Традиции мастеров ножевщиков средней азии

[Авдей]

Интересная ИМХО статья попалась. Прислал археолог из Узбекистана. У Леонида Михайловича Сверчкова (один из авторов) есть еще одна статья в этом духе, о обработке железа в позднесредневековой Бухаре. Если кому интересно, я попрошу её выслать. Файл великоват немого оказался.

Скачать статью можно здесь, если не лень. Файл не прикрепляется сюда почему-то.
http://narod.ru/disk/16219228000/4.pdf.html
Еще полный текст статьи в восьмом ответе в этой теме. Спасибо Ivb.

[Авдей]

Надо было хоть цитат надёргать и картинок малость.
Вот лично я бы почитал с удовольствием.

Статья в .PDF формате, я не умею оттуда дергать.
Картинок там нет тоже.

[Авдей]

А скачать и прочитать сложно?

[Авдей]

Извиняюсь, без задней мысли проскочило!

[ivb]

С ошибками (времени нет), но, в основном - правильно.
==========================================
ОБЩЕСТВЕННЫЕ
НАУКИ В УЗБЕКИСТАНЕ
Журнал издается с 1957 года
ТРАДИЦИИ МАСТЕРОВ-НОЖЕВЩИКОВ СРЕДНЕЙ АЗИИ
Кузнечное дело — одно из древнейших традиционных ремесел народов Средней Азии. Всестороннее изучение его современного состояния — задача специалистов-этнографов. Здесь мы рассмотрим некоторые аспекты, связанные с деятельностью среднеазиатских кузнецов-ножовщиков, ретроспективно, в сопоставлении с имеющимся археологическим материалом, а также данными средневековых письменных источников.
Ныне кузнечный промысел в Средней Азии сводится к изготовлению некоторых сельскохозяйственных орудий, различных скобяных изделии и обязательно ножен — неотъемлемого атрибута национального костюма коренного населения среднеазиатских республик. Технология их изготовления во многом следует схеме, издавна сложившейся в производстве вооружения, приковывавшем к себе, как правило, лучшие производительные силы, поскольку технологически это — наиболее сложная отрасль кузнечных работ, требующая максимума профессиональной подготовки.
Технические приемы современных мастеров-кустарей в любой отрасли ремесла за¬висят от опыта предшествующих поколений, являя собой зачастую неосмысленные навыки, эмпирически воспринимаемые и передаваемые по наследству. В зависимости от конкретных условий развития многие приемы трансформируются или вообще утрачиваются; в то же время возникают новые, меняется экономическая и социальная структура производства, происходят изменения в географическом районировании кузнечных центров.
На территории Средней Азии существует множество центров кузнечного промысла. Большинство их сосредоточено в пределах Ферганской долины: на севере ее— Чует в Наманганской области УзССР; на юге — Андижан и Шахрихан в Андижанской области УзССР, Ош и Кара-Су в Ошской области КиргССР. В Таджикистане в первую очередь необходимо отметить производство гиссарских ножей, распространенное в южной части республики (и частично в Южном Узбекистане), а на севере— в Ура-Тюбе. Из других производственных центров следует выделить Ташкент, а также г. Хазарасп в Хорезмской области УзССР.
Мастера всех перечисленных центров используют в качестве исходного материала для изготовления ножей стальные предметы или их лом: напильники, подшипники, рессоры, гусеничные траки, отрезки листовой стали, но больше предпочитают обломки старых ножей и сабель, представляющих собой огромную редкость. Для нагрева заготовки употребляют каменный уголь; имеются также газовые горелки. Лучшим считается уголь, дающий больше жара при горении, как ангренский, карагандинский, а кышлкинский, например, не употребляют вообще. Вредные примеси серы и фосфора в угле ножевщики игнорируют, полагая, что на качество металла они не влияют. Искусственный поддув производится электровентиляторами, полностью вытеснившими в начале 60-х годов кожаные мехи. Температуру нагрева заготовки мастера определяют по цвету, доводя изделие до красного или красновато-белого цвета, т. е. процесс ковки совершается в низкотемпературном режиме. Удары по полотну клинка наносят несильные, ковка производится медленно, очень тщательно. Вследствие этого обрабатываемый металл многократно подвергается нагреву и медленному охлаждению.
Отточка лезвия ножа считается наиболее сложной операцией, так как в ходе ее по неопытности можно пережечь металл, из-за чего он становится хрупким. Затачивание производится на корундовом точильном электрическом круге, при этом одна сторона лезвия обрабатывается больше другой (односторонняя заточка). Течение процесса несколько раз прерывается погружением нагревшегося ножа в воду, благодаря чему режущая часть приобретает дополнительную закалку. Но наиболее сложным в этой операции, по мнению мастеров, является определение момента, до которого можно осуществлять закаливание. Для этого необходимо иметь музыкальный слух, так как предел обработки устанавливают по звуку, издаваемому металлом при соприкосновении с работающим точильным кругом. По окончанию этой операции нож шлифуют и полируют на мелкозернистом и войлочном кругах.
рукоятки ножен также изготовляются кузнецами, применяющими в их оформлении элементы ювелирного искусства. В данном процессе широко употребляются медная проволока, олово, имитирующее серебро, цветная пластмасса, подражающая вставкам из полудрагоценных камней.
Следует выделить две наиболее характерные технические операции, осуществляемые среднеазиатскими ножевщиками. Первая заключается в нанесении зубилом продольного желобка в верхней части левого полотна клинка. Кузнецы утверждают, что она совершенно необходима, так как желобок является главном отличительной особенностью мусульманского ножа. Вторая операция сочетает закалку, вытравливание и воронение клинка. Ее производят в разных местах по-разному. Так, мастера Чуста сочетают операции закаливания и воронения. Готовые ножи воронят в растворе автола. В Чусте создан завод по производству ножей, которые в огромном количестве поступают в сувенирные магазины и имеют большой спрос. Отдельные мастера-кустари высокой квалификации не могли конкурировать с массовым производством за¬вода, и промысел исчез.
Долгое время мастера-кустари Чуста и рабочие завода воронили полотно клин¬ка. Воронение считалось необходимой операцией, хотя оно не улучшало качество ножа. Более того, в настоящее время больший спрос имеют ножи с белым полотном к вороненых ножей становится все меньше. Исходя из этого, следует полагать, что воронение в данном случае могло быть наследственным неосмысленным навыком существовавшего ранее производства, где данная операция технологически была оправданной. Андижанские мастера объединяют операции вытравливания и воронения клинка, которые производят раствором железного купороса, что служит, на наш взгляд, це¬лям увеличения антикоррозийной стойкости поверхности металла — это очень важно в условиях Средней Азии.
Однако, как выяснилось, железный купорос не является основным средством для травления. Ножевщики Ферганской долины издавна используют другое, более совершенное средство, а купорос применяют лишь в качестве замены. Так, в архитектурно-этнографической зоне Андижана мастер Тухтаснн Мумннов, 1945 г. рождения, предложил нашему сниманию образцы комковатой глины светло-коричневого цвета, водным раствором которой производится вытравливание металла. Отец Тух-таснна, Муминджан Муминов, 1904 г. рождения, занимающийся ножевым промыслом с 14 лет, сообщил нам, что эта глина издавна привозилась на продажу чабанами из Наукатских гор (Ошская область КнргССР)3. Поскольку поступление глины около 8 лет назад прекратилось, Муминджан Муминов и его многочисленные ученики, работающие в Андижане и Оше, пользуются старыми запасами, расходуя глину крайне эко¬номно, и в случае нужды употребляют для травления раствор железного купороса. По словам мастеров, наукатская глина применяется также для изготовления хумов и тандыров.
Огнеупорные глины Наукатского месторождения достаточно подробно исследовались И. А. Шамраем, давшим им самую высокую оценку.
Помимо геологов, огнеупоры Ноуката привлекли внимание исследователей, занимающихся вопросами производственной технологии эпохи средневековья. А. А. Абдуразаков и М. А. Безбородов, основываясь на результатах химических расчетов, указали на огнеупорные глины Ятманского месторождения, входящего в состав Наукатского, как на вероятное сырье для изготовления плавильных тиглей, в огромном количестве обнаруженных на городище средневекового Ахсикспта IX—начала XIII в.1
Сосуды, найденные на городище Эски Ахсы (Ахснкснт), первоначально воспринимались как принадлежность стеклодельного производства, поскольку А. А. Абдуразакову и М. А. Безбородову, которые подвергли тигли специальному технологическому исследованию, были доставлены фрагменты, содержащие на дне стекловидную массу. Однако последующее изучение массовой серии находок показало, что стекловидная масса располагается не на дне, а в верхней половине сосуда и что это — хорошо раскисленные шлаки от плавки черного металла. В тигле выше остывшего куска остекловиженного шлака прослеживаются бороздки от потеков ошлакованного черного металла. Специальное изучение ахсикснтских тиглей позволило установить, что они связаны с производством литой стали и булата.
Дополнительное рентгеноструктурное исследование показало, что предполагавшийся А. А. Абдуразаковым и М. А. Безбородовым химический состав ахсикентскнх •сосудов совпадает с их реальным составом. Именно высокоогнеупорные ятмаиские глины могли использовать при изготовлении ахсикентских тиглей. Небольшая разница в составах, расчетном к реальном, объясняется тем, что последнее исследование проводилось с фрагментами, уже побывавшими в металлургическом процессе.
П. П. Аносов — русский металлург, генерал-майор корпуса горных инженеров, разработавший процессы получения восточных высококачественных сталей8, собрал сведения о различных сортах булатов. Он писал: «Известнейшие из них суть: табан, кара-табан, хорасан, кара-хорасан (от провинции в Персии, называемой Хорасан), гынды, кум-гынды, нейрис и шам (слово шам означает собственно сирийский булат; по городу Дамаску в Сирии он называется дамасковым). Индийский вутц также принадлежит к булатам... Лучшими булатами почитаются табан, кара-табан, кара-хорасан, а худшим шам, который заключает в себе преимущественно продольные узоры». Многие исследователи железоделательного производства полагают, что табан и кара-табан в средние века производили в Средней Азии10. П. П. Аносов упоминает, что грузинские мастера, с которыми ему приходилось встречаться и которые в совершенстве владели приемами изготовления сварных булатов, уверяли, что искусство приготовлять табан и кара-табан потеряно в Азии около 600 лет назад". Если вести отсчет от времени опубликования работы П. П. Аносова «О булатах» (1841 г.), где автор упоминает об этом, то секрет приготовления стали сорта табан был утерян примерно в начале или середине XIII в.
Сталь табан была наилучшим из всех известнейших булатов, отмечает П. П. Аносов. Эти данные перекликаются с упоминаниями средневековых авторов о наилучшем сорте стали, изготовляемой в средние века в пределах Мавераннахра.
Картина производства железа и стали и раннеисламском периоде, по данным древних, представлена довольно точно. Основными центрами производства ее называются Фергана в Мавераннахре, Керман и Фарс в Хорасане — один на крайнем северо-западе, другой на юго-востоке. Первоначально первенство принадлежало Фергане, но к XIII п. усиливается значение Кермана и Фарса".
Географы конца X в. отмечали, что Фергана была центром добычи ископаемого сырья и производства высококачественного оружия, поступавшего во все области мусульманского мира, вплоть до Багдада. Ибн Хаукал писал, что «в окрестностях Минка и Марсманды13 добывается железо для оружия, которое в общем употреблении в Хорасане в вывозится в Багдад и Ирак; а само-то железо подвергается обработке в Фергане»14. Ценились также ферганское железо, инструментарий, диковинные поделки из железа.
Истахрн, Ибн Хаукал, Мукаддаси подчеркивали, что железо, добываемое в Фер¬гане, было настолько мягким, тягучим и ковким, что можно было выковать любую форму. «Ремесленники ломали голову, изобретая все новые и новые типы предметов, которые делались из этого металла»". В рукописях неизменно подчеркивается выдающаяся роль Ферганы как области, производящей железную продукцию.
В средневековых источниках нет точного указания, откуда именно выводилось оружие, которое так славилось в мусульманском мире. Несколько пунктов названо для Мавсраннахра: Минк и Марсманда, Фергана и Исфнджаб. В археологической литературе сложилось два отношения к этому списку. Одни исследователи полагают, что Минк и Марсманда были несомненно главными в экспорте оружия в Хорасан и даже Ирак. Другие считают, что в Мавсраннахре центром производства вооружений была Фергана. Часть исследователей полагают, что железоделательное производство Ферганы использовало железо, привозимое из Мннка и Марсмзшщ, другие склоняются к мнению, что и сырье было ферганским".
Мавераннахр занимал видное место в производстве знаменитой стали "салман" и клинков из нее под тем же названием. К такому мнению приходят и древние авторы, и современные исследователи. Сталь мечей «салман» имела отличительный рисунок и высокое качество. Как указывают, она была столь хороша, что узор проявлялся без каких-либо травильных смесей. Древние легко узнавали се во все времена.
Производство высококачественных сталей, археологически зафиксированное в Фергане в пределах Мавераннахра. может быть связано с производством стали «салман» и, возможно, ее иного названия — табан и кара-табан. По крайней мере, в пределах Средней Азии тигельное производство высококачественных сталей отмечено пока только на городище Ахсикент.
Название стали кара-табан предполагает полотно клинка черного цвета. В связи с этим традиционное неосознанное воронение чустских ножей может быть индикатором поиска былого производства в Фергане, получившего столь широкое признание в средние века.
Нами был проделан следующий эксперимент. В художественном училище г. Суздаль в настоящее время работает преподаватель В. И. Басов — кузней, известный в Советском Союзе и за рубежом умением приготовлять сварочный булат. При встрече с ним В. И. Басов отковал в подарок нам нож, сваренный из многих сортов современной листовой стали. Полотно этого ножа состоит из трех ярусов. Верхний ярус представлен полосой из одного сорта стали. Второй — состоит из тридцати сортов, сваренных и скрученных в жгут, так что получился волнистый узор. Третий — лезвие но¬жа — сварен из двухсот сорока сортов стали в продольный узор. К сожалению, этот нож буквально через несколько месяцев начал подвергаться коррозии. Аналогичный нож, откованный В. И. Басовым в 70-х годах в подарок Б. А. Колчину80 и любезно продемонстрированный нам Н. Н. Тереховой и Л. С. Розановой21, также за несколько лет сильно проржавел.
Дареный нож авторы показали андижанскому мастеру Т. Муминову. Последний обточил и отполировал полотно клинка заново и покрыл его водным раствором наукатской глины. В результате этой операции полотно ножа стало темного цвета, а узор четким и ясным. Покрытие придало клинку антикоррозийную стойкость. В этой связи уместно привести наблюдения П. П. Аносова, который писал: «Из описания наружных признаков булатов видно, что вытравка составляет необходимую их принадлежность: без нее или весьма трудно, или совершенно невозможно определить с точностью достоинство (клинки) булатов.
Персидский железный купорос, содержащий часть сернокислой глины, считается лучшим средством для вытравки клинков. Для составления протравы он предварительно кипятится с водой в свинцовом сосуде.
Клинок предварительно очищают мелкою золою с водой или щелоком, обмывают в чистой воде и потом или опускают в чистый раствор, или им часто поливают, держа клинок над сосудом с раствором. Когда узоры и грунт обнаружатся, то вынимают клинок, обмывают несколько раз щелоком и холодной водой и потом с возможной скоростью обтирают клинок досуха, стараясь как можно слабее прикасаться сухой льняной ветошью к клинку.
Узоры на булате появляются весьма скоро, но вытравку продолжают, дабы резче отличить его от грунта, который, теряя следы полировки, приобретает свойственный металлу цвет и отлив». Автор подчеркивает, что «вообще вытравка способствует к предохранению булатов от ржавчины».
Следы производства среднеазиатского булата теряются вместе с разрушением средневекового Ахсикента.
Гибель тигельного производства высококачественных сталей наступила вследствие монгольского нашествия и в немалой степени была обусловлена также политикой государства Хорезмшахов, сознательно подорвавшего производительные силы пограничных восточных областей Мавераннахра, в частности Ферганы, в самом начале XIII в.
Наступивший затем затяжной кризис не позволил, насколько можно судить по имеющимся на сегодня данным, возродить металлургию среднеазиатского булата даже в пору расцвета Тимуридского государства, несмотря на приток в Самарканд большого числа самых искусных ремесленников многих стран Востока. И хотя в Иране и Индии продолжала сохраняться металлургия булата, на ее состоянии не мог не сказаться общий упадок производительных сил.
Однако отсутствие собственной металлургической базы не препятствовало сохранению в Среднеазиатском междуречье традиций искусной кузнечной обработки булата. Поздние свидетельства тому оставлены первыми европейцами, посетившими Бухарское ханство. Среди них наибольший интерес для нас представляет специальная работа подполковника Бутенева 2-го, побывавшего в Бухаре в 1841—1842 гг. Характеризуя общее состояние производства там холодного оружия, автор отмечает, что сырье в виде слитков булата поступает из Персии и Индии (причем лучшими сорта¬ми являются персидские), и «этот новый булат гораздо низших качеств сравнительно со старым, привозимым оттуда же, в виде сломанных клинков сабельных и кинжальных, и бухарские булатные кузнецы такого мнения, что в настоящее время способ потерян, приготовления лучшего булата». В целом Бутенев не находит чего-либо необычного в процессе ковки, но отмечает в качестве особенности техники бухарских мастеров: «...Бухарцы нагревают при ковке изделия очень слабо, до начала краснокалильного жара, к чему еще и до сих пор, несмотря на все старание начальства, привыкли не все булатные кузнецы на Златоустовских заводах».
В этой связи укажем, что вышеописанный процесс ковки в низкотемпературном режиме характерен именно для обработки булата, так как при перегреве нарушается структура металла, узор на булате исчезает, т. е. булат перестает быть булатом. Так, П. П. Аносов пробовал ковать некоторые сорта булата без нагрева. Они тянулись, не получая трещин, и во время ковки нагревались докрасна. Исследователь пришел к заключению, что если часть полосы нагрелась добела, то при твердом булате она лишается ковкости и рассыпается, а при мягком теряет узоры. Он пишет: Из этого видно, что при ковке булатов ни один нагрев не должен быть оставляем без внимания и точного доведения до той степени жара, при которой узор не теряется; также видно, почему никакая сталь не должна быть перегреваема при ковке».
В остальном металлообработка, зафиксированная Бутеневым в Бухаре, мало чем отличается от обычной обработки различных изделий. Исключение составляет лишь завершающая операция — травление готового изделия, — которая, по Бутеневу, осуществлялась раствором железного купороса, смазыванием клинка «тряпочкой, намоченной в этом растворе, по два раза с каждой стороны. Если узор вышел недостаточно, то снова каждую плоскость смазывают два раза, и этого почти всегда бывает довольно для совершенного образования узора».
Как видим, смысл описанной операции заключается в выявлении узора на клинке и. следовательно, данный прием необходим лишь в производстве булатных изделий.
Таким образом, на основании приведенной Бутеневым технологической схемы, мы можем выделить две особенности обработки предметов из булата: низкотемпературный режим и травление готового изделия. Расширяя географические пределы нашего исследования, отметим, что указанные особенности абсолютно аналогичны приемам обработки булатных изделий, зафиксированным современником Бутенева, штабс-капитаном Масальским на территории Ирана.
Последующие известные нам сообщения о кузнечной продукции Средней Азии не затрагивают вопросов технологии обработки булата, но косвенным образом свидетельствуют о сохранившихся традициях в изготовлении высококачественного оружия.
А. Вамбери, побывавший в Средней Азии в 1863 г., восторженно отзывался о ножевых изделиях среднеазиатских кузнецов: «В мануфактурном отношении Карши отличается ножевыми изделиями разного рода, хотя не такою высокого достоинства, «как изделия Гиссара (неподалеку отсюда). Изделия эти не только расходятся по всей Средней Азии, но доставляются через хаджи в Персию, Аравию и Турцию, где им дают за них втрое и даже вчетверо больше стоимости. Одни сорта из дамасской стали, с рукоятками, выложенными золотом и серебром, в самом деле, запечатлены с большим вкусом и прочностью и закалкой могут пристыдить самые знаменитые изделия Шеффилда и Бирмингема». Далее автор сообщает, что «винтовые ружья, вывозимые из Хезараспа, шашки и ножи из Хиссара, Карши и Джуста, славятся своим особенным достоинством».
Хотя пребывание А. Вамбери в Средней Азии ограничивалось пределами Хи¬винского ханства и Бухарского эмирата, характерно, что путешественник счел необходимым отметить Чуст (Джуст), располагавшийся тогда на территории Кокандского ханства, как центр по изготовлению качественного холодного оружия. Более того, при описании товаров среднеазиатских хаджи, прибывших в Герат, автор в числе прочих упоминает «около двух тысяч ножей из Намангана». То, что хаджи вы¬возили в Герат и. видимо, дальше ножи из Намангана (следует понимать — Чуста), свидетельствует, на наш взгляд, о доминирующем положении ферганских ножевщиков, и, соответственно, слова венгерского путешественника о превосходных качествах среднеазиатских ножевых изделий необходимо отнести в первую очередь на счет продукции чустских кузнецов.
Значительно позже, когда селения Гиссар и Каратаг были практически полностью разрушены землетрясением, центр гиссарскрй школы мастеров по производству холодного оружия, видимо, перемещается в Каратегин, где особенно славился своей продукцией небольшой кишлак Бодравак, кузнецы которого изготовляли «знаменитые, крученые из стальной проволоки, каратегинскне ножи». В том же селении в дореволюционное время одним из известных мастеров «был некий Усто Бахколь, который, как рассказывают, научился своему мастерству в Ташкенте». У кузнецов Ташкента и Ферганы, как отмечает этнограф Н. Н. Ершов, наряду с каратегинцами обучались также многие кузнецы Дарваза, где еще в начале 30-х годов нашего столетия выделывалось клинковое оружие. О развитых связях с Ферганой свидетельствует к тому же факт ввоза в Каратегин небольшого количества готовых изделий из железа. Из месторождений верховьев р. Сох, на юге Ферганской долины, в Каратегин поступал наждак, совершенно необходимый в кузнечном ремесле.
Устойчивые связи существовали, видимо, и между ферганской и ура-тюбенской школами ножевщиков, чему могло способствовать вхождение Ура-Тюбе с начала XIX в. в состав Кокандского ханства. После присоединения Средней Азии к России г. Ура-Тюбе оказывается в составе Самаркандской области Туркестанского края, на территории которой он считался главным центром по выделке ножей и бритв. Те и другие изготовлялись техникой кузнечной сварки железных и стальных пластин, причем изделие нагревалось «докрасна».
Таким образом, ура-тюбинские мастера продолжали выдерживать низкотемпературный режим обработки металла, хотя необходимость в этом совершенно отпала из-за отсутствия сырья в виде слитков булата. Импорт последнего из Ирана и Индии, отмеченный в первой половине XIX в. Бутеневым, прекратился в связи с упадком там тигельного производства, не выдержавшего конкуренции со стороны значительно более дешевых европейских товаров фабричного производства.
Поэтому во второй половине XIX в. среднеазиатские кузнецы вынуждены были изготавливать клинки из ложного булата, имитировавшего настоящий, литой. Это делалось посредством наваривания на поверхность изделия из железа или обычной стали иголок. Последние, спаиваясь, образовывали внешний узор, который, однако, всегда можно отличить от естественного узора литого булата.
Многие кузнецы делали клинки из сплетенной и затем прокованной проволоки, как уже отмечалось для Каратегина. Подобная техника требует большого искусства, но, тем не менее, изделия из ложного булата не обладают качествами настоящего, а потому «встречающиеся в крае хорошие клинки дамасской стали—или привозные, по большей части из Персии, или перекованные из лома хорошей стали — ценятся весьма дорого.
До сих пор ножовщики более всего предпочитают лом старых булатных клин¬ков, изредка встречающихся и в наше время. Нам приходилось видеть ножи, изго¬товленные из булата, который мастера называют исфаганской сталью (по месту ее выплавки — г. Исфахан в Иране).
Когда современные кузнецы перековывают обломки булатных клинков, они используют единственно известную им технологию производства обычных ножей. Технология эта, характеризующаяся низкотемпературным режимом обработки, оправданна прежде всего для булата и направлена на сохранение и даже улучшение специфической структуры металла. Избранный режим иногда приводит к тому, что образование едва заметного узора происходит даже на поверхности ножа, изготовленного' ил далеко не булатной стали.
Специальной является также операция травления, поскольку цель ее заключается в выявлении узора на булате, но тем не менее современные мастера продолжают применять травление при обработке ножей из обычной стали.
Учитывая все сказанное, надо признать, что создание современной технологической схемы в данной отрасли относится ко времени, когда основным сырьем в производстве клинкового оружия был булат.
Находки остатков тигельного производства на городище средневекового Ахсикента IX — начала XIII в. позволяют предположить, что истоки искусства спеднеазиатских ножевщиков уходят в эпоху средневековья. Уже для X в. имеются многочисленные свидетельства высокого мастерства ферганских кузнецов, изготовлявших вооружение, служившее предметом экспорта в страны Среднего и Ближнего Востока. Видимо, от ферганских кузнецов-оружейников современные мастера унаследовали знание сырьевых баз и навыки, которые они традиционно продолжают применять. Не случайно большинство центров ножевого промысла, как уже говорилось, сосредоточено в Ферганской долине. Главный из них — Чует, на протяжении долгого времени сохранявший приоритет в данной отрасли кузнечного ремесла. Однако приходится признать, что чустские мастера начинают терять свои позиции лидера. Эта объясняется ухудшением качества изделий в погоне за увеличением объема их производства. Мастера «нейтральных» ферганских школ утверждают, что подлинные самобытные ножи выпускают кузнецы г. Кара-Су, так как они следуют старым образцам, сохраняя, таким образом, лучшие традиции среднеазиатских ножевшиков.
Славятся своей продукцией и мастера Ура-Тюбе. История этого города насыщена многочисленными драматическими событиями. Только с начала XIX в. до 1863 г. па Ура-Тюбе было совершено 50 походов с грабежами и угоном населения. Все это отнюдь не способствовало расцвету здесь ремесла, но тем не менее ура-тюбинские кузнецы сумели отчасти сохранить былую славу средневековой Уструшаны, знаменитой своими изделиями и многолюдными ярмарками, связанными с торговлей продуктами черной металлургии и металлообработки.
Нет нужды доказывать высокую квалификацию кузнецов эпохи средневековья.
Свидетельства тому имеются в письменных источниках, да и современные мастера своими изделиями напоминают нам об искусстве предков, от которых они унаследовали бесценное достояние. Традиции эти существуют, переходя по эстафете поколений, и наша задача — сохранить их для будущего.
Л. М. Сверчков, О. А.Папахристу

[Авдей]

Ivb, спасибо большое за текст! Учиться буду еще таким процедурам.