватила рукоятку, но мысли быстрее мышц, и раньше, чем мокрый приклад ткнулся в плечо, с адской скоростью замельтешили на матрице разума вводные и решения: : Убивать? : Напугать? :. По ушам? :. Под лапы? :. З а т в о р п р и х в а т ы в а е т г и л ь з у, д е р н у т ь н а д о с р а з у :. успеть вторым :
Выстрел хлопнул слабо, как через вату, отдачи не было, но фонтан снега, вполне реальный, чуть не в метр высотой, стегнул по медвежьей приоткрытой пасти прямо из-под когтей передних лап. Он еще гасил инерцию, осев назад, тормозя всеми четырьмя, смаргивая недоуменно снеговую воду, а новый патрон уже точно лег в патронник и мушка, намертво застывшая в прорези планки, загуляла по широкому лбу.
Успел.
Медведь подставил левый борт, поскакал по прогалу, мотая башкой, отдуваясь, и нижняя челюсть - ац! ац! ац! - клацала костяным капканом в такт прыжкам :
Можно было еще посчитаться с ним, наказать за провокацию.
Вместо этого я вернул в исходное положение оружие, поднял камеру и задокументировал окончание конфликта. Это действие оказалось самым непоследовательным, необъяснимым в череде движений, которые совершило мое тело в течение этих нескольких секунд экстрима. Я не торжествовал таким образом победу, не презирал уничтоженного морально врага, нет. Эмоции затормозились и пока еще молчали. Скорее это было началом проявления реакции психики на пережитую угрозу и случилось непроизвольно, на автомате.
Произошедшее даже не показалось чем-то из ряда вон выходящим! Я не стал измерять шагами дистанцию до снежного бордюра, который нагреб мой оппонент, тормозя судорожно. Я просто знал, что ситуации, подобные пережитой мною только что, они считаются опасными, незаурядными, и что вот теперь будет и мне что рассказать при случае кому угодно. Не было ощущения миновавшей смертельной опасности, как и бескрайнего удовлетворения от сохранения исчерпывающего контроля над ситуацией.
Я убрал в чехол камеру, отыскал в снегу улетевший вперед и вправо патрон, выброшенный контрольной перезарядкой, сунул его, обтерев, в магазин сверху и зашагал к дому. Я успел подумать даже, перебредая реку, что невозмутим настолько, потому что я опытен, подготовлен и к тому же просто незауряден, как личность.
Однако, на подъеме, уже метрах в 30-ти от переката, правая нога моя вдруг непроизвольно подогнулась в колене, я выпрямил ее, как мог, остановился, перенес тяжесть тела на левую, но почувствовал, что теряю контроль и над ней. Конечности мелко затряслись, как на первой прогулке после перенесенной как-то тяжелой пневмонии. Оглядевшись, и не найдя опоры, я сбросил рюкзак и опустился на него, опершись на оружие, лицом к речке. Пальцы рук тоже подрагивали уже, и я свесил их в снег.
Потянуло в сон. Так, что даже челюсть отвисла и не было сил вернуть ее на место.
И пришло все - запоздалое ощущение опасности, прикосновения гибели, досада на себя за недопустимую расслабленность, за легкомыслие, за то, что до сих пор не поменял газоотвод на карабине (хотя сменный, поновее, лежит уже в шкафу месяца три), за то, что не послал первую же пулю ему в холку (кому оно здесь уперлось, это великодушие?) и много чего другого. Идти с этим было как-то неправильно, и я потратил сколько-то времени на осознание и анализ ситуации, постарался запомнить детали, эмоции и мысли.
Напротив, через распадок, на снежной проплешине среди стлаников, ровно над тем местом, где случился инцидент, что-то зашевелилось заметно. Бинокль приблизил двух медведей, сидящих мирно рядышком в неглубоком озерке снеговой воды. В одном из них я угадал давешнего своего противника. Другой оказался медведицей, невзрачной - желтошерстной, в клочкастой шкуре, но безмерно для него притягательной сейчас. Звери упоительно обнюхивали друг друга. Свое позорное бегство с поля боя самец, похоже, не афишировал, скорее наоборот - скрыл и прихвастнул уже слегка победой над неведомым супостатом, набирая баллы в претендентском рейтинге.
Вот почему он повел себя так вызывающе - отошел от своей зазнобы на минутку, припугнуть конкурента, робко ошивавшегося поблизости. Не рассчитал возможностей только.
До базы я доплелся, когда лучи покрасневшего к закату солнца уже перестали погружаться в снег, скользили по поверхности, которая стала покрываться похрустывающей под подошвами ледяной корочкой.
Киношников не было - ушли работать, ловить вечерний свет. Чарли расстроился еще до того, как я поднялся на крыльцо - увидел меня на подходе без сопровождения. Но спросил первым делом не про медвежат, видимо пережитое оставило на моем лице читаемый отпечаток:
- Что с тобой? Заболел? Устал?
- Не : Самец бросился :.
- И что?
- Ну видишь - я живой : и здоровый : почти.
- А он?
- И он.
- Не переживай тогда, - он вынул из-под стола с компьютером начатую литровую 'Немирова' с перцем (когда успели?), плеснул щедро в стакан, подвинул по столу ко мне:
- Это поддержит тебя морально, - Чарли приезжал сюда уже седьмой, хоть и не подряд, сезон и научился понимать русских более или менее.
- Пеперспрей в следующий раз бери. С ним вернее. Мы остаться решили, подождать наших :
Он не стал торопить меня с докладом о медвежатах, дождался когда стакан стукнул дном о столешницу и подал вдогонку кусок шоколадно-орехового батончика. Это выглядело непоследовательным. Неуместным, чисто по-иностранному, поскольку рядом с бутылкой, накрытые пластиковым блюдцем угадывались дольки нарезанной докторской колбасы и свежих тепличных огурцов. Но вполне поправимым.
Оставляю почитать. Начал про баранов, но не пошло чего-то. А это по сезону подходит. Правда торопился слегка ко дню, не обессудьте.
Критикуйте, если что.
Пара дней из прошлой жизни
Мы сидели в холодном еще доме и уныло обсуждали перспективы. Зернистый майский снег не таял на потертом линолеуме - чтобы запустить керосиновую печку надо было катить с вертолетки бочку с топливом и взгромоздить ее на эстакаду. Но сейчас было не до этого. Медведей возле дома не оказалось.
Конечно глупо было 24 мая рассчитывать на то, что они еще долеживают бока внутри берлоги. Прошлой осенью я построил ее в 10 метрах от дома, со всей заботой и старанием, на какие был способен. Сейчас она, пустая, выделялась неопрятным сырым провалом чела и испачканным перед ним снегом. Однако, с момента выгрузки прошло уже больше двух часов, а медвежата так и не объявились в пределах видимости. Это сулило крах всему предприятию: съемки фильма о канадском дедушке-воспитателе медвежат без этих самых медвежат накрывались медным тазом. Виноват, по моему глубокому убеждению, в первую очередь был сам Чарли: ему стоило отправить сюда меня одного на майские, на Ми-2, как я и предлагал, а самому спокойно решать визовые вопросы. Встретил бы их из берлоги и пас сколько надо. Он не сделал этого, скорее всего из ревности и опасения, что я заберу у него часть славы и расположения медведей. И вот теперь мы решали, как выпутаться из этой ситуации. Решали больше гости, мое предложение было простым: выждать с неделю, погода стоИт, прибегут еще может. Поискать походить вокруг.
Остаток дня я просидел на крыше, на специальной наблюдательной скамейке, упражняясь с биноклем в обозрении окрестностей. От бытовых забот ради этого важного процесса я был освобожден и поглядывал сверху, как главный по кино Джеф с ассистентом-чехом катали с вертолетки бочки и таскали на волокуше коробки с имуществом, а Чарли возился с ветряком.
Видно отсюда было на километры, на сколько хватало глаз. Снег лежал еще выше крыши, медведи по округе уже бродили вовсю, однако четверых подростков среди увиденных все не находилось. Монотонно, раз за разом, с периодичностью минут в 5-7 я менял направление обзора с востока на запад и обратно, заставляя себя дотошно разглядывать обшаренные десятки раз уже склоны Камбального вулкана, разводы кедрачовых зарослей вниз по Камбальной речке и залитую солнечным теплом котловину Камбального озера. Мишки могли мелькнуть в любом месте на снежной полоске и потеряться снова в черноте стланиковых гребней или в щелях снежных оврагов.
К заходу солнца от снежного блеска заслезились глаза. Я все чаще сидел, опустив веки. И совсем было уже приняв предложение Джефа спуститься попить кофе, вдруг разглядел в дрожащем мареве ровно очерченного объективом 'Пентакса' круга крошечных козявок на подножье вулкана. Было до них не меньше 5-7 километров, и если бы они не играли друг с другом непрерывно, борясь 'в обхватку', катаясь в снегу, я бы не рискнул утверждать, что это именно медвежата, а не занятые любовными играми самец с самкой. Было их не четверо, а всего двое, но и они могли быть нашими, и эта весть пролилась бальзамом на канадцев и украсила наш скромный ужин. План действий на завтра был утвержден.
Согласно ему, в шесть часов утра я уже шагал в сторону Камбальной Сопки, налегке, рюкзак с булькающим термосом и чаевкой почти не ощущался за плечами. Еще он похлопывал меня по спине пакетом подсолнечных семечек, пережаренных вчера после ужина - с их помощью я надеялся вернуть расположение зверей, если вдруг с восприятием меня ими возникнут какие-либо проблемы. Семечки были для них любимым лакомством, 'материнским молоком', и действовали магически. СКС оттягивал правое плечо потертым брезентовым ремнем куда ощутимее рюкзака, но это было привычно.
Снег застыл за ночь до паркетной твердости. Каблуки сапог лишь слегка царапали его, ноги сами срывались в бег, в голове мельтешили картинки моих школьных походов, когда во время весенних настов с восхода солнца до начала уроков я успевал отмерять с десяток километров по этому 'асфальту', забираясь на недоступные зимой без лыж гольцы и перевалы просто для воплощения безграничных пешеходных возможностей в это время.
Маршрут не был сложным - до подножья вулкана через две долины притоков Камбальной речки и чуть вдоль подошвы на запад до отрогов, где вчера веселились мишки. На котором из них они оставили следы, мне предстояло поискать.
Камчатка в этом месте выглядит ровной. Почти как стол, особенно с борта вертолета. Или при взгляде вдаль, километра на три. Продвигаясь же пешком, ты обнаруживаешь рельеф и вскоре понимаешь, как в поле зрения, 'из ниоткуда' то там, то тут появляются медведи, перебредают снеговые поля и снова теряются непонятно где. Они вылазят из складок, распадков, речных долин и озерных впадин на перевальные седловины, водораздельные плато, вершины возвышенностей, где и доступны недолго стороннему взгляду. Все эти спуски-подъемы, овраги, русла и гребни читаются только, когда я почти утыкаюсь в них. Наст помогает резать напрямую, изредка приходится обходить низом особо крутобокие холмы, и только лабиринты кедрового стланика, вытаявшие на возвышениях, остаются непроходимыми и в их хитросплетениях приходится разбираться, заглядывая вперед с плосковершинных горочек на гребнях полого стекающих в сторону Охотского моря отрогов.
До моря 15 километров, оно угадывается темно-синей полосой в дымке на горизонте, из которой призраком выглядывает конус вулкана Алаид. Это уже соседняя Галактика, Курилы.
Полет моих мыслей и воображения над южной Камчаткой прервало резкое 'ффух-ффух-ффух' где-то в такой досягаемой близи, справа-сверху, что я инстинктивно шарахнулся вначале влево, под горку, сдергивая с плеча ремень оружия и оглядываясь. Медведица средних размеров, проспавшая меня на узкой вытайке под нависшими вдоль верхушки гребня кедрачами, суетливо прорывалась сквозь них наверх, сигнализируя непрерывно своему крошечному пятимесячному чаду 'опасность!' и 'не отставай!', а тот не успевал за ней, путался в корявых стволиках, но карабкался упорно, как маленькая обезьянка, и они скрылись в секунды за нависающим снежным козырьком.
Почаще надо бы оглядываться.
Дело шло к обеду. Я прошел давно нижнюю точку своего маршрута - русло мелководной еще по-зимнему речушки, выбрался оврагом-притоком на полку правого берега и двигался теперь вдоль подошвы вулкана на запад, забирая все же понемногу в гору - оттуда открывался обзор на все обширное южное подножье. Снег отпустило, но валиться глубоко он не начал - был утрамбован свирепыми зимними циклонами и должен бы держать мой вес без проблем до самого вечера.
Наступающее через неделю лето сражалось с остатками зимы, и до победы в этой битве было еще ой как неблизко: солнце жгло лицо и шею, вынудило забросить в рюкзак пуховую жилетку, но стоило остановиться, спину начинал студить ветерок, а ноги - сахарный, набухший водой снег, которого здесь, на высоте, в широких разложинах между отрогами хватит до середины лета.
Снежники эти были исписаны цепочками медвежьих следов: свежие, вчерашние еще серебрились кромками, а все прочие оплыли уже и невозможно было понять - оставил их зверь пару дней назад или много раньше.
Перекус я достал, присев на белый мох на краю куртины кедрача, лицом к подножью уже метрах на 800-900 высоты. Стланик здесь был игрушечного роста, едва доставал мне, даже сидящему, до плеча и не закрывал от восточного ветерка. Я угрелся, только вытянувшись вдоль кустиков полулежа, жевал бутерброд, запивая чаем и поглядывая направо от себя на обширный снежник. Место выглядело ничем не примечательным. Но недолго.
Вначале, в сотне метров выше, на снег, аккуратно ступая, вышла из стлаников белесая короткохвостая кошка. Она постояла недолго в раздумье и, потешно задирая лапы, как будто ступая по мелководью, подергивая куцым хвостом с черным окончанием, размеренным шагом пересекла снежное поле. Я успел разглядеть в бинокль высокие кисточки на ушах и пышные бакенбарды. Рысь я в природе встретил впервые, поэтому воспринял это как добрый знак на остаток дня. Покончил с перекусом и принялся за чай.
Знакомое, неожиданное и непотребно близкое 'фффухх' ударило по ушам, от него кипяток выплеснулся в рукава и стаканчик отлетел в сторону! Я второй раз за день инстинктивно вцепился в карабин, извернувшись лежа, сбросил предохранитель и только потом окинул взглядом снежник справа: здоровый медведь разбрызгивая снег и оглядываясь, катился под уклон, ухая расстроенно! Он испугался не меньше моего, учуяв меня в тридцати шагах и теперь досадовал на себя за беспечность и за малодушие тоже.
Откуда он взялся я разобраться не успел. Выше по склону затрещали кустики кедрача и всего, что там еще росло, звук накатился прямо на меня сверху, молниеносно, так, что я не успел даже привстать оглядеться, лишь перекатился на левый бок, приподнял к плечу приклад и накрыл пальцем спуск - огромный медведище пронесся мимо, едва не втоптав в мох ствол вытянутого в его сторону СКСа, обдав меня терпким запахом зверя, брызгами снега и теплом своего не очень свежего выдоха :
Он уловил напоследок мой запах, замотал, не останавливаясь, рылом, однако не смутился заметно, не изменил направления и темпа движения, и увлеченно продолжил погоню за миновавшим мою лежку чуть раньше собратом. Тот маячил уже метрах в трехстах внизу, но его судьба меня мало занимала - следовало подумать о себе.
Я встал и огляделся. Подышал глубоко, как после резкой нагрузки. Повертел в руках карабин.
Чуть не стоптал меня. Я у склона прилег, ему по косогору скакать было неловко. Было же вон, у Матвеича, наступил на него медведь ... Хотя и наоборот было - проехал напарник по берлоге с жильцом на снегоходе. Так и лежал потом зверина с отпечатком гусянки бурановской на горбу :
Пожалуй хватит на сегодня созерцания и впечатлений.
Убрал чаевку и поскользил по медвежьей колее к полю кедрача далеко внизу, на кромке которого вчера, как показалось, боролись медвежата.
Пару раз остановился на подходе. Осмотрел тщательно окрестности, пока это позволяла высота.
Медвежата действительно были там накануне. Наши или нет - оставалось гадать, но я на всякий случай побродил по следам и еще поблизости, позаглядывал в заросли стланика, покричал по-английски 'Эй, медведи!' (по-русски они понимали только пару нелитературных изысков). Подумал и высыпал в двух местах в оттаявших куртинках кедрача по пол-пакета семечек. Они пахли жареным подсолнечным маслом на три километра по ветру и могли разбудить воспоминания о детстве у самого черствого медведя в округе. Выждал с полчаса - зверята панически боялись сородичей, самцов, которые гоняли друг друга с затуманенными гормонами мозгами, поэтому могли затаиться надолго в дебрях кедрача. И направился все же в сторону дома, до которого было отсюда километров пять. Малую долю семечек я оставил при себе, и сеял изредка щепоткой по своему следу.
Настроение потускнело. Находился уже за день, снег теперь прихватывал сапоги, подавался местами до голеностопа, и ход получался не скорым. Солнце назойливо лезло под козырек бейсболки и за фотохромные линзы очков, заставляя беспрестанно щуриться. Да и дневная миссия оказывалась проваленной. Я-то почти уверовал с утра, что вернусь с нашими медведями в обнимку, обрадую дедушку и себя, поскольку продолжу зарабатывать приличные и заслуженные средства. Перспективы теперь становились не такими уж и радужными - миссия могла прекратиться и завтра, и житейский вопрос - чем жить тогда до конца лета, - нагло отталкивая эфемерные романтические плюсы к карме от общения с природой, выходил на первый план.
Обходя на ветер следующего попавшегося мне мишку, неказистого, в клочкастой шкуре, я даже не стал доставать фотоаппарат из болтающегося на груди чехла, обдушил его и проводил, убегающего неторопливо, почти до речки.
Мой дополуденный встречный след в небольшом распадке на спуске к воде оказался затоптан не одним и не двумя уже медвежьими. Овражек этот был удобен для подъема от основного русла и летом здесь, скорее всего, проходила магистральная их тропа.
Я остановился передохнуть и разглядеть отпечатки, когда за грядой рослого кедрача вдоль левой кромки распадка раздалось басовитое сопение - очередной зверь пробирался зарослями в мою сторону. Он покажется где-то вот тут, напротив меня. Расстояние небольшое : кусты не мешают :. Убежит не сразу, пока сообразит :. поза будет естественной. Сфотографирую его, немного у меня снимков хороших медвежьих еще :
Я сунул в зернистый снег у носок сапог пластиковый приклад карабина, проверил привычно его устойчивость, расстегнул молнию чехла на груди и вынул на свет немудреный 'Кэнон', далеко не профессиональный, но вполне достаточный на таких дистанциях, как сейчас у меня. Объектив выехал с едва слышным шуршанием. Набросил лямку девайса на шею, глянул в видоискатель и чуть притянул зумом кадр - так будет поинтереснее. Эмоций почти не было - медведем больше или меньше в этот насыщенный и без того встречами день - особого значения не имело.
Верхушки рослых кустов закачались на виду, затрещали сушинки, пушистые лапки кедрового стланика разошлись там, где я ждал - круглая башка предсказуемо приличного размера застыла в прогале, мохнатые уши сдвинулись к макушке, сканируя эфир.
Косолапый несколько секунд оценивал обстановку. Меня он явно разглядел, нас разделяло меньше 30-ти метров, но с содержанием своей реакции пока не определился.
Затвор камеры отчитался электронным звуком о том, что оцифрованное изображение этой напоминающей трофейный медальон головы легло в глубины ее памяти.
Зверь принял какое-то решение, двинулся демонстративно шумно, освободился от оплетающих его тушу стволиков и задержался на самом краю снежника, шагнув вначале вправо, потом влево, поворачиваясь темно-бурым боком, странно кивая головой к самым передним лапам и уже не глядя в мою сторону.
Я с удовлетворением нажал на кнопку затвора раз и другой, и увидел вдруг в поле окуляра движение, услышав одновременно шипение разлетающегося под шершавыми подошвами водянистого снега :
Открыл прищуренный до этого левый глаз.
Медведь скакал ко мне под уклон легким галопчиком, чуть прокатываясь вперед на каждом прыжке, опустив морду и пристально вглядываясь прямо в объектив :. Он был уже неожиданно близко!
- Э! : Ты! : Ку :! - 'куда' не выскочило из меня, застряло в связках, и пока я глотал его обратно, в мозгу сверкнуло запоздалое - Это же он Н А П А Д А Е Т !!!
Левая рука поддернула СКС за ствол в воздух, правая перехватила рукоятку, но мысли быстрее мышц, и раньше, чем мокрый приклад ткнулся в плечо, с адской скоростью замельтешили на матрице разума вводные и решения: : Убивать? : Напугать? :. По ушам? :. Под лапы? :. З а т в о р п р и х в а т ы в а е т г и л ь з у, д е р н у т ь н а д о с р а з у :. успеть вторым :
Выстрел хлопнул слабо, как через вату, отдачи не было, но фонтан снега, вполне реальный, чуть не в метр высотой, стегнул по медвежьей приоткрытой пасти прямо из-под когтей передних лап. Он еще гасил инерцию, осев назад, тормозя всеми четырьмя, смаргивая недоуменно снеговую воду, а новый патрон уже точно лег в патронник и мушка, намертво застывшая в прорези планки, загуляла по широкому лбу.
Успел.
Медведь подставил левый борт, поскакал по прогалу, мотая башкой, отдуваясь, и нижняя челюсть - ац! ац! ац! - клацала костяным капканом в такт прыжкам :
Можно было еще посчитаться с ним, наказать за провокацию.
Вместо этого я вернул в исходное положение оружие, поднял камеру и задокументировал окончание конфликта. Это действие оказалось самым непоследовательным, необъяснимым в череде движений, которые совершило мое тело в течение этих нескольких секунд экстрима. Я не торжествовал таким образом победу, не презирал уничтоженного морально врага, нет. Эмоции затормозились и пока еще молчали. Скорее это было началом проявления реакции психики на пережитую угрозу и случилось непроизвольно, на автомате.
Произошедшее даже не показалось чем-то из ряда вон выходящим! Я не стал измерять шагами дистанцию до снежного бордюра, который нагреб мой оппонент, тормозя судорожно. Я просто знал, что ситуации, подобные пережитой мною только что, они считаются опасными, незаурядными, и что вот теперь будет и мне что рассказать при случае кому угодно. Не было ощущения миновавшей смертельной опасности, как и бескрайнего удовлетворения от сохранения исчерпывающего контроля над ситуацией.
Я убрал в чехол камеру, отыскал в снегу улетевший вперед и вправо патрон, выброшенный контрольной перезарядкой, сунул его, обтерев, в магазин сверху и зашагал к дому. Я успел подумать даже, перебредая реку, что невозмутим настолько, потому что я опытен, подготовлен и к тому же просто незауряден, как личность.
Однако, на подъеме, уже метрах в 30-ти от переката, правая нога моя вдруг непроизвольно подогнулась в колене, я выпрямил ее, как мог, остановился, перенес тяжесть тела на левую, но почувствовал, что теряю контроль и над ней. Конечности мелко затряслись, как на первой прогулке после перенесенной как-то тяжелой пневмонии. Оглядевшись, и не найдя опоры, я сбросил рюкзак и опустился на него, опершись на оружие, лицом к речке. Пальцы рук тоже подрагивали уже, и я свесил их в снег.
Потянуло в сон. Так, что даже челюсть отвисла и не было сил вернуть ее на место.
И пришло все - запоздалое ощущение опасности, прикосновения гибели, досада на себя за недопустимую расслабленность, за легкомыслие, за то, что до сих пор не поменял газоотвод на карабине (хотя сменный, поновее, лежит уже в шкафу месяца три), за то, что не послал первую же пулю ему в холку (кому оно здесь уперлось, это великодушие?) и много чего другого. Идти с этим было как-то неправильно, и я потратил сколько-то времени на осознание и анализ ситуации, постарался запомнить детали, эмоции и мысли.
Напротив, через распадок, на снежной проплешине среди стлаников, ровно над тем местом, где случился инцидент, что-то зашевелилось заметно. Бинокль приблизил двух медведей, сидящих мирно рядышком в неглубоком озерке снеговой воды. В одном из них я угадал давешнего своего противника. Другой оказался медведицей, невзрачной - желтошерстной, в клочкастой шкуре, но безмерно для него притягательной сейчас. Звери упоительно обнюхивали друг друга. Свое позорное бегство с поля боя самец, похоже, не афишировал, скорее наоборот - скрыл и прихвастнул уже слегка победой над неведомым супостатом, набирая баллы в претендентском рейтинге.
Вот почему он повел себя так вызывающе - отошел от своей зазнобы на минутку, припугнуть конкурента, робко ошивавшегося поблизости. Не рассчитал возможностей только.
До базы я доплелся, когда лучи покрасневшего к закату солнца уже перестали погружаться в снег, скользили по поверхности, которая стала покрываться похрустывающей под подошвами ледяной корочкой.
Киношников не было - ушли работать, ловить вечерний свет. Чарли расстроился еще до того, как я поднялся на крыльцо - увидел меня на подходе без сопровождения. Но спросил первым делом не про медвежат, видимо пережитое оставило на моем лице читаемый отпечаток:
- Что с тобой? Заболел? Устал?
- Не : Самец бросился :.
- И что?
- Ну видишь - я живой : и здоровый : почти.
- А он?
- И он.
- Не переживай тогда, - он вынул из-под стола с компьютером начатую литровую 'Немирова' с перцем (когда успели?), плеснул щедро в стакан, подвинул по столу ко мне:
- Это поддержит тебя морально, - Чарли приезжал сюда уже седьмой, хоть и не подряд, сезон и научился понимать русских более или менее.
- Пеперспрей в следующий раз бери. С ним вернее. Мы остаться решили, подождать наших :
Он не стал торопить меня с докладом о медвежатах, дождался когда стакан стукнул дном о столешницу и подал вдогонку кусок шоколадно-орехового батончика. Это выглядело непоследовательным. Неуместным, чисто по-иностранному, поскольку рядом с бутылкой, накрытые пластиковым блюдцем угадывались дольки нарезанной докторской колбасы и свежих тепличных огурцов. Но вполне поправимым.
-
- Прапорщик
- Сообщения: 2551
- Зарегистрирован: 19 янв 2015, 10:11
Бальзам. Спасибо.
Новое повествование в теме" +9 часов" это всегда хорошее начало дня. Респект!
А что с медвежатами то в итоге?
А что с медвежатами то в итоге?
-
- Штабс-капитан
- Сообщения: 7997
- Зарегистрирован: 18 окт 2010, 19:48
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Тамбов
Очень "вкусно" написано! Спасибо большое!
P.S. И фото шикарные вышли.
P.S. И фото шикарные вышли.
Оставляю почитать
Владимир, спасибо огромное, круто!
Не устаю поражаться, как другой мир, другая планета...
Владимир, спасибо огромное, круто!
Не устаю поражаться, как другой мир, другая планета...
-
- Сообщения: 75
- Зарегистрирован: 19 мар 2011, 23:23
Прекрасно!Спасибо,Владимир!
Как всегда на высоте, спасибо!
-
- Полковник
- Сообщения: 20561
- Зарегистрирован: 26 ноя 2009, 18:23
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Архангельск
У меня в подобной ситуации были похожие ощущения на отходняке. Ноги перестали слушаться, будто огнем их окатило, пришлось сесть.правая нога моя вдруг непроизвольно подогнулась в колене, я выпрямил ее, как мог, остановился, перенес тяжесть тела на левую, но почувствовал, что теряю контроль и над ней. Конечности мелко затряслись, как на первой прогулке после перенесенной как-то тяжелой пневмонии.
Спасибо за повествование.
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 2 гостя