Ретривер

[Алекс1958]

В этот день Александр Сергеевич на охоту не собирался. На открытии несколько дней назад побывал, пару кряковых селезней взял, остудил азарт. А сейчас некогда, конец апреля, во дворе и в огороде столько дел вытаяло - успевай поворачиваться. На неделе ими не очень займешься, у егеря работа хлопотная: путевки оформить, в рейд съездить, угодья оборудовать. К тому же суббота, надо баню топить.
Занимаясь по хозяйству, тем не менее, с удовольствием прислушивался, как под весенним солнышком переговариваются в загоне подсадные утки. Он держал их не только для себя, но с запасом, для друзей. И порода его пользовалась у варнавинских охотников спросом и успехом. Горячатся птички, иногда срываются на громкий призывный крик. Особенно старательная одна, еще с прошлого года носит на лапке знак отличия - проволочное кольцо. Рядом Бим крутится, в глаза заглядывает. Лайка - собака универсальная, а этот кобелек вообще гордость хозяина. Умница попался, натаску и 'по перу' и по зверю освоил, несмотря на молодость.
Все шло по порядку, однако планы нарушил телефонный звонок.
- Сергеич, еду, через пару часов буду! :это Владимир, приятель из Нижнего, давно и неизлечимо 'больной' охотой: - Сможем вечерок посидеть с подсадной? У меня другой возможности приехать не будет, бизнес и в кризис не отпускает:
Не скажешь же ему 'не приезжай', столько вместе ночевано-кочевано, и под дождем, и по морозу, и с удачей, и налегке: A баню cкутать к вечеру и жена сможет.
Гость не замедлил с прибытием, 'были сборы недолги', ехать-то не на трое суток. Подсадную утку, ту, что с колечком - в корзину, ружья, патроны, все в 'уазик'. Бим норовит в машину заскочить, он всегда наготове, как только хозяин начинает охотничье снаряжение перебирать. Пришлось взять его на сворку, посадить под навес.
- Место, Бимка, сиди, сегодня не твоя охота. Вот уж мы с тобой осенью пойдем, тогда ты мне и утку из болота подашь, и глухаря в ельнике поднимешь!
Ехать решили в близкое место, один из шалашей у егеря был приготовлен на разливе в широкой излучине Ветлуги, куда от машины недалеко идти будет. Ну, в дороге на охоту и разговоры охотничьи. Сколько нынче дичи, какая прибыль воды и прогноз на рыбалку - это Александр Сергеевич. А что спаниель у него породистый, да как ним недавно приз взяли на городском соревновании ретриверов - это Владимир.
К шалашу спустились не спеша, времени достаточно. Солнце хоть и пригревало, у реки было свежо, легкий северный ветерок потягивал, не давая забыть, что еще только середина весны.
- Вода немного прибыла, - отметил Александр Сергеевич. Шалаш был на месте, только подправить требовалось, чтобы силуэт внутри не просматривался. Селезень весной, несмотря на зов природы, инстинкты и все такое, чуток и осторожен беспредельно. Резкое движение в шалаше, посторонний звук, шепот, щелчок ли предохранителя - мгновенно взовьется свечой и уж не подойдет. А если к тому же стреляный - втройне подозрительность развита, такого 'профессором' зовут. Сядет вдалеке и ходит галсами в кустах, белым подкрылком подсвечивает, горячит подсадную, к себе зовет. Такого взять - радость и удача. Охотник его на мушке держит и десять минут и двадцать, пока руки от усталости не задрожат.
Вообще охота с подсадной - целая наука, массу тонкостей надо учесть, опыт стариков перенять, положить на современные условия. Егерь овладел этим ремеслом сполна, даже на разливе, где высаживал утку, у него приметные вешки выставлены - на тридцать и на сорок метров от шалаша, чтобы не сомневаться в верном расстоянии, когда дичь на выстрел подплывет. Кроме того, знал он, что за крайней вешкой затопленная луговина углубляется, снижается, переходя за кустами в канаву и далее в реку. Видно было, что там Ветлуга уже набирает течение, несет весенний мусор, крутит в водоворотах остатки льда.
В шалаше вдвоем устроились, тесновато, но терпимо. Не помешает и напомнить напарнику - стреляй наверняка, подпускай поближе, видишь во-он ту вешку? Чтобы никаких подранков!
Утка высажена и к колышку привязана, купается, оглаживает перья, теребит колечко на ноге. Патроны в патроннике, все на 'товсь', общение только знаками.
Недолго подсадная охорашивалась, через пять минут пробное 'кря', и: вот она, охота!, звонкий зов несется далеко над поймой, отдается в заречном лесу. Через некоторое время видимо, заслышала 'кавалера', дает осадку за осадкой. Да, точно, откликается где-то селезень, а затем и характерный свист крыльев, всплеск:сел, за кустами, не видно пока! Вот появился, сторожко осматривается. Прямо к утке не идет, смещается влево - вправо, косится на шалаш. Владимир - стволы плавно между ветками, целится, далековато еще. Напряжен городской охотник, волнуется, палец на спусковом крючке! Ведь год ждал этого мероприятия!
- Не торопись, рано еще, пусть за вешку заплывет, - это егерь его жестами предостерегает - успокаивает, но:выстрел, и селезень переворачивается, по воде - пушинки, выбитые дробью.
Рады оба, бит чисто, 'с полем'!
- Ну, смотри теперь, как бы не унесло, ветерок-то от нас:
Владимир голенища болотных сапог развернул, мимо подсадной - за добычей, и вот только бы дотянуться - а уже глубоко, вода в сапоги заливается. В темпе на берег, сломить длинную ветку! Опять неудачная попытка, пока ходил, битую птицу медленно относит.
- Сергеич, что делать-то!?
- А что, говорил тебе, подпусти ближе, за вешкой-то канава, глубина! У меня ведь все промеряно, предусмотрено! Доставай, нельзя дичь бросать!
Эх, что ж мы, не экстремалы? Владимир быстро разделся, и вот уже весенний водоем приняли его в свое лоно. Звуки, которые он издавал, заходя в воду, с природой не гармонировали. Однако подсадную утку это не смутило. Оправившись от шокирующего вида новоявленного 'моржа', она снова завела призывную песню. Пловец тем временем рассекал свежайшие (мягко говоря) ветлужские струи, догоняя селезня, уже увлекаемого течением. Вот подхватил, перекинул вперед, возвращается, загребая то саженками, то по-собачьи. Тут уж не до классики стиля, скорее бы на мелководье. Налетевший на зов подсадной новый селезень, естественно, не сел, резко взял вверх и ушел на круг, наблюдая раскрасневешегося, как из бани, бредущего по колено в воде голого человека.
- Вот-так ни фига, - только и вымолвил Александр Сергеевич, принимая от Владимира битую птицу. - Как ты лихо дичь достал! Да мой Бимка по сравнению с тобой просто пацан! Давай, одевайся скорей, на сегодня, пожалуй, отохотились.
Того не надо было торопить. Оделся за сорок секунд, как солдат-первогодок. Сквозь дрожь пояснял: одного боялся, как бы сердце от холода не остановилось.
Баня, конечно, в этот вечер тоже была. Березовым веником с вплетенными можжевеловыми ветками профилактировал егерь приятеля от простуды. Потом за чаем (и не только) еще и еще раз обсуждали сегодняшний казус. А наутро Владимир уехал в город с добычей и теперь уж навсегда усвоенной на практике заповедью - не сможешь взять дичь - не стреляй!

[huluza]

Очень хорошо, спасибо!
Года три назад, на открытие весенней охотился на море. Не рассчитал глубину из-за прилива и новые итальянские чучела понесло в море. Пошел сначала в штанах от химзащиты, но понял, что зачерпну. Жалко чучела. Вышел на берег, разделся до белья и пошел снова. Пару раз наступил на морского ежа. Они весной под самым берегом сидят. Пришлось плыть. Из шести уплывающих чучел собрал пять. На шестое плюнул. Вышел на берег, ощущение как будто ошпарили кипятком. Больше всего замерзли ступни. Снял белье, оделся и охотился до полудня. Вечером ковырял ежиные иголки из ног. Обошелся без бани и простуды. Заметил, что на охоте никогда не простываю, как бы ни было мокро и холодно. Видимо мобилизуются все силы организма.