Новая тема
Модератор: тень
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Доброго Времени Суток, Всем! Разрешите вернуться и поучаствовать слегка?
Привет, Алексей! С возвращением.
Ногу вылечил?
Ногу вылечил?
-
- Капитан
- Сообщения: 10281
- Зарегистрирован: 01 окт 2009, 10:20
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Лужква
всем привет, ухожу в пампасы на неделю
Утром - новость, вертушку за нами пришлют через три дня, если погода будет, а с погодой пока не ясно, не зря вчера закат красивый был: Холодно и морось какая-то моросит. Паковать ненужное барахло мы начали уже давно, осталось запаковать нужное. Пердячим паром затаскиваем казанку на обрыв, на марь, туда же сносим бочки-ящики, выковыриваем из ледника лосятину, килограммов пятьдесят - засолить, закоптить, в дорогу отварить, а все равно еще порядочно мяса остается, будет кому-то подгон: Табор как цех по переработке мясо-рыбной продукции - всюду по деревьям развешана колбаса и рыбьи тушки, Кузя отказывается есть, бока наела - из ружья не прошибёшь. Погода гнусная, идти никуда не охота, сидим в избушке, топим печку, Маслов учит нас с Иваном играть в умственную таксаторскую игру - преферанс. Чтоб не бегать за дровами, ставим в печку баночку с солярой и она там горит и воняет потихоньку, для поддержания комфортной температуры вполне хватает. Ближе к вечеру, окончательно угорев, идем с Иваном на протоку за очередной порцией щук, потом, из остатков муки завожу тесто для блинов - экономить теперь незачем, это даже 'старый' понимает.
Настроение 'чемоданное' Маслов с Иваном слоняются по табору, смотрят, где чего еще забыто, я в таком подвешенном состоянии находиться не могу, беру ружье, спиннинг и иду на Тирехтях, просто побродить да баню растопить - последняя парная перед вывозом, сотаборники мои подойдут позже, опять же, надо резинку с переправы забрать. На базе, после визита 'охотников' лёгкий раздрай, но ничего вроде не пропало. Прибираюсь, растапливаю печку, наносив воды, иду на яму хлестать воду. Клёва нет, кое-как вымучиваю ленка и пару хариусов, видимо рыба ушла или погода ее гнетет. Меня же она не гнетет совершенно, мне не хочется отсюда уезжать, никогда в жизни мне еще не дышалось так легко, не смотрелось так ясно, не ходилось так резво. Хожу по высокой гриве вдоль Тирехтяха. собираю бруснику. Она мелкая, но вызрела, дело идет медленно, кружку под ягоду я взял большую:
- Эй, таксатор, перевозу давай! - две фигурки цвета хаки машут руками, серая собака крутится у воды.
В два приема перевожу Ивана с Масловым, Кузя переплывает устье сама, потом долго носится по кустам, сохнет, а заодно и проверяет, кто здесь побывал. Закрутила хвостом, уткнулась носом в землю и умчалась на махах вниз по Ольджо. Мы с Иваном - молодые, идем 'снимать пар', Маслов пока чаем с брусникой напивается, последняя в сезоне парная, все по-правильному быть должно: Веник ольховый разомлел в тазу, чисто и не угарно, жар такой, что волосы на голове трещат. В три захода, не спеша, вспоминая Шукшина и его Алёшу Бесконвойного, доводим себя до состояния близкого к нирване, ледяная вода реки в перерывах между заходами не обжигает, а лишь смывает усталость и плохое настроение: 'Старый' полощется, Ванька сбривает бороду. Помолодевшее его лицо сверху кирпично-красное от ветра и солнца, скрывавшаяся под бородой кожа - белая-белая. Индеец в боевой раскраске, человек-поплавок:
- А ты бороду не сброешь?
Нет, мой друг, я бороду в Москву повезу: Она нужна мне для завершенности образа:
Возвращается Кузя, приносит в зубах зайца. Удивительная всё-таки собака, в ясных глазах светится ум, жалко будет с ней расставаться. В сумерках топаем вереницей по тропке, в тёмной воде кто-то тяжело плещется, я тащу свернутую лодку и зайца, Иван - спиннинг и ружье, Маслов с Кузей идут налегке, торопятся, чтобы не опоздать на сеанс связи:
Все, рыба поделена, мешки увязаны, сидим в пустой избе, играем в преферанс. В открытую дверь видно занесенную снегом марь и излучину реки, чёрная вода и серое низкое небо. Вертушка вылетела, мы внешне невозмутимы, но каждый мандражирует, слушает - вывоз с участка это такое дело: Первый, конечно, услышал Маслов, торопливо гасим печку, Иван ловит и берет на сворку собаку, вертушка сходу плюхается возле кучи нашего барахла и из открытого люка начинают выпрыгивать люди: Володя, Жорик, Нина. Винт вращается на авторотации, разговаривать невозможно, бортмеханик машет, давай быстрей! Загружаем в недра вертолета казанку, раскорячив ее по всему салону, половина уже занята таборным имуществом, спешно закидываем свое барахло, Карась держит рвущуюся из кожи вон собаку, Ванька бежит, тащит от потушенного очага чайник, связку кружек и кастрюлю с мясом - чуть не забыли! Натужно воя перегруженная восьмерка отрвыается от мари и я с тоской смотрю в иллюминатор на уходящие вниз голые ерники и лиственницы, запорошенные снегом, на реку, мелькнула при развороте на курс изба, всё, я лечу, а сердце моё - осталось: Мои думы прерывает Маслов, толкнув меня в спину. Он протягивает мне эмалированную кружку, щедро наполненную 'разведенкой', спирт обжигает, вкус варёной лосятины, лица друзей, я лечу домой: За час полётного времени мы прикончили бутылку и к посадке остатки меланхолии окончательно выветрились из меня и моих спутников. Батагай с высоты подлёта выглядит ужасно, весной хоть солнышко светило.
В порту нас встречает Серёга на верной шишиге, забиваем кузов выше бортов, сами сверху, холодно, снег, но бушлат на груди расстёгнут, грудь подставив ветру, смотришь соколом, ведь вдоль дороги девки! На лесхозовском дворе снова разгром, перед нами вывезли Лёньку с Сергеичем, мешки, ящики, все это надо как-то рассовать в балки и не перепутать, хотя в Батагае экспедиция последний год, имущество будут перевозить на Колыму, поэтому мы просто подписываем каждый свое пожирнее, опять же 'разведенка' настраивает на позитивный пофигистический лад.
Вечером в бараке 'банкет', все в сборе, Мишу с Григорьичем вывезли еще вчера, на столе, под тусклой лампочкой таёжные разносолы, бутылки, банки с консервированным борщом из местного сельпо и хлеб, много хлеба. Никогда не думал, что можно так соскучиться по простому, серому, ноздрястому, с хрустящей корочкой: Шумно, дымно, все смешались, Ванька сцепился с Жорой, а что, бывший мент, что-то сказал не так и понеслось! Растащили, пьют мировую, музыка из радиоприемника, Жора-старший снимает на видеокамеру: Мне есть что рассказать, но мысли путаются, язык вообще как не мой и я пью и закусываю, закусываю и пью и слушаю, слушаю незамысловатые истории и снова переживаю и холод, и комаров, и дым костра и вкус хариуса. Мясо было лишь у нас, Миша, великий охотник, не сподобился, остальные - кто поленился, как Карась, кто промазал, как Сергеич, и все воздают должное содержимому нашей 'артельной' кастрюли: Отход ко сну размазан во времени и пространстве, коек почему-то не хватает, видать завхоз наш намудрил. Отправляюсь спать к нему в каморку, свободное место только там, все стены завешаны постерами из немецких порножурналов, стереосистема, обитель отшельника, да и только. Я проваливаюсь в сон, но через время меня будит музыка, этот человек и пароход включил радио, чтобы заглушить мой храп и назло мне, оккупанту, расположился-то я без спроса. Ночь проходит под трансляцию концерта из Пекина: Психология малых коллективов.
На следующий день, с больной головой, мы сдаем материалы и отчёты, получаем расчет полевых 'за рабочего', билеты и 'дорожные'. Ванька пристраивает Кузю - отдали Сереге с условием, чтоб рукавички из нее не шить: Завтра мы вылетаем в Москву вместе с Теплюком, остальные, как и весной, малыми группами с интервалом в день за нами. Иван пьян умеренно, рассудка не теряет, подвигов не ищет. За сезон все переговорено, мы можем просто сидеть, пить и молчать, сегодня - пиво, как дань цивилизации, общественность нас осуждает, но нам все равно:
В Якутске ночуем в управлении в каком-то кабинете, сдвинув стулья, дежурная нас пустила, долго перед этим разглядывая наши командировочные. Иван удачно толкнул в порту свое ведро брусники какому-то пилоту, снова пьем, закусывая солеными хариусами. Теплюк возбуждён от предвкушения встреч с благами материковой жизни и грустен от того, что кончился сезон, и кончилась размеренная жизнь, лишенная человеческих условностей. Наутро, наш самолет неожиданно летит с посадкой в Омске. Нас всех выпускают почти на два часа, пьем с Иваном омское разливное в порту, я совсем неловко чувствую себя среди людей в своей цивильной одежде, здесь еще золотая осень и девчёнки еще в мини-юбках, а мне бы к бороде - бушлат и болотники:
Отсидев себе все что можно, садимся, наконец, в Домодедово. Здесь людей столько, что мы теряемся окончательно с непривычки. Из шумной толпы нас выхватывает наш главный инженер, тот самый 'усатый в очках', что завербовал меня на распределительной комиссии. По совместительству он, оказывается, двоюродный брат Ивана, поэтому он здесь, поэтому 412-й 'москвич', потому он везет меня домой, весело балагуря по дороге: Мы с Ванькой больше молчим.
Вот и конец пути. Я стою с рюкзаком и смотрю сквозь ветровое стекло на человека, с которым почти три месяца спал в одной палатке, который предлагал мне 'взять медведя в два ножа' (до сих пор я оцениваю это как акт величайшего доверия), которого я урезонивал пьяного в бараке, и он, как школьник, понурив голову, соглашался. Мне грустно и кажется, что больше я его не увижу, и нет сил протянуть руку и попрощаться:
Мы встретились через год весной на Колыме, судьба подарила мне еще один сезон с Теплюком, и он, в пьяном угаре, валяясь на полу, бубнил сердито: 'Вот Антошка, не поеду больше в лес с тобой - тужить будешь!'
И я действительно 'тужил' о том:
КОНЕЦ 1993 г.
Утром - новость, вертушку за нами пришлют через три дня, если погода будет, а с погодой пока не ясно, не зря вчера закат красивый был: Холодно и морось какая-то моросит. Паковать ненужное барахло мы начали уже давно, осталось запаковать нужное. Пердячим паром затаскиваем казанку на обрыв, на марь, туда же сносим бочки-ящики, выковыриваем из ледника лосятину, килограммов пятьдесят - засолить, закоптить, в дорогу отварить, а все равно еще порядочно мяса остается, будет кому-то подгон: Табор как цех по переработке мясо-рыбной продукции - всюду по деревьям развешана колбаса и рыбьи тушки, Кузя отказывается есть, бока наела - из ружья не прошибёшь. Погода гнусная, идти никуда не охота, сидим в избушке, топим печку, Маслов учит нас с Иваном играть в умственную таксаторскую игру - преферанс. Чтоб не бегать за дровами, ставим в печку баночку с солярой и она там горит и воняет потихоньку, для поддержания комфортной температуры вполне хватает. Ближе к вечеру, окончательно угорев, идем с Иваном на протоку за очередной порцией щук, потом, из остатков муки завожу тесто для блинов - экономить теперь незачем, это даже 'старый' понимает.
Настроение 'чемоданное' Маслов с Иваном слоняются по табору, смотрят, где чего еще забыто, я в таком подвешенном состоянии находиться не могу, беру ружье, спиннинг и иду на Тирехтях, просто побродить да баню растопить - последняя парная перед вывозом, сотаборники мои подойдут позже, опять же, надо резинку с переправы забрать. На базе, после визита 'охотников' лёгкий раздрай, но ничего вроде не пропало. Прибираюсь, растапливаю печку, наносив воды, иду на яму хлестать воду. Клёва нет, кое-как вымучиваю ленка и пару хариусов, видимо рыба ушла или погода ее гнетет. Меня же она не гнетет совершенно, мне не хочется отсюда уезжать, никогда в жизни мне еще не дышалось так легко, не смотрелось так ясно, не ходилось так резво. Хожу по высокой гриве вдоль Тирехтяха. собираю бруснику. Она мелкая, но вызрела, дело идет медленно, кружку под ягоду я взял большую:
- Эй, таксатор, перевозу давай! - две фигурки цвета хаки машут руками, серая собака крутится у воды.
В два приема перевожу Ивана с Масловым, Кузя переплывает устье сама, потом долго носится по кустам, сохнет, а заодно и проверяет, кто здесь побывал. Закрутила хвостом, уткнулась носом в землю и умчалась на махах вниз по Ольджо. Мы с Иваном - молодые, идем 'снимать пар', Маслов пока чаем с брусникой напивается, последняя в сезоне парная, все по-правильному быть должно: Веник ольховый разомлел в тазу, чисто и не угарно, жар такой, что волосы на голове трещат. В три захода, не спеша, вспоминая Шукшина и его Алёшу Бесконвойного, доводим себя до состояния близкого к нирване, ледяная вода реки в перерывах между заходами не обжигает, а лишь смывает усталость и плохое настроение: 'Старый' полощется, Ванька сбривает бороду. Помолодевшее его лицо сверху кирпично-красное от ветра и солнца, скрывавшаяся под бородой кожа - белая-белая. Индеец в боевой раскраске, человек-поплавок:
- А ты бороду не сброешь?
Нет, мой друг, я бороду в Москву повезу: Она нужна мне для завершенности образа:
Возвращается Кузя, приносит в зубах зайца. Удивительная всё-таки собака, в ясных глазах светится ум, жалко будет с ней расставаться. В сумерках топаем вереницей по тропке, в тёмной воде кто-то тяжело плещется, я тащу свернутую лодку и зайца, Иван - спиннинг и ружье, Маслов с Кузей идут налегке, торопятся, чтобы не опоздать на сеанс связи:
Все, рыба поделена, мешки увязаны, сидим в пустой избе, играем в преферанс. В открытую дверь видно занесенную снегом марь и излучину реки, чёрная вода и серое низкое небо. Вертушка вылетела, мы внешне невозмутимы, но каждый мандражирует, слушает - вывоз с участка это такое дело: Первый, конечно, услышал Маслов, торопливо гасим печку, Иван ловит и берет на сворку собаку, вертушка сходу плюхается возле кучи нашего барахла и из открытого люка начинают выпрыгивать люди: Володя, Жорик, Нина. Винт вращается на авторотации, разговаривать невозможно, бортмеханик машет, давай быстрей! Загружаем в недра вертолета казанку, раскорячив ее по всему салону, половина уже занята таборным имуществом, спешно закидываем свое барахло, Карась держит рвущуюся из кожи вон собаку, Ванька бежит, тащит от потушенного очага чайник, связку кружек и кастрюлю с мясом - чуть не забыли! Натужно воя перегруженная восьмерка отрвыается от мари и я с тоской смотрю в иллюминатор на уходящие вниз голые ерники и лиственницы, запорошенные снегом, на реку, мелькнула при развороте на курс изба, всё, я лечу, а сердце моё - осталось: Мои думы прерывает Маслов, толкнув меня в спину. Он протягивает мне эмалированную кружку, щедро наполненную 'разведенкой', спирт обжигает, вкус варёной лосятины, лица друзей, я лечу домой: За час полётного времени мы прикончили бутылку и к посадке остатки меланхолии окончательно выветрились из меня и моих спутников. Батагай с высоты подлёта выглядит ужасно, весной хоть солнышко светило.
В порту нас встречает Серёга на верной шишиге, забиваем кузов выше бортов, сами сверху, холодно, снег, но бушлат на груди расстёгнут, грудь подставив ветру, смотришь соколом, ведь вдоль дороги девки! На лесхозовском дворе снова разгром, перед нами вывезли Лёньку с Сергеичем, мешки, ящики, все это надо как-то рассовать в балки и не перепутать, хотя в Батагае экспедиция последний год, имущество будут перевозить на Колыму, поэтому мы просто подписываем каждый свое пожирнее, опять же 'разведенка' настраивает на позитивный пофигистический лад.
Вечером в бараке 'банкет', все в сборе, Мишу с Григорьичем вывезли еще вчера, на столе, под тусклой лампочкой таёжные разносолы, бутылки, банки с консервированным борщом из местного сельпо и хлеб, много хлеба. Никогда не думал, что можно так соскучиться по простому, серому, ноздрястому, с хрустящей корочкой: Шумно, дымно, все смешались, Ванька сцепился с Жорой, а что, бывший мент, что-то сказал не так и понеслось! Растащили, пьют мировую, музыка из радиоприемника, Жора-старший снимает на видеокамеру: Мне есть что рассказать, но мысли путаются, язык вообще как не мой и я пью и закусываю, закусываю и пью и слушаю, слушаю незамысловатые истории и снова переживаю и холод, и комаров, и дым костра и вкус хариуса. Мясо было лишь у нас, Миша, великий охотник, не сподобился, остальные - кто поленился, как Карась, кто промазал, как Сергеич, и все воздают должное содержимому нашей 'артельной' кастрюли: Отход ко сну размазан во времени и пространстве, коек почему-то не хватает, видать завхоз наш намудрил. Отправляюсь спать к нему в каморку, свободное место только там, все стены завешаны постерами из немецких порножурналов, стереосистема, обитель отшельника, да и только. Я проваливаюсь в сон, но через время меня будит музыка, этот человек и пароход включил радио, чтобы заглушить мой храп и назло мне, оккупанту, расположился-то я без спроса. Ночь проходит под трансляцию концерта из Пекина: Психология малых коллективов.
На следующий день, с больной головой, мы сдаем материалы и отчёты, получаем расчет полевых 'за рабочего', билеты и 'дорожные'. Ванька пристраивает Кузю - отдали Сереге с условием, чтоб рукавички из нее не шить: Завтра мы вылетаем в Москву вместе с Теплюком, остальные, как и весной, малыми группами с интервалом в день за нами. Иван пьян умеренно, рассудка не теряет, подвигов не ищет. За сезон все переговорено, мы можем просто сидеть, пить и молчать, сегодня - пиво, как дань цивилизации, общественность нас осуждает, но нам все равно:
В Якутске ночуем в управлении в каком-то кабинете, сдвинув стулья, дежурная нас пустила, долго перед этим разглядывая наши командировочные. Иван удачно толкнул в порту свое ведро брусники какому-то пилоту, снова пьем, закусывая солеными хариусами. Теплюк возбуждён от предвкушения встреч с благами материковой жизни и грустен от того, что кончился сезон, и кончилась размеренная жизнь, лишенная человеческих условностей. Наутро, наш самолет неожиданно летит с посадкой в Омске. Нас всех выпускают почти на два часа, пьем с Иваном омское разливное в порту, я совсем неловко чувствую себя среди людей в своей цивильной одежде, здесь еще золотая осень и девчёнки еще в мини-юбках, а мне бы к бороде - бушлат и болотники:
Отсидев себе все что можно, садимся, наконец, в Домодедово. Здесь людей столько, что мы теряемся окончательно с непривычки. Из шумной толпы нас выхватывает наш главный инженер, тот самый 'усатый в очках', что завербовал меня на распределительной комиссии. По совместительству он, оказывается, двоюродный брат Ивана, поэтому он здесь, поэтому 412-й 'москвич', потому он везет меня домой, весело балагуря по дороге: Мы с Ванькой больше молчим.
Вот и конец пути. Я стою с рюкзаком и смотрю сквозь ветровое стекло на человека, с которым почти три месяца спал в одной палатке, который предлагал мне 'взять медведя в два ножа' (до сих пор я оцениваю это как акт величайшего доверия), которого я урезонивал пьяного в бараке, и он, как школьник, понурив голову, соглашался. Мне грустно и кажется, что больше я его не увижу, и нет сил протянуть руку и попрощаться:
Мы встретились через год весной на Колыме, судьба подарила мне еще один сезон с Теплюком, и он, в пьяном угаре, валяясь на полу, бубнил сердито: 'Вот Антошка, не поеду больше в лес с тобой - тужить будешь!'
И я действительно 'тужил' о том:
КОНЕЦ 1993 г.
когда уже все хорошие люди соберутся вместе и убьют всех плохих людей!?
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Спасибо! Вылечил,почти, но теперь стабильно после больших физический нагрузок бывает такое,как буд-то ноет, понимаешь о чем я наверное... дискомфорт в ноге и при постоянных или больших нагрузках, только в фиксаторе нужно, пока еще как минимум пол года. Так и живу, но я уже привык осенью вообще не мешало, да и зимой не сильно, а вот сейчас когда много снега выпало, тяжелова-то конечно ноге, передвигаться, особенно по пересеченной местности...Даг писал(а): Привет, Алексей! С возвращением.
Ногу вылечил?
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
КОНЕЦ 1993 г.
Антон,спасибо,читаешь и тебе хорошо и грустно !
И хочеться перечитать заново!
Антон,спасибо,читаешь и тебе хорошо и грустно !
И хочеться перечитать заново!
Уважаемый, очень наваристо получилось, и уверен, что вкусно!Alex_Woodsman писал(а): Вот, могу пока что дополнить тему, как помню тут и про ножи тоже и про еду и про готовку
КОНЕЦ 1993 г.
Спасибо, Антон!
Когда начало 1994 г?
Надо открыть тему про Роселли. А то совсем мало про них слышно.
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Woodsman,а что за ужоснах,как называется,ттх,кто производитель?
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Серега-Семен..Таймырского Робинзона не прикарманил- читаю но медленно. Полкнижки прочел..Клево.
Изначально написано Alex_Woodsman:
Нож моей любимой фирмы: Bark River Knives, модель STS-8. Длина клинка 20 см, толщина обуха клинка 7.2 мм, вес 400 грамм, рукоять микарта.
Спасибо.И как он по дереву,по продуктам нормально,вижу.))
Изначально написано Даг:
Серега-Семен..Таймырского Робинзона не прикарманил- читаю но медленно. Полкнижки прочел..Клево.
Не тороплю.))
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Выпуклая линза, как на большинстве барков... Например тоненько нарезать лук или что-то, с учетом толщины клинка сложнова-то, но когда руку привыкает к габаритам и весу, то вообще отлично. Только им работаю с момента приобретения, уже как пару месяцев. По дереву лучше чем по продуктам, честно, и щепу сдеалть тоненькую на растопку, строгать отлично, и рубить и батонить если нужно... Чуть позже скину фото по разделки туши этим ножом, тоже без проблем. После должного привыкания, практики и опыта разумеется, именно работать тяжелым большим ножом, а не туши разделывать =))семен писал(а): Спасибо.И как он по дереву,по продуктам нормально,вижу.))
С Уважением.
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Что-то не узнаю по клейму, плохо видно, производителя ножа. Выглядит нож зачтено, а какие ТТХ? Может форма клинка или угол заточки рк не позволяют должным образом работать по дереву?семен писал(а): каюсь,тоже люблю тяжёлые ножи,вот ,приготовил для леса,сбили мне родную карбонфибру с рукояти,установили микарту,рукоять стала более объёмной,цеплючей.По продуктам нормально ,но по деревяхе ,нож категорически не нравится,наверное,нужно и перетачивать.
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Слышал мнение мастера одного, что Д-2 не всегда или не очень хороша для реза по дереву... А вот внешне, то как он выглядит сейчас нравиться гораздо больше... Харизматические что ли))семен писал(а): Был таким изначально.))Dozier,модель "Ranger" называется,D2,клин 180,по обуху5, вес 352гр,без ножен.
Вот тяжелый ножсемен писал(а): каюсь,тоже люблю тяжёлые ножи
Мощный шведский нож викинга FallKniven NL1 Thor
Технические характеристики ножа викинга Mod. NL1
Общая длина 38,5 см.
Длина клинка 25,4 см.
Ширина клинка:4,2 см.
Толщина клинка 0,7 см.
Масса ножа 520 грамм.
Сталь ламинированная VG10.
Твердость стали 59 HRC.
Обработка клинка: сталь 420J2.
Ручка из коричневой кожи 13,2 см.
Рукоять неудобная, тонкая, прямая, скользкая если не мокрая или не в перчатках.
Изначально написано ЧИНЧ:
Вот тяжелый нож
Мощный шведский нож викинга FallKniven NL1 Thor
Технические характеристики ножа викинга Mod. NL1
Общая длина 38,5 см.
Длина клинка 25,4 см.
Ширина клинка:4,2 см.
Толщина клинка 0,7 см.
Масса ножа 520 грамм.
Сталь ламинированная VG10.
Твердость стали 59 HRC.
Обработка клинка: сталь 420J2.
Ручка из коричневой кожи 13,2 см.
Рукоять неудобная, тонкая, прямая, скользкая если не мокрая или не в перчатках.
Неплохо! Но сам я предпочитаю ножи несерийные,от мастеров,боуи обожаю просто.))
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Уважаемый, без обид, вижу у ножа и у клинка - девственный вид, у ножен просто только что из магазина... А кроме помидор и огурцов с бумагой им еще что-нибудь резали, рубили?ЧИНЧ писал(а): Вот тяжелый нож
Мощный шведский нож викинга FallKniven NL1 Thor
Технические характеристики ножа викинга Mod. NL1
Общая длина 38,5 см.
Длина клинка 25,4 см.
Ширина клинка:4,2 см.
Толщина клинка 0,7 см.
Масса ножа 520 грамм.
Сталь ламинированная VG10.
Твердость стали 59 HRC.
Обработка клинка: сталь 420J2.
Ручка из коричневой кожи 13,2 см.
Рукоять неудобная, тонкая, прямая, скользкая если не мокрая или не в перчатках.
вулливорм: " ...КОНЕЦ 1993 г."
ЗдОрово, приезжай с пампасов и дальше за дело .
ЗдОрово, приезжай с пампасов и дальше за дело .
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Вон, у Семена видно, ножи рабочие, проверенные... Я у уверен что Фалкнивен выдержит все, но слишком не винный он на фото =)))семен писал(а): Неплохо! Но сам я предпочитаю ножи несерийные,от мастеров,боуи обожаю просто.))
куры, мясо, пару веток не считаем - сейфовик-полочникAlex_Woodsman писал(а): Уважаемый, без обид, вижу у ножа и у клинка - девственный вид, у ножен просто только что из магазина... А кроме помидор и огурцов с бумагой им еще что-нибудь резали, рубили?
Брал еще до денежной реформы 2014 года)))
в 15 тыр. обошёлся
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 757
- Зарегистрирован: 08 окт 2015, 12:30
Это круто, что так кашерно взяли за такую Божескую цену! Но нож длолжен работать, ИМХО, а не на полке в сейфе пыль собирать! Если уж взяли такой девайс, грех его не выгуливать на охоте, природе с полной отдачей...ЧИНЧ писал(а): куры, мясо, пару веток не считаем - сейфовик-полочник
Брал еще до денежной реформы 2014 года)))
в 15 тыр. обошёлся
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 5 гостей