Мои прогулки.
Отчёты-рассказки, выложенные здесь до обрушения форума под ником strelec-new, исчезли совсем, или почти совсем. Жаль, на их размещение было затрачено время. Попробуем ешё раз, теперь под своей фамилией и в единой теме. Надеюсь, кому-то пригодится. Приятного чтения.
ДЫБЫ-ТЫРЫ. /Якутия, 2007 год./
Подвезший меня УАЗик, пыля, скрывается за поворотом. Оставшись один на развилке дорог в Верхоянских горах, первым делом достаю и собираю свою магазинную одностволку. Нож располагается привычно на боку. Дикая природа не прощает легкомыслия и наказывает за него жестко и безжалостно. Обостряются слух и чувства, восприятие окружающего переходит в другой режим. Прежде чем взвалить на плечи рюкзак, произношу начальные слова обращения местному богу охотничьей удачи Баянаю.
- Сам хозяин тайги, другом будь, помоги...
Путешествие началось.
(продолжение здесь http://strelec-new.livejournal.com/1972.html
и здесь: http://strelec-new.livejournal.com/2155.html
ДЫБЫ-ТЫРЫ. /Якутия, 2007 год./
Подвезший меня УАЗик, пыля, скрывается за поворотом. Оставшись один на развилке дорог в Верхоянских горах, первым делом достаю и собираю свою магазинную одностволку. Нож располагается привычно на боку. Дикая природа не прощает легкомыслия и наказывает за него жестко и безжалостно. Обостряются слух и чувства, восприятие окружающего переходит в другой режим. Прежде чем взвалить на плечи рюкзак, произношу начальные слова обращения местному богу охотничьей удачи Баянаю.
- Сам хозяин тайги, другом будь, помоги...
Путешествие началось.
(продолжение здесь http://strelec-new.livejournal.com/1972.html
и здесь: http://strelec-new.livejournal.com/2155.html
ХОЖДЕНИЕ НА ЛАБЫНКЫР./Якутия, 2007 год/
Про это озеро в Якутии и вроде как обитающее в нем чудовище я узнал во время своего путешествия летом 2006 года на Колыму. Из местных людей живущих в Томторе, Куйдусуне и Оймяконе, мало кто бывал на нем, но что-то где-то слышали и готовы рассказать были все. И то, что место это охраняется духами, которые не допускают туда того, кто им не понравится, насылая на него панический ужас, и то, что чудовище это сам 'черт', злой дух этих мест. Рассказывали о загадочно пропавшей у ночевавшего на берегу озера рыбака собаке. Что озеро это вроде как соединено с еще двумя озерами, где тоже происходит нечто загадочное и необъяснимое.
Первым из ученых поведавшем миру о Лабынгкырском чудовище стал начальник геолого-поисковой партии Сибирского отделения Академии Наук СССР Виктор Твердохлебов. Тридцатого июля 1953 года с плато, возвышавшемся над поверхностью озера, он увидел 'нечто', едва поднимавшееся над поверхностью воды. От темно-серой туши животного, тяжелыми бросками плывущего к берегу, треугольником расходились большие волны: 'Ловит рыбу, - записал Твердохлебов в своем полевом дневнике. - Сомнений не было. Мы видели 'черта' - легендарное чудовище здешних мест'. С тех пор достоверных свидетелей чудовища не было. Самым интригующим из услышанного лично мной был рассказ очевидца о том, как у них, забравшихся туда осенью на вездеходе рыбаков, в полный штиль посреди озера моторная лодка чудом не перевернулась, наскочив на какое-то препятствие. Тогда, вроде как незамедлительное обследование рыболовным эхолотом водного пространства вокруг лодки не показало ничего, что могло бы быть этому причиной. На картах и в упоминаниях, чаще встречается написание названия озера как Лабынкыр. В тексте я называю его так, как называют его коренные обитатели верховий Индигирки - эвены.
Год назад, когда я проезжал этими местами на Колыму и обратно, Лабынгкыр казался мне почти недосягаемым. Теперь, после проверки сил в двухнедельном пешем путешествии по Верхоянским горам, все выглядело несколько проще. Тем более что находилось это озеро на Оймяконском нагорье. А нагорье, что не говори, все же не горы, где каждый день надо идти по камням, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз.
продолжение здесь:http://strelec-new.livejournal.com/2349.html
и здесь:http://strelec-new.livejournal.com/2803.html
Про это озеро в Якутии и вроде как обитающее в нем чудовище я узнал во время своего путешествия летом 2006 года на Колыму. Из местных людей живущих в Томторе, Куйдусуне и Оймяконе, мало кто бывал на нем, но что-то где-то слышали и готовы рассказать были все. И то, что место это охраняется духами, которые не допускают туда того, кто им не понравится, насылая на него панический ужас, и то, что чудовище это сам 'черт', злой дух этих мест. Рассказывали о загадочно пропавшей у ночевавшего на берегу озера рыбака собаке. Что озеро это вроде как соединено с еще двумя озерами, где тоже происходит нечто загадочное и необъяснимое.
Первым из ученых поведавшем миру о Лабынгкырском чудовище стал начальник геолого-поисковой партии Сибирского отделения Академии Наук СССР Виктор Твердохлебов. Тридцатого июля 1953 года с плато, возвышавшемся над поверхностью озера, он увидел 'нечто', едва поднимавшееся над поверхностью воды. От темно-серой туши животного, тяжелыми бросками плывущего к берегу, треугольником расходились большие волны: 'Ловит рыбу, - записал Твердохлебов в своем полевом дневнике. - Сомнений не было. Мы видели 'черта' - легендарное чудовище здешних мест'. С тех пор достоверных свидетелей чудовища не было. Самым интригующим из услышанного лично мной был рассказ очевидца о том, как у них, забравшихся туда осенью на вездеходе рыбаков, в полный штиль посреди озера моторная лодка чудом не перевернулась, наскочив на какое-то препятствие. Тогда, вроде как незамедлительное обследование рыболовным эхолотом водного пространства вокруг лодки не показало ничего, что могло бы быть этому причиной. На картах и в упоминаниях, чаще встречается написание названия озера как Лабынкыр. В тексте я называю его так, как называют его коренные обитатели верховий Индигирки - эвены.
Год назад, когда я проезжал этими местами на Колыму и обратно, Лабынгкыр казался мне почти недосягаемым. Теперь, после проверки сил в двухнедельном пешем путешествии по Верхоянским горам, все выглядело несколько проще. Тем более что находилось это озеро на Оймяконском нагорье. А нагорье, что не говори, все же не горы, где каждый день надо идти по камням, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз.
продолжение здесь:http://strelec-new.livejournal.com/2349.html
и здесь:http://strelec-new.livejournal.com/2803.html
"ИНДЕЙЦЫ" ВЕРХОЯНСКИХ ГОР. /Якутия, 2007 год./
Что знает большинство из нас об эвенах или эвенках? Этих кочевых охотниках и оленеводах центральной и восточной Сибири. Да почти ничего. Нередко даже чиновники на местах считают эти народы спивающимися и неизбежно исчезающими. А то и вовсе местной экзотикой вроде индейцев, которые готовы общаться и отдать последнее любому, кто не забыл захватить с собой 'огненной воды'.
Тогда, после пешего путешествия на озеро Лабынгкыр, на обратном пути я собирался заодно побывать на еще одном загадочном озере. Но, как не редко бывает в самостоятельном путешествии, все сложилось иначе. Cлучай дал мне возможность познакомиться с жизнью эвенов-оленеводов, и я им воспользовался.
продолжение здесь:http://strelec-new.livejournal.com/2902.html
Что знает большинство из нас об эвенах или эвенках? Этих кочевых охотниках и оленеводах центральной и восточной Сибири. Да почти ничего. Нередко даже чиновники на местах считают эти народы спивающимися и неизбежно исчезающими. А то и вовсе местной экзотикой вроде индейцев, которые готовы общаться и отдать последнее любому, кто не забыл захватить с собой 'огненной воды'.
Тогда, после пешего путешествия на озеро Лабынгкыр, на обратном пути я собирался заодно побывать на еще одном загадочном озере. Но, как не редко бывает в самостоятельном путешествии, все сложилось иначе. Cлучай дал мне возможность познакомиться с жизнью эвенов-оленеводов, и я им воспользовался.
продолжение здесь:http://strelec-new.livejournal.com/2902.html
ВВЕРХ ПО БИКИНУ. /Приморье, 2008 год./
Подвезший меня лесовоз ушел туда, где уничтожается уссурийская тайга, превращаясь просто в деньги. Шум двигателя растворился в лесу, и путешествие, о котором я мечтал с детства, началось. Теперь в моих планах прогуляться к верховьям Бикина. Того самого, который за девственность окружающей его природы и большое количество проток называют Русской Амазонкой, по которому спускался сто лет назад Арсеньев со своим проводником Дерсу Узала, где сейчас самая большая в Приморье популяция тигра. Хочу пройтись неспешно, один на один с здешней тайгой и с ее обитателями. Каждой частицей своего существа, впитывая в себя этот мир, неведомый за каждым поворотом, где каждый шаг в неизвестность. Сколько продлится мое путешествие решать не мне. Это, как позволит погода и другие, неведомые мне пока, обстоятельства.
продолжение здесь:
Вхождение в Бикин. http://strelec-new.livejournal.com/77739.html
Первая ночёвка. http://strelec-new.livejournal.com/77937.html
Переход к урочищу Амба. http://strelec-new.livejournal.com/78133.html
В урочище Амба. http://strelec-new.livejournal.com/78435.html
Подвезший меня лесовоз ушел туда, где уничтожается уссурийская тайга, превращаясь просто в деньги. Шум двигателя растворился в лесу, и путешествие, о котором я мечтал с детства, началось. Теперь в моих планах прогуляться к верховьям Бикина. Того самого, который за девственность окружающей его природы и большое количество проток называют Русской Амазонкой, по которому спускался сто лет назад Арсеньев со своим проводником Дерсу Узала, где сейчас самая большая в Приморье популяция тигра. Хочу пройтись неспешно, один на один с здешней тайгой и с ее обитателями. Каждой частицей своего существа, впитывая в себя этот мир, неведомый за каждым поворотом, где каждый шаг в неизвестность. Сколько продлится мое путешествие решать не мне. Это, как позволит погода и другие, неведомые мне пока, обстоятельства.
продолжение здесь:
Вхождение в Бикин. http://strelec-new.livejournal.com/77739.html
Первая ночёвка. http://strelec-new.livejournal.com/77937.html
Переход к урочищу Амба. http://strelec-new.livejournal.com/78133.html
В урочище Амба. http://strelec-new.livejournal.com/78435.html
Может, лучше таки целиком выкладывать?
ЖЖ то ваш я давно с интересом читаю, но раз уж тут выложили, более цельно смотреться-читаться будет, без прыжков по ссылкам
ЖЖ то ваш я давно с интересом читаю, но раз уж тут выложили, более цельно смотреться-читаться будет, без прыжков по ссылкам
Может и лучше, но это вытаскивать текст, вытаскивать и вставлять, криво вставляемые, картинки. А там всё уже оформлено. Большими кусками, все равно, мало кто осиливает чтение. Кому интересно, не поленится пройтись по ссылке.strateg писал(а):Может, лучше таки целиком выкладывать?
ЖЖ то ваш я давно с интересом читаю, но раз уж тут выложили, более цельно смотреться-читаться будет, без прыжков по ссылкам
К тому же, не уверен, что здесь опять всё не обрушится, или просто не исчезнет тема. Посмотрим, если здесь всё стабилизировалось, при наличии времени, возможно, переоформлю с учётом пожеланий.
На Ульме и Нерестовой. http://strelec-new.livejournal.com/77078.html
От протоки Нерестовой до горы Клин. http://strelec-new.livejournal.com/79102.html
От Метахезы до протоки Катэн. http://strelec-new.livejournal.com/79114.html
Рыбалка на Бикине. Прогулка на гору Катэн. http://strelec-new.livejournal.com/79863.html
От протоки Нерестовой до горы Клин. http://strelec-new.livejournal.com/79102.html
От Метахезы до протоки Катэн. http://strelec-new.livejournal.com/79114.html
Рыбалка на Бикине. Прогулка на гору Катэн. http://strelec-new.livejournal.com/79863.html
На протоке Катэн. http://strelec-new.livejournal.com/76668.html
Новые гости... http://strelec-new.livejournal.com/79967.html
В урочище Каялу. День первый. http://strelec-new.livejournal.com/80233.html
Ночное происшествие. Неудачная охота. http://strelec-new.livejournal.com/80407.html
Новые гости... http://strelec-new.livejournal.com/79967.html
В урочище Каялу. День первый. http://strelec-new.livejournal.com/80233.html
Ночное происшествие. Неудачная охота. http://strelec-new.livejournal.com/80407.html
Прогулка по урочищу. Допрос. http://strelec-new.livejournal.com/80761.html
Урочище Каялу. День третий. http://strelec-new.livejournal.com/81000.html
Прощание с Каялу. Переход к реке Оморочка. http://strelec-new.livejournal.com/81355.html
Ночевка в тайге. Неприятный случай. http://strelec-new.livejournal.com/81640.html
Урочище Каялу. День третий. http://strelec-new.livejournal.com/81000.html
Прощание с Каялу. Переход к реке Оморочка. http://strelec-new.livejournal.com/81355.html
Ночевка в тайге. Неприятный случай. http://strelec-new.livejournal.com/81640.html
На метеостанции "Родниковая". http://strelec-new.livejournal.com/81750.html
В потоке кабанов. Перелёт в Улунгу. http://strelec-new.livejournal.com/82103.html
В Улунге(Охотничьем). http://strelec-new.livejournal.com/82374.html
Философ Гришков. Семья Барыльников. http://strelec-new.livejournal.com/138295.html
В потоке кабанов. Перелёт в Улунгу. http://strelec-new.livejournal.com/82103.html
В Улунге(Охотничьем). http://strelec-new.livejournal.com/82374.html
Философ Гришков. Семья Барыльников. http://strelec-new.livejournal.com/138295.html
Вниз, вдоль Бикина. Тигровая метка. http://strelec-new.livejournal.com/83196.html
Выбираясь с Бикина. Встреча с промысловиками. Окончание путешествия. http://strelec-new.livejournal.com/83599.html
Выбираясь с Бикина. Встреча с промысловиками. Окончание путешествия. http://strelec-new.livejournal.com/83599.html
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 789
- Зарегистрирован: 28 май 2009, 21:27
Спасибо огромное, теперь зачитаюсь, как на зло форум обрушился как раз когда я про Бикин читал и продолжения ожидал.
Пожалуйста. Если что-то не открывается по ссылке (теперь жж глючит), то в моём журнале: http://strelec-new.livejournal.com/ , можно зайти через список меток справа, вверху, по метке - Приморье.Лесник лукоман писал(а):Спасибо огромное, теперь зачитаюсь, как на зло форум обрушился как раз когда я про Бикин читал и продолжения ожидал.
ИССЛЕДОВАНИЕ МЕДВЕДЯ.
Так как ближайшие пару месяцев мне предстояло гулять вместе с геологами по склонам здешних сопок, было важно выяснить как поведут себя чукотские бурые медведи, никогда не видевшие людей, при встрече с человеком. Тем более, что медведи здесь, в верховьях реки Анадырь, в отличии от большинства своих собратьев, предпочитающих скрытный образ жизни, - обитатели обширных открытых пространств, не "стесняющиеся" по ним перемещаться в любое время суток.
Конечно, имея высокоточное и дальнобойное нарезное оружие, можно просто убивать с безопасного расстояния не избегающих встреч с человеком медведей, как и поступает большинство тех, чьи дорожки на Чукотке пересекаются с тропами медведя. Но, я не считаю такой подход правильным.
Зачастую зверем движет не намерение напасть на человека, а просто попытка исследовать непонятное, впервые встреченное существо, чтобы определить для себя является ли оно ему конкурентом на участке который зверь считает своим, и представляет ли оно для него опасность.
Что не исключает и намерения, что называется, попробовать неизвестный объект "на зуб", если человек даст для этого повод. То есть поведет себя как жертва, - запаникует, или того хуже, побежит.
Потому, во время одной из первых прогулок от базового лагеря к реке Анадырь, когда я заметил медведя, я пошёл на сближение с ним. По открытому пространству, так чтобы зверь меня заметил. И он заметил. Медведи, как все опытные охотники, хорошо замечают любое движение. Остановившись и попытавшись рассмотреть непонятный объект издали, с расстояния около четырёхсот метров, он повернул назад, всяв курс на сближение со мной.
Изначально это было похоже на то, что зверь хочет зайти под ветер, чтобы попытаться определить что за объект перед ним и, уже исходя от полученой информации, решить как с ним поступить. Но, преблизившись на полторы сотни метров, медведь изменил траекторию движения, и по тундре пошел прямо ко мне.
Издали он показался мне молодым зверем, теперь было отчётливо видно, что это зрелый зверь, с седовато-белёсой мордой.
Не скажу, что такое медвежье исследование было приятно. Зверь есть зверь, и с такого расстояния он в любой момент мог с неспешного вразвалку движения перейти на атакующий бросок. Потому, для начала попытавшись остановить его окриками, произвожу выстрел "в воздух".
Зверь на мгновение задержался, обернулся на эхо выстрела отразившееся от сопок за Анадырём, и продолжил движение.
Теперь оно точно знает, что перед ним не олень, и не медведь-конкурент. Еще хуже, если он продолжает сближение зная что перед ним человек. Но, это вряд ли. Не смотря на зрелый возраст, скорее всего это его первая встреча с человеком. Оленеводы ушли из этих мест около 20 лет назад.
Для меня теперь важно убедить его, что он не прав и что встреч со мной, как и с любым человеком, ему нужно избегать. Если не получится, придётся стрелять на поражение, что в такой ситуации тоже не гарантирует того, что останусь цел.
В такой ситуации хорошим подспорьем были бы резиновые пули, или сигнальные ракеты, но их у меня нет. К тому же, вторыми можно легко запалить тундру, в которой, костер разжечь не из чего, а гореть чему всегда найдется.
Между нами уже менее пятидесяти метров. Зверь неспешно приближается.
К счастью, первая пуля, взорвавшая тундрянной покров и мерзлоту под ним, перед мордой зверя, возымела нужное действие. Зверь всё осознал, и в мгновение развернувшись на месте, на махах полетел на удаление, теряя по пути "остатки достоинства".
На мгновение задержался он, лишь удалившись на километр, на склоне сопки за Анадырём, вверх по которой он летел как шарик.
Теперь он точно знает, что подобного двуного существа ему следует опасаться. Возможно, на некоторое время он вообще уйдет с этого участка.
Вот и славно.
Забегая вперед скажу, что этого медведя за два месяца я здесь больше не встречал.
Так как ближайшие пару месяцев мне предстояло гулять вместе с геологами по склонам здешних сопок, было важно выяснить как поведут себя чукотские бурые медведи, никогда не видевшие людей, при встрече с человеком. Тем более, что медведи здесь, в верховьях реки Анадырь, в отличии от большинства своих собратьев, предпочитающих скрытный образ жизни, - обитатели обширных открытых пространств, не "стесняющиеся" по ним перемещаться в любое время суток.
Конечно, имея высокоточное и дальнобойное нарезное оружие, можно просто убивать с безопасного расстояния не избегающих встреч с человеком медведей, как и поступает большинство тех, чьи дорожки на Чукотке пересекаются с тропами медведя. Но, я не считаю такой подход правильным.
Зачастую зверем движет не намерение напасть на человека, а просто попытка исследовать непонятное, впервые встреченное существо, чтобы определить для себя является ли оно ему конкурентом на участке который зверь считает своим, и представляет ли оно для него опасность.
Что не исключает и намерения, что называется, попробовать неизвестный объект "на зуб", если человек даст для этого повод. То есть поведет себя как жертва, - запаникует, или того хуже, побежит.
Потому, во время одной из первых прогулок от базового лагеря к реке Анадырь, когда я заметил медведя, я пошёл на сближение с ним. По открытому пространству, так чтобы зверь меня заметил. И он заметил. Медведи, как все опытные охотники, хорошо замечают любое движение. Остановившись и попытавшись рассмотреть непонятный объект издали, с расстояния около четырёхсот метров, он повернул назад, всяв курс на сближение со мной.
Изначально это было похоже на то, что зверь хочет зайти под ветер, чтобы попытаться определить что за объект перед ним и, уже исходя от полученой информации, решить как с ним поступить. Но, преблизившись на полторы сотни метров, медведь изменил траекторию движения, и по тундре пошел прямо ко мне.
Издали он показался мне молодым зверем, теперь было отчётливо видно, что это зрелый зверь, с седовато-белёсой мордой.
Не скажу, что такое медвежье исследование было приятно. Зверь есть зверь, и с такого расстояния он в любой момент мог с неспешного вразвалку движения перейти на атакующий бросок. Потому, для начала попытавшись остановить его окриками, произвожу выстрел "в воздух".
Зверь на мгновение задержался, обернулся на эхо выстрела отразившееся от сопок за Анадырём, и продолжил движение.
Теперь оно точно знает, что перед ним не олень, и не медведь-конкурент. Еще хуже, если он продолжает сближение зная что перед ним человек. Но, это вряд ли. Не смотря на зрелый возраст, скорее всего это его первая встреча с человеком. Оленеводы ушли из этих мест около 20 лет назад.
Для меня теперь важно убедить его, что он не прав и что встреч со мной, как и с любым человеком, ему нужно избегать. Если не получится, придётся стрелять на поражение, что в такой ситуации тоже не гарантирует того, что останусь цел.
В такой ситуации хорошим подспорьем были бы резиновые пули, или сигнальные ракеты, но их у меня нет. К тому же, вторыми можно легко запалить тундру, в которой, костер разжечь не из чего, а гореть чему всегда найдется.
Между нами уже менее пятидесяти метров. Зверь неспешно приближается.
К счастью, первая пуля, взорвавшая тундрянной покров и мерзлоту под ним, перед мордой зверя, возымела нужное действие. Зверь всё осознал, и в мгновение развернувшись на месте, на махах полетел на удаление, теряя по пути "остатки достоинства".
На мгновение задержался он, лишь удалившись на километр, на склоне сопки за Анадырём, вверх по которой он летел как шарик.
Теперь он точно знает, что подобного двуного существа ему следует опасаться. Возможно, на некоторое время он вообще уйдет с этого участка.
Вот и славно.
Забегая вперед скажу, что этого медведя за два месяца я здесь больше не встречал.
СЕНТЯБРЁМ ПО ЧУКОТКЕ.
В тот раз, в сентябре 2011 года, я неспешно кочевал вдоль летника Билибино-Певек. Всё необходимое с собой было и, пока позволяла погода, закончив сезон с геологами, грех было не прогуляться по Чукотке, хотя бы до её северного побережья.
В начале сентября, на второй день пути, моя палатка стояла в паре сотен километров от начала пути, на реке Яракваам.
Машина, с которой я подъехал от "Края леса", за которым до северного побережья тундра, горки, да перевалы, ушла вверх по реке к каким-то озерам. Компания Билибинцев, во главе с каким то, видимо влиятельным, азербайджанцем, на неделю уехала на охоту и рыбалку. 'Голец ловить, олень стрелять' :
По пути, два или три раза останавливались на традиционных местах, по чуть-чуть принять, пристрелять карабин. По началу порекомендовали высадиться, что бы ждать попутную машину на Певек на "Девятнадцатом углу", что на 101, от Билибино, километре.
Это название произошло от девятнадцатого поворота электролинии Билибино-Певек, проходящей в этом месте рядом с летником. Здесь, в зоне видимости, в стороне от трассы, подстанция, на которой живёт обслуживающая её семья.
Отказался, потому как, без особой нужды, я не люблю напрягать своим присутствием людей сторонних. А для житья автономно, в тундре, рядом с дорогой не наблюдалось дров.
Газ и горелка, конечно, были. Но это лучше поберечь.
На Яраквааме картина иная. Половодье, подмывающее периодически поросшие кустарником берега, выносит этот кустарник на мели, где солнце и ветра его сушат. По кустарнику в достатке зайцев и куропаток, в реке хариус и голец.
В общем, случись зависнуть, есть-пить есть что, есть на чем приготовить. Да и трафик здесь значительно лучше. Вдоль предгорий за спиной ответвляется дорога на готовящийся к работе рудник 'Двойной'. Сейчас, перед временем, когда станет непроходим летник, и временем, когда можно будет накатать-наморозить зимник, канадская компания 'Кинросса', торопится завезти всё необходимое по максимуму.
Вот только надежда на её водителей не велика. Не случайно на Чукотке, канадцев называют пластмассовыми.Иногда, частично "пластмассовыми" становятся и работающие на них.
За этот и следующий день, из тех нескольких машин, что разгрузившись, шли с Двойного в нужном мне направлении, водитель ни одной из них не выразил явного желания меня подвезти. Если выходил навстречу, останавливались, выслушивали, а затем сочиняли отмазку, почему взять меня с собой никак не получится.
Я не в обиде. То, что они работают на канадцев, по установленным теми правилам, диктует им отличное от нормального, на русском севере поведение. Время в запасе было, вокруг красота, а 'правильный водитель', куда он денется, он обязательно приедет.
В тот раз, в сентябре 2011 года, я неспешно кочевал вдоль летника Билибино-Певек. Всё необходимое с собой было и, пока позволяла погода, закончив сезон с геологами, грех было не прогуляться по Чукотке, хотя бы до её северного побережья.
В начале сентября, на второй день пути, моя палатка стояла в паре сотен километров от начала пути, на реке Яракваам.
Машина, с которой я подъехал от "Края леса", за которым до северного побережья тундра, горки, да перевалы, ушла вверх по реке к каким-то озерам. Компания Билибинцев, во главе с каким то, видимо влиятельным, азербайджанцем, на неделю уехала на охоту и рыбалку. 'Голец ловить, олень стрелять' :
По пути, два или три раза останавливались на традиционных местах, по чуть-чуть принять, пристрелять карабин. По началу порекомендовали высадиться, что бы ждать попутную машину на Певек на "Девятнадцатом углу", что на 101, от Билибино, километре.
Это название произошло от девятнадцатого поворота электролинии Билибино-Певек, проходящей в этом месте рядом с летником. Здесь, в зоне видимости, в стороне от трассы, подстанция, на которой живёт обслуживающая её семья.
Отказался, потому как, без особой нужды, я не люблю напрягать своим присутствием людей сторонних. А для житья автономно, в тундре, рядом с дорогой не наблюдалось дров.
Газ и горелка, конечно, были. Но это лучше поберечь.
На Яраквааме картина иная. Половодье, подмывающее периодически поросшие кустарником берега, выносит этот кустарник на мели, где солнце и ветра его сушат. По кустарнику в достатке зайцев и куропаток, в реке хариус и голец.
В общем, случись зависнуть, есть-пить есть что, есть на чем приготовить. Да и трафик здесь значительно лучше. Вдоль предгорий за спиной ответвляется дорога на готовящийся к работе рудник 'Двойной'. Сейчас, перед временем, когда станет непроходим летник, и временем, когда можно будет накатать-наморозить зимник, канадская компания 'Кинросса', торопится завезти всё необходимое по максимуму.
Вот только надежда на её водителей не велика. Не случайно на Чукотке, канадцев называют пластмассовыми.Иногда, частично "пластмассовыми" становятся и работающие на них.
За этот и следующий день, из тех нескольких машин, что разгрузившись, шли с Двойного в нужном мне направлении, водитель ни одной из них не выразил явного желания меня подвезти. Если выходил навстречу, останавливались, выслушивали, а затем сочиняли отмазку, почему взять меня с собой никак не получится.
Я не в обиде. То, что они работают на канадцев, по установленным теми правилам, диктует им отличное от нормального, на русском севере поведение. Время в запасе было, вокруг красота, а 'правильный водитель', куда он денется, он обязательно приедет.
А вокруг и впрямь красота. Вдыхая стылый, настоянный но пряных травах осенней тундры воздух, наслаждаясь простором и открывающимися во все стороны пейзажами, я непроизвольно, несколько раз в день, то про себя, то вслух произносил: 'Как мне хорошо'.
Причем, в этом случае, 'хорошо' это самая мягкая форма, в которой я мог передать то, что ощущаю. А впереди еще, как минимум, пятьсот километров пути, где за каждым поворотом неведомое мне.
Шестое сентября, тоже выдалось солнечным. В тундре кормились, время от времени подавая голос, журавли.
На ближних сопках, можно было видеть кочующих вглубь материка с побережья Чаунской губы, группы диких оленей.
Не смотря на то, что до Билибино отсюда 203 километра, в это время, в выходные, здесь достаточно людно. Наряду с рыбалкой, охота на диких оленей здесь сродни народному спорту. Впрочем, спортивной практикуемую здесь охоту назвать можно едва ли. Это скорее просто заготовка. Такая же, как сбор грибов или ягод.
Едущие по дороге охотники, или успевали отстреляться по оленям, которых застали близ дороги, или просто становились на обочине дороги в тундре, дожидаясь пока пересекающие её олени сами не подойдут на выстрел.
В это время, бегать за оленями по тундре, скрадывая их, в большинстве случаев, считается для местного охотника излишними телодвижениями.
Но и в таком виде охота на оленей в это время здесь весьма результативна.
Насколько вся она обеспечена лицензиями, углубляться не будем. Говорят, что обеспеченна, в количестве по пять штук на охотника. Поголовье диких оленей здесь значительное, и продолжает увеличиваться.
По моему мнению, люди, живущие постоянно в столь отдаленных и трудных для выживания местах, должны иметь права на пользование природными ресурсами соизмеримые с правами аборигенных народов этих мест. Тем более что по факту всё это всё равно есть. Вне зависимости, законно это или нет.
Причем, в этом случае, 'хорошо' это самая мягкая форма, в которой я мог передать то, что ощущаю. А впереди еще, как минимум, пятьсот километров пути, где за каждым поворотом неведомое мне.
Шестое сентября, тоже выдалось солнечным. В тундре кормились, время от времени подавая голос, журавли.
На ближних сопках, можно было видеть кочующих вглубь материка с побережья Чаунской губы, группы диких оленей.
Не смотря на то, что до Билибино отсюда 203 километра, в это время, в выходные, здесь достаточно людно. Наряду с рыбалкой, охота на диких оленей здесь сродни народному спорту. Впрочем, спортивной практикуемую здесь охоту назвать можно едва ли. Это скорее просто заготовка. Такая же, как сбор грибов или ягод.
Едущие по дороге охотники, или успевали отстреляться по оленям, которых застали близ дороги, или просто становились на обочине дороги в тундре, дожидаясь пока пересекающие её олени сами не подойдут на выстрел.
В это время, бегать за оленями по тундре, скрадывая их, в большинстве случаев, считается для местного охотника излишними телодвижениями.
Но и в таком виде охота на оленей в это время здесь весьма результативна.
Насколько вся она обеспечена лицензиями, углубляться не будем. Говорят, что обеспеченна, в количестве по пять штук на охотника. Поголовье диких оленей здесь значительное, и продолжает увеличиваться.
По моему мнению, люди, живущие постоянно в столь отдаленных и трудных для выживания местах, должны иметь права на пользование природными ресурсами соизмеримые с правами аборигенных народов этих мест. Тем более что по факту всё это всё равно есть. Вне зависимости, законно это или нет.
-
- Фельдфебель
- Сообщения: 789
- Зарегистрирован: 28 май 2009, 21:27
"Зверь на мгновение задержался, обернулся на эхо выстрела отразившееся от сопок за Анадырём, и продолжил движение."
Да уж, нервощикотателная ситуация.
В Карелии как-то увидел лохматые спины в кустарнике невысоком разноцветные черные и песчаного цвета. Решил что это овцы сперва, только немного странно было вроде жилье не сильно близко по карте отмечено. Решил пройти мимо но недалеко. А когда из кустарника выбежал медвежонок метров в 15 как показалось, то сильно испугался, ведь та песчаного цвета спина значит медведица. Стал бочком быстро но не очень уходить в сторону дренажной канавы. Только когда в дренажную канаву спрыгнул немного успокоился. Потом медведица вышла из кустарника я ее еще сфотографировать успел, потом выбрался и быстро ретировался.
Да уж, нервощикотателная ситуация.
В Карелии как-то увидел лохматые спины в кустарнике невысоком разноцветные черные и песчаного цвета. Решил что это овцы сперва, только немного странно было вроде жилье не сильно близко по карте отмечено. Решил пройти мимо но недалеко. А когда из кустарника выбежал медвежонок метров в 15 как показалось, то сильно испугался, ведь та песчаного цвета спина значит медведица. Стал бочком быстро но не очень уходить в сторону дренажной канавы. Только когда в дренажную канаву спрыгнул немного успокоился. Потом медведица вышла из кустарника я ее еще сфотографировать успел, потом выбрался и быстро ретировался.
Днем, собрав палатку и подхватив рюкзак, ухожу вниз по реке. На хороших сливах, с омутками за ними, на блёсны пытаюсь ловить гольца. Сейчас не совсем подходящее время для этого. Массово голец поднимался с месяц назад, но шанс всё равно есть.
Не то что бы мне нужна была рыба. Просто никогда не ловил морского гольца. На одном из плесов с ямами и несущимся над ними потоком прозрачной воды, небольшой, килограмма на полтора, голец позарился таки на мою блесну. Но при вываживании, на обратном течении у самого берега, извернувшись сошел с тройника, и убежал восвояси. Плававший поблизости кулик посмотрел на меня с сочувствием.
Я же, с облегчением вздохнув, посчитал свою миссию выполненной. Голец есть, он ловится. А что убежал, так и ладно, пусть живёт. Если мне понадобится рыба на уху или пожарить, проще поймать пару увесистых хариусов.
На обратном пути, на одной из проток, застаю утку с утятами. Честно говоря, не знаю что это за порода, но здесь она обычная. Успели бы подняться на крыло.
К вечеру, на ближние к броду через Яракваам ямки, приезжает наливник, водитель которого уже не первый раз ловит здесь хариусов. Представился Саньком, сам с Магадана. Работает здесь, на дорожной базе канадцев, что виднеется на другой стороне долины, за рекой Лелювейм. Возит горючку по месту, куда понадобится, и на рудник Двойной.
Когда впервые увидел его, поначалу непроизвольно насторожился. Крепкий, налысо бритый, руки в наколках, взгляд исподлобья. Типичный бывший сиделец, с блатной романтикой по жизни. Возможно, что и было по юности, но сейчас это совершено открытый и добродушный человек.
До этой работы, Санёк, в одиночку, шесть лет был промысловым охотником на Колыме.
С первых минут знакомства, как-то почувствовали с ним друг в друге родственные души, с похожим отношением к природе, и неугасающей романтикой странствий.
Поговорили о наиболее эффективных здесь снастях для рыбалки. У него в почёте снасть именуемая рачанкой. Что-то вроде крупной мормышки в форме капли, с украшениями. Неотъемлемый атрибут рачанки, подмотка на крючок из кусочка резинки от презерватива.
У чукчей наиболее популярная снасть для ловли хариуса носит название мудянка. Если карежит слух, извиняйте, уж тут как есть... Формально это искусственная мушка сделанная, мягко говоря, из "шерсти", с того самого места: Можно смеяться или морщить носик, но на практике такая мушка значительно уловистей, чем похожая, например из оленьей шерсти. Помню на Колыме, на реке Адыгалах, последний житель одноименной деревни, облавливал меня подобной снастью в разы.
Решив сменить место, договариваюсь с Саньком, что бы он перевёз меня к следующей реке Лелювейм.
Когда высаживаюсь, тот шутит, что ночуя здесь, я рискую быть затоптанным зайцами. Стесняясь, извиняется, что не может пригласить на базу. Говорит, что новый начальник едва ли согласится пустить туда посторонних. Убеждаю его, что мне этого и не надо, и что на реке мне гораздо удобнее. Прошу только подзарядить аккумулятор фотоаппарата. Уезжая, Санек оставляет мне пару упаковок доширака., мотивируя тем, что у него он на работе всё равно 'халявный', а мне мои припасы еще пригодятся. Этот человек точно не "пластмассовый" и не при каких условиях им не станет.
По берегам здесь кустарник выше и гуще, а зайцев и впрямь, как тараканов.
В сумерках, пока ставил палатку и устраивал костровище, с разных сторон их прошмыгнуло не менее десятка.
А один, не видя меня, неподвижно уселся у среза воды и долго глядел на течение и отражение в нем света луны. Так и запомнился.
Не то что бы мне нужна была рыба. Просто никогда не ловил морского гольца. На одном из плесов с ямами и несущимся над ними потоком прозрачной воды, небольшой, килограмма на полтора, голец позарился таки на мою блесну. Но при вываживании, на обратном течении у самого берега, извернувшись сошел с тройника, и убежал восвояси. Плававший поблизости кулик посмотрел на меня с сочувствием.
Я же, с облегчением вздохнув, посчитал свою миссию выполненной. Голец есть, он ловится. А что убежал, так и ладно, пусть живёт. Если мне понадобится рыба на уху или пожарить, проще поймать пару увесистых хариусов.
На обратном пути, на одной из проток, застаю утку с утятами. Честно говоря, не знаю что это за порода, но здесь она обычная. Успели бы подняться на крыло.
К вечеру, на ближние к броду через Яракваам ямки, приезжает наливник, водитель которого уже не первый раз ловит здесь хариусов. Представился Саньком, сам с Магадана. Работает здесь, на дорожной базе канадцев, что виднеется на другой стороне долины, за рекой Лелювейм. Возит горючку по месту, куда понадобится, и на рудник Двойной.
Когда впервые увидел его, поначалу непроизвольно насторожился. Крепкий, налысо бритый, руки в наколках, взгляд исподлобья. Типичный бывший сиделец, с блатной романтикой по жизни. Возможно, что и было по юности, но сейчас это совершено открытый и добродушный человек.
До этой работы, Санёк, в одиночку, шесть лет был промысловым охотником на Колыме.
С первых минут знакомства, как-то почувствовали с ним друг в друге родственные души, с похожим отношением к природе, и неугасающей романтикой странствий.
Поговорили о наиболее эффективных здесь снастях для рыбалки. У него в почёте снасть именуемая рачанкой. Что-то вроде крупной мормышки в форме капли, с украшениями. Неотъемлемый атрибут рачанки, подмотка на крючок из кусочка резинки от презерватива.
У чукчей наиболее популярная снасть для ловли хариуса носит название мудянка. Если карежит слух, извиняйте, уж тут как есть... Формально это искусственная мушка сделанная, мягко говоря, из "шерсти", с того самого места: Можно смеяться или морщить носик, но на практике такая мушка значительно уловистей, чем похожая, например из оленьей шерсти. Помню на Колыме, на реке Адыгалах, последний житель одноименной деревни, облавливал меня подобной снастью в разы.
Решив сменить место, договариваюсь с Саньком, что бы он перевёз меня к следующей реке Лелювейм.
Когда высаживаюсь, тот шутит, что ночуя здесь, я рискую быть затоптанным зайцами. Стесняясь, извиняется, что не может пригласить на базу. Говорит, что новый начальник едва ли согласится пустить туда посторонних. Убеждаю его, что мне этого и не надо, и что на реке мне гораздо удобнее. Прошу только подзарядить аккумулятор фотоаппарата. Уезжая, Санек оставляет мне пару упаковок доширака., мотивируя тем, что у него он на работе всё равно 'халявный', а мне мои припасы еще пригодятся. Этот человек точно не "пластмассовый" и не при каких условиях им не станет.
По берегам здесь кустарник выше и гуще, а зайцев и впрямь, как тараканов.
В сумерках, пока ставил палатку и устраивал костровище, с разных сторон их прошмыгнуло не менее десятка.
А один, не видя меня, неподвижно уселся у среза воды и долго глядел на течение и отражение в нем света луны. Так и запомнился.
Примерно в полукилометре от места моей новой стоянки располагается одна из дорожных баз канадцев, используемых на зимнике и как перевалочные, регулирующие поступление грузов на объект тогда, когда его там будут готовы принять, и для отдыха водителей, и для формирования разгрузившихся машин в колонну. Как раз через день такая колонна из нескольких машин должна была выйти на Певек и я очень рассчитываю на неё.
У них на карте эта база обозначена как Winter road camp #3 [247 km].
Думаю это расстояние до этой базы по зимнику от "Купола", первого разрабатываемого ими здесь месторождения рудного золота.
Зимник намораживают где-то к концу декабря. Отсюда до Чаунской губы он идет почти по прямой. По летнику же, идущему по большой дуге, что бы пересечь большинство встречающихся на пути рек в их верховьях, до Певека от этой базы около пяти сотен километров.
Утром, по пути на Двойной, Санёк завез зарядное устройство с подзаряженным аккумулятором. А еще печенек и яблоко, очевидно захваченные с завтрака на базе. Вечером, обещает заехать на уху. Посидеть у костра, поболтать о том, о сём.
Вечером ужинаю в одиночестве. Сломавшуюся машину моего нового знакомого проволокли мимо на сцепке.
На следующее утро, от водителей, узнаю, что, скорее всего, колонна на Певек отправится с базы после обеда.
В ней есть старший, от решения которого зависит, возьмут ли они попутчика. Что бы не подставлять его, решаю пройти по дороге мимо базы 'за горизонт', туда, где колонна уже не будет видна с базы.
Если уехать с ними не удастся, не беда. Всё равно, пора сменить и место и пейзаж. Дойду до следующей реки и заночую там.
От нескольких водителей я слышал о том, что по пути они видели медведей прямо в тундре. Они удивлялись тому, как я не боюсь ночевать в палатке.
Мне же медведи здесь пока не встречались. Оленей, тех вижу часто.
Но, едва база канадцев скрывается из вида, замечаю темное пятно, движущееся к дороге. Пока снимаю с плеч рюкзак и достаю из клапана бинокль, сердце начинает биться чаще. Прикладываю бинокль к глазам, навожу резкость. Это не медведь, а крупная темная росомаха. Она быстро идёт на махах, но дойдя до дороги, не пересекает её а, изменив направление движения, по дуге уходит в сторону от меня. Жаль, было бы здорово сфотографировать её в такой динамике.
А сзади уже нагоняет одиночный 'Камаз'. Остановился, поговорили, вместе поехали дальше.
У них на карте эта база обозначена как Winter road camp #3 [247 km].
Думаю это расстояние до этой базы по зимнику от "Купола", первого разрабатываемого ими здесь месторождения рудного золота.
Зимник намораживают где-то к концу декабря. Отсюда до Чаунской губы он идет почти по прямой. По летнику же, идущему по большой дуге, что бы пересечь большинство встречающихся на пути рек в их верховьях, до Певека от этой базы около пяти сотен километров.
Утром, по пути на Двойной, Санёк завез зарядное устройство с подзаряженным аккумулятором. А еще печенек и яблоко, очевидно захваченные с завтрака на базе. Вечером, обещает заехать на уху. Посидеть у костра, поболтать о том, о сём.
Вечером ужинаю в одиночестве. Сломавшуюся машину моего нового знакомого проволокли мимо на сцепке.
На следующее утро, от водителей, узнаю, что, скорее всего, колонна на Певек отправится с базы после обеда.
В ней есть старший, от решения которого зависит, возьмут ли они попутчика. Что бы не подставлять его, решаю пройти по дороге мимо базы 'за горизонт', туда, где колонна уже не будет видна с базы.
Если уехать с ними не удастся, не беда. Всё равно, пора сменить и место и пейзаж. Дойду до следующей реки и заночую там.
От нескольких водителей я слышал о том, что по пути они видели медведей прямо в тундре. Они удивлялись тому, как я не боюсь ночевать в палатке.
Мне же медведи здесь пока не встречались. Оленей, тех вижу часто.
Но, едва база канадцев скрывается из вида, замечаю темное пятно, движущееся к дороге. Пока снимаю с плеч рюкзак и достаю из клапана бинокль, сердце начинает биться чаще. Прикладываю бинокль к глазам, навожу резкость. Это не медведь, а крупная темная росомаха. Она быстро идёт на махах, но дойдя до дороги, не пересекает её а, изменив направление движения, по дуге уходит в сторону от меня. Жаль, было бы здорово сфотографировать её в такой динамике.
А сзади уже нагоняет одиночный 'Камаз'. Остановился, поговорили, вместе поехали дальше.
Водителя звали Виктор. Возвращался он на известный, на Чукотке, прииск Комсомольский, разрабатываемый знаменитой здесь артелью "Чукотка". Это не доезжая 125 километров до Певека. Ехал со сломанным сцеплением, так сказать 'слегка под шофе'. То, что доедем до Комсомольского не обещал, но поговорку 'Трезвый в тундре не водитель' вполне оправдывал. Чувствовался опыт. Да и как ему не быть, если, с его слов, многие километры по этим местам он накатал с геологами еще тогда, когда этой дороги здесь и в помине не было.
Летник и ответвление его на Эгвекинот, были отсыпаны здесь лишь в конце восьмидесятых.
Этот опыт и помогал ему, с не работающим сцеплением, переключать скорости, и при преодолении рек вброд, и на перевалах. А это, и на ровном асфальте, на легковой машине, весьма и весьма не просто.
По пути останавливались на реках, где Виктор наскоро пробовал ловить хариусов. Макнув три-четыре раза снасть в известных ему уловистых местах, сматывал удочку, и мы ехали дальше.
По его словам, что-то было не так и хариус там, где его обычно было в достатке, упорно не клевал. Снасть его была проста и надежна. Метровой длины гирлянда из четырех патронов от мелкашки, с желтыми латунными гильзами. Торчащие из них свинцовые пули, были прорезаны вдоль и в них были вставлены крючки. В донце гильзы ушко для привязывания лески. Такое вот народное творчество, простое и надежное, в смысле уловистое.
Отсутствие клева Виктора заметно расстраивало. Он рассказал, что среди геологов, раз ему попался 'рационализатор', применивший в поле для быстрой ловли хариусов "химическое оружие". Рыбы наловил, но после этого в ту реку хариус не заходил полтора десятка лет. Не удержался тогда, набил 'рационализатору' морду.
Виктор уже на пенсии, купив дом, с семьей, живет под Питером. Говорит, начальник прииска попросил лично поработать сезон. Возможно это и так, но, что мне подсказывает, не это главная причина, а тоска по диким вольным местам.
Виктор опытный рыбак и охотник, со склонностью к промыслу.
Месяцем ранее, за трехдневный сплав на резиновой лодке, он в одиночку взял тонну гольца, что бы заготовить икры. Но и гольца не выкинул, а привёз в Певек, раздал знакомым и незнакомым людям.
И оленину привозит в столовую прииска, добывая попутно, почти из каждого рейса.
На ночлег располагаемся на косе, ужинаем, укладываемся в кабине спать. Виктор на спальное место за сиденьями, я на сиденьях. Закат с нарывом, мутный. Похоже, погода здесь будет меняться. Ночью прилично примораживает, но спать жарко. Работает, грея кабину, мотор.
Летник и ответвление его на Эгвекинот, были отсыпаны здесь лишь в конце восьмидесятых.
Этот опыт и помогал ему, с не работающим сцеплением, переключать скорости, и при преодолении рек вброд, и на перевалах. А это, и на ровном асфальте, на легковой машине, весьма и весьма не просто.
По пути останавливались на реках, где Виктор наскоро пробовал ловить хариусов. Макнув три-четыре раза снасть в известных ему уловистых местах, сматывал удочку, и мы ехали дальше.
По его словам, что-то было не так и хариус там, где его обычно было в достатке, упорно не клевал. Снасть его была проста и надежна. Метровой длины гирлянда из четырех патронов от мелкашки, с желтыми латунными гильзами. Торчащие из них свинцовые пули, были прорезаны вдоль и в них были вставлены крючки. В донце гильзы ушко для привязывания лески. Такое вот народное творчество, простое и надежное, в смысле уловистое.
Отсутствие клева Виктора заметно расстраивало. Он рассказал, что среди геологов, раз ему попался 'рационализатор', применивший в поле для быстрой ловли хариусов "химическое оружие". Рыбы наловил, но после этого в ту реку хариус не заходил полтора десятка лет. Не удержался тогда, набил 'рационализатору' морду.
Виктор уже на пенсии, купив дом, с семьей, живет под Питером. Говорит, начальник прииска попросил лично поработать сезон. Возможно это и так, но, что мне подсказывает, не это главная причина, а тоска по диким вольным местам.
Виктор опытный рыбак и охотник, со склонностью к промыслу.
Месяцем ранее, за трехдневный сплав на резиновой лодке, он в одиночку взял тонну гольца, что бы заготовить икры. Но и гольца не выкинул, а привёз в Певек, раздал знакомым и незнакомым людям.
И оленину привозит в столовую прииска, добывая попутно, почти из каждого рейса.
На ночлег располагаемся на косе, ужинаем, укладываемся в кабине спать. Виктор на спальное место за сиденьями, я на сиденьях. Закат с нарывом, мутный. Похоже, погода здесь будет меняться. Ночью прилично примораживает, но спать жарко. Работает, грея кабину, мотор.
Поднялись на рассвете. Ясная прохладная погода сменилась моросящим дождём и холодом.
- Что, попьем чаю, или сразу поедем?
- Смотри сам. Тебе рулить.
- Тогда поехали. Пригреет, остановимся.
Так и поехали, полусонные, и чаю не попив.
Когда едешь попутчиком, считается дурным тоном, дремать или того хуже, спать. Но, время от времени, меня просто выключало. Сказалось неудобное лежбище, шум мотора, и жара в кабине. Наверное, все-таки, было бы лучше поставить палатку и в ней выспаться как следует.
Виктор тоже смурной. Рассказывает о том как жилые посёлки стали нежилыми, о затопленных бывших оловянных шахтах уходящих с побережья под Чаунскую губу. О том, что не стоило срывать с места тех штучных людей не только приспособившихся выживать в условиях крайнего северо-востока, но и живших здесь с удовольствием.
Хотелось задать ему вопрос, почему сам он не остался жить здесь. Сказать, что те, кто хотел остаться здесь, остались и живут. Даже там где уже нет никакой обеспечивающей жизнь инфраструктуры.
Но, не задал.
За окном всё еще было туманно, сыро и холодно. Да и ехать нам вместе еще, самое бОльшее, триста километров.
Здесь на перевале работают дорожники, нарезая на склоне новую нитку дороги, взамен идущей преимущественно по вершинам сопок.
Виктор относится к этому новшеству скептически.
Очередной перевал в полусотне километров перед Паляваамом.
В очередной раз, на мгновение задремав, вздрогнув, открываю глаза и вижу серо нечто, пересекающее дорогу в пятнадцати метрах перед нами.
- Это что, волк?
- Да, чёрт побери :
Благо дело, фотокамера в руках. Снимаю волка через лобовое стекло, а затем, приспустив боковое, и через него.
Флегматично настроенный зверь, перейдя дорогу, остановился в двадцати метрах от неё и развернувшись смотрит на машину.
Повернувшись к Виктору,вижу того, достающего из-за сиденья карабин.
Мгновение, и к нему пристегнут магазин с патронами. Еще одно, - передернут затвор, и патрон дослан в патронник.
Приоткрыв дверку, выбравшись из кабины, Виктор пристраивается на бампере, что бы попасть наверняка, а я молю небеса, что бы этого не случилось. Не по нраву мне такая "охота".
А волк спокойно и уверенно смотрит на целящегося в него конкурента.
Выстрел, второй, третий. Но, уже после первого, или одновременно с ним, зверь пластично разворачивается и, через мгновение, стелется на широких махах вдоль тундры.
Через секунду, другую, вздыхаю с облегчением. Оставшиеся, вылетевшие ему вдогонку пули тоже прошли мимо.
Виктор растерян. Он не понимает, как можно было с двадцати метров промазать в такую цель. Едем дальше.
Я тоже удивлён, что волк вот так запросто может разгуливать, никого не боясь. Возможно это молодой зверь, еще не видевший людей.
Спустившись с перевала в долину, проезжаем поворот на Эгвекинот, а за ним , через километр с небольшим, мост через реку Паляваам.
Вверх, вдоль этой реки идет летник на восток, до залива Креста.
От Билибино это 450-й километр. На обратном пути у меня будет время ознакомится с его окрестностями поближе. Восемь километров дорога идет вдоль реки, а затем у брошенного посёлка Промежуточный, под прямым углом вновь уходит в горы.
Спустившись с очередного перевала вижу две водовозки набирающие воду в ручье. Отсюда возят воду на готовящийся к разработке рудник Майский, находящийся за водоразделом.
В реках и ручьях близ Майского вода не питьевая. С слишком большим содержанием мышьяка.
На водоразделе навстречу попадается квадроцикл с местным человеком живущим охотой.
Спустившись вниз, справа проезжаем Майский,
а к двум часам дня доезжаем и до Комсомольского.
И тот и другой, бывшие посёлки, в которых сейчас только базы золотодобытчиков.
Прощаемся на развилке. Моросящий дождь то усиливается, то ослабевает. Пейзаж вокруг самый что ни на есть промышленно-старательский. Брошенный метал, мусор, лунный пейзаж перелопаченных полигонов.
До Певека отсюда 124 километра.
- Что, попьем чаю, или сразу поедем?
- Смотри сам. Тебе рулить.
- Тогда поехали. Пригреет, остановимся.
Так и поехали, полусонные, и чаю не попив.
Когда едешь попутчиком, считается дурным тоном, дремать или того хуже, спать. Но, время от времени, меня просто выключало. Сказалось неудобное лежбище, шум мотора, и жара в кабине. Наверное, все-таки, было бы лучше поставить палатку и в ней выспаться как следует.
Виктор тоже смурной. Рассказывает о том как жилые посёлки стали нежилыми, о затопленных бывших оловянных шахтах уходящих с побережья под Чаунскую губу. О том, что не стоило срывать с места тех штучных людей не только приспособившихся выживать в условиях крайнего северо-востока, но и живших здесь с удовольствием.
Хотелось задать ему вопрос, почему сам он не остался жить здесь. Сказать, что те, кто хотел остаться здесь, остались и живут. Даже там где уже нет никакой обеспечивающей жизнь инфраструктуры.
Но, не задал.
За окном всё еще было туманно, сыро и холодно. Да и ехать нам вместе еще, самое бОльшее, триста километров.
Здесь на перевале работают дорожники, нарезая на склоне новую нитку дороги, взамен идущей преимущественно по вершинам сопок.
Виктор относится к этому новшеству скептически.
Очередной перевал в полусотне километров перед Паляваамом.
В очередной раз, на мгновение задремав, вздрогнув, открываю глаза и вижу серо нечто, пересекающее дорогу в пятнадцати метрах перед нами.
- Это что, волк?
- Да, чёрт побери :
Благо дело, фотокамера в руках. Снимаю волка через лобовое стекло, а затем, приспустив боковое, и через него.
Флегматично настроенный зверь, перейдя дорогу, остановился в двадцати метрах от неё и развернувшись смотрит на машину.
Повернувшись к Виктору,вижу того, достающего из-за сиденья карабин.
Мгновение, и к нему пристегнут магазин с патронами. Еще одно, - передернут затвор, и патрон дослан в патронник.
Приоткрыв дверку, выбравшись из кабины, Виктор пристраивается на бампере, что бы попасть наверняка, а я молю небеса, что бы этого не случилось. Не по нраву мне такая "охота".
А волк спокойно и уверенно смотрит на целящегося в него конкурента.
Выстрел, второй, третий. Но, уже после первого, или одновременно с ним, зверь пластично разворачивается и, через мгновение, стелется на широких махах вдоль тундры.
Через секунду, другую, вздыхаю с облегчением. Оставшиеся, вылетевшие ему вдогонку пули тоже прошли мимо.
Виктор растерян. Он не понимает, как можно было с двадцати метров промазать в такую цель. Едем дальше.
Я тоже удивлён, что волк вот так запросто может разгуливать, никого не боясь. Возможно это молодой зверь, еще не видевший людей.
Спустившись с перевала в долину, проезжаем поворот на Эгвекинот, а за ним , через километр с небольшим, мост через реку Паляваам.
Вверх, вдоль этой реки идет летник на восток, до залива Креста.
От Билибино это 450-й километр. На обратном пути у меня будет время ознакомится с его окрестностями поближе. Восемь километров дорога идет вдоль реки, а затем у брошенного посёлка Промежуточный, под прямым углом вновь уходит в горы.
Спустившись с очередного перевала вижу две водовозки набирающие воду в ручье. Отсюда возят воду на готовящийся к разработке рудник Майский, находящийся за водоразделом.
В реках и ручьях близ Майского вода не питьевая. С слишком большим содержанием мышьяка.
На водоразделе навстречу попадается квадроцикл с местным человеком живущим охотой.
Спустившись вниз, справа проезжаем Майский,
а к двум часам дня доезжаем и до Комсомольского.
И тот и другой, бывшие посёлки, в которых сейчас только базы золотодобытчиков.
Прощаемся на развилке. Моросящий дождь то усиливается, то ослабевает. Пейзаж вокруг самый что ни на есть промышленно-старательский. Брошенный метал, мусор, лунный пейзаж перелопаченных полигонов.
До Певека отсюда 124 километра.
До вечера хотелось бы добраться до Певека, пополнить запас продуктов, и запалить костерок на берегу Восточно-Сибирского моря. Но, моросит дождь, движения никакого. Укрыв рюкзак кавером, обследую стоящую на развилке буровую на, случай переждать в ней дождь, или просто вскипятить на горелке чайку.
Через час стоплю, едущий с Комсомольского, наливник. Говорят, что едут на участок неподалеку. Подъезжаю с ними двадцать километров, до следующего брошенного поселка Быстрый.
Рядом с посёлком протекает небольшая река. Это значит, есть возможность приготовить горячее и переночевать под крышей, если будет такая необходимость.
Спустившись к ближайшим к реке домам, под крыльцом, на пороге одного из них, развожу костерок. 'Доширак' и чай с карамелью согревают изнутри, а жар от костра помогает подсушить одежду.
Осмотрев брошенный дом, допускаю возможность ночлега в нём. Судя по всему тут, с год назад, не то пережидали непогоду, не то некоторое время жили три человека.
Но, пока есть время, надо пробовать добраться до Певека.
На повороте с дороги к посёлку, небольшой балок из бруса, с грязью и бардаком внутри. Ждать попутную машину в нём не получится, а вот за ним, спрятаться от ветра и косого дождя, можно. В найденном неподалеку мятом ведре разжигаю небольшой костерок, рассчитывая на долгое сидение, когда с небольшого перевала, со стороны Комсомольского, доносится звук мотора приближающейся машины.
ГАЗ-66, с будкой в кузове, останавливается, в будке находится место. Тушу костер, закидываю в кузов рюкзак, к вечеру буду в Певеке.
В машине бригада 'Чаунэнерго', едущая с тундры, где восстанавливала пару упавших опор электролинии. Они почти две недели не были дома и тоже хотят быстрее добраться до Певека. Дорога плохая и едем не быстро, но еще засветло за бортом вначале вижу берег Чаунской губы,
затем базы в пригороде, и уже после, цветные домики самого северного города России.
Узнав, что я собираюсь ночевать на берегу в палатке, парни 'взяли надо мной шефство'. Разгрузившись на базе, парни расходятся по домам. А я, с одним из них отправляюсь в их ведомственную баньку, попариться и отмыться с дороги.
Между парилками, за разговором с уже отдыхавшей там небольшой компанией, выясняется, что у нас есть общие знакомые. Один из пограничников, просит передать привет моему знакомому, в том числе и чукотскому, путешественнику Косте Савве, с которым мы пересекались и во Владивостоке, у меня дома, к которому я заезжал перед отъездом в Москве, проконсультироваться по некоторым 'чукотским вопросам'.
После бани, через застолье в честь дня рождения знакомой моих новых знакомых, в итоге, устраивают на ночлег и постой к Диме, семья которого сейчас в отпуске на материке.
А за окном вход в Чаунскую губу, остров Большой Раутан и огоньки стоящего на рейде дежурного ледокола.
Утро встретило тихой, пасмурной погодой. Дима ушёл на работу, попросив, что если соберусь уйти, позвонить ему, что бы он пришел забрать ключ. А еще вчера мы с этим человеком не знали о существовании друг друга. У нормальных людей здесь это норма. Если можешь помочь человеку, и тебя это особо не затруднит, почему нет. Даже с точки зрения трезвого расчета, это оправданно. Когда понадобится помощь или поддержка тебе, больше шансов, что не пройдут и мимо тебя. Не посчитавшись ни со временем, ни с усилиями, ни с затратами. На северах, где малая ошибка, или изменения обстоятельств, могут обернуться большой бедой, это более чем важно.
Иду прогуляться по городку, с попутными закупками в магазинах.
В 1762 году, Чаунскую губу, где на удобном мысу, ныне расположился Певек, открыл купец-путешественник из Великого Устюга, Никита Шалауров. Но, здесь, упершись в непроходимые льды у мыса Шелагский, был вынужден вернуться в устье реки Колымы. Через два года вновь отправился на восток, вдоль побережья Чукотки. Здесь и пропал.
10 августа 1933 года, когда пароход 'Лейтенант Шмидт' бросил якорь напротив этого места, здесь стояли семь чукотских яранг и один дощатый домик.
Началось освоение края и изыскания. Через три года было доказано, что здесь есть промышленное месторождение олова, найдено первое месторождение золота. К весне 1941 года здесь уже два горнодобывающих предприятия. Через год были отстроены четыре пирса Певекского порта, стратегического торгового порта Северного морского пути.
Летом 1959 года заработал прииск Комсомольский, - самое крупное золотодобывающее предприятие Чукотки.
За последние десятилетия заброшены оловянный рудник 'Валькумей' и поселок при нём, развалено и уничтожено большинство промышленных и добывающих предприятий.
К концу девяностых годов в Певеке проживало почти тринадцать тысяч человек, сейчас едва ли более четырех тысяч:
Но, город еще живет. С 1944 года, дымит, греющая город и дающая электроэнергию Чаунская ТЭЦ.
Работают Морской порт и аэропорт, золотодобывающее, геологоразведочное, и несколько обеспечивающих жизнедеятельность предприятий. Много мелких магазинчиков, цены в которых в два, два с половиной раза отличаются от московских. При этом зарплаты, не сказать что бы высокие. Например, мои новые знакомые, восстанавливающие неполадки на линии электропередачи, получают на руки всего тридцать тысяч.
За счёт большого количества раскрашенных в яркие цвета домов, городок яркий, а ветра, поднимающие в воздух и уносящие всё и вся, делают его, более-менее чистым.
Времени у меня было немного, и потому считаю, что мне повезло, что не имел удовольствие испытать на себе 'южак'. Ураганный силы ветер, приходящий с юга и дующий неустанно, от одних суток до недели. Когда о его приближении в Певеке людей извещают, они затариваются едой, а многие и спиртным, и пережидают 'южак' по домам. Когда всё заканчивается, восстанавливают оторванные ветром двери подъездов, устраняют прочие неполадки, и жизнь продолжается.
В последние годы граница льдов Cеверного, пока еще ледовитого океана , летом всё более удаляется от побережья, и белые медведи летом, оставшись на берегу, в поисках пищи, случается, заходят и в город. Летом 2011 года таких незваных гостей пришлось выдворять из черты города трижды. Если медведь появляется в городке на берегу, то обычно, милиция с помощью большой машины оттесняет его в море и вынуждает уплыть.
Был случай, когда в городской черте медведица пыталась устроить себе берлогу для выведения потомства.
Здесь это никакой не экстрим, а обычные условия жизни.
Из того на что обратилось внимание, - тротуары поверх теплотрасс и бригада узбеков занимающаяся строительством пешеходной дорожки.
Если первое оправдано и поднятием над заносимой снегом землей и подогревом снизу, то, как сюда попали гастарбайтеры, мне неведомо. При здешних ценах на авиабилеты, дай Бог заработать на билет домой.
Вечером в гости к Диме приходят его друзья. Жарим гольца свежего, нарезаем соленого, закусываем. Попутно у них зарождается идея, на недельку, другую, рвануть на вездеходе в Усть-Чаун, на рыбалку и охоту. Принять участие в этой авантюре агитируют и меня. Жаль, что я не располагаю таким временем. У меня, максимум, пять дней, после которых надо будет возвращаться назад в Билибино, пока есть летник.
Поутру, миновав микрорайон, поднимаюсь на бугорок за заправку. Отсюда, до въезда в город, тянется что-то вроде промзоны. С попутным самосвалом доезжаю до отворота на аэропорт, а оттуда в УАЗике с пожилым водителем в старой кожаной летной куртке, до Апапельгино. Брошенного посёлка с действующим аэропортом Певека.
Узнав куда собираюсь, водитель предупредил о шляющейся по побережью паре белых медведей.
Морщины избороздившие его волевое лицо и седина, острый взгляд и выверенные движения, говорят, что не раз и не два довелось ему побывать на краю. Вот так, увидишь в первый раз человека, а рассказать о нём уже можешь многое. Буквально видишь его в контексте тех северных историй, который щекочут нервы и будоражат воображение.
На фоне заброшенности и разрухи вокруг, и сам аэропорт не выглядит действующим.
Проходя посёлок насквозь, вижу, что есть еще здесь и жилые, частные дома.
За ним дорога идет до Янраная, национального чукотского посёлка, перенесенного сюда когда-то с непогодистого мыса Шелагского. На ближайшем подъеме нечто вроде свалки, а дальше в обе стороны болотистая тундра. В одну сторону, заливаемая приливами и штормами, до берега губы, в другую до сопок с зубцами останцев, которые по местному - кекуры.
С полпути подхватывает автобус, везущий школьников из Певека, домой, в посёлок.
В поселке, мне рекомендовали познакомиться с местным энтузиастом фотографирования белых медведей. Посёлок на берегу, рядом свалка, и бредущим берегом зверям его не как не обойти.
Здесь не больше десятка жилых двухэтажных домов. Формальное занятие местных сбор брусники, лов гольца, охота на морзверя. Хороший ход гольца случается не каждый год, на морзверя охотиться надо уметь, что дано не всем. То есть, если бы не дотации, жить поселку было бы не чем.
Интересующего меня человека, дома не оказывается. Не смотря на свет в окне, на мой стук в дверь никто не отзывается. Значит не судьба.
Скоро вечер, самое время подумать о ночлеге. Это значит, как минимум, избежав любопытных глаз, отойти от посёлка и найти ровное место под палатку. Лучше там, где неожиданно поднявшийся ветер, не унесёт меня вместе с ней в море.
За посёлком, миновав кладбище, дохожу до одинокого балка.
Он открыт, точнее, вскрыт кем-то до меня. Судя по засохшему букетику в литровой банке, скорее всего, некоторое время назад балок понадобился для уединения какой-то паре.
В балке стол, печь, пара лежанок и нехитрая рыбацкая утварь. В любом случае, это лучше чем ночлег в палатке. Освобождаю одну из лежанок, под свой спальник.
Пока не стемнело, выхожу поздороваться с морем. Оно шумит, мягко набегающим на гальку пенными гребнями. Отсюда виден мыс Чаячий, а за ним из полосы тумана виднеется самый северный мыс Чукотки, Шелагский.
К ночи восточный ветер усиливается и сдувает часть тумана.
Сейчас, перечитав 'Дневник прибрежного плавания' Олега Куваева, уже по-другому воспринимаю эти, теперь уже знакомые мне места. Отчаянные те ребята, которые отправлялись в путь вдоль этого берега на латаной брезентом байдаре без весел. Отчаянные, это, если не сказать жестче:
Плавника на берегу много, но разжигать костер на ветру желания не возникает. Равно как и топить печь. На газовой горелке, в котелке, топлю снег набранный из остатков снежника в ближайшей расщелине, кипячу воду под супчик и чай. Затем, выставив стул на дощатую площадку перед дверью, где от ветра я защищён балком, ужинаю с видом на море.
Кстати оказывается и плеснуть в кружку из захваченной с собой фляжки с правильным напитком. Пока сижу, вижу проплывающую вдоль берега нерпу.
Хорошо!
Узнав куда собираюсь, водитель предупредил о шляющейся по побережью паре белых медведей.
Морщины избороздившие его волевое лицо и седина, острый взгляд и выверенные движения, говорят, что не раз и не два довелось ему побывать на краю. Вот так, увидишь в первый раз человека, а рассказать о нём уже можешь многое. Буквально видишь его в контексте тех северных историй, который щекочут нервы и будоражат воображение.
На фоне заброшенности и разрухи вокруг, и сам аэропорт не выглядит действующим.
Проходя посёлок насквозь, вижу, что есть еще здесь и жилые, частные дома.
За ним дорога идет до Янраная, национального чукотского посёлка, перенесенного сюда когда-то с непогодистого мыса Шелагского. На ближайшем подъеме нечто вроде свалки, а дальше в обе стороны болотистая тундра. В одну сторону, заливаемая приливами и штормами, до берега губы, в другую до сопок с зубцами останцев, которые по местному - кекуры.
С полпути подхватывает автобус, везущий школьников из Певека, домой, в посёлок.
В поселке, мне рекомендовали познакомиться с местным энтузиастом фотографирования белых медведей. Посёлок на берегу, рядом свалка, и бредущим берегом зверям его не как не обойти.
Здесь не больше десятка жилых двухэтажных домов. Формальное занятие местных сбор брусники, лов гольца, охота на морзверя. Хороший ход гольца случается не каждый год, на морзверя охотиться надо уметь, что дано не всем. То есть, если бы не дотации, жить поселку было бы не чем.
Интересующего меня человека, дома не оказывается. Не смотря на свет в окне, на мой стук в дверь никто не отзывается. Значит не судьба.
Скоро вечер, самое время подумать о ночлеге. Это значит, как минимум, избежав любопытных глаз, отойти от посёлка и найти ровное место под палатку. Лучше там, где неожиданно поднявшийся ветер, не унесёт меня вместе с ней в море.
За посёлком, миновав кладбище, дохожу до одинокого балка.
Он открыт, точнее, вскрыт кем-то до меня. Судя по засохшему букетику в литровой банке, скорее всего, некоторое время назад балок понадобился для уединения какой-то паре.
В балке стол, печь, пара лежанок и нехитрая рыбацкая утварь. В любом случае, это лучше чем ночлег в палатке. Освобождаю одну из лежанок, под свой спальник.
Пока не стемнело, выхожу поздороваться с морем. Оно шумит, мягко набегающим на гальку пенными гребнями. Отсюда виден мыс Чаячий, а за ним из полосы тумана виднеется самый северный мыс Чукотки, Шелагский.
К ночи восточный ветер усиливается и сдувает часть тумана.
Сейчас, перечитав 'Дневник прибрежного плавания' Олега Куваева, уже по-другому воспринимаю эти, теперь уже знакомые мне места. Отчаянные те ребята, которые отправлялись в путь вдоль этого берега на латаной брезентом байдаре без весел. Отчаянные, это, если не сказать жестче:
Плавника на берегу много, но разжигать костер на ветру желания не возникает. Равно как и топить печь. На газовой горелке, в котелке, топлю снег набранный из остатков снежника в ближайшей расщелине, кипячу воду под супчик и чай. Затем, выставив стул на дощатую площадку перед дверью, где от ветра я защищён балком, ужинаю с видом на море.
Кстати оказывается и плеснуть в кружку из захваченной с собой фляжки с правильным напитком. Пока сижу, вижу проплывающую вдоль берега нерпу.
Хорошо!
- Косатый
- Генерал-майор
- Сообщения: 28008
- Зарегистрирован: 16 окт 2010, 06:26
- Страна: Российская Федерация
- Откуда: Омск
Замечательная тема! Огромный риспектище и уважение! Продолжайте пожалуйста описывать ваши путешествия! А где можно прочитать о вашей экипировке и оружии? Наверняка уже спрашивали - и, если не затруднит - киньте ссылочку...плииз!)))))
Соколиная охота - царская, псовая - барская а оружейная ? -Псарская !
Основное оружие "для путешествий" на картинке. Экипировка без излишеств, разумно- достаточная.Косатый писал(а):А где можно прочитать о вашей экипировке и оружии? Наверняка уже спрашивали - и, если не затруднит - киньте ссылочку...плииз!)))))
Ночью просыпаюсь с ощущением, что что-то не так. Громыхают обрушивающиеся на берег волны, свистит ветер, гремит надорванный лист жести из обшивки балка. Но, в этой смеси звуков есть еще какие-то, сторонние звуки, не связанные с водой и ветром. Прислушавшись, я отчётливо слышу, что за стенкой, буквально в трех-четырёх метрах, кто-то роет гальку. Первая мысль, что прибежавшая с посёлка собака, пытается отрыть там, что-либо из отходов, выкинутых ранее хозяином балка. Или лисы. Или вообще мне это кажется. Потому как знаю, что в шуме ветра и волн показаться может всякое. Спросонья, на всякий случай, используя понятную всем зверям не нормативную лексику, громко ругаю и грозно требую незваного гостя идти восвояси. После чего, удивлением отмечаю, что привнесённые звуки прекратились.
- Вот так да:
Похоже, имеет смысл осмотреться. Нехотя выбравшись из тепла спального мешка, лишь накинув на плечи ветровку, открываю щеколду и выхожу на улицу. Осветив слабым светом налобного фонарика, все вокруг на расстояние до десяти метров, заглядываю и за угол балка, откуда доносились звуки. Но и там нет ни пугающего силуэта, ни отсвета глаз. Пока не продуло совсем, не мудрствуя, возвращаюсь назад в балок, запираю щеколду и, сделав глоток из фляжки, забираюсь в свою, ещё теплую, берложку. Вновь засыпая, под шум ветра и волн, вспоминаю, что выскакивал наружу без ружья. Понимая, что ругать себя за это и поздно и бессмысленно, засыпаю. Утром надо будет посмотреть, кто приходил, по следам на сыром песке.
Проснувшись утром, ощущение, что опять что-то не так. А это просто вообще исчез свист ветра и шум волн. За окошком синее небо. А снаружи вообще красота. Сияет солнце, спокойное море, тепло: На горизонте видно, что там над морем, дальше в сторону полюса, плотный сплошной туман.
Подогрев остатки ужина, завтракаю, пью чай, после чего проведя ревизию содержимого рюкзака, выкладываю в чехол от спального мешка, всё без чего я смогу обойтись одну ночёвку, и вешаю под висящие у печки плащи. Это лишний вес. Если всё будет нормально, то сегодня к вечеру я вернусь сюда. В крайнем случае, завтра.
Спустившись на берег, что бы помыть и отдраить песком освободившийся котелок, вижу на влажном песке, уходящую в сторону Шелагского мыса цепочку крупных следов.
Это первый след белого медведя, который я вижу, но я знаю, что это он. От следов бурого медведя отличается форма, чётко отпечатываются выпущенные наружу когти.
Вечером этих следов я здесь не видел.
Решаю идти верхом, нависающим над береговой полосой крутым берегом Внизу едва ли можно пройти насквозь из за периодически встречающихся, омываемых водой прижимов. А сверху и обзор будет лучше, и столкнуться со зверем нос к носу, шансов меньше.
Изначально собирался идти максимально возможно быстро, но попадающиеся по пути красоты вынуждают останавливаться, снимать рюкзак и заниматься их съемкой.
Это и розовый бисер капелек на пряно пахнущем листе,
и ярко желтые листья стелющегося кустарника,геодезический знак, с серпом и молотом на нём, летящий внизу, под краем обрыва, сокол, дружно срывающиеся и пикирующие вниз чайки на мысе Чаячьем.
Постепенно дохожу до косы внизу, с остатками разрушенного штормами балка, и еще двумя балками в отдалении.
Скорее всего, судя по описанию, Куваев с напарником, почти полвека назад, пережидали непогоду во время "прибрежного плавания", где-то здесь.
В одном из балков, вырвав дверь, 'навёл порядок' медведь. Его внимание здесь привлек матрас набитый оленьей шерстью.
Рядом скелет какого-то морского зверя.
Соседний балок заперт. Медведь только выдавил небольшое оконце.
Кажется, что зверь был здесь совсем недавно.
Было бы неплохо его догнать и сфотографировать, но с большим рюкзаком быстро идти не получается.
Пристраиваю его на крышу балка и дальше иду налегке.
- Вот так да:
Похоже, имеет смысл осмотреться. Нехотя выбравшись из тепла спального мешка, лишь накинув на плечи ветровку, открываю щеколду и выхожу на улицу. Осветив слабым светом налобного фонарика, все вокруг на расстояние до десяти метров, заглядываю и за угол балка, откуда доносились звуки. Но и там нет ни пугающего силуэта, ни отсвета глаз. Пока не продуло совсем, не мудрствуя, возвращаюсь назад в балок, запираю щеколду и, сделав глоток из фляжки, забираюсь в свою, ещё теплую, берложку. Вновь засыпая, под шум ветра и волн, вспоминаю, что выскакивал наружу без ружья. Понимая, что ругать себя за это и поздно и бессмысленно, засыпаю. Утром надо будет посмотреть, кто приходил, по следам на сыром песке.
Проснувшись утром, ощущение, что опять что-то не так. А это просто вообще исчез свист ветра и шум волн. За окошком синее небо. А снаружи вообще красота. Сияет солнце, спокойное море, тепло: На горизонте видно, что там над морем, дальше в сторону полюса, плотный сплошной туман.
Подогрев остатки ужина, завтракаю, пью чай, после чего проведя ревизию содержимого рюкзака, выкладываю в чехол от спального мешка, всё без чего я смогу обойтись одну ночёвку, и вешаю под висящие у печки плащи. Это лишний вес. Если всё будет нормально, то сегодня к вечеру я вернусь сюда. В крайнем случае, завтра.
Спустившись на берег, что бы помыть и отдраить песком освободившийся котелок, вижу на влажном песке, уходящую в сторону Шелагского мыса цепочку крупных следов.
Это первый след белого медведя, который я вижу, но я знаю, что это он. От следов бурого медведя отличается форма, чётко отпечатываются выпущенные наружу когти.
Вечером этих следов я здесь не видел.
Решаю идти верхом, нависающим над береговой полосой крутым берегом Внизу едва ли можно пройти насквозь из за периодически встречающихся, омываемых водой прижимов. А сверху и обзор будет лучше, и столкнуться со зверем нос к носу, шансов меньше.
Изначально собирался идти максимально возможно быстро, но попадающиеся по пути красоты вынуждают останавливаться, снимать рюкзак и заниматься их съемкой.
Это и розовый бисер капелек на пряно пахнущем листе,
и ярко желтые листья стелющегося кустарника,геодезический знак, с серпом и молотом на нём, летящий внизу, под краем обрыва, сокол, дружно срывающиеся и пикирующие вниз чайки на мысе Чаячьем.
Постепенно дохожу до косы внизу, с остатками разрушенного штормами балка, и еще двумя балками в отдалении.
Скорее всего, судя по описанию, Куваев с напарником, почти полвека назад, пережидали непогоду во время "прибрежного плавания", где-то здесь.
В одном из балков, вырвав дверь, 'навёл порядок' медведь. Его внимание здесь привлек матрас набитый оленьей шерстью.
Рядом скелет какого-то морского зверя.
Соседний балок заперт. Медведь только выдавил небольшое оконце.
Кажется, что зверь был здесь совсем недавно.
Было бы неплохо его догнать и сфотографировать, но с большим рюкзаком быстро идти не получается.
Пристраиваю его на крышу балка и дальше иду налегке.
Налегке идти получается не так быстро как хотелось бы. Сказывается усталость и жара. Денек выдался на славу. На припёке, в затишье, наверное, можно и позагорать. Возможно, медведь сейчас где- то дремлет пригревшись, в одной из ниш обрывистого берега. Там, где это возможно, заглядываю сверху, и просматриваю открывшуюся часть береговой линии в бинокль.
Есть гаги, загорает на солнышке сонная нерпа, а медведя не видно.
Пересекая очередной ручей, вздрагиваю, когда из под ног выскакивает, уже почти перелинявший в белого, заяц. Проводив его машинально вскинутым стволом, выдыхаю и продолжаю путь.
Наконец, удается добраться до длинной косы, тянущейся до места, где раньше было село Шелагское и перевала через который можно выйти к метеостанции Валькарай.
Расположившись удобнее, просматриваю косу и береговую линию до мыса Шелагского. Движущегося белого, или жёлтого пятна не наблюдается. Не спускаясь вниз, просматриваю берег и поблизости. Следов зверя нигде не видно. Конечно, он мог уйти берегом не только там, где следы отпечатываются явно. Мог уйти в сопки, привлеченный каким ни будь запахом. А мог и не уйти, находясь сейчас где ни будь подо мной, в какой ни будь нише изрезанного, вдающегося в воду прижимами берега.
Если спущусь вниз и попробую пройти этот участок, в обратном направлении берегом, не уверен, что это получится не замочив штанишек, или того хуже, камеру. Да и встречаться с медведем нос к носу мне совсем не хочется.
В надежде перевидеть зверя, тщательно исследую в бинокль и окружающие сопки. Заинтересовавшее меня светлое пятно, оказалось белесого цвета глыбой, соизмеримой по размером с медведем.
А вообще, случается, что белые медведи заходят в берег на семьдесят, и даже сто километров. Наверняка встречаются там с бурыми. Интересно, кто из них, завидев необычной расцветки подобного себе зверя, крутит у виска пальцем. Впрочем, у бурых тоже встречаются весьма блондинистые особи. А белые запросто могут так перемазаться, что белыми их назвать можно только опознав по видовым признакам.
Отдыхая на припёке, размышляю, как поступить дальше.
Сейчас отсюда и до вечера, мне вполне хватило бы времени добраться и до бывшего посёлка Шелагского, где должен быть балок и, если там не сложится, до метеостанции Валькарай. Или до брошенной станции в скалах на мысу. Но, в азарте, надеясь догнать зверя, я оставил рюкзак позади. К нему, хочешь не хочешь, надо возвращаться. Хотя бы потому что, пока я здесь, зверь вполне мог вернуться к балкам и его обнаружить.
Пока вернусь к рюкзаку, солнце опустится к горизонту и начнёт смеркаться. Вскрывать запертый чужой балок, что бы переночевать в нём, не хочется, потому как это не правильно. Ночевать в палатке, когда шляющийся по берегу зверь неизвестно где, нежелательно. Уже осень, ночи тёмные и длинные.
Принимая всё это во внимание, лучше будет вернуться на ночлег в балок, где ночевал накануне. А утром, если будет желание, рвануть напрямик дальше. На том и порешил.
Теперь можно неспешно возвращаться обратно, наслаждаясь погодой, подъедая бруснику, снимая тех в кого дух этих мест преобразился, чтобы рассмотреть меня получше.
А преобразился он в самого настоящего чукотского кузнечика.
Вот уж кого никак не ожидал встретить на чукотском побережье ледовитого океана. А потом в бабочку. Хоть и не медведь, но тоже белая, красивая.
Потом в тюленя зрелого, тюленя помоложе, пожилую бабушку тюленя, совершенно растерявшуюся неожиданно увидевшую меня в метре от себя.
Мне показалось, что в этот момент она попрощалась с жизнью, смирившись с неизбежным концом. И не сразу поверила, что это не так, когда я сказал ей: " Можешь уйти...". Подумав, неуклюже развернулась, медленно уползла под воду и уплыла.
А я наслаждаюсь закатом. Одним из самых красивых у меня в этом году.
А потом, поленившись взбираться вверх, решаюсь обогнуть последний перед балком мыс, по берегу.
Это была ошибка. Кое где, по скользким камням, пробираться приходится почти по пояс в воде. Обхожу уголок, выбираюсь на берег, отжимаю штанишки и шерстяные портянки и к следующему. Когда, обогнув последний, выхожу на косу, переодеваюсь в сухое.
Пока набирал в пакет снега для приготовления ужина и чая, стемнело. К балку подошел уже в полной темноте. Здесь меня ждал ещё один сюрприз. В моё отсутствие появлялся хозяин, который прибил на место вырваные петли и повесил на дверь новый замок.
Топорик с собой был, и мне не стоило большого труда поддеть петли, вынуть гвозди, переночевать и, утром вернуть всё на место как было. Но делать этого не стал. Это совсем не тоже самое, как воспользоваться открытым балком.
Обследовав окно, обнаруживаю, что стекла из него можно аккуратно вынуть и потом вставить на место. Подсвечивая себе фонариком, через окно палкой, аккуратно снимаю с вешалки плащ, достаю не обнаруженные хозяином балка оставленные здесь свои вещи, и вешаю плащ на место. Стекла возвращаю в раму.
Теперь самое время позаботиться о ночлеге. Уйдя с берега и дойдя до ближайшего ручья у подножия сопок, ставлю палатку, ужинаю и устраиваюсь спать.
Есть гаги, загорает на солнышке сонная нерпа, а медведя не видно.
Пересекая очередной ручей, вздрагиваю, когда из под ног выскакивает, уже почти перелинявший в белого, заяц. Проводив его машинально вскинутым стволом, выдыхаю и продолжаю путь.
Наконец, удается добраться до длинной косы, тянущейся до места, где раньше было село Шелагское и перевала через который можно выйти к метеостанции Валькарай.
Расположившись удобнее, просматриваю косу и береговую линию до мыса Шелагского. Движущегося белого, или жёлтого пятна не наблюдается. Не спускаясь вниз, просматриваю берег и поблизости. Следов зверя нигде не видно. Конечно, он мог уйти берегом не только там, где следы отпечатываются явно. Мог уйти в сопки, привлеченный каким ни будь запахом. А мог и не уйти, находясь сейчас где ни будь подо мной, в какой ни будь нише изрезанного, вдающегося в воду прижимами берега.
Если спущусь вниз и попробую пройти этот участок, в обратном направлении берегом, не уверен, что это получится не замочив штанишек, или того хуже, камеру. Да и встречаться с медведем нос к носу мне совсем не хочется.
В надежде перевидеть зверя, тщательно исследую в бинокль и окружающие сопки. Заинтересовавшее меня светлое пятно, оказалось белесого цвета глыбой, соизмеримой по размером с медведем.
А вообще, случается, что белые медведи заходят в берег на семьдесят, и даже сто километров. Наверняка встречаются там с бурыми. Интересно, кто из них, завидев необычной расцветки подобного себе зверя, крутит у виска пальцем. Впрочем, у бурых тоже встречаются весьма блондинистые особи. А белые запросто могут так перемазаться, что белыми их назвать можно только опознав по видовым признакам.
Отдыхая на припёке, размышляю, как поступить дальше.
Сейчас отсюда и до вечера, мне вполне хватило бы времени добраться и до бывшего посёлка Шелагского, где должен быть балок и, если там не сложится, до метеостанции Валькарай. Или до брошенной станции в скалах на мысу. Но, в азарте, надеясь догнать зверя, я оставил рюкзак позади. К нему, хочешь не хочешь, надо возвращаться. Хотя бы потому что, пока я здесь, зверь вполне мог вернуться к балкам и его обнаружить.
Пока вернусь к рюкзаку, солнце опустится к горизонту и начнёт смеркаться. Вскрывать запертый чужой балок, что бы переночевать в нём, не хочется, потому как это не правильно. Ночевать в палатке, когда шляющийся по берегу зверь неизвестно где, нежелательно. Уже осень, ночи тёмные и длинные.
Принимая всё это во внимание, лучше будет вернуться на ночлег в балок, где ночевал накануне. А утром, если будет желание, рвануть напрямик дальше. На том и порешил.
Теперь можно неспешно возвращаться обратно, наслаждаясь погодой, подъедая бруснику, снимая тех в кого дух этих мест преобразился, чтобы рассмотреть меня получше.
А преобразился он в самого настоящего чукотского кузнечика.
Вот уж кого никак не ожидал встретить на чукотском побережье ледовитого океана. А потом в бабочку. Хоть и не медведь, но тоже белая, красивая.
Потом в тюленя зрелого, тюленя помоложе, пожилую бабушку тюленя, совершенно растерявшуюся неожиданно увидевшую меня в метре от себя.
Мне показалось, что в этот момент она попрощалась с жизнью, смирившись с неизбежным концом. И не сразу поверила, что это не так, когда я сказал ей: " Можешь уйти...". Подумав, неуклюже развернулась, медленно уползла под воду и уплыла.
А я наслаждаюсь закатом. Одним из самых красивых у меня в этом году.
А потом, поленившись взбираться вверх, решаюсь обогнуть последний перед балком мыс, по берегу.
Это была ошибка. Кое где, по скользким камням, пробираться приходится почти по пояс в воде. Обхожу уголок, выбираюсь на берег, отжимаю штанишки и шерстяные портянки и к следующему. Когда, обогнув последний, выхожу на косу, переодеваюсь в сухое.
Пока набирал в пакет снега для приготовления ужина и чая, стемнело. К балку подошел уже в полной темноте. Здесь меня ждал ещё один сюрприз. В моё отсутствие появлялся хозяин, который прибил на место вырваные петли и повесил на дверь новый замок.
Топорик с собой был, и мне не стоило большого труда поддеть петли, вынуть гвозди, переночевать и, утром вернуть всё на место как было. Но делать этого не стал. Это совсем не тоже самое, как воспользоваться открытым балком.
Обследовав окно, обнаруживаю, что стекла из него можно аккуратно вынуть и потом вставить на место. Подсвечивая себе фонариком, через окно палкой, аккуратно снимаю с вешалки плащ, достаю не обнаруженные хозяином балка оставленные здесь свои вещи, и вешаю плащ на место. Стекла возвращаю в раму.
Теперь самое время позаботиться о ночлеге. Уйдя с берега и дойдя до ближайшего ручья у подножия сопок, ставлю палатку, ужинаю и устраиваюсь спать.
Ночью порывистый ветер, и хлещущий дождь. Утром, хмурое небо, серое, в барашках волн, море, клочья тумана зацепившиеся за кекуры на сопках. Вчерашний тихий, теплый и солнечный день уже в прошлом.
По мокрым и скользким камням идти на Шелагский не хочется. День туда, день там, день обратно. За это время погода может стать еще хуже. Лучше в следующий раз, имея запас времени устроить путешествие подольше. Берегом, или в виде прибрежного плаванья.
За Янранаем выхожу на песчаный берег и иду в сторону Апапельгино и Певека.
На некотором удалении друг от друга рыбацкие балки. Судя по всему, местные жители летом выезжают сюда, не только на рыбалку, но и просто так, развеяться, пожарить шашлыки. Сейчас на берегу пустынно. Рваный мячик, занесённые песком обрывки сетей, чудового вида водоросли, выброшенные на берег штормом.
А еще чуть замытые следы белого медведя. Другого медведя, след которого в два с половиной раза крупнее встреченного накануне. Этот размером с большую тарелку.
Балки не заперты на замок, в них почти ничего нет, но, во всех из них медведь выдавил маленькое окошко, которое обычно, с тыльной стороны. Живо представляю себе как зверь, подойдя к балку, встает на задние лапы и, выдавив стекло, просовывает внутрь нос, втягивает воздух. Если ничем съестным не пахнет, интерес теряется и зверь идет дальше.
Когда наползает очередной заряд, и дождь из мелко моросящей стадии переходит в ливень, укрываюсь в очередном балке. Когда прекращается, иду дальше.
По пути попадаются стая гаг и стая черных казарок.
В один из моментов, когда фотографирую яркие 'клумбы' растительности на песке, из моря, рядом с берегом, вдруг появляется большой морской зверь, который увидев меня, скрывается под водой и уходит дальше от берега. Снять не успеваю но, похоже, что это был лахтак.
Ближе к вечеру, не без труда, через болото и кочковатую тундру, выбираюсь сначала к дороге, и уже по ней к Апапельгино.
Смеркается. Если не будет попутной машины, ночевать придется где ни будь здесь.
Но, мне опять везет. Появляется попутный самосвал, который подхватывает меня до Певека.
Выбравшись из непогоды, замечательно, принять горячий душ, переодеться в сухое, принять участие в дружеском застолье.
К утру ветер с восточного поменялся на северный. Об стекло окна выходящего на губу звонко бьются все увеличивающиеся в количестве снежинки.
Лейтмотивом в голове, как на заевшей пластинке, звучат слова из рок-оперы 'Юнонна и Авось': 'Пора возвращаться...'.
Пора покидать "город ромашек", пока не занесло снегом перевалы, и не перестали ходить машины.
По мокрым и скользким камням идти на Шелагский не хочется. День туда, день там, день обратно. За это время погода может стать еще хуже. Лучше в следующий раз, имея запас времени устроить путешествие подольше. Берегом, или в виде прибрежного плаванья.
За Янранаем выхожу на песчаный берег и иду в сторону Апапельгино и Певека.
На некотором удалении друг от друга рыбацкие балки. Судя по всему, местные жители летом выезжают сюда, не только на рыбалку, но и просто так, развеяться, пожарить шашлыки. Сейчас на берегу пустынно. Рваный мячик, занесённые песком обрывки сетей, чудового вида водоросли, выброшенные на берег штормом.
А еще чуть замытые следы белого медведя. Другого медведя, след которого в два с половиной раза крупнее встреченного накануне. Этот размером с большую тарелку.
Балки не заперты на замок, в них почти ничего нет, но, во всех из них медведь выдавил маленькое окошко, которое обычно, с тыльной стороны. Живо представляю себе как зверь, подойдя к балку, встает на задние лапы и, выдавив стекло, просовывает внутрь нос, втягивает воздух. Если ничем съестным не пахнет, интерес теряется и зверь идет дальше.
Когда наползает очередной заряд, и дождь из мелко моросящей стадии переходит в ливень, укрываюсь в очередном балке. Когда прекращается, иду дальше.
По пути попадаются стая гаг и стая черных казарок.
В один из моментов, когда фотографирую яркие 'клумбы' растительности на песке, из моря, рядом с берегом, вдруг появляется большой морской зверь, который увидев меня, скрывается под водой и уходит дальше от берега. Снять не успеваю но, похоже, что это был лахтак.
Ближе к вечеру, не без труда, через болото и кочковатую тундру, выбираюсь сначала к дороге, и уже по ней к Апапельгино.
Смеркается. Если не будет попутной машины, ночевать придется где ни будь здесь.
Но, мне опять везет. Появляется попутный самосвал, который подхватывает меня до Певека.
Выбравшись из непогоды, замечательно, принять горячий душ, переодеться в сухое, принять участие в дружеском застолье.
К утру ветер с восточного поменялся на северный. Об стекло окна выходящего на губу звонко бьются все увеличивающиеся в количестве снежинки.
Лейтмотивом в голове, как на заевшей пластинке, звучат слова из рок-оперы 'Юнонна и Авось': 'Пора возвращаться...'.
Пора покидать "город ромашек", пока не занесло снегом перевалы, и не перестали ходить машины.
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 7 гостей