Ещё одна интересная статья того же автора. В двух словах: самым знаменитым и уважаемым преподавателем в СССР был А.С. Макаренко. При этом все принципы Макаренко в советских школах были полностью похерены. Впрочем, как и практически во всех прочих школах всего мира.
1. Со своими подопечными Макаренко разговаривал как со взрослыми, делая вид, будто считает их столь же разумными и отвественными людьми, как и он сам. Будучи адекватным человеком он, разумеется, понимал, что полностью взрослыми его воспитанники не являются, однако по крайней мере внешне он поддерживал с ними ровный и уважительный тон: примерно такой, какой занял бы, например, обращаясь к знакомому преподавателю консерватории.
В советских школах, напротив, тотальное неуважение к школьникам сквозило во всём, от будничной ругани учителей в адрес плохо успевающих учеников до сортирной сегрегации: туалеты делились часто на чудовищные для школьников и более-менее обустроенные для педсостава.
2. Макаренко делал ставку на самоуправление: выстраивалась горизонталь власти, в которой старшие подростки, так называемый 'совет командиров', брал на себя оперативное руководство всей деятельностью организации. Колония Макаренко имела форму республики, в которой должность президента (директора) отнюдь не была подавляющей. Как важные, так и текущие решения принимались школьниками самостоятельно, без участия руководителя.
Советские школы имели форму не республики, но жёсткого классового общества, в котором школьники начисто были лишены всех прав и должны были беспрекословно выполнять приказы любого представителя высшего сословия, учителей. Несколько особняком стояли молодые и активные комсомольцы, однако никаких реальных решений не принимали и они: они были скорее молодыми карьеристами, осваивающими необходимые для дальнейшего роста основы сложного советского ритуала.
Здесь, пожалуй, стоит сделать паузу и очередной раз напомнить, что СССР был очень большим и разнородным. Я охотно верю, что в какой-нибудь посёлке Дальнеболотском к ученикам обращались подчёркнуто на 'вы', а в какой-нибудь московской 'элитной' школе действовал вполне реальный совет учеников с его прямой демократией новгородского типа.
К сожалению, таких исключений было очень мало. Об уважении к школьникам можно было только мечтать, ибо последние были тогда практически бесправны. Эксперименты с самоуправлением проводились ещё реже.
3. Подростки под руководством Макаренко занимались реальным делом: засеивали поля, следили за лошадьми, работали в кузнице и мастерских, откармливали свиней. Был, например, забавный эпизод, когда отряд сапожников предложил сделать сапоги Максиму Горькому, а тот отказался, так как жил на тот момент в Италии и не испытывал особой нужды в новых сапогах.
Советские школы, увы, были от реальности оторваны начисто. Школьников воспитывали как детей богачей из советских же книжек - не допуская ни до какого труда, за исключением самого мелкого и безответственого, типа сбора макулатуры.
Теоретически вполне реально было создать при школах нужное количество мастерских: те же сапожные или мебельные производства, например, приносили бы в условиях советского дефицита реальную прибыль. На практике таковых мастерских было крайне мало, при этом в школах, где такого рода мастерские были, участвовали в их работе не все дети, как у Макаренко, а в лучшем случае 5-10% самых смышлёных и любопытных учеников.
4. Наконец, естественным следствием из пункта три было полное отсутствие рабочих коллективов - в условиях отсутствия совместной работы коллективы если и формировались, то принимали скорее уголовные формы, формы молодёжных банд.
Крайне сложно представить себе, чтобы крепкая компания из советской школы подошла к директору и предложила силами учеников отремонтировать сортиры. Напротив, очень легко представить компанию, собирающуюся вместе, чтобы тайно побить стёкла в кабинетах, в которых этой же компании потом предстояло учиться.
Подводя промежуточный итог, можно смело констатировать очевидный факт. Все четыре главных идеи Макаренко, - уважение, самоуправление, труд и коллектив, - были в советских школах вывернуты наизнанку, приняв форму неуважения, безответственности, безделья и разобщённости.