Юрий Поляков продолжает цикл своих статей.
http://lgz.ru/article/-27-6650-04-07-20 ... usskim-10/
ЦИТАТА:
"Желание быть русским-10
"Литературная газета" Общество / Новейшая история / Особое мнение
Поляков Юрий
Желание быть русским - 10
4 Июля 2018
XI. Разнородцы.
Тысячелетний исторический опыт созидания и распада держав учит: почти каждый народ, даже самый немногочисленный, мечтает о независимости, подобно тому, как самая невзрачная кассирша грезит, что в их богом забытое отделение Сбербанка вдруг заглянет, 'дыша духами и туманами', сам Герман Греф, влюбится в неё и, не сходя с места, женится. В личной жизни такое почти невозможно, а вот в геополитике редко, но случается. Иначе как объяснить, что тридцатимиллионный народ курдов до сих пор своего государства не имеет, а эстонцы и туркмены, которых в десять раз меньше, имеют. О княжестве Монако я даже не говорю, это просто какая-то шутка Предвечного Крупье.
Но вот что любопытно, когда история, как правило, на обломках рухнувшей империи, даёт шанс народу создать своё собственное государство, каждый лимитроф не прочь запереть в своих свежих границах несколько близлежащих племён, чьё точно такое же стремление к самоопределению вплоть до отделения воспринимается как злостный сепаратизм, достойный кары. Не замечать эту двуликость этнического свободолюбия при строительстве или демонтаже многонационального государства, то же самое, что мыть ноги в речке с пираньями.
Я не люблю 'дракономанию' наших либеральных интеллигентов, но тут шварцевская аллегория работает на сто процентов. Борцы за общечеловеческие ценности боялись, что разрубленное на куски розовое тело имперского дракона, политое мёртвой водой русского шовинизма, оживёт, снова закогтит несчастных 'узников матрёшки' и начнёт изрыгать во все стороны напалм. Но оказалось, некоторые из отсечённых кусков сами превратились в дракончиков, злых и непримиримых к чужой свободе.
Многие межэтнические узлы, разрубленные при распаде СССР и доставшиеся в наследство новым государствам, включая Россию, завязались ещё в начале прошлого века, в результате тех компромиссов и решений, которыми сопровождалось сшивание страны, расползшейся после революции и Гражданской войны. Скажем прямо: порой области и регионы, населённые в том числе русскими, становились бонусами и взятками тем племенным элитам, у которых были серьёзные намерения и шансы для отделения, но жажда территориальных приобретений пересилила. Гигантомания - болезнь лилипутов. С чаяниями и настроениями обитателей прирезаемых земель, с их 'комплементарностью' никто не считался.
Происходило это не только в 1920-е, когда 'ещё закон не отвердел' и не 'подернулась тиной советская мешанина'. Крым стал, наверное, самой грандиозной в мировой истории взяткой, которую получила от центра влиятельная украинская элита. На её поддержку Хрущёв очень рассчитывал в будущих схватках за власть. Дело в том, что украинские области были размерами невелики, но зато количеством почти не уступали областям громадной РСФСР. Это важно, ведь главными игроками на поле советской партийной демократии были как раз первые секретари обкомов, именно они чуть не свергли Сталина, когда тот в 1936 году задумал провести альтернативные выборы в советы всех уровней, чтобы убрать из власти 'рубак', так и не понявших, что гражданская война и социалистическое строительство - вещи разные. Тех, кто заинтересовался этой малоизвестной страницей истории, отсылаю к замечательной книге Юрия Жукова 'Иной Сталин'.
С украинской партноменклатурой, рождённой 'коренизацией', повторился тот же сюжет, как когда-то с польской шляхтой, приравненной к русскому дворянству, что не лучшим образом сказалось на судьбе империи Романовых. Думаю, чрезмерное влияние в общесоюзных органах власти выходцев с Украины, особенно с западной, с их особым мировосприятием сыграло свою роль в крушении Советского Союза.
Границы, проводимые внутри СССР, преследовали скорее политические, нежели этнокультурные цели, нередко центру приходилось заискивать перед впадающими в восторг самоопределения окраинами. Недаром злопамятный наркомнац Джугашвили, придя по-настоящему к власти, расправился со всеми лидерами националистов, начав, конечно, с русских. Но вот вопрос: а можно ли было сшить страну иначе, без территориальных бонусов и заигрывания с влиятельными этническими элитами, не жертвуя интересами малых ради великих задач? Думаю, вряд ли. У нас часто любят напоминать, что сперва Совет народных комиссаров был правительством инородцев, русских там не было. Это, конечно же, преувеличение, но не слишком сильное. Вспомним: борьба за власть в партии шла между не совсем русским Лениным и совсем нерусским Свердловым, а когда оба ушли из жизни при не выясненных до сих пор обстоятельствах, за трон схватились Троцкий, Каменев, Зиновьев и Сталин, все как есть нерусские.
Но я бы не стал именовать их инородцами, скорее уж - 'разнородцами', по аналогии с разночинцами, которых так звали совсем не потому, что они дослужились до разных чинов: коллежский асессор, надворный советник... Нет, это были люди, вышедшие, выломившиеся из своих сословий (дворянства, духовенства, чиновничества, купечества, мещанства), образовав новую страту с особыми целями и идеями революционного обновления общества. Пути назад им уже не было. Так же и 'разнородцы' оторвались от своих этносов, образовав, как сказал бы Лев Гумилёв, 'консорциум', интересы которого были кровно связаны с судьбой большой России. На исторической родине, а она есть не только у евреев, делать им было нечего: там местные повара готовили свои острые блюда. Печальная судьба красных латышей, эстонцев, финнов, венгров, поляков, вернувшихся к себе на родину, тому свидетельство. Так вот, 'разнородцы' больше всех стремились к восстановлению империи, рассчитывая на высокий статус в правящем слое. О том, что революция пожирает своих детей, эти марксисты, знавшие назубок историю Великой французской революции, как-то забыли. Они-то и собрали, склепали, сшили суровыми нитями, не считаясь ни с чем, СССР, в основание которого для прочности по старинной традиции и был замурован их мятежный прах.
Осмелюсь предположить: если бы во власти после революции царили политики, представляющие исключительно русский народ, уставший от донорства и имперской ноши, страну не собрали бы. Даже казаки хотели самостийности! Встал бы министр из вятских и сказал бы: 'Да пропади они пропадом со своими арыками, акынами, кишлаками, кунаками и шашлыками. Без них проживём!' А товарищ министра, воспитанный на статьях Михаила Меньшикова, добавил бы: 'А Польша в благодарность за дарованную свободу должна забрать от нас своих евреев! Пусть возвращаются, откуда пришли!' Был бы тогда у нас великий Советский Союз? Нет, боюсь, не было бы:
XII. НЕУВЯЗОЧКА
Учитывая явное или скрытое стремление этносов к самоопределению, власть в любой многонациональной стране ведёт с этническими группами, её населяющими, сложную административную и культурно-политическую игру, иногда тонкую, многоуровневую, а иногда грубую, жёсткую, даже свирепую, доходящую до геноцида, как с армянами на землях Османской империи или с евреями в Третьем рейхе. Вы удивитесь, но ещё во второй половине XIX века мировое сообщество призывало Россию учиться у Германии, как надо эмансипировать евреев. Более того, когда началась мировая война, царскому правительству своих подданных-иудеев приходилось из зоны боёв на Западном фронте переселять в города Сибири и Урала. Нет, власть не опасалась за их жизнь, её пугали симпатии иудеев к наступавшим немцам. Именно тогда рухнула черта оседлости, декрет Временного правительства лишь закончил начатое войной. Кто же мог вообразить, что немецкое государство через 20 лет придёт к патологическому антисемитизму?
Но есть и другие примеры. Так, Вена ради сохранения империи после грандиозного восстания венгров 1848 года, подавленного лишь с помощью России, верной букве и духу Священного союза, пошла на переформатирование всего государства и стала Австро-Венгрией. Будучи в течение нескольких лет председателем общества дружбы 'Россия -Венгрия', я много ездил по этой стране, любуясь ландшафтными и архитектурными красотами, но особое моё восхищение, как драматурга, вызывали роскошные здания театров, построенных во второй половине XIX и начале XX веков даже в небольших городах. По сравнению с иными из этих храмов Мельпомены наш МХАТ в Камергерском - рабочий, извините, клуб. Так Вена доказывала Будапешту плюсы и выгоды от пребывания в 'лоскутной империи' и в общем-то доказала. Если бы не мировая война, неизвестно ещё, как сложилась бы судьба этой сверхдержавы. Во всяком случае, Венгрия в итоге потеряла две трети земель, которые контролировала, будучи в составе империи Габсбургов. Сегодня в Будапеште в редком офисе или ресторане не висит на стене карта большой Венгрии, какой она была до Трианона. Не правда ли, странная любовь к былым границам? И это в стране Евросоюза, вроде как мечтающего вообще стереть всяческие рубежи. К тому же старые карты, как мы знаем, имеют свойство оживать:
Кстати, есть непроверенная версия, что эрцгерцог Фердинанд хотел, сев на престол, снова переформатировать страну, объявив её Австро-Венгро-Славией. Напряжённость росла: славяне, вдохновленные успехом русских войск на Балканах, не хотели больше мириться с положением второсортных подданных Габсбургов. Но не всем это нравилось. Лидеры национально-освободительного движения понимали, что высокий статус славян в империи снизит накал борьбы за самоопределение вплоть до отделения. Кстати, не все славяне кипели пассионарностью, как сербы и болгары. Не верится мне, что герои Гашека, покинув 'пивницы', пошли бы на баррикады ради свободы и независимости. Может, именно за это просвещённые чехи и недолюбливают автора 'Похождений бравого солдата Швейка'? Так или иначе, организация 'Чёрная рука' дотянулась до несчастного Фердинанда и его беременной супруги. Вскоре на Балканах поднялось мощное славянское государство Югославия, выстроенное по имперскому принципу. А могло быть иначе? Не знаю, но когда сегодня за сорок минут доезжаешь из Вены в Братиславу, чтобы поесть гусиной печёнки, думаешь: 'Наверное, могло:' Дружнее надо жить империям, глядишь, уцелели бы, но тогда бы они не были империями.
В России тоже власть вела с населявшими её народами свою игру, используя традиционные кнут и пряник. Бояр и воевод за лишние обиды, чинимые неруси, царь порой сурово наказывал. Своих русских смутьянов карали куда как строже: Пугачёву отрубили голову, а генералиссимусу Тадеушу Костюшко, пролившему крови не меньше, сохранили жизнь, а потом отпустили восвояси, вручив 12 тысяч рублей (примерная стоимость 1000 крепостных душ) Декабристов повесили, а Шамиль доживал век на обильных казённых харчах в Калуге, дети его были обласканы при дворе. Говорят, когда его, пленённого, полмесяца везли к месту ссылки, он вздохнул, мол, если бы знал, что Россия такая большая, никогда бы не стал с ней воевать. Впрочем, генерал Дудаев знал, даже излетал СССР вдоль и поперёк. А толку? История мне напоминает иногда даму, которая пользуется всеми мыслимыми способами предохранения и регулярно при этом залетает.
О межнациональной политике большевиков мы уже в этих заметках говорили, и не раз. Добавлю, она всегда была извилиста, противоречива и зависела от текущих задач, ибо к чему заморачиваться принципами, если впереди всё равно маячит слияние наций. Но учитель истории, поставивший мне в 10-м классе пятёрку за реферат 'Советский народ - новая историческая общность', лет через 10 эмигрировал в Израиль. В 1920-е, когда надо было максимально ослабить русский народ, в котором ошибочно видели ресурс для реставрации монархии, советская власть в конфликте казаков с горцами горячо поддержала кавказские народы. 'Расказачивание' по жестокости и размаху мало чем уступает холокосту. Однако через два десятилетия во время Великой Отечественной войны советская власть казаков, отважно воевавших, реабилитировала, частично вернув былые привилегии, а вот их вчерашних супостатов - горцев и некоторые другие народы наказала депортацией. Думаю, карала она не столько за коллаборационизм, этим грешили и другие народы, но прежде всего, мне кажется, за неблагодарность. Сталин, как человек с Кавказа, был очень чувствителен к этому: мол, мы вас холили и лелеяли, вознесли над русскими, а вы за предоброе презлым отплатили!
В руках государства есть ещё один мощный инструмент межнациональной политики, ведь мало быть отдельным этносом, надо ещё, чтобы власть тебя признавала таковым. А разве бывает по-другому? Да сколько угодно! Поляки в упор не видят кошубов. На Украине отказывают в праве русинам считаться самостоятельным народом, хотя у этнологов на этот счёт сомнений нет. Наоборот, учёные весьма скептически относятся к этнониму 'украинец'. В самом деле, много ли общего у галичанина, харьковчанина и одессита? Про Донбасс и говорить нечего. А поди ж ты - титульная нация! Лет десять назад у меня в радиоэфире возник спор с киевским академиком, который, упрекая нас, всё время твердил: 'Вот вы, россияне:' 'Вы кого имеете в виду?' - уточнил я, не выдержав. 'Вас, русских:' - 'Тогда, так и говорите. Россиянин - это гражданин России, он может быть русским, башкиром, якутом, евреем, аварцем: Вот вы сами-то, кто по национальности?' 'Я: украинец:' - неуверенно ответил он. 'Допустим, а если бы вы были русским, но при этом гражданином Украины. Как вас называть в таком случае?' 'Украинцем!' - с нарастающей обидой ответил он. - 'Но так не бывает!' 'Бывает!' - в его голосе послышалась угроза. 'Зря! Запутаетесь. Возьмите пример с России, - посоветовал я, - введите термин 'украинянин', он будет обозначать гражданство, а 'украинец' - национальность:' 'Не хочем!' - взревел академик так, что ведущий испугался. 'Тогда у вас всё плохо закончится:' - предостерёг я и, к сожалению, не ошибся.
Казалось бы, плёвое дело, как себя называть. Может быть, вообще не стоит циклиться на племенной принадлежности? Такая точка зрения существует, особенно среди тех, кто затрудняется с самоидентификацией, испытывая раздвоение этнического сознания или считая себя по национальности 'москвичом', 'парижанином' или 'брайтон-бичом'. О таких людях я писал выше. Кстати, в современной российской науке преобладает конструктивистское понимание этноса, мол, в реальности он не существует, а только в воображении людей. Кровь не имеет значения, важно, кем себя человек считает. Если африканец выучит русский язык, прочитает Пушкина и научится варить щи, он станет русским. Тех, кто думает иначе, презрительно называют примордиалистами. Думаю, наши конструктивисты и подсказали власти изъять графу 'национальность' из паспорта, считая её ненужной, даже вредной, усугубляющей межплеменную рознь. Но у подавляющего большинства, отчётливо сознающего, какого они роду-племени, эта графа затруднений не вызывает и даже предпочтительна, судя по тому, что в некоторых автономиях ввели вкладыши, куда по желанию гражданина вписывается его национальность, чтобы не забыл.
Наша просвещённая власть, озабоченная формированием гражданского общества, изымая пресловутую графу из паспорта, рассуждала, видимо, так: для государства любой человек - прежде всего гражданин России, независимо от разреза глаз, цвета волос, формы носа и языка, на котором говорили его предки, а возможно, продолжает говорить и он сам. Скажем, судье вершащему закон, не важна ваша племенная принадлежность, хотя этнические преступные сообщества существуют. Если гражданину лишний раз не напоминать о его национальности, то чаемая российская политическая нация сложится быстрее и будет прочнее. Так ли это? Возможно, но пока оттого, что из паспорта исчезла эта графа, а из анкет пресловутый пятый пункт, я не перестал ощущать себя русским, мои друзья соответственно - татарами, евреями, аварцами, карелами и т.д. Национальность ведь не в графе, а в сердце или в голове. У кого как: В общем, налицо обычный административный эксперимент, причем более гуманный, чем в иных европейских странах, где в анкетах появились вместо пап и мам, родитель-А и родитель-Б.
Но возникает неувязочка. Как от родителей, чей пол теперь обозначают литерами, появляются дети, я ещё могу сообразить, но объясните мне, на каких правовых основаниях у нас имеются автономии, носящие имена Татарстан, Коми, Саха-
Якутия, Калмыкия, Адыгея? Нет, я не унитарист, я, как говорится, поддерживаю, одобряю, желаю процветания им именно в таком автономном качестве. Но, согласитесь, если для государства не существует национальности граждан, то почему для него должны существовать национальные субъекты? Откуда они взялись? Зачем на планете, где размножаются с помощью почкования, будки с буквами 'М' и 'Ж'? Откуда мы знаем, что в Калмыкии живут калмыки, если их этническая принадлежность нигде не зафиксирована. У них заметный разрез глаз? Ладно. А карела от русского сразу не отличишь, но Республика Карелия вот она, на карте.
Можно, конечно, сказать, что это просто дань исторической традиции: есть же во Франции - Нормандия, Прованс, Шампань и даже Коньяк. Но, во-первых, такое сравнение очень не понравится титульным народам наших автономий, во-вторых, у этих провинций нет конституций, а в-третьих, там не говорят и не ведут делопроизводство на шампанском или коньячном языках. Более того, изначально смысл наших автономий в том и заключается, чтобы развивать и сохранять национальную самобытность того или иного этноса в многонациональном федеративном государстве. Плохо ли это? Замечательно! Благодаря такой политике в России не исчез ни один малый народ. Что же смущает? Скажу: абсурдистская логика и теоретическая беспомощность в государственном строительстве. Помните, мы уже говорили про то, что в конституции СССР тоже была одна маленькая неувязка: забыли прописать процедуру выхода из Союза. А чем все кончилось?
Но ведь национальность граждан всё равно учитывается, например, при переписях населения, этническая статистика всё-таки ведётся, что необходимо, скажем, для прогнозирования электоральных предпочтений, и тогда возникает другой вопрос. Почему это происходит втайне от общественного мнения? Разве этническая принадлежность - дурная болезнь, которую надо скрывать? Не думаю:
Мне кажется, исчезновение графы 'национальность' не может нравиться тем, кто ощущает полноценную связь со своим народом. Русских это касается в первую очередь, и вот почему. В заметках не раз говорилось, что мы в силу многих исторических причин стали в Отечестве чем-то вроде 'этнического эфира' - русскими по умолчанию, что слово 'русский' довольно редко присутствует в нашей официальной риторике, информационной сфере, где его до сих пор как бы стесняются. Как член президентского совета, я много лет присутствую в Кремле на вручении государственных наград. Представители наших национальных автономий, принимая знак отличия, не забывают добрым словом помянуть свой, пусть даже совсем небольшой народ. Мал золотник - да дорог! Но я не припомню, чтобы кто-то обмолвился о своей принадлежности к великому русскому народу. Приучили-таки. А теперь ещё и сам 'пятый пункт' убрали.
Можно, конечно, резонно заметить: другие этносы нашей страны оказались в таком же положении. Но вот ведь какая недодумка вышла: остальные народы, лишённые теперь как бы национального штрихкода, имеют при этом свои автономии с чиновничьим аппаратом, культурно-просветительскими учреждениями, с ресурсами, направляемыми на развитие титульного народа. Они являются консолидирующим и конституирующим центрами как для компактно живущего на исторических землях этнического ядра, так и для диаспоры. Кроме того, чем меньше народ, тем крепче он держится за своё родовое имя, язык, обычаи. Русские такого консолидирующего, сакрального, если хотите, центра не имеют. В романовской империи таковой была Первопрестольная, где сохранялись традиции, обычаи, нормативный язык, развивалась национальная мысль, в том числе и славянофильская. Неслучайно прогрессист Чацкий в сердцах обмолвился: 'Дома новы, а предрассудки стары'. То, что руководит человеком 'пред рассудком', помимо расчёта, ох какая трудно искоренимая вещь! Теперь Москва - это Вавилон с непременным плачем на реках вавилонских. Полагаю, неслучайно содружество русских традиционалистов 'Изборский клуб' выбрало для себя имя старинной северо-русской крепости Изборск, от которой мало что уцелело:
Продолжение следует
"Литературная газета", # 27 (6650) (04-07-2018)
lgz.ru" (С)
КОНЕЦ ЦИТАТЫ.
