ВОЛКИ, МЕДВЕДИ И АДАПТАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА К ХИЩНИКАМ
Гейст1, Валериус1, Баскин, Л.2, Охлопков, Л.3, Шпиленок, И.4
1 Университет Калгари, Калгари, Канада
2 Институт проблем экологии и эволюции, Москва, Россия
3 Институт биологических проблем криолитозона, Якутск, Россия
4 Кронотский заповедник, Елизово, Россия
Введение
Охрана крупных хищников и возрастание их численности приводит к возрастанию их
столкновений с людьми [1,2,3]. Анализ их поведения помогает предотвратить подобные
происшествия. На протяжении долгой истории нашей эволюции крупные хищники
вынуждали нас к уникальной поведенческой адаптации в целях безопасности. На ранних
этапах своей эволюции человекообразные использовали преимущественно избегающее
поведение, но впоследствии создали мутуализм, комменсализм и даже сотрудничество [4]
посредством сложных способов уклонения или предупреждения нападений хищников [5]. В
то время как зоологи и некоторые антропологи, такие как Кортлэнд, ранее признавали
значение хищничества в эволюции человека, такая оценка является относительно недавней
для традиционной антропологии [6]. Со временем люди не только успешно избегали или
предупреждали нападения хищников, но и охотились на них. Тем не менее, хищники могут
систематически нападать на людей до наших дней [7.8.9,10,11,12,13,14,15,16,17].
Можно отнести происхождение американского мифа о «безвредном волке» к уважаемому
канадскому биологу Кларку [18]. Он исследовал убийства людей волками в Европе и пришел
к выводу, что хотя такие нападения действительно имели место, их причиной во всех
случаях были бешеные волки [19,20]. Реабилитируя здоровых волков, Кларк ссылался на
свой опыт общения с известными своей пугливостью канадскими континентальными дикими
волками. Даже если это так, бешеные волки являются смертельно опасными [14,15]. Кларк
не отметил, что до становления современной медицины те, кто пережил нападение волков,
не могли быть укушены бешеными волками. Остается загадкой, почему Кларк не увидел это
отличие там, где его увидели другие ученые, историки и даже дилетанты, которые изучали те
же материалы [15,21], действительно проводили различие между нападениями бешеных и
здоровых волков? Флеминг [22] в Германии даже описал, как тропы и повадки таких
ненормальных волков отличаются от троп и повадок здоровых волков. В дореволюционное
время Франс Морисе [15] выявил более 3.000 смертей от волков. В течение 18-го века в
одном из округов на севере Италии [21] было отмечено 90 случаев гибели людей вследствие
нападения волков. В Восточной Европе были зарегистрированы многочисленные случаи
убийства человека волком [9,10,14,22]. Большинство из них произошло в Белоруссии в 19-м
веке и на Западном Урале в 1945-1949 гг. Тем не менее, нападения волков и убийства людей
происходят и в настоящее время, также как и нападения бурых медведей на людей в Сербии
[23,24] и в Северной Америке [1]. Нападения волков случаются и в наши дни. В ноябре 2005
года взрослый мужчина был убит волками в Канаде [16]. В январе 2009 года в Пермской
области (Западный Урал) десятилетний мальчик был пойман, унесен и убит. Важно
подчеркнуть, что Западный Урал (Пермская и Кировская области) населен самыми
крупными волками в России. Нападения волков со смертельным исходом зарегистрированы
в Финляндии [12], Германии [22], Иране [25], Японии [26] и других странах [27]. По иронии
судьбы, в то время как в Северной Америке имеются качественные публикации о медведях,
опасных для людей [1,28,29], такой подробный анализ волков отсутствует.
Эволюция взаимоотношений
По мере распространения крупных хищников в Северной Америке и Европе, как
естественным способом, так и искусственным внедрением, с первым тщательно
исследованным случаем убийства человека волками в Северной Америке [16], жестоким
уничтожением или истреблением пищевых популяций хищниками [30,31,32], а также
уничтожением собак и домашнего скота, в средствах массовой информации и интернете
вспыхнули ожесточенные споры о природе хищников и «управлении» хищниками. В
Северной Америке растет число случаев столкновений между крупными хищниками и
людьми [3]. Хотя статистически хищники представляют небольшую угрозу, те, кто пережил
столкновение и нападение, бьют тревогу. Несмотря на тот факт, что знаменитые заселения
волков в Национальный парк Йеллоустон были основаны на двух ошибочных предпосылках,
а именно, что пищевые популяции были ограничены кормами, а не хищниками, и что
живущие на свободе, здоровые волки не несут вред человеку - смертоносный "миф о
безвредном волке", необходимо обязательно рассмотреть опыт, связанный с волками и
медведями не только в Северной Америке.
В отношении крупных хищников люди являются жертвами. С древних пор нашей судьбой
было быть убитым и съеденным [5,6,33,34], и нашей первоочередной целью было избежать
этого. Гейст [5] доказывал, что человекообразные не превратились бы в людей, если бы
постоянно не выживали на земле, вдали от деревьев, будучи по ночам окруженными
крупными хищниками - несмотря на то, что они были почти слепы и беспомощны по ночам.
У нас нет очевидной адаптации к ночному зрению и нет эффективного биологического
оружия. То, что мы выжили, является очевидным, поскольку мы не только единственные
приматы, которым не требуются деревья для выживания ночью, но и приматы,
морфологическая адаптация которых к лазанию по деревьям регрессировала. Даже горилле
необходимы деревья для безопасности детенышей. Не только то, что так много окаменелых
останков наших древних предков является пищей, поедаемой крупными хищниками в
укромных подземельях или скалистых пещерах, но и то, что мы сформировались как вид,
аналогичный крупным травоядным животным. Это означает, что модель и сроки
формирования нашего вида, адаптации к видам местности от экватора до полюса и мимика
являются сравнимыми с теми же признаками у оленя, caprids или крупного рогатого скота
[5,35,36,37], но не всеядными животными, не говоря уже о хищниках. Также, несмотря на
нашу любовь к мясу и на то, что "человек - это охотник", несмотря на подобную хищникам
способность усваивать волокнистый белок или превращать в процессе обмена веществ
транс-жиры животного происхождения в сопряженную линолевую кислоту, или нашу
зависимость от витамина B12, все три формы которого производятся только животными, и
несмотря на то, что не менее чем один вид человека, неандерталец, превратился в
первоклассного хищника [5]. То есть, несмотря на весьма убедительные доказательства того,
что мы произошли от плотоядных животных, мы все еще остаемся видом, аналогичным
крупным травоядным, и испытываем крайнюю необходимость в адаптации к борьбе с
хищниками - даже в настоящее время!
Гейст [5,34] подробно описал стратегии и тактики борьбы с хищниками по мере того, как
человекоподобные перемещались из покрытой лесом саванны в безлесную степь, и в ходе
этого процесса превращались в людей. Он отличал дневную и ночную адаптацию к борьбе с
хищниками. При видообразовании наследственная адаптация изменилась. Следовательно, в
адаптации человека можно распознать адаптацию предков-австралопитеков, которые
должны были жить на открытой местности, всегда недалеко от деревьев. Травоядные на
открытых местностях стремятся к безопасности в стадно-эгоистичном смысле, что всегда
можно определить по изменению средств защиты: в нашем случае - по уменьшению клыков.
Это также можно проследить в аналогичном видообразовании оленей, лошадей, носорогов и
различных вымерших видов крупных травоядных. Другими видами наследственных
адаптаций является наша вертикальная (перископная) стойка, длинные руки и ноги, острое
зрение и шумливость, изначально являются весьма подходящими для обнаружения
хищников на границе высоких саванных трав и для предупреждения группы о
необходимости перемещения на деревья. К ним добавились адаптации, которые
использовали слабости хищников. Они были уместными в случае избегания хищников на
земле ночью. Здесь мы используем преимущества таких факторов, как нежелание хищников
преодолевать стены, сильный страх перед шипами [38], их чувствительность к угрожающим
звукам их собственного вида и сильный страх ранения. Мы можем избегать хищников по
ночам, строя на земле покрытые шипами, куполообразные укрытия, и усиливая страх
хищника перед ним посредством имитации их собственных угрожающих звуков,
нанесением ударов острыми палками через колючие стены при необходимости. Решающим
моментом является усовершенствование нашей наследственной вокализации австралопитека
в вокальную мимикрию, которая является биологической предпосылкой речи и музыки.
Для достижения успеха в открытой степи вдали от деревьев, отбор по признакам крупных
размеров тела, темной кожи и использования оружия как инструмента открывает новые
возможности для устрашения, запугивания крупных хищников в дневное время, в то время
как разумный расчет и планирование обеспечивает систематическое уничтожение их
беспомощного молодняка. Только последовательное устрашение и сокращение численности
хищников позволило бы добывать пищу женщинам и детям или позволило бы охотникам
сохранять добычу после охоты без конкуренции со стороны хищников, или позволило бы
безопасно доставить добычу в жилье без преследования хищниками или позволило бы
сохранить мясо и кости в жилье ночью. Большие размеры тела обеспечивают достаточную
мощь для эффективного использования дубинок, темный цвет тела является универсальным
для видов, которые противостоят хищникам; "совместное нападение" на хищников является
обычным для крупного пищевого вида, особенно если это целеустремленно выполняется
одной группой вместе с агрессивной вокализацией, которая направлена на конкретных
хищников. Эти действия, как предполагал Гейст [5,34], являлись основной адаптацией
ранних людей к борьбе с хищниками в пределах Африки, и они эффективны до наших дней.
Тем не менее, даже сегодня люди могут стать жертвой, поскольку хищники быстро
приобретают навыки и склонность к охоте на людей [7,13].
При расселении гоминидов из Африки во время Плейстоценовой эры появились новые
проблемы адаптации к борьбе с хищниками. Такое расселение может происходить во время
теплых, влажных межледниковых периодов (сопровождаемых вымиранием во время
холодных, сухих ледниковых периодов). Задачей было не только избежать африканских
хищников, которые также расселялись, но и новых хищников, особенно волчьих стай и
медведей. Мы отмечаем, что расселение людей в Евразии во время Плейстоценовой эры
является спорадическим, и представляется последовательным только ближе к концу
существования Homo erectus. Также представляется, что встреча с новой хищной фауной
задержала колонизацию земель человеком. И мы сталкиваемся с этим еще раз, когда люди
пытаются колонизировать Северную Америку в Плейстоценовую эру с ее фауной
разнообразных, огромных, агрессивных хищников [34]. После расселения из Африки
современного человека в течение первого ледникового максимума во время Вюрмского /
Висконсинского ледниковых периодов около 60.000 лет назад и быстрой колонизации
берегов южной Азии и Австралии прошло почти 50.000 лет до того, как люди смогли
колонизировать Северную Америку. Они сделали это только во время и после вымирания
мегафауны Северной Америки. Ранние попытки колонизации имели временный успех в
Южной Америке, в которой не было численности хищников, сравнимой с хищниками в
Северной Америке. Колонизация Северной Америки происходила медленно по мере
уменьшения мегафауны. Одним словом, после того как люди попали в Северную Америку,
прошло 6.000 лет до формирования местности, безопасной для проживания человека [34].
Понятно, что важно исследовать, как люди с примитивными орудиями могли постоянно
избегать нападений волчьих стай и медведей. В данном случае исследования в Северной
Америке и современной Европе могут частично вводить в заблуждение. Например,
гималайские медведи, которые могут преследовать и убивать тигров [7], возможно,
отличаются от умного, осторожного, понятливого черного медведя, тогда как боязливость
бурых медведей может являться результатом отбора их жестокого преследования на
протяжении тысячелетий. Более того, современные североамериканские, как и европейские
работы [27] о волках подчеркивают добрый характер волков - ложная концепция,
основанная на пробелах в образовании.
Поведение хищников по отношению к человеку
В Северной Америке наблюдается большой интерес к нападениям медведей на человека и их
причинам. Стрингхэм [39] приводит наиболее содержательную аннотированную
библиографию из девятнадцати (19!) книг, посвященных нападениям медведей, и она не
включает книги, в которых нападения медведей описаны в связи с их биологией. Стрингхэм
[28,29,39] пошел намного дальше основополагающей работы Герреро [1,2], и значительно
расширяет наше понимание этологии медведя, исследованной на протяжении сорока лет
естественных наблюдений за медведями. Его систематическое толкование того, как
обращаться с медведями, относящееся не только к тому, как избежать нападений, но и как
мирно сосуществовать, является наиболее содержательной работой по этой теме на сегодня.
Он синтезирует всю доступную информацию от действующих специалистов по медведям.
Кроме того, приводится опыт выращивания медведей, который дает глубокое понимание их
природы, включая опыт таких переселенцев, как Бен Лилли, который жил с прирученными
медведями гризли в условиях дикой местности и возил их на выставки и в цирки [40, 41].
Затем приводится обширный опыт приграничных охотников на медведей [41]. Один из них,
Райт [42], переквалифицировался из охотника в фотографа, талантливого натуралиста,
который написал содержательную книгу о своем обширном опыте общения с медведями
гризли. Более того, существует развивающаяся индустрия демонстрации медведей туристам.
Такая демонстрация может быть успешной, только если медведи не напуганы и не
пребывают в ярости. Разные города Северной Америки также пытаются минимизировать
столкновения с медведями с помощью различных постоянных программ "умный медведь",
которые посвящены тому, как минимизировать приманки для медведей, как отпугнуть
медведей, и как себя вести, чтобы не спровоцировать нападение.
В отличие от медведей, не существует такого детального понимания, связанного с
отношениями между человеком и волком в Северной Америке. Как ни странно, понимание
опасностей, которой подвергаются дети со стороны койотов, живущих в городах [43],
оказывается более совершенным, чем опасностей, исходящих от волков. Наиболее
укоренившейся точкой зрения является то, что волки не опасны для людей, хотя, по крайней
мере, три человека в Северной Америке пали жертвами волков, живущих на свободе и в
неволе. По иронии судьбы, единственным отличным мнением, является мысль о том, как
волки постепенно выслеживают людей как альтернативную добычу [44]. Это постепенное
развитие волков, которые медленно и досконально изучают нас как альтернативную добычу,
впоследствии было названо в Скандинавии "семь шагов на небеса "
Заключительные оценки.
Исходя из нашего коллективного опыта работы с литературой, но главным образом - из
наших столкновений с медведями и волками в условиях дикой природы, фермерских и
пригородных поселений, мы хотели бы добавить следующее:
a) В условиях дикой природы, где практически отсутствуют люди, как медведи, так и волки
часто изучают одиноких людей, наблюдая за ними из укрытия, следуя по человеческим
тропам, а также сидя рядом с домиками и, вероятно, слушая обитающих в них людей. Это в
точности совпадает с тем, что ожидается, исходя из базовой теории поведения животных:
живые организмы стремятся сделать незнакомое знакомым.
b) Медведи и волки различают действия и звуки, исходящие от уверенных в себе,
вооруженных людей, и звуки, исходящие от не уверенных в себе, невооруженных
странников. Вооруженные отдельные люди гуляют неосмотрительно и небрежно, и не
показывают страх при встрече с медведями или волками. Эти чувствительные животные,
которых можно легко напугать, могут легко различать поведение человека. Более того,
поскольку волки и медведи могут быть жертвами каннибализма, они чрезвычайно
чувствительны к их выслеживанию и охоте, и легко пугаются этого. Тем не менее, медведи в
исключительных случаях могут прятаться и устраивать засаду на охотников. Склонность
хищников убегать и прятаться от людей, когда идет продолжительная неэффективная охота,
приносит обществу незаслуженное благо - "свободу лесов", свободу от страха нападения
хищника при отдыхе на природе и путешествиях в тех местах, где доминируют крупные
хищники.
c) Привыкание крупных хищников, обитающих в тех местах, где они часто встречают
людей, которые не наносят вреда. Привыкание - это состояние неполного исследования
животными. В конечном итоге, привыкание заканчивается, когда медведь или волк
приближается к людям и исследует их, главным образом посредством проверки человека на
съедобность. Следовательно, приученные хищники, в основном, являются опасными. Тем не
менее, можно натренировать приученных животных, действуя заблаговременно, и обучать
их систематически и постоянно избегать прямых встреч с людьми. Уверенные в себе люди
обычно пугают оба вида.
d) Устранение волков - не тех, которые являются только приученными, а тех, которые
активно наблюдают и исследуют человека, является постоянной необходимостью. Такое
поведение указывает на то, что волк или волки выслеживают людей как жертву (смотри
Гейст 2007). Волки, привыкающие к людям вокруг мусорных свалок, независимо от того,
насколько они хорошо питаются, в конечном итоге, будут охотиться на людей. Обычно люди
находятся в безопасности от волков до тех пор, пока существует буфер в виде домашнего
скота и домашних животных. Волчьи стаи предпочтительнее выслеживают собак, и они
могут их преследовать, несмотря на быстрые контрмеры со стороны их владельцев.
e) Волки, получившее ранение вследствие стрельбы, могут немедленно атаковать стрелка.
Так может поступать волчья стая, заслышав стон одного из них после ранения.
Следовательно, лучше не стрелять и никогда не стрелять из маломощного, неточного
оружия, не способного вести быструю стрельбу. В отношении медведей - перцовый аэрозоль
статистически является лучшим средством, чем огнестрельное оружие, поскольку меньшее
количество их пользователей получили травмы или были убиты, чем тех, кто использует
огнестрельное оружие.
f) Атакующий одинокий волк может быть побежден при агрессивной контратаке. Сильные
люди могут задушить волков. Нанесение раны волку ножом может не замедлить атаку, если
только человек не использует нож со знанием дела. Уверенные действия и бесстрашное
поведение, реальное или притворное, является важным при всех столкновениях, включая
неожиданные встречи. В тех областях, в которых медведи избегают человека, даже такие
встречи могут привести к бегству медведя. На очень близком расстоянии защищающийся
медведь может просто легко ударить человека и затем убежать. Медведи в национальных
парках, окруженные беззащитными людьми, вероятно, не станут убегать.
g) Как в Северной Америке, так и в Сибири существуют сведения не только о медведях,
умно пользующихся преимуществом людей и их пищи, а также о мелких, подчиненных
медведях и волках, разыскивающих человека для того, чтобы избежать доминирующих
медведей или волков. Люди испытывают сильные затруднения с чтением языка тела
медведей и могут пасть жертвой вследствие игнорирования поведения медведей. Мы
отмечаем, что приручение хищников, в итоге, завершается атакой. Пищевая зависимость
лишь ускоряет этот процесс. Кроме того, после длительного контакта животное, в конечном
счете, может относиться к знакомому человеку, как своему сородичу. То есть, оно будет
проверять, можно ли победить человека. Смерть трех профессиональных фотографов -
Мичио Хошино [Michio Hoshino], Виталия Николаенко [Vitaly Nikolaenko], Тимоти Тредвелл
[Тimothy Treadwell] - может быть истолкована именно в этом смысле. Медведи признают
отдельных людей и, таким образом, ведут себя иначе в отношении фотографов, которые
постоянно преследуют их, в отличие от случайных встречных. Фотографы могут
приближаться к приученным медведям ближе, чем могли бы другие люди. Животные
поступают равнодушно, питаются и отдыхают при виде фотографов. Трое первых были
убиты прирученными медведями, поскольку были приняты, скорее всего, за медведей. При
"внутривидовой" атаке животные защищают свою собственную территорию и
индивидуальное расстояние. Медведь, за которым следил Мичио Хошино на Камчатке,
нашел его во время ночной остановки, убил его в палатке (медведь определил
местоположение головы Мичио и ударил через стенку палатки), затем унес и съел тело в
кустах. В этом случае медведь продемонстрировал типичное поведение медведя -
каннибализм. В случае с Николаенко, медведь подыскивал себе берлогу на зиму во время
снежной метели. Гризли выбирают снежные метели для того, чтобы уйти и занять свое
берлоги на зиму. Николаенко последовал за ним. Медведь, вероятно, узнал фотографа лично
и действовал так, как он бы действовал по отношению к другому медведю, со
смертельным нападением. Хорошо известно, что крупные медведи ищут мелких медведей в
берлогах, затем убивают их и съедают.
h) Наш опыт большей частью соответствует историческим документам, относящимся к
медведям и волкам, нападающим на домашний скот и людей. Во время сибирских зим худые
медведи, не способные спать в своих берлогах, атакуют и выслеживают людей, даже
врываясь в дома. Существует значительная популяционная разница между агрессивностью
медведей в Европе, России и Сибири. Последние из них являются более смелыми. По
данным Заватски [23], из 248 встреч с медведями, его атаковали в 1,6% случаев и
рассматривали его вблизи в 14,9% случаев. Многочисленные встречи Заватски с медведями
служили проверке на смелость сибирских медведей; европейские исследователи редко
встречают медведей. В Сибири медведи регулярно охотничьи кладовые и домики, в которых
есть пища.
http://www.arriah.ru/PrivateWeb/books/x ... dP1_ru.pdf
